Мы будем вместе

Я не знала, куда пошёл Джейн, но была стопроцентно уверена, что он в очередной раз самостоятельно раскрывает дело, используя лишь свой мозг. И это не может не завораживать меня. Всегда завораживало то, как он, лишь разговаривая и иногда что-то делая, вычисляет преступника, а затем подводит нас к нему, разыгрывая спектакли. Безусловно, меня зачастую злила его самонадеянность, скрытность и пренебрежение к правилам, но я не могла перестать удивляться ему, его мозгу и умениям. Да и потом, в последнее время мне стало известно гораздо больше о его умениях. Кхм… Забыли. - Да уж, помогите мне стереть это из памяти, - взмолилась Шарлотта, сидя на краю моего стола и болтая ногами. - Слезь немедленно, - буркнула я негромко, чтобы Уайли не услышал. - Хм, ладно, но перестань всё время думать о папе. Это уже нервирует. - Ладно, прости, - сжав зубы, говорю я. – Я постараюсь. - Надеюсь. Вздохнув, я встала из-за стола и снова направилась на балкон. Шарлотта явно жаждет поболтать, и только там я смогу это сделать. Мне не нужно, чтобы кто-то из коллег узнал о моих временных… кхм… трудностях, назовём это так. - Итак, - начала я, повернувшись к офису спиной, - вижу, ты хочешь пообщаться. Давай. - Давай, - усмехнулась девушка. – Я чувствую себя уставшей. Видимо, скоро мы расстанемся. А мы с тобой так толком и не поговорили. - Значит моя голова приходит в норму? – спросила я как-то неожиданно для себя немного расстроено. - Да, - кивнула девушка. – Я хотела поговорить с тобой об одном человеке, но это давай отложим на вечер. А сейчас я хотела расспросить тебя о том, как же так вышло, что ты полюбила папу. Расскажешь? На лице девочки было столько надежды и интереса, что я не смогла ей отказать. - Я могу попробовать, но не уверена, что смогу точно сказать, как это произошло. Много лет я ничего не чувствовала, кроме раздражения и восхищения одновременно. Пожалуй, что-то начало проясняться с приходом Ван Пелт в команду. К тому времени я считала нас с твоим отцом приятелями и коллегами. Я уже более или менее могла его контролировать, меня он слушал, ну или по крайней мере прислушивался иногда, тогда как замечания остальных были ему безразличны. Ко мне он относился по-дружески. Ну, пожалуй с появлением Ван Пелт вообще многое стало меняться. Можно сказать, что эта девушка вдохнула новую жизнь в нашу команду. Именно с её появлением я впервые ощутила это: ревность. Был момент, когда я приревновала Джейна к Грейс. Лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы заставить меня задуматься. Я знала, что, неся свой крест, Джейн не интересовался женщинами. В то время как они им очень даже. Но я пропускала это мимо своего сознания. Пока это не стало пугающе близко. Конечно же Ван Пелт и не думала заводить роман с Джейном, они с Ригсби сразу же приглянулись друг другу, однако зерно было посеяно. Один раз, мы тогда работали над делом с отрубленной рукой хозяина казино, Джейн выиграл огромные деньги и сделал всей команде подарки. Мне он подарил серебряный гарнитур из ожерелья и серёжек с изумрудами. Честно говоря, я в жизни не видела ничего прекраснее. И не только потому, что это были дорогие украшения, но и потому что они идеально мне подходили. Когда я надела их, собираясь ехать в бар с ребятами, я была готова заплакать, настолько вид меня порадовал. И мне было приятно осознавать, что Патрик выбирал их для меня. Однако в следующую секунду я испугалась. Мне вдруг стало невыносимо страшно, что если я оставлю их, то не смогу относиться к твоему отцу так, как и прежде. Поэтому, побыв в них немного в баре, я начала их снимать, оправдываясь запретом конторы. Однако я чуть было не сдалась, когда он, глядя мне прямо в глаза, сказал: «Я знаю, что эти изумруды под цвет твоих глаз». Обдумывая ту ситуацию в дальнейшем, я понимаю, почему поспешила уйти оттуда. Если бы я не ушла, он бы точно заметил, как сильно я покраснела. Я и не предполагала, что он выбирал, основываясь на таких мелочах, как цвет глаз. Если честно, я раньше даже и не думала, что он знает, какого цвета мои глаза. Это было