Loneliness

Перейдя дорогу и ловко перепрыгнув несколько луж, девушка ступила ногами на зеленую траву, не просохшую до самого полудня. Перекинув сумку на другую руку, она пошла мимо могил, таких ухоженных и чистых, что на их фоне вдалеке отчетливо выделалось его надгробье. Кажется, девушка уже сбилась со счету ― сколько раз за два года она приходила сюда, лишь одному богу известно. Наверное, другие бы смирились, но Эбигейл упорно верила в то, что это страшный сон и что он закончится когда–нибудь. Да, она всегда была странной: начиная с самобичевания, имеющего физическую основу, отчего девушка носила кофты лишь с длинными рукавами, заканчивая этими походами на кладбище к тому, кого возненавидел весь город. Девушка медленно подошла к его могиле, совершенно заброшенной и исписанной сквернословиями. Она знала, что люди многого не понимали и не знали, их вел ужасный порыв, который они почему–то называли «справедливостью», но это то, что нарушало моральные принципы и нравственные устои. Из сумки Эбигейл достала тряпку и чистящее средство и принялась оттирать слова с небольшого гранитного памятника, за которыми уже не было видно изначальных записей. ― Я же говорила, что еще приду, ― улыбаясь темному камню надгробья, сказала она. ― Но это последняя наша встреча, ― девушка потупила взгляд, нервно поправляя рукав и пытаясь закрыть уродливые белые полосы, словно нити, обвивавшие ее запястье. ― Знаю, что эти люди будут приходить, однако я не смогу. Ей часто казалось, что она сходит с ума, если не обезумела окончательно. Казалось, что мир имеет странное свойство: катится к чертям, когда и так похож на ад. Девушка часто думала, о событиях двухлетней давности и о несказанных словах, которые могли бы оставить Эндрю прежним, а не сделать его тем «чудовищем», как называли его люди теперь. Она всегда видела свою вину. ― Люди… ― протянула она, стирая очередную надпись. ― Что они знают? Ничего, ― нараспев произнесла Эбигейл. Когда с памятником было закончено, девушка достала из пакета небольшой кустик незабудок и, натянув перчатки, раскопала маленький участок земли, куда и пристроила растение. ― Правда, красивые? ― она взглянула на светло–голубые цветы, слегка покачивающиеся под дуновением легкого весеннего ветра. ― Теперь я вынуждена попрощаться, ― вставая на ноги и отряхивая потертые на коленях джинсы, сказала Эбигейл. ― И знаешь, ты никогда не был одинок, Эндрю. Ты просто никогда не оглядывался, я ведь была рядом. Девушка подняла сумку и закинула ее на плечо, в последний раз взглянув на его могилу. Ей захотелось расплакаться, но она уже давно научилась сдерживать свои эмоции, поэтому, глубоко вдохнув сырой воздух, она остановила прилив чувств, рвущих душу. Эбигейл развернулась и собиралась пойти к дороге, однако, свернув направо, она побрела тропинкой, по которой раньше редко ходила. Мост в полдень пустовал, машины быстро проезжали, поднимая серые клубы дорожной пыли. Девушка облокотилась на металлические поручни пешеходной зоны и посмотрела на сливающуюся с горизонтом реку, так ярко переливающуюся под высокостоящим солнцем. Она зачем–то засучила рукава и посмотрела на порезы, аккуратно проводя по ним пальцами, словно тем лезвием, что покоилось сейчас в заднем кармане. Поставив сумку около своих ног, Эбигейл еще раз вдумчиво взглянула на горизонт, а потом перевела взгляд на поверхность реки под мостом, где появлялась рябь после дуновений ветра. Она оглянулась назад, украдкой посмотрев на мимо проехавшую машину, которая быстро исчезла на другом конце моста. Девушка незамедлительно перелезла за ограду, уцепившись пальцами за холодные прутья. Несколько машин проехали, никто не заметил ее, Эбигейл, стоящую там, где стоять не положено. Но кто–то остановился и, крича неразборчиво что–то, побежал навстречу девушке. Она смотрела в небо, не моргая вовсе, эхом отдавался голос мужчины, но слов ей было не разобрать. Девушка отчего–то улыбнулась и, странно помахав головой и раскинув руки в стороны, сделала шаг назад, в пустоту. Только бы избавиться от одиночества. Сердце замерло, Эбигейл выпустила воздух, и прежде, чем мужчина подбежал к ограде, она стукнулась о водную гладь и упала ниже, в темноту. По венам побежали ледяные потоки, грудь разрывало. Она выдохнула ― пузырьки кислорода поплыли вверх. Девушка ударилась о дно, покрытое острыми камнями. Какая–то странная дремота окутала сознание. Она выдохнула последний раз.