Настоящий мужик

- Опа, вы только гляньте на эту довольную рожу! – Миками ржут, толкают друг друга локтями и кивают на Макисэ. – Что, неужели дала? Такаши, не обращая внимания на заинтересованные взгляды всей банды, разваливается на стуле, загадочно лыбится, медленно достает сигарету и не торопится отвечать. - Ну давай, колись уже! – подначивают близнецы, обеспечивая Макисэ огнем. Тот так же медленно прикуривает, затягивается, закидывает ногу на ногу и молчит. Ну не сука ли, а? Даже Сэридзава прекратил жевать, ждет, а этот… - Не томи! – торопят братья. – Как оно было? Ты ее напоил? Усыпил? «Спас» от Годзиллы? Маки, колись! Такаши смотрит на них с легким налетом презрения и снова затягивается. Идзаки пытается унять зуд в руках, чтобы не съездить по этой самодовольной физиономии. Чисто поздравить. Видно же, что было. Все было. Иначе нахер так выебываться? - Ну? – откуда-то сбоку раздается тихий голос Гендзи. Это спасает Макисэ от «поздравлений» Идзаки, потому что он начинает рассказывать. - Ну. Идем мы, значит, с Киокой. Идем… - следует глубокая затяжка. - Ну, и? - Ну, я думаю все, че бы такого сделать… Думаю, значит, как ее развести. - Да, бля, ближе к теме! – не выдерживает даже Токадзи. - Я и пытаюсь ближе! – огрызается Макисэ. – Идем мы, значит, вот, идем. Я ж уже и билеты в кино купил. На сеанс для взрослых. А вдруг откажет? А если нет? И че, прям в зале будем? Думаю, в общем… И тут! – все слушатели разом подаются вперед. – Нам навстречу выруливают эти… из Хосена. «Кого я вижу», - говорит Наруми. А за ним, бля, человек пятнадцать! - Ну? - Ну я, значит, рукава закатываю, Киоку за спину себе двигаю. Пиздец, думаю, в кино сходили. - Ты чего-то на побитого не похож, - замечает Чута. - Если будешь перебивать все время, сам станешь похож на побитого, - злится Такаши. – Я вообще нихрена не расскажу. - Ладно-ладно, - вмешивается Токио. – Рассказывай, они будут молчать, - и оглядывается в поисках поддержки к Сэридзаве. Тот бросает беглый взгляд на Гендзи. Гендзи кивает, возражения сразу же стихают, только Токадзи что-то тихо бурчит, но под задумчивым взглядом своего босса притихает и он. - Ну, - говорит Макисэ, - я рукава закатываю, прикидываю, сколько продержусь. А Наруми так от своих отделается, ко мне подруливает, лыбится так, говорит «Настоящий судзурановец» и напротив останавливается. Макисэ снова умолкает, затягивается, держит паузу, но в этот раз никто ее не нарушает, только близнецы нервно подергиваются. - Да. Так вот. «Огоньку не дашь?», спрашивает и ко мне так наклоняется, наклоняется. А я ему «Дам, бля, и не только огоньку!», и на Киоку оглядываюсь. А она к стеночке прижалась, птичка такая, смотрит на меня, глазищами хлопает. У меня аж в штанах все… ну, это самое. Все понимающе кивают, едва сдерживаясь от хохота. Максиэ же, словно и не замечает этого, он целиком поглощен воспоминаниями. - Дал ему огня, значит, думаю, раз бить, вроде как, не собираются, то сейчас свалят. А я ж героем буду! Я ж Киоку от толпы скинхедов вроде как защитил. Теперь точно даст! - И чего? – не выдерживает Манабу. - А этот… Наруми, все не уходит. «И чего, говорит, ты еще мне дашь?» и лыбится, сука. «Пиз… Еб… Щас тебе люлей накатаю!», говорю, вспомнив, что за спиной Киока, материться при даме вроде как неприлично. «Даже тааак!», говорит и жест такой рукой делает. Ну все, думаю, щас точно пизды пропишут. Приготовился, значит, смотрю, а толпа скинов че-та как-то сваливает зачем-то. А этот урод совсем близко ко мне подходит, уже почти носом в шею мне уткнулся. Бля, думаю, че за чухня такая? «Эй», говорю, «отвали, псих, ты че, не видишь, я с девкой!». - А он? - А он, сука, лыбится и ко мне прижимается так. «С какой девкой?», спрашивает, и дышит мне в шею. Я его за шкирку хватаю, ну, чтобы отодвинуть, а этот ненормальный мне «Настоящий мужик! И пахнешь классно». И, бля, за ухо меня так зубами. - А ты? – как-то неуверенно интересуется Го. - А я растерялся весь, бля. Стою, думаю, че происходит вообще. И чего теперь делать, а он мне в ухо дышит. «Я не голубой», говорит. «Просто мужиков уважаю. Настоящих», и смотрит мне в глаза. «Ты же настоящий мужик, да?», спрашивает. - И че? - Ну и пошли мы в кино, бля. Мужик я или нет? - Так. Я че-та не понял, - встревает Идзаки. – У тебя секс-то был или нет? По лицам остальных слушателей можно понять, что они в таком же легком замешательстве, если не сказать - в полном ступоре. - Ну так! – довольно ухмыляется Макисэ, аж морда расплывается, вот-вот треснет. - А Киока что, с вами двумя, что ли? - Киока? – удивляется Макисэ. – Так она ж еще на «девке» свалила… Он вдруг затыкается, зажимая рот ладонью, и смотрит на Идзаки огромными глазами. Тот отвечает тем же. Повисает тяжелое молчание. - Ну вот, - замечает Сэридзава, первым приходя в себя. – Перемирие между Хосеном и Судзураном можно считать заключенным. Осталось только условия обговорить, - и закидывает в рот леденец. – Завтра и займемся, а, Гендзи? - Угу, - бурчит тот, закуривая очередную сигарету. – Маки парламентером возьмем. У него уже контакты налажены. Занавес