очень мило. К концу этого дела я успела очень о многом подумать. И с каждым днём внутри меня что-то разгоралось. В груди жгло. И это было крайне странно. А потом началось. Странные мысли, фантазии и сны. Всё это было безумно странно, но в то же время местами приятно. А один раз он якобы нашёл ключ к чтению моих мыслей. И угадал их. И я не на шутку испугалась, покраснела. Я боялась, что он узнает о том, что иногда меня так и тянет сесть рядом с ним на его диван и положить голову ему на плечо, в ожидании того, что он меня обнимет. Это безумно смущало. - Переведи дух, Тереза, - засмеялась Шарлотта. – Ты так воодушевлённо и одновременно смущённо рассказываешь, что, кажется, забываешь дышать. Не забывай, я ведь не смогу привести тебя в чувства. Девчонка явно смеётся надо мной! Чёрт, ну точно папина дочка! - Хорошо. Мне продолжать или с тебя хватит? - Давай дальше, - кивнула блондинка. – Мне очень интересно. - Что ж, продолжим. После того случая с чтением мыслей я долго анализировала, почему же я так раскраснелась и испугалась. Но ни к чему конкретному я не пришла. А дальше всё пошло своим чередом: он в опасности, я в опасности. Он терял зрение, ему разбивали нос, угрожали смертью множество раз, он сидел в тюрьме предварительного заключения, даже оттуда умудрившись раскрыть дело, гонялся за Кровавым Джоном, терял из-за этого рассудок и связь с реальностью, выводил меня из себя, заглаживал свою очередную вину и так далее. Я попадала в перестрелки, получала по шее за выходки этого неугомонного менталиста, гонялась за Кровавым Джоном, гонялась за Джейном, гоняющимся за Кровавым Джоном, была поймана Кровавым Джоном но почему-то не убита, пыталась удержать Патрика от безумия, была ранена и отстранена, возвращена усилиями Патрика и вновь вовлечена в его игры. В круговороте событий я в какой-то момент вдруг поняла, что знаю, что люблю его. Я не знаю, в какой момент я это поняла. Много раз пыталась понять, но мне не удавалось. Иногда мне кажется, что я полюбила его с первого взгляда, а иногда, что лишь увидев его в очередной раз в опасности, я поняла, что скорее умру сама, чем позволю хоть волосу упасть с его златовласой кучерявой головы. Шарлотта невольно усмехнулась, поглаживая свои волосы. Было видно, что девушка ими очень гордится. Папочкино генетическое наследие. А вот цвет кожи у Шарлотты не такой, как у Патрика. Он словно недавно загорал, а она белокожая, как мать. Жаль, что я увидела Анджелу только на фотографиях из дела о Кровавом Джоне. - Не думай о нём. Пожалуйста! – вдруг воскликнула Шарлотта. – Я больше не могу слышать это имя. Из-за него папа столько лет бродил во тьме. Он топтался на месте, не в силах отпустить. Как наркоман. - Боско как-то сравнивал Джейна с наркоманом, когда тот упорно добивался от него информации о Джоне. - Да. И это почти правда. Папа с каким-то маниакальным остервенением бросался на каждую ниточку. Честно говоря, я никогда бы не подумала, что он на такое способен, - в голосе Шарлотты было столько боли, которую я понимала, что у меня сдавило горло. – Он не производил впечатление человека, способного так упорно и жестоко мстить. - Согласна, Шарлотта, - кивнула я. – Но я любила его и таким тоже. Я понимала, что мне не дано отговорить или отвлечь его от мести, но в моих силах было не дать ему потерять голову окончательно. - Я знаю. Я спросила у него тогда, когда он отравился, есть ли тот, кто его знает. А он прикрыл глаза, слегка отвернулся и принялся шептать, как в бреду: «Лисбон, Лисбон». И когда я тебя увидела, ты мне понравилась, - усмехнулась Шарлотта. – Ты здорово поставила его на место. Это было круто. Никому это не удавалось. Кроме тебя. И он ценил тебя, раз даже в таком состоянии думал о тебе. Мне было безумно приятно это слышать, но у меня создавалось впечатление, что Шарлотта хочет говорить вовсе не об этом. - Ладно, тебе нужно работать. Давай вечером ты поедешь домой раньше папы. - Да, но сегодня я еду к нему, - пожала плечами я. - Неважно. Нам надо поговорить без него. - Что ж, ладно. На этом Шарлотта исчезла, а я вернулась к