Be closer.

Парни завалились в небольшой уютный бар и сразу же подошли к стойке. - Две отвёртки, пожалуйста! – как можно увереннее произнёс младший, но сразу же чуть заметно стушевался, наткнувшись на пристальный взгляд бармена. - Покажите паспорт, - холодно процедил молодой парень, сверля юношу серыми и какими-то по-рыбьи холодными глазами. - Дома забыл, - растерянно улыбнулся Билл, на долю секунды смущённо опуская взгляд и сокрушённо качая головой. – Да есть мне восемнадцать. Правда, два месяца назад исполнилось… - начал заговаривать он зубы бармену, миленько улыбаясь и периодически облизывая свои пухлые губы. - Без паспорта не продам, - отчеканил парень, видимо, оказавшись чистейшим натуралом. - Почему? – похлопал накрашенными ресницами брюнет. – Мне ведь есть восемнадцать! Бармен уже было закатил глаза и собрался обслуживать следующих стоящих в очереди людей, но тут внезапно влез Том: - Ладно, давайте тогда два колы. Бармен принялся разливать колу по стаканам. Билл просверлил брата убийственным взглядом и хотел было что-то возмущённо сказать, но старший быстро закрыл его рот ладонью. Билл попробовал кусаться. Том, наконец, оторвал от его рта свою уже обслюнявленную руку и вытер её о футболку брата. - Ты с ума сошёл? – злобно прошипел младший, глядя на близнеца. – Какая нах*й кола? Пошли куда-нибудь в другое место, а? Раз тут не продают, в другом баре посидим. - Да сейчас нигде не продают, так что не рыпайся! – снова заткнул брата Том, расплатившись, взял два стакана и пошёл в сторону столиков. За ним поплёлся бухтящий, рассерженный и искренне не понимающий ситуации Билл. - И что, будим пить колу, как в детском саду? – снова возмутился он, плюхаясь на мягкий диванчик и с деловым видом закидывая ногу на ногу. - Успокойся, - прошипел старший. Его уже начало выводить из себя такое поведение близнеца. Хотя одновременно с этим было и смешно. – Отпей немного, - уже спокойнее проговорил он, глядя на Билла, в недоумении поднявшего бровь. Тут лицо брюнета озарила улыбка, в которой просияли отблески понимания, и он, вынув пластмассовую трубочку и кинув её на стол, одним глотком ополовинил стакан. Том последовал примеру брата и, лениво засунув руку в свою широченную толстовку, выудил из внутреннего кармана небольшой бутыль виски. Разлил по стаканам и снова сунул обратно. - Учись, пока я живой, - надменно сказал он, отхлёбывая немного обжигающей жидкости. Билл кивнул и, счастливо улыбаясь, снова сунул трубочку в стакан и принялся неспешно потягивать смешанный с колой виски, лишь иногда откидываясь на мягкую спинку дивана и довольно поглаживая своё брюхо. - Привет, мальчики, - словно гром среди ясного неба, раздался писклявый голос. Том удивлённо вскинул брови, поднимая голову, а потом расплылся в довольной улыбке: - Привет, киски. Давайте к нам! Билл закатил глаза, но всё же удосужился повернуть голову и пронаблюдать за тем, как на его диванчик усаживается невысокая пышногрудая, но очень страшная блондинка, а на диван Тома – брюнетка, на лице которой было столько макияжа, что было трудно сказать, красивая она или её «маска». - А вы Билл и Том Каулитц? – спросила блондинка, противно захихикав и обнажая ряд кривых зубов, тут же, судя по всему, вспоминая об их кривизне и прикрывая рот ладонью. Брюнетка бросила на неё испепеляющий взгляд и тут же наигранно смущённо улыбнулась, как бы извиняясь за подругу перед парнями. - Да, - ответно оскалился Билл. – Мы сейчас с Томом сильно торопимся. Что вам нужно: автограф, фотографию? Блондинка хотела было опять что-то сказать, но вторая девушка снова заткнула её взглядом