Ублюдок

Он шел по грязной городской улице, и кровь из разбитого носа капала ему под ноги. Он, не замечая этой крови, продолжал сжимать кулаки. От боли физической можно отвыкнуть, её можно не замечать. С душевной сложнее. Завернув за угол, мальчик оказался втянут в лабиринт ещё более узких переулков. Забредший сюда купец или путешественник неминуемо бы потерялся и стал жертвой разбойников. Но мальчик хорошо знал эти места. Для него грязь и теснота Храмового квартала - спутники с рождения. Пройдя ещё немного, он достиг того, что искал. Между домами и городской стеной образовывался зазор, на первый взгляд, слишком узкий для человека. Но ребёнок был худ и невысок, он без труда протиснулся в тесный промежуток. Убедившись, что его никто не видит, он вытер рукой кровь и заплакал. Ублюдок. Сколько раз за свою жизнь он слышал это проклятое слово. Выродок. Сукин сын. Даже на самом дне, среди нищеты и страданий,мало кому достается столько презрения и ненависти. И за что? За способ заработка его матери. За то, что она проститутка. Шлюха. Потаскуха. Много разных названий, но смысл не меняется. Взрослые презирают его, дети ненавидят. Маленьким чудовищам нужен тот, на ком можно было бы сорвать злость. Чучело для битья. Но они ошиблись, он не стал молча терпеть. Плевать,что многие из них старше и сильнее его. Плевать. Мальчик густо сплюнул с кровью. Он ненавидел вечера. Когда мать одевает какие-то тряпки, которые и на одежду-то не похожи. Когда наскоро обнимает его, и просит остаться дома, якобы для присмотра за старой бабкой. Но он знает,в чем тут дело. Его мать уходить торговать собой. Лежать под очередным вонючим мужиком, местным или приезжим. Получить жалкие деньги, которых хватит только на еду и оплату комнаты. Он не помнит, когда у него появлялось что-то новое. Башмаки стоптались так, что просто болтаются на ногах непонятными лохмотьями. - Будь хорошим мальчиком, Вернон. Оставайся дома и ложись спать. - говорила его мать, прежде чем уйти. Он всегда чуть медлил, прежде чем согласиться. А потом неохотно кивал. И тогда мать уходила в ночь, в чужие похотливые лапы. Несколько раз он убегал вслед за ней. Один раз бросился с кулаками на очередного клиента, но схватил такую оплеуху, что упал и уже собрался умирать. А когда передумал и поднялся, то получил взбучку ещё и от матери. После этого стал осторожней, и уже не предпринимал решительных действий, а просто смотрел. Так он узнал, что его мать - далеко не единственная проститутка в квартале, таких женщин ещё очень много. И всё же они отличались чем-то от матери. Улыбками? Взглядами? Он не знал, но догадывался - другим женщинам нравилось то, чем они занимались. Они получали удовольствие. Глядя на них, мальчик испытывал странное чувство, схожее с отвращением. Тем горше было вспоминать, что мать занимается тем же. Потом он возвращался домой. Прежде чем повалиться на кучу соломы на полу, он прислушивался: дышит ли бабка? Иногда подолгу приходилось ждать короткого вдоха или выдоха. Тогда он кивал, почти разочарованно - бабка, даже находясь одной ногой в могиле, есть не перестала. А ему нужны новые башмаки. Засыпая, он всегда почему-то думал не о матери, а об отце. Где тот теперь? Помнит ли о том, что у него есть сын? Или даже не знает об этом? А затем наступало серое и мокрое утро. В окно проникал красный и какой-то воспаленный рассвет. Тогда он открывал глаза, и первое, что он видел - мать, свернувшуюся на соломенной куче. Она чуть улыбалась, и казалась ему прекраснее любой женщины - даже прекраснее королевы. Но ведь это не его мама нежится на шелковых простынях, ест с серебряной и золотой посуды и одевается в роскошные платья. Чтобы как-то примириться с жестокой действительностью, он повторял, как заклинание, одну и ту же фразу: - Королевы просто очень богатые шлюхи. И чародейки все такие же. Это несколько успокаивало его и давало сил встать, отряхнуться и выйти на улицу. Заработанные матерью деньги ему почему-то было противно даже в руку взять. Впрочем, воровать и попрошайничать ему нравилось нисколько не больше. Но ведь жить как-то нужно. А ещё нужно терпеть выкрики и подтрунивания других детей. Ничего, всегда успокаивал он себя, чуть позже кто-то из этих засранцев получит хорошую трепку. Вынырнув из своих невесёлых воспоминаний, он ещё раз отер кровь. На сегодня он проучил их, но что будет завтра? То же самое, только завтра он не будет забиваться в темный угол, как крыса, и плакать. Он не может позволить себе плакать. Да, когда-нибудь настанет день, когда он, Вернон Роше, станет одним из главнейших людей Темерии. Когда он будет за руку здороваться с королем. Когда при звуке его имени эти мелкие подлые люди будут вздрагивать. Когда никто не сможет назвать его мать шлюхой, а его - ублюдком. Никто. И никогда. Только эти мысли давали силу жить и бороться дальше.