работе. Патрик так и не появился в офисе, написав мне сообщение, что зайдёт в магазин, прежде чем ехать домой. Я обрадовалась и поспешила в его фургон. Только лишь я вошла, как увидела сидящую на кушетке блондинку. Она была сосредоточена, вопреки обыкновению. Я не стала это комментировать и села напротив. - Что ж, пока его нет, мы можем поговорить, - кивнула сама себе я. – О чём же? - Я хотела рассказать тебе о маме. Эти слова буквально выбили у меня почву из-под ног. Мне захотелось уйти. Бежать, если быть точной. Я не хотела знать. - Я не… - Ты должна выслушать меня, - прервала меня девушка, став необычно серьёзной. – Иначе я поступлю неправильно. - Ладно, - прошептала я сглотнув ком в горле. - Анджела Раскин-Джейн – так её звали. И могу сказать только одно: она была удивительной, - я увидела, как на глаза девочки навернулись слёзы, но она держалась. – Папа и мама очень любили друг друга. И когда Кровавый Джон пришёл за нами, она, зная, что умрёт, попросила его об одном: «Пожалуйста, умоляю, не мучайте мою дочь! Не дайте ей испытать боль! Можете делать со мной всё, что угодно, но её не заставляйте мучиться». Я даже представить не могу, как ей было страшно. Но несмотря ни на что мы всё ещё любим папу. И мы знаем, что он тоже любит нас. Я бы многое отдала, чтобы они были вместе. Но мама всегда была для папы отдушиной, отдыхом от его дара. Она не врала ему, не лукавила, давая ему возможность расслабиться и отдохнуть. Они были счастливы. Мама была сильным человеком, но рядом с ним всегда позволяла себе быть слабой, чтобы он мог быть рядом с ней сильным. Она не нуждалась в защите, но хотела, чтобы он её защищал. И он делал это, пусть и не уберёг. Но мы никогда не винили его в этом. Мама искренне любила его. Однако, как бы странно это не звучало, она полюбила тебя, Тереза. Я знаю, звучит глупо, но это так. Вы с ней во многом похожи, разве что у тебя есть пушка. Я невольно усмехнулась сквозь слёзы. Шарлотта уже тоже не могла удержать рыданий. - И я знаю, почему так. Потому что ты та, кто смогла подарить папе новую жизнь, цель и покой. Ты единственная, о ком он думал, находясь в бегах. Поверь, я знаю. Он сам сказал мне это в одной из наших бесед. Я обещала ему не говорить, но я всё же скажу: он считает, что ты – луч света в его тёмной жизни. Папа очень дорожит тобой и ценит твою любовь. Он прекрасно понимает, что едва не потерял тебя, однако его мучает множество вопросов, которые нужно решать. Он не помнит, как это – быть с любимым человеком, но он очень хочет вспомнить и показать тебе свои чувства в полной мере, - Шарлотта вовсю заливалась слезами и смотрела в мои заплаканные глаза. – Он не храбрец и он это знает. Но он очень хочет быть сильным и храбрым рядом с тобой. И я хочу, чтобы ты позволила ему быть тем, на кого ты можешь положиться. Он боится тебя потерять. Боится больше, чем может выразить. И нет, он не пытается сравнивать тебя с мамой. - Я знаю, - всхлипнула я. – Знаю. - И я хочу, чтобы ты тоже не делала этого. И не ревновала к маме. Прошу, постарайся понять: она всегда будет в его сердце, но это не значит, что она правит в нём безраздельно. Напротив, уже довольно давно она уступила трон тебе. И я хочу, чтобы ты это помнила. - Я постараюсь, - заливаясь слезами, проговорила я, протянув руки к Шарлотте, словно хотела обнять её, но вдруг глаза девушки округлились, и она исчезла, прошептав «прости». Я не поняла, что произошло, но вдруг услышала, как открывается дверца трейлера и в испуге подняла глаза. - Тереза, прости, задержался! Я просто… - на этом его голос оборвался. Блондин в ужасе посмотрел на меня, молниеносным движением отставил пакеты с продуктами и опустился передо мной на колени, схватив за руки. - Тереза, что случилось? Что? Что?! Кто-то сделал тебе больно?! Напал на тебя?! Ранил?! Обидел?! Прошу, не молчи! - Я… - вот и всё, что я смогла выговорить. Я постаралась сосредоточить свой взгляд на лице мужчины. Сведённые брови, прямой ровный нос, чётко очерченные губы, скулы, подбородок, в который, как оказалось, мне нравится утыкаться лбом, линия челюсти, красивая