Один день

- Пожалуйста, вспомните какое-нибудь приятное событие из Вашей жизни. Время, когда Вы были счастливы. *** Отец виделся с ней всего раз в неделю, и поэтому разрешал всё. Литры газировки, бургеры по утрам, целый пакет чипсов и множество упаковок «Chowards». Поездки на переднем сидении; скоростная езда, захватывающая дух. Ей это было по душе. Сегодня выехали очень рано, и в этот раз она, завернувшись в плед, спала на заднем сидении старого «Форда». Лес размытым пятном пролетал мимо, автомобиль урчал мерно и хрипло; в салоне было жарко, но окна опять заклинило, и духота вольно распласталась пушистым животным, давя на лёгкие. Под пледом было слишком тепло, и она проснулась. Приятно было лежать с закрытыми глазами, вслушиваться в работу слаженного механизма, в шум ветра, в глубокое, как у медведя, дыхание отца. Казалось, будто всё вокруг незыблемо и прочно, неизменно и полно жизни. Мир стар, как мир. - Золотце, ты уже проснулась? Кивок. - Мы почти подъехали. А ну, кто у нас любитель приключений? Она бы закричала, но что-то снова сдавливало горло. Солнце безжалостно слепило глаза, и она надела очки, которые мама купила в честь поездки на пляж прошлым летом. Поездка не удалась, а очки остались. В то время как она осматривала залитую солнцем опушку посреди елового леса, отец доставал что-то из автомобиля. Что-то тяжёлое и продолговатое, накрытое льняной тканью. - Что это? Усмешка. - Сейчас увидишь. Отец положил нечто на крышу «Форда» и снова полез внутрь автомобиля. - А это? - Ящики. Пожалуйста, отнеси их воон к той сосне, солнышко. - А это? Банки? Ей пришлось кричать для того, чтобы отец услышал. -Верно. -Что мы будем делать? Вместо ответа отец развернул ткань. - Уау, это же настоящее ружьё! Сон как рукой сняло. - Пап, мы будем стрелять? И я тоже буду? А это разрешено? Отец широко улыбался. Так широко, что казалось, будто он хочет съесть солнце. Отец прицелился. Он дышит ровно и спокойно, и, скорее всего, попадёт. Раз, два, три – щелчок, и банка слетает с груды ящиков. - Папа, ты молодец! Отец, усмехнувшись, берёт новую цель. Затем ещё и ещё, и так вышибает все банки. -Уау! -Теперь ты. В животе что-то скручивается в клубок, и по спине пробегают мурашки. Солнце клонилось к горизонту, а выстрел звучал за выстрелом. Банки разлетались, как комары, и она со всех ног бежала поднимать их. В один из таких заходов она вдруг остановилась, обернулась и замерла. Отец стоял посреди поляны, широко расправив плечи – точь-в-точь охотник, спасший Красную Шапочку - а за его спиной расстилался лес, густой и непроходимый. Солнце мягко касалось глаз, ветер ласкал кожу, лес мерно шелестел, зелёной волной поднимаясь к небу, и ей показалось, что что-то терпкое и тяжёлое, мешавшее ликовать, исчезло, испарилось, как утренний туман. Счастье сдавило ей легкие до слёз. Она всхлипнула и подняла глаза к небу, и эта бирюза засосала её целиком. Без остатка. *** - Мэм? - Мой пятнадцатый День рождения. Было много гостей, и я чувствовала себя прекрасно. Она лгала психологу, которому регулярно платила, и не стыдилась этого.