Просьба

— Миша? Это было первое, что, вернувшись в свой номер, произнес Дженсен. Ответа не последовало. Пару секунд простояв на пороге и вслушиваясь в тишину, он скинул ботинки и прошел в комнату, по дороге включая свет. Можно было предположить, что Миша где-то прячется, желая его разыграть, но Коллинза не было обнаружено ни в основной комнате, совмещающей в себе гостиную и спальню, ни в душевой, ни даже в небольшой кладовке. Закончив поиски, Дженсен остановился и чуть улыбнулся. Значит, все-таки успел. Значит, он первый. Традиция встречаться после конвенций и конов в номере Дженсена началась давно, и сейчас между ним и Мишей каждый раз велась молчаливая борьба за то, кто кого будет ждать, кто придет в его номер первым. Игра не имела цели и победителю не предлагалось никакого приза, но что Эклз, что Коллинз чрезвычайно радовались и гордились собой, когда удавалось обставить соперника. Не прекращая улыбаться, Дженсен прошел в душ. С Мишей они разминулись около сорока минут назад, когда агент куда-то утащила Коллинза с традиционного сбора всего каста после конвенции. Насколько понял Дженсен, она хотела, чтобы Миша с кем-то познакомился. Обычно такие встречи занимали у Коллинза около часа, так что Эклз, спокойно посидев с друзьями и раз по сорок выслушав шутки о нем, Мише и их поцелуе, ушел, ссылаясь на усталость, достаточно поздно, не вызывая ненужных вопросов и подозрений. Однако, оказавшись в коридоре, он чуть ли не бегом устремился в номер, надеясь, что все же успеет прийти туда первым. И его надежды оправдались. Наскоро помывшись, Дженсен не стал одеваться обратно, ибо сейчас это не имело никакого смысла. Вытершись и надев только джинсы, он босиком прошел в комнату, мимоходом выключая свет. Несмотря на то, что уже наступила ночь, погрузившая комнату во мрак, свет фонарей и неоновой подсветки отеля, льющийся из большого окна, позволял спокойно ориентироваться в пространстве. А большего было не нужно. Дженсен с размаху плюхнулся на кровать, с удовольствием потягиваясь и кладя руки себе за голову. Сегодняшний день однозначно можно было считать удачным. На вопросы фанатов он ответил, в камеру на фото-опах поулыбался. Все прошло отлично. И их с Мишей поцелуй на сцене – тоже. Дженсен улыбнулся чуть шире, вспоминая, как неожиданно Коллинз ворвался на его панель. На секунду он удивился, но затем просто махнул рукой. Импровизированное, необдуманное создание совместной панели? Это же Миша. Он может все. И, если на первый, приветственный поцелуй в щеку он никак не среагировал, готовый к тому, что Миша будет его провоцировать, прикрываясь фанатами, то когда Миша решил разыграть поцелуй полноценный, он удивленно отпрянул. "Миша", - хотелось крикнуть ему. - Здесь же люди, камеры! Ты окончательно сошел с ума?" Но секундное отторжение быстро сменилось коротким: "Да какого черта?" и Дженсен сам подался навстречу. Это было дело всего нескольких секунд, но Миша успел чуть отодвинуть руку, позволяя их губам на краткое мгновение соприкоснуться. Это короткое касание и так ярко отпечаталось в мозгу Дженсена, а как только он вспоминал, что все это было на сцене, под прицелами камер, биение пульса ускорялось по меньшей мере в два раза. А больше всего его забавляло, что не было никаких вопросов и претензий. Да что там претензий! Ликующие выкрики толпы он запомнит очень надолго. Джаред давно ему говорил, что надо поощрять фанатов-слэшеров Сверхъестественного, хотя бы откликами на Дестиэль. И сегодня он одним из первых хлопнул его по плечу и сказал, что это был отличный ход. Дженсен снова потянулся, довольно улыбаясь. Несмотря на то, что их фанаты кричали, визжали и все время хотели от него то фото, то автограф, дергая из стороны в сторону, ему они в общем-то нравились. Нет, конечно они порой раздражали, но все же он был к ним расположен. Как минимум из-за того, что Мишину выходку их сумасшедшие поклонники восприняли, как подарок судьбы. А