шея, снова скулы, снова нос и вот наконец полные испуга и волнения глаза, цвет которых почему-то заставляет меня подумать и природе. - Тереза, пожалуйста, не молчи. Чёрт знает что! Первый день на работе, а у тебя уже срыв! - Нет, не работа… - проговорила я хрипло, совершенно не узнавая свой голос. – Не работа… Шар… Шарлотта… Разговор… Тяжело… Больно… Плакали… - Вы говорили с Шарлоттой и расплакались от того, что тема была тяжёлой и болезненной? – спросил Джейн, вглядываясь в мои глаза. Я судорожно вздохнула и кивнула. Он как всегда неподражаем. Смог выудить из бессвязного лепета точную картину происшедшего. Бог, честное слово. - Тереза, милая, - качнув головой проговорил блондин и притянул меня к себе, обнимая. - Патрик, - прошептала я. Теперь уже я плакала не столько от разговора с дочкой Джейна, сколько от всего накопившегося напряжения. Стоило лишь дать волю слезам, как они не пожелали останавливаться, почувствовав свободу. - Дорогая моя, милая моя принцесса, - Патрик приподнял меня с места, сел туда, а меня усадил к себе на колени, стараясь укачать. – Всё хорошо, успокойся. Я рядом. Я чувствовала, как безграничное тепло разливается по моим венам. Я прекрасно понимаю, что такие истерики и рыдания совершенно не в моём характере, ведь я всегда должна быть сильной, но… рядом с Джейном, рядом с моим любимым Патриком я вдруг смогла позволить себе быть слабой… Как и сказала Шарлотта. Я смогла стать слабой, а он стал сильным для меня. - Всё хорошо, родная, всё хорошо, - прошептал он мне в самое ухо. И вдруг меня пронзило буквально насквозь. Я резко выпрямилась, перестав плакать, и посмотрела в глаза блондину. Думаю, видок у меня сейчас был конечно ещё тот, но это неважно. Только не сейчас. А всему виной лишь одно слово. - Как ты меня назвал? – прошептала я сдавленно. - Родная, - с безмерно нежной улыбкой и внезапно мелькнувшим пониманием во взгляде повторил Патрик. – Родная моя, самая лучшая и замечательная. Для меня нет на свете человека роднее тебя. - Я всегда мечтала, чтобы кто-нибудь когда-нибудь назвал меня так, - немного смущённо проговорила я. – В этом слове чувствуется какая-то безмерная любовь, нежность, забота и ласка, но в то же время оно сильное и очень значимое. Мне всегда хотелось его услышать. Но ты ведь знал это, верно? - Честное слово, я не знал, - качнул головой Джейн, усаживая меня удобнее. – Но я просто почувствовал, что это именно то слово, которым я могу тебя назвать. За столько лет мы с тобой и правда сроднились. Однако ты всё равно всегда будешь напоминать мне маленькую, но смелую принцессу, которая встала на защиту своего королевства наравне с рыцарями и слугами. - И одним неприлично невероятным, чудесным и прекрасным шутом, - уже практически успокоившись, проговорила я, хотя по щекам всё ещё стекали редкие капельки. Мягко усмехнувшись, блондин поцеловал меня под глазом, остановив этим действием падение слезинки, а затем принялся целовать моё заплаканное лицо. Параллельно он принялся водить руками по моему тело, однако не соблазняющее, а успокаивающе. Он гладил мои ноги, спину, бока, живот, руки, продолжая при этом целовать моё лицо. Вскоре я совсем успокоилась и раскраснелась теперь от стыда. Неловко соскочив с его колен, я поспешила умыться. Когда я вернулась, Патрик, казалось, даже не сменил позы, разве что развалился более вальяжно. Он явно ждал моего возвращения. Я смогла таки слегка убрать красноту с лица, хотя оно всё ещё было опухшим. - Прости, - проговорила я, - за эту истерику. Ты же знаешь, меня трудно довести до такого. Просто разговор оказался крайне тяжёлым, а когда я начала плакать, то уже не смогла остановиться. - Но теперь тебе лучше? – спросил блондин, вглядываясь в моё лицо. - О да! Я чувствую себя непривычно лёгкой. Так странно. - Запомни это ощущение, потому что так ты должна себя чувствовать всегда. И я буду стараться ради этого. От умиления я расплылась в широкой, немного глуповатой улыбке и, подойдя к мужчине, легла рядом, устроив свою голову на его ногах. Так и заснула, ощущая лёгкие прикосновения на своих волосах.