Я всегда буду рядом

This is the birth of all hope To have what I once had © End Of All Hope by Nightwish

Мистер Голд стоял у двери палаты. Там, внутри, находилась женщина, которая могла оказаться его исчезнувшей любимой. Бродяжка, пострадавшая от автомобильной катастрофы. По словам докторов, ее позвоночник был безнадежно изуродован, и девушка, которой едва исполнилось двадцать лет, с тех пор приговорена к постели навечно. И у нее никого и ничего не было. Даже имени. Какое-то время мистер Голд, самый могущественный человек в Сторибруке, топтался перед дверью. Его дыхание участилось, пальцы судорожно сомкнулись на позолоченном набалдашнике трости, ладони стали влажными. Он искал по всему городу свою любимую, как только вспомнил прошлое. Но увы — поиски до сих пор не увенчались успехом. Голд не скупился ни на деньги, ни на всевозможные хитрости. Госпожа мэр надежно спрятала от него единственную девушку, сумевшую когда-то полюбить его по-настоящему — однако не могла же она превратить ту в невидимку. Его истинная любовь отыщется. Обязательно отыщется. Но все же, входя в палату, Голд отчаянно хотел, чтобы там оказалась другая. Никаких автомобильных катастроф для милой, светлой девочки. Никаких страданий. И поначалу он вздохнул было с облегчением — изуродованное шрамами лицо не могло принадлежать его красавице. А в следующую минуту холод проник в сердце Голда, он порывисто шагнул к постели больной, опираясь на свою трость. Она открыла глаза. Голубые, полные терпеливой, привычной боли. Недоуменно щурясь, девушка смотрела на незнакомого немолодого мужчину в дорогом черном костюме. А он… Он хотел упасть на колени перед кроватью. Целовать ей руки. Вымаливать прощение за свое малодушие, за то, что сразу поверил в ее смерть, за то, что позволил своей красавице томиться в плену у Злой Королевы. За то, во что она теперь превратилась. — Кто вы? — чуть слышно пролепетала больная, пристально глядя на незнакомца. Его лицо было искажено страданием, в карих глазах блестели слезы, и она почувствовала жалость. — Что с вами? — был следующий ее вопрос. Голд на несколько мгновений прикрыл веки, и вот теперь две одинокие слезы прочертили дорожки на его щеках. — Меня зовут мистер Голд, и со мной все хорошо, — так же тихо ответил он. — Я пришел за тобой, милая. Ты будешь жить у меня. *** Она ни в чем не нуждалась. Целыми днями за ней ухаживала лучшая сиделка в Сторибруке, которую Голд нанял. По вечерам он сидел у кровати больной, поглаживал ее бессильные маленькие руки и говорил. О чем угодно. Однажды она попросила рассказать ей сказку, и тогда он поведал о Красавице, которая жила в замке у Чудовища и сумела растопить его злое сердце. К концу сказки горький комок подкатил к горлу Голда, но, сглотнув его, владелец Сторибрука продолжил свое немудреное повествование. Он вспоминал то прекрасное и хрупкое чувство, наполнявшее его душу ожиданием чуда. Как давно никто ему такого не дарил. А может быть, и вовсе никогда. Больная девушка внимательно слушала его. Порой пыталась улыбнуться, порой спрашивала, почему он так добр к ней, кто он для нее. Голд не хотел отвечать; он просто наклонялся и целовал ее в лоб. Ночью же, когда она спала, он покрывал поцелуями шрамы на ее некогда красивом лице. Он любил ее, как и тогда, в замке, в сказочном мире, будучи сумасшедшим монстром. Любил и терпеливо ждал, пока она в один прекрасный день все вспомнит. Покалеченная, страдающая, обезображенная — она была все так же прекрасна для него. Так и текли дни. *** Стоя у колодца, Голд откупорил пузырек с зельем. Он пошел на обман, он был готов на все, лишь бы вернуть магию. Генри и без зелья останется жив, а волшебство должно появиться в Сторибруке. Потому что в нем есть необходимость. Глубоко вздохнув, Голд бросил пузырек в колодец, и вскоре фиолетовые волны магии потекли у его ног. Они обволакивали его, и радость заполнила сердце Голда — он поднял руку, щелкнул пальцами и беззвучно прошептал имя. Имя той, которая ждет его дома. Возвращаясь, он затаил дыхание. Ступеньки крыльца, дверь, застекленная цветными стеклами… еще немного… сердце колотилось, как бешеное, и на минуту Голд остановился. А затем решительно толкнул дверь. Она стояла спиной к нему. У стола. На собственных ногах! Счастье затопило Голда. Услышав шум, девушка медленно обернулась. И застыла на месте. С ее лица исчезли шрамы, она была такой же… как тогда… Они смотрели друг на друга, и время, казалось, нарочно растянулось на целую вечность, прекрасную, невероятную вечность… — Румпельштильцхен, — наконец, промолвила она, шагнула вперед, и в ее глазах отразились проблески света, который лился в полутемную прихожую из-за спины Голда. — Белль! — он протянул к ней руку, и в считанные секунды девушка очутилась в его объятиях. Слезы, шепот, незаконченные обрывки фраз, радостные всхлипы — все это длилось несколько мгновений, а затем Белль отстранилась. В глазах ее застыло ожидание, и, понимая, чего она хочет, Голд улыбнулся и без колебаний поцеловал ее. Поцелуем истинной любви.