и пожала плечами: - В принципе, ничего. Мы просто потусо… - Вот и отлично, что ничего! – наигранно разулыбался Билл, залпом осушил оставшуюся жидкость в стакане, едва заметно поморщившись, и встал, явно намереваясь вылезти. Блондинка с готовностью поднялась, и подруга схватила её под локоть, уводя в другой конец зала и что-то рассерженно шепча. Том встал и повёл Билла к выходу, точно так же что-то яростно шепча ему в ухо. Наверное, со стороны ситуация выглядела безумно комично. Следующей остановкой в их маршруте был небольшой ночной клуб, войдя в который, они сразу же направились к бару. - Да успокойся ты, она ведь даже не была красивой! – воскликнул Билл, пытаясь успокоить всё ещё возмущающегося брата. - Ты больной? Это была шикарная детка! А попа! А грудь! - А размалёванная морда! - Не размалёванней твоей, - хихикнул Том, глядя на близнеца, который сейчас медленно поворачивал к нему голову, явно готовясь рвать и метать. Только вот непонятно, что именно. - Кого я вижу! – вдруг раздался прямо над ухом незнакомый мужской голос, и Том напрягся, слегка удивляясь тому, что их, оказывается, слушают ещё и парни. Он поднял голову и, как ни странно, взгляд его упал на стоящего перед ними бармена. То был невысокий парень с множеством разноцветных татуировок на руках, зализанными светло-русыми волосами и пронзительными зелёными глазами. – Билли, котик, - продолжал он, развеяв сомнения Тома, - какими судьбами? - Да так, отдыхаем, - пожал плечами брюнет, склоняя голову на бок и улыбаясь. – Мартин, плесни нам две отвёртки, пожалуйста. Том хихикнул, сам не понимая, из-за чего. Через полминуты на стойке материализовалось два стакана оранжевой жидкости с наколотыми на их стекло дольками апельсина. И когда он успел? - За мой счёт, - слегка улыбаясь, кивнул бармен. Этот парень вызывал у Тома явную симпатию. Он был абсолютно не похож на гея, и старший сразу же решил для себя, что он бы хотел видеть этого бармена в роли бойфренда своего брата. Близнецы забрались на высокие стулья, принявшись увлечённо потягивать коктейли. Здесь было хорошо, и музыка в этой части помещения была не очень громкой. Обслужив какую-то весёлую компанию, бармен тщательно протёр поверхность стойки и, отложив белое полотенце в сторону, снова подошёл к парням. - Мартин, - искренне улыбнулся он, протягивая руку старшему. - Том, - улыбнулся парень, отвечая крепким рукопожатием. Билл, приподняв бровь, скептически смотрел на всё это. - Ой, никак мне не дают спокойно поговорить с вами, - увидев вновь подошедших к стойке людей, виновато улыбнулся Мартин и пошёл обслуживать их. - Ох*енно будет смотреться в роли твоего парня, - констатировал Том рвущуюся из него мысль. - Кто? – поперхнулся Билл, закашлявшись. Старший заботливо похлопал его по спине, но брюнет лишь недовольно зыркнул на брата. – Ты про Мартина? - Эм… Ну да, а что? – явно растерялся Том. - Да ничего, просто у нас с ним типа… вражда. - Он же тебя клеит! - Скрытая вражда, - хмыкнул Билл, вновь как-то уж очень подозрительно сладко улыбаясь подходящему бармену. - А ты чего тут, Билли? – спросил парень, опираясь локтями в деревянную поверхность. – Все ваши тусуются там, где обычно. - У меня сегодня культурный отдых с братиком, - хихикнул младший. – Вот я и пошёл туда, где наших не бывает. Том сидел, сосредоточенно попивая алкоголь и делая вид, что он не слышит этого разговора, а дизайн стен в клубе интересный до невозможности. - Тебя там давно не видели. Уж не решил ли ты всех кинуть? По тебе соскучились, - хрипло сказал парень, погладив скулу Билла. Том лишь кинул на это якобы незаинтересованный