остальной каст, прекрасно осведомленный о вкусах и желаниях аудитории, спокойно воспринял это как развлечение для фанатов. Для фанатов, да. Дженсен закрыл глаза, вспоминая как привычно властно и грубо рука Коллинза накрыла его рот, не давая толком ни вздохнуть, ни отстраниться. Если бы хватка не была такой жесткой, а их поцелуй таким быстрым, Дженсен не отказал бы себе в удовольствии спровоцировать Мишу. Зная, что ладонь полностью накрывает его губы, он бы провел языком по пальцам Миши, вызывая воспоминания о том, как он уже делал это, оставаясь с Коллинзом наедине. О том, как Дженсен старательно посасывал и вылизывал длинные Мишины пальцы, прекрасно понимая, что от его усердий зависит то, насколько нежным будет дальнейшее проникновение. Хотя, вместо Миши он скорее бы спровоцировал себя. Во всяком случае сейчас, не открывая глаз, он ощутил, как внизу живота поднимается теплая волна возбуждения. И поднимается она в прямом и переносном смысле. В замке щелкнул ключ, вырывая Дженсена из сладких мыслей. Он знал, что это Миша и что, в отличие от него, он не будет кричать с порога. Он знал, что сейчас Коллинз, скинув туфли и носки, босиком пройдет в комнату, ступая бесшумно, по-кошачьи прокрадываясь по темному номеру. Позволив себе полежать пару мгновений, предвкушая дальнейшее действо, он сел на кровати, открывая глаза. И встретился с насмешливым, изучающим взглядом Миши. Коллинз стоял, чуть облокотившись на арочную раму, ведущую в комнату и, сложив руки на груди, не шевелясь смотрел на Дженсена. Против воли Эклз сглотнул. Взглядом Коллинз мог завести не хуже, чем руками или своим сумасшедшим ртом и сейчас Дженсен ощущал почти физическое прикосновение. Как взгляд Миши скользит по его обнаженной груди, по животу, с проступающими на нем мышцами. Наткнувшись на внушительную выпуклость на джинсах, он, улыбнувшись, посмотрел в глаза Дженсена. Широкая, насмешливая улыбка ярко контрастировала с голодным взглядом, заставившим Эклза наконец перейти к действиям. Он знал, как правильно подтолкнуть Коллинза. — Миша. Первый раз, он произносит это едва ли не приветственно. Он контролирует себя и возбуждение в голосе умело скрыто, хотя тот сейчас звучит чуть ниже обычного. В ответ на свое имя Миша даже не шелохнулся, но Дженсен знал, что начало положено. В полумраке комнаты этого было не увидеть, но он знал, что зрачки Коллинза от произнесенного чуть расширились в предвкушении. — Миииша?.. На этот раз в голосе появились новые нотки. Это "Миииша" уже было просящим, протяжным. Дженсен откинулся назад, чуть приподнимая бедра и открыто демонстрируя Мише, как сильно он его ждал. В ответ на это, Коллинз усмехнулся и наконец отлип от арочного проема. В несколько шагов подошел к кровати и снова замер, голодным взглядом смотря на Дженсена. Эклз призывно улыбнулся, зная, как сейчас выглядит. С обнаженным торсом, ярко видимой эрекцией, дышащий уже чуть хрипло, он не может не возбуждать. И Коллинз был с ним явно согласен. Это было видно по затуманенному взгляду и брюкам, натянутым в области паха. В нетерпении Дженсен призывно облизал губы, но Коллинз лишь внимательно следил за движением его языка, все так же не шевелясь. Дженсен едва не усмехнулся. Вечная и любимая игра Миши, в которой все всегда идет так, как он задумал. Дженсен знал, что делать дальше. — Миииш... Глаза Коллинза распахнулись чуть шире, а на губах появилась хищная улыбка. Вот оно. Просящее, хриплое, надломленное "Миииш", которое Коллинз так любит. Которое заставляет Мишин член твердеть, а его самого едва не терять рассудок от желания. Резко наклонившись, Миша целует его. Страстно, врываясь языком в рот Дженсена, сминая и покусывая его пухлые губы, с готовностью раскрывающиеся навстречу. Несдержанно простонав, Дженсен положил руку на спину Коллинза, притягивая его к себе и сжимая ткань дорогого пиджака. Миша чуть усмехнулся и поставил одно колено на кровать, заставляя Эклза лечь. На