взгляд, всё же старательно вслушиваясь сквозь громкие биты в их разговор. Бармен уже начал его откровенно раздражать. И, к слову, совершенно непонятно, по какой причине. - Дела были, - немногословно ответил брюнет. – И да, я тоже по вам соскучился. - И по мне? – спросил парень, приближая своё лицо к лицу Билла. Том, мысленно взмолившись, чтобы в эту секунду к бару кто-то подошёл, глянул на трясущуюся в танце толпу, но, увы, сюда не направлялась ни единая душа. - И по тебе, - кивнул Билл, подаваясь вперёд, после чего Том увидел короткое, но ничем не прикрытое сплетение двух языков. Через несколько секунд парни с противнейшим влажным звуком отстранились друг от друга, и Том брезгливо сморщился, запихивая в рот дольку апельсина. Мартин, увидев, что стаканы близнецов опустели, забрал их и вскоре вновь появился, протягивая им какие-то новые незнакомые коктейли голубоватого оттенка. Умом Том понимал, что он выглядит просто как придурок, бухая тут в одиночку, пока под боком брат заигрывает с каким-то пидаром, но идти отчего-то никуда не хотелось. Вообще, старший мог бы пойти сейчас на танцпол, склеить какую-нибудь девчонку и отлично закончить вечер, но он оставался сидеть тут. Уже порядком замутнённые алкоголем мысли снова возвращались к их с Биллом отношениям. Том периодически поворачивался и смотрел на то, как брат флиртует барменом, и старшему это совсем не нравилось. Он вообще не мог понять, почему его всё ещё так дико бесит то, что Билл встречается с парнями. За это время можно было уже сто раз смириться, но Том смотрел на близнеца, и в нём снова закипала ярость. Отчего так? Тем более, этот парень сначала ему понравился, показался нормальным вариантом, тогда почему же сейчас появилось такое отвращение к нему? Том вновь посмотрел в сторону флиртующей парочки. Брат облизывает губы, вызывающе глядя на парня. Тот что-то шепчет ему на ухо и, аккуратно отодвинув волосы, медленно скользит языком по его мочке. - Я в туалет, - выпалил Том и, встав, быстро направился куда подальше, собственно, даже не зная, где тут туалет. Всё! Пусть хоть пере*бутся тут, прямо на этой стойке! Тому такое зрелище не нужно. Он прошёл сквозь небольшую танцующую толпу - для огромного скопища народа было ещё рано. Желание клеить девочек пропало совсем. Вообще, хотелось непонятно чего. В голове творился какой-то сумбур, из которого было очень трудно выловить отдельные мысли. Наконец, парень нашёл туалет, вошёл внутрь, подошёл к раковинам и побрызгал себе на лицо холодной водой. Легче не стало. Тут тихо скрипнула дверь, на долю секунды послышалась истерично громогласная музыка, а потом дверь закрылось, и всё умолкло снова. Том повернул голову и увидел прислонившееся к двери растрёпанное существо в виде своего брата. Существо сверлило его до дрожи внимательным взглядом. - Ты чего так резко ушёл? – по-детски наивно спросил Билл, явно понимая причину поступка близнеца лучше его самого. - Я сразу же за тобой пошёл, просто на меня целая толпа накинулась и начала просить автографы, - как-то жалко принялся оправдываться брюнет. - Сколько раз тебе можно говорить, чтобы ты не ходил отдыхать в том же образе, в котором ты поёшь на сцене? – устало спросил старший, выключая воду. Сам он в обычной жизни никогда не надевал кепок, убирал дреды в хвост или в пучок и носил не такую широкую одежду. Узнавали редко и то, почти не веря, так, что легко можно было ответить: «Простите, вы ошиблись», и фанаты, расстроено кивнув, шли дальше. Билл же даже на прогулку ходил при всём параде. - Мне так нравится, - недовольно фыркнул он, всё так же стоя прислонившись к закрытой двери, упираясь в неё задницей, вытянув вперёд длинные ноги и сложив руки на груди. - А если тебя сфоткали сосущимся с этим барменом? Тебе понравится отчитываться перед продюсерами, которые снова будут отваливать кругленькую сумму этим папарацци, лишь бы они не замарали тебя в грязи? Том подошёл к брату и стоял прямо перед ним, заглядывая в его намалёванные глазищи. - Нарываешься на скандал? – тихо спросил Билл. - Да нет, пройти хочу, - кивнув на загороженную братом дверь, сказал старший, щедро пропитав каждое слово сарказмом. Билл всё так же находился в полусидячем-полулежачем положении, нагло глядя близнецу в глаза. - Чего на меня так пялишься? – грубо произнёс Том. - Пытаюсь понять твоё поведение. Сначала ты сказал, что хотел бы видеть Мартина в роли моего парня, а когда я, послушавшись тебя, позволил ему флиртовать со мной, ты сверлил нас убийственным взглядом, а потом и вовсе ушёл, раздражившись непонятно чему. Том сам очень бы хотел знать ответ на этот вопрос и, наконец, разобраться в своих чувствах и причинах своего поведения. Он снова посмотрел на Билла. Сейчас он явственно видел в нём двух людей. Двух людей одновременно. Родного младшего брата и всё ту же прежнюю шл*ху. Прежнюю, но не такую ненавистную, как раньше. Безотчётная ярость прошла, потому что Том, наконец, понял, откуда взялась эта шл*ха. Осознал, что она не отделяется от его близнеца. Что она и есть сам Билл. У него двоилось в глазах и, кажется, в мыслях. Он смотрел и видел два лица сразу, одновременно. Знакомые, раскосые, будто бы немного растерянные глаза были так похожи на его собственные. Но в то же время на них были наложены какие-то другие: накрашенные, самоуверенные, блестящие странным огнём. Но уже не чужие. Уже понятные. Том сам не понял, когда успел их понять, но одно он знал точно: сейчас он как никогда понимал брата. Но легче от этого не было. Парень перевёл взгляд на губы. Сейчас обиженно и по-детски надутые. Но в то же время в них проглядывался какой-то капризный и очень соблазнительный изгиб. До этого Мартина, всего лишь десять минут назад, последним, кого знали эти губы, был Том. Старшему как-то удивительно понравилась эта мысль, и он усмехнулся ей. Он не хотел делить Билла с кем-то ещё. Эта мысль наотмашь ударила его, словно пощёчина. Всё стало так резко, до боли понятно. Неужели все эти метания – просто ревность, которую Том так и не смог себе признать? И сможет ли? Опять эти губы, на которые старший смотрит уже непозволительно долго. Слишком долго, чтобы сейчас вот так вот взять и уйти, не позволив себе дойти до самого конца, до правды. Не выдержав натиска собственных мыслей, Том быстро, боясь передумать, схватил брата за плечи, подтянул его, возмущённо пискнувшего, вверх и решительно, даже как-то очень грубо впился поцелуем в его губы. Билл дёрнулся, причину чего старший не понял совершенно, и Том взял его лицо в свои руки, наверняка больно сжимая большими пальцами высокие скулы. Он орудовал своим языком в тёплой влаге рта брата, решительными, нетерпящими возражений движениями скользя по его языку, обвивая его своим, лаская чувствительным кончиком металлический шарик, сводящий с ума. Тому вообще в этот момент казалось, что он развалился на миллион элементарных частиц. Он прижимал брата своим телом к двери, грубо пресекая каждую его попытку вырваться, и целовал, ласкал, вылизывал влажный и горячий рот. Яростно вбирал в себя пухлые и мягкие губы, не позволяя Биллу самому проявить хоть какую-то инициативу, хоть тот и явно пытался. Сейчас это был театр одного актёра. Это были чувства Тома, и он безжалостно высказывал их брату точно так же, как и он совсем недавно вывалил на него свои чувства. Нет, конечно, не совсем так. Младший это сделал робко, боязливо, но Тому от этого было не легче. На нём лежал этот груз, и было неважно, взвалили ли его единой горой или клали по кирпичикам. Сейчас ему было тяжело. Старший боялся, словно смерти боялся окончания этого поцелуя. Он не знал, что он будет говорить брату. Он не знал, зачем он вообще начал его целовать. Он не знал, что же такое было сейчас в его мыслях, что нашло такой вот странный и нелогичный выход. Том просто целовал, не зная, как будет собирать себя после. На пару секунд он отстранился и, отпустив из жёстких тисков своих пальцев лицо брата, начал трепетно, очень нежно целовать острые скулы. Билл, казалось, даже боялся дышать, невольно подрагивая от каждого прикосновения родных губ к своей коже. Том снова заключил лицо близнеца в свои руки, внимательно посмотрел на такого красивого сейчас, нежного и растерянного Билла, приоткрывшего глаза и в нерешительности взглянувшего на него. Старший мог бы поклясться, что это лучший момент его жизни. Ему стало неожиданно радостно и очень щекотно в желудке от той только мысли, что он может приблизить своё лицо на пару сантиметров и снова поцеловать брата. Наверное, Том никогда и никого не хотел поцеловать сильнее, чем сейчас Билла. У него даже закололо язык от желания почувствовать им язык брата, влажный, чуть шершавый и так трогательно подрагивающий. Почувствовать его вкус, его душу, да вообще, всего его. Он приблизил своё лицо к лицу брюнета. В глазах напротив был страх. Зачем он здесь? Том погладил большим пальцем нижнюю губу близнеца и очень аккуратно поцеловал. Едва не заскулил от восторга, целуя глубоко, медленно, со смаком. Билл обхватил шею брата и начал отвечать на поцелуй, с нажимом лаская настойчивый язык Тома. Вдруг дверь кто-то с силой толкнул, и брюнет резко отскочил от неё, пулей вталкивая близнеца в ближайшую открытую кабинку, так и не прервав поцелуя. Теперь он прижимал Тома к стене, вжимаясь в любимое тело и перехватывая инициативу на себя. Старший, с трудом закрыв задвижку, облегчённо выдохнул и переместил свои дрожащие руки на спину брата, скользя по тонкой ткани его футболки, комкая её, чувствуя пальцами жар разгорячённой кожи, выпирающие позвонки и сходя с ума от всего этого. Билл орудовал своим языком во рту у старшего, трясь об его тело, словно большая ласковая кошка, и едва ли не мурлыкая от наслаждения. Его руки оглаживали крепкую грудь близнеца, а тот стоял и обалдевал от того, как его младший братик, оказывается, ох*енно целуется. Ладони Тома скользнули выше и зарылись в жёсткие волосы, которые сейчас, почему-то не вызывали раздражения. Он оттянул их назад и, отрываясь от губ брата, оставил красочный засос на его шее. Он знал, что на ближайших фотосессиях Биллу попадёт за это, но не мог сдержаться. Он обязан был поставить на брате свою метку, скорее, доказывая самому себе, что этот человек только его и ничей больше. Брюнет слабо простонал и сам сильнее откинул голову назад, нисколько не сопротивляясь и не возмущаясь. Том с удвоенной силой принялся вылизывать и засасывать нежную кожу, дурея от мысли, что Билл позволяет ему это делать. Никому другому не позволяет, а брату разрешил. Старший чувствовал себя так, будто он нашёл какое-то откровение в этом жесте; что-то такое, до чего ещё никогда и никто не дорывался. Он чувствовал себя альпинистом, покорившим неизведанную вершину. Да какого только бреда, если честно, не копошилось сейчас в его голове. Том желал срочно записать куда-нибудь этот бред, весь, до единого слова, чтобы потом перечитывать и переживать ещё сотни раз то же самое. Билл потёрся бедром о стояк брата, и тот, не сдерживаясь, застонал. Брюнет как-то очень резко спустился и встал на колени, трясущимися пальцами расстёгивая ремень Тома. И тут старшего будто холодной водой окатило: - Нет, Билл! – взвыл он, хватая близнеца за жёсткие волосы в попытке потянуть их на себя, но не тут-то было. Одной рукой Билл крепко ухватился за ноги брата, а второй продолжал расстёгивать непослушный и вредный ремень. К Тому вдруг резко пришло осознание того, что происходило последние пять минут. Какого чёрта это вообще происходило? Господи, ну и дел он натворил, когда сдуру полез к брату целоваться! А младший времени зря не терял. Он уже полностью расстегнул ширинку и коснулся губами возбуждённой плоти сквозь ткань боксеров. Том сдавленно застонал, не знаю, чему верить: собственным убеждениям или таким желанным губам. - Тише, не сопротивляйся, - прошептал Билл, между словами покрывая влажную от выделяющейся смазки чёрную ткань нежными поцелуями. – Тебе ведь нравится. Том не мог поспорить, но, собрав последние остатки воли, снова потянул Билла за волосы, пытаясь поднять его. - Не надо… Пожалуйста… - хрипло прошептал он, опуская глаза вниз и видя до одурения возбуждающую картину. – Прекрати, пока не поздно, - прохрипел парень, зажмурившись. - Поздно, - уверенно заключил брюнет, высвобождая вздувшийся, налитый кровью член и сразу же насаживаясь на него по самое основание. Том протяжно застонал, заслужив парочку отборных и осуждающих матов, раздавшихся из соседней кабинки, но это волновало сейчас в последнюю очередь. Он снова открыл глаза и увидел Билла, который смотрел прямо на него, ритмично отсасывая большой и гордо стоящий без всякой поддержки член. Каждый раз младший, не жалея себя, заглатывал возбуждённую головку, из-за чего его глаза нещадно слезились, а макияж безжалостно и совсем по-бл*дски растекался. Том всё так же смотрел вниз и мечтал сейчас поставить раком и хорошенько вы*бать эту шл*ху, что стоит перед ним на коленях в сортире какого-то клуба и с таким энтузиазмом отсасывает. Зажмурившись, Том кончил. Из-за долгого отсутствия секса и глубоких заглотов Билла ему позорно хватило всего лишь нескольких минут, чтобы достигнуть оргазма. Не наслаждения, не эйфории, а всего лишь животного и механического оргазма. О каком наслаждении и облегчении может идти речь, когда на душе так паршиво? Он посмотрел вниз. Он ожидал увидеть брата с обконченным лицом, в лучших традициях отечественной порнухи, но такой картины не застал. Билл, как-то виновато закусив губу, сидел на коленях и застёгивал томову ширинку. Аккуратно оторвав кусок туалетной бумаги, вытер растёкшийся от слёз макияж и, выбросив бумагу в унитаз, встал. Том внимательно смотрел на него, не зная, что же будет дальше. Младший тоже не знал. Он лишь с какой-то смертельной тоской смотрел в глаза близнецу, будто бы прося прощения. Будто бы втайне надеясь на то, что брат прижмёт его к себе и скажет, что всё хорошо. Что не отвергнет и не пошлёт куда подальше. Тому тоже так показалось, но губы его сказали совсем другое. И Билл ушёл. Как Том и попросил. Ушёл сразу же. Немного шатаясь, пытаясь унять позорное щипание в носу и накатывающие рыдания. Он знал, что был неправ. Но разве был прав Том? Одно младший знал точно: даже если бы его брат и был неправ, ужасно, чудовищно неправ, Билл бы его всё равно никогда не попросил уйти. И от этого хотелось рыдать. Громко и надрывно выть, чтобы весь город, нет, весь мир услышал и узнал, как ему плохо.