мгновение разрывая поцелуй, Миша захватил запястья Дженсена и, положив их по обе стороны от его головы, навис сверху. — Дженсен. От этого низкого, горячего голоса, от которого внутри все плавилось от желания, он еле слышно простонал и чуть приподнялся, желая снова поймать губы Миши. Но тот, не даваясь, отстранился, удерживая его запястья и не давая дотянуться. Зная, что с Мишей в постели спорить бесполезно, бессмысленно и иногда чревато последствиями, он лег обратно и выжидающе прищурился. Какую из своих многочисленных игр Коллинз начнет сегодня? Поощрительно улыбнувшись, Миша наклонился ниже, но не для того, чтобы снова поцеловать Дженсена. Сместившись, он очертил губами его челюсть, а затем чуть отстранился, выдыхая слова прямо в разгоряченную кожу. — На сцене ты говорил, что тебе не нравится Дестиэль и что ты не видишь в этом ничего кроме дружбы, — снова сместившись, он запечатлел легкий поцелуй на скуле Дженсена. — Я правильно понимаю, что, на самом деле, твое мнение не изменилось? Будь у Дженсена силы, он бы фыркнул. Чтобы он правда решил так сказать о Дестиэле? Любимом развлечении Миши? Нет, это была лишь игра на публику, его роль "злого гетеросексуала", который отказывается признавать романтику в сериале. Но он слишком наслаждался ласкающими движениями Миши, его низким, хриплым голосом, который обволакивал и заставлял растворяться в нем. — Конечно нет, Миш, — хрипло произнес он, чуть поворачивая голову, чтобы слова пришлись прямо в ухо Коллинза. Тот с улыбкой выдохнул ему в висок и, с силой провел языком по уху: — Тогда, Дженсен, у меня есть к тебе просьба, — сказал Миша, чуть прикусывая мочку его уха. Будь у Дженсена силы, он бы усмехнулся. У Миши к нему просьба? Серьезно? У Миши, который одним своим голосом может заставить Дженсена делать все, что придет в голову этому извращенцу с голубыми глазами? Смешно. Вот только последнее, что ему хотелось сейчас делать — это смеяться. — Слушаю. Будь у Дженсена силы, он бы, наверное, смог произнести это твердо и уверенно, но этому не суждено было сбыться. Хриплый, изнывающий от желания голос, больше всего подходил для того, чтобы просить Коллинза трахнуть его здесь и сейчас. Миша, напрягшись на секунду, обжег горячим дыханием висок, а затем почти спокойно продолжил: — Уломай Сингера показать поцелуй Дина и Кастиэля в сериале. Когда мысль с трудом, но все же добралась до возбужденного мозга, глаза Эклза расширились. На пару секунд он раскрыл рот в удивлении, а затем дернулся, в попытке повернуть голову и встретиться взглядом с Мишей. — Ты что, серьезно? Не отвечая, Миша перешел губами на его шею, чуть прикусывая веснушчатую кожу. От этих действий мысли снова покинули голову, предоставляя права на обитание только бешено стучащему пульсу. Каждый еле ощутимый укус Миша старательно зализывал языком, с силой проводя по пострадавшей коже и заставляя его откидывать голову назад, подставляя шею. Добравшись до ключиц, Миша снова посмотрел на Эклза, который единственное, что делал все это время - старался ровно дышать. — Дженсен, давай сделаем Дестиэль каноном. Он постарался собраться. Эклз знал, что должен настоять на том, чтобы все, что было показано между ангелом и человеком, оставалось только в рамках дружбы. Он знал, что если им позволят открыто сыграть любовь Дина и Кастиэля, то все вокруг быстро поймут, каковы его истинные отношения с Мишей. Вот только сейчас, находясь в диком возбуждении, от которого в паху горит, а во рту все пересохло, сказать это было невыносимо трудно. Он сглотнул и постарался внятно ответить на заданный вопрос: — Нет. Миша, мы не мо... Что-то вспыхнуло в глазах Коллинза и он резко подался вперед и жестко поцеловал Дженсена, грубо вторгаясь в рот и повелительно раскрывая губы языком. С трудом понимая, что происходит, Эклз почувствовал, как Миша заводит его руки за голову и перехватывает их одной рукой. А затем, еще через пару мгновений, он ощутил, как шелковая ткань Мишиного темно-серого галстука, обволакивает запястья. Оторвавшись от его губ, Миша дернул подбородком вверх: — Выше. Повинуясь, Дженсен повел лопатками, перемещаясь на кровати. Ему, наверное, стоило задаться вопросом, почему Коллинз связывает его сейчас, после отказа сделать Дестиэль каноном, но он не стал даже слушать тихий голос рассудка. Помимо того, что связывание было одной из его маленьких слабостей, Мише, когда он приказывал в кровати, не повиноваться было нельзя. Властные, металлические нотки резко проступающие в божественно-низком, обволакивающем голосе, заставляли делать все, что он прикажет. Привычно быстро зафиксировав запястья Дженсена на спинке кровати, Миша коротко поцеловал его и, смотря в глаза, дрязняще-медленно провел горячей ладонью от груди до кромки джинс, болезненно стягивающих ноющий член. А затем уверенно накрыл рукой пах любовника. Эклз застонал, чувствуя, как Миша с силой проводит по джинсовой ткани, лаская член. Он дернулся навстречу руке, желая продлить удовольствие, но Миша тут же ее убрал. Дженсен протестующе замычал, но тут услышал, как взвизгнула молния и почувствовал, что плотная ткань больше не давит на возбужденную плоть. Он на мгновение прикрыл глаза, довольно улыбнувшись, и почти тут же неверяще застонал, прогибаясь в пояснице и не обращая внимания на впившуюся в запястья ткань галстука. Высвободив член из штанов, Миша уверенно провел рукой вверх по стволу, большим пальцем стирая выступившую смазку. Дженсен подался навстречу, но Коллинз снова убрал руку. Дженсен открыл глаза и затуманенным от желания взглядом посмотрел на любовника: — Миша, — с трудом прохрипел он, отмечая то, как исказился его голос. — Миша, пожалуйста. Сев ему на ноги, Миша улыбнулся: — Нет, Эклз, — Дженсен распахнул глаза, не веря услышанному. — Сначала пообещай мне, что ты поможешь мне уломать сценаристов на то, чтобы показать поцелуй Дина и Каса в сериале. Дженсен попытался чуть приподняться, но связанные руки и сидевший на его ногах Миша мешали ему это сделать. Судя по всему, чтобы добиться того, чтобы Миша его сегодня таки трахнул, ему придется убедить Коллинза в том, что Дестиэль все же должен оставаться на грани броманса. Вот только сейчас, с затуманенной от желания головой и болезненно яркой эрекцией, сделать это было несколько затруднительно. — Миша, нет, — Дженсен облизнул губы, надеясь, что это поможет ему выговорить остальные слова без такого яркого возбуждения в голосе. Надежда не оправдалась. — Кроме того, что это все же телевидение, я не могу. Перед камерами, перед кастом... нет, Миша, нет. В ответ на это Миша усмехнулся. Дженсен сам осознавал, что лежа на кровати со связанными руками, блестящим от пота торсом и расстегнутыми джинсами, во всей красе демонстрирующими изнывающий от желания член, он не выглядит убедительно, но попытаться был обязан. Коллинз подался вперед, ставя руки по обе стороны от плеч Дженсена и краем рубашки задевая его член. Эклз стиснул зубы, подавляя новый стон. — Сегодня тебя публика мало волновала. Как выяснилось, сквозь пелену страсти, застилающей разум, некоторые эмоции все еще могут пробиться. Например, от накатившего на него возмущения Дженсен чуть не задохнулся: — Это ты ко мне полез целоваться на глазах у кучи народа! Спасибо хоть рот мне ладошкой прикрыл, целомудренный ты наш. Миша усмехнулся и, склонившись, дразняще провел языком по губам Дженсена: — Но ты был не против. Ты меня даже не пытался оттолкнуть, а сам полез навстречу. — Я... — Тебе же понравилось, Дженсен, — выдохнул Миша в его губы. — Тебя же это тоже заводит, правда? — Миша чуть прикусил его нижнюю губу, не давая себя перебить. — Показывать чувства при всех, на сцене, будучи всегда на грани разоблачения, под прицелами камер... Вдруг Миша хрипло рассмеялся, явно забавляясь тем, что Дженсен ничего ему не может ответить. Он только открывал и закрывал рот, словно рыба на песке. От горячего шепота, член напрягся еще сильнее и кроме того, сквозь джинсы Коллинза, он ярко чувствовал эрекцию Миши. И меньше всего на свете ему сейчас хотелось что-то отвечать на заданный вопрос. Он простонал в губы Коллинза и призывно потерся о него пахом. Тогда Миша, оторвавшись от его губ, посмотрел прямо ему в глаза. — Хочешь меня, Дженсен? Эклз облизнул губы и, соблазнительно прикусив нижнюю, низко, сгорая от желания, прошептал: — Да. Не разрывая зрительного контакта, Миша улыбнулся и медленно начал целовать и вылизывать грудь Дженсена, спускаясь все ниже. Эклз хотел было сохранить ясность рассудка, предполагая, что на этом тема Дестиэля не заканчивалась, но его усилия были тщетны. Миша, неотрывно смотрящий в его глаза, Миша прикусывающий его кожу и оставляющий собственнические метки, Миша захватывающий пальцами чувствительные соски, заставлял терять голову от желания. Наконец Коллинз добрался до призывно стоящего члена с каплями смазки на головке. Эклз в предвкушении закусил губу, но Миша начисто проигнорировал возбужденную плоть. Он дразняще-медленно провел языком по самому низу живота, прикусил кожу на тазовых косточках и начал вылизывать внутреннюю поверхность бедер, старательно не замечая самое главное. — Миша, – полупроскулил-полувсхлипнул Дженсен. В ответ на это Коллинз даже не поднял головы, не отрываясь от своего занятия. — Миша, пожалуйста... - зашептал Дженсен, понимая, что звуки, которые он издает, похожи лишь на жалобное хныкание. — Я прошу тебя, Миша. Коллинз оторвался от процесса и чуть приподнял голову, встречаясь с молящим взглядом Дженсена: — Просишь, значит... — хриплым шепотом произнес Миша, горячим дыханием опаляя головку члена. Эклз снова всхлипнул, а Миша с насмешкой прищурился. — Я тоже тебя кое о чем прошу, помнишь? И тут до Дженсена дошло. Он наконец понял коварный план Миши. Чтобы добиться своей цели, Коллинз будет дразнить его, доводить до исступления раз за разом, но не давать желаемой разрядки. Он испуганно прошептал: — Миша, нет... — Да, Дженсен, – промурлыкал Коллинз, широко улыбаясь и насмешливо прищуриваясь. — Пока ты не согласишься сделать Дестиэль каноном, я не дам тебе кончить. Эклз с силой вдохнул, намереваясь разразиться тирадой о том, какая же Миша сволочь, но вместо этого, выгнувшись, ударился головой о спинку кровати. Миша, восхитительный, коварный, манипулятор-Миша, языком провел от основания до головки члена, собирая капли смазки. — Миша... нет... Миша... Коллинз хрипло рассмеялся, опаляя головку горячим дыханием. А затем захватил ее ртом, заставляя Эклза снова откинуться назад. Несколько секунд он увлеченно вылизывал головку члена, кружа по ней языком и сжимая губами, а затем, выпустив изо рта с пошлым причмокиванием, приник губами к мошонке. Дженсен застонал, чувствуя как Коллинз всасывает и целует нежную кожу, периодически щекоча ее кончиком языка. И когда он почувствовал, что приближается к долгожданному оргазму, Миша резко отстранился и снова сел на ноги Дженсена. С осознанием собственной беспомощности Дженсен открыл глаза и увидел то, что ожидал: победно усмехающегося Коллинза, смотрящего на него с непередаваемыми коварством и превосходством. Он дернул руками, намериваясь придушить этого дьявола с голубыми глазами, но ткань держала крепко. Миша был мастером своего дела. Мастером связывания, мастером минета и мастером манипуляций. Дженсен глубоко вздохнул, предпринимая попытку успокоиться: — Миша... — нихрена не вышло. Хороший он актер или нет, но в постели с Мишей играть было невозможно. Наплевав на попытки, подрагивающим от желания голосом, он попытался образумить Коллинза. — Миша, ну так же нельзя. Там же будет остальной каст, на глазах у ребят целоваться с тобой, это же... неправильно. Вдруг они... Закончить он не смог. Не отрывая от него взгляда, Миша медленно положил руку на свой пах, чуть сжимая член сквозь ткань брюк, и еле слышно простонал. Дженсен сглотнул. Нет, он должен, должен держаться. Должен закончить свою мысль. — Миша, послушай... Все так же медленно Коллинз расстегнул пуговицу на брюках и молнию, позволяя Дженсену увидеть белое белье с мокрым пятном и эротично стянул его чуть ниже, высвобождая только головку сочащегося смазкой члена. — Миша... - севшим голосом произнес Эклз. — Послушай меня, Дженсен, — хрипло произнес Миша, отрываясь от белья и принимаясь расстегивать пуговицы на рубашке. — Я хочу, чтобы мы канонизировали Дестиэль, — Миша снял пиджак, оставаясь только в расстегнутой темно-серой рубашке, кажущиеся черной в полумраке. — Чтобы на съемочной площадке, перед камерами, ты поцеловал меня. Чтобы вжал в стену, насилуя мой рот своим языком и позволяя наконец Дину получить то, чего он хочет уже шесть лет, — Миша восхитительно-небрежно выскользнул из рукавов рубашки и сбросил ее на пол, оставаясь только в расстегнутых джинсах. — А еще я хочу, чтобы перед тем, как сцена приобрела слишком высокий рейтинг и камеры были выключены, ты почувствовал, как я хочу тебя. Чтобы потом, во время перерыва, мы пошли в трейлер, где я бы отымел тебя, вбивая в диван и заставляя кусать губы. Чтобы ты умолял меня не останавливаться, даже зная, что нас могут услышать, — Миша скользнул рукой под резинку трусов и со стоном чуть выгнулся, сжимая рукой ствол своего члена. Дженсен прерывисто вздохнул. От зрелища, только что разыгравшегося у него на глазах, он мог забыть не только то, чего от него хочет Миша, но и собственное имя. То, что он поддастся Коллинзу он понял уже давно. Еще когда тот галстуком зафиксировал его руки. Это же Миша. Дженсен знал, что просто слишком сильно хочет этого мужчину, со сверкающей в полумраке улыбкой и голубыми глазами, с его сумасшедшими, извращенными идеями. Мысль о том, чтобы канонизировать Дестиэль, перестала казаться такой уж пугающей. Эклз всегда боялся, что выдаст свое истинное отношение к Коллинзу во время поцелуя под камерами, но после слов Миши он ощущал только дикое возбуждение, заставляющее терять рассудок. Пошло оно все к черту. — Да, — закрыв глаза, выдохнул он. — "Да" что, Дженсен? — едва не мурлыча спросил Коллинз, ласкающе проводя второй ладонью по бедру Дженсена и заставляя того снова выгибаться. — Да, я согласен. Мы открыто покажем фанатам этот чертов Дестиэль. Хорошо, — Миша все так же продолжал поглаживать его бедро одной рукой и собственный член другой. Эклз с силой выдохнул и произнес сквозь зубы то, что Коллинз хотел услышать. — А теперь, прошу, трахни ты меня уже наконец. Усмехнувшись столь элегантной просьбе, Миша слез с кровати и открыл верхний ящик прикроватной тумбочки, где Эклз всегда хранил смазку и презервативы. Коллинз быстро скинул с себя джинсы и белье и вернулся обратно, снова усаживаясь на ноги любовника. Окинув голодным взглядом обнаженное тело, Дженсен остро почувствовал необходимость избавиться от штанов и чуть нахмурился. Если Коллинз останется сидеть у него на ногах, то снять с него джинсы и выполнить его просьбу у Миши не выйдет. — Миш?.. Положив смазку и презерватив рядом собой, Миша опустился, ложась телом на ноги Дженсена. А затем вобрал в рот возбужденный член. Дженсен застонал и едва не заметался по кровати, удерживаемый лишь галстуком и руками Миши, твердо держащими его за бедра. Шелковая ткань грубо впивалась в запястья, а от пальцев явно останутся синяки, но сейчас ему было плевать. Очень глубоко плевать. Миша сосал его член. Имея большой опыт, он брал глубоко, так, что Дженсен ощущал головкой его горло. Он буквально вылизывал возбужденную плоть, с силой проводя языком по выступающим венкам и уделяя внимания уретре. А отрываясь, чтобы передохнуть, приникал губами к мошонке. — Миша... Дженсен почувствовал, как снова подходит к краю. Поняв это, Миша мгновенно отстранился. Эклз застонал, еле слышно матерясь. Он понимал, что просто так кончить ему не дадут, это же Миша, но он надеялся, что тот все же поддастся на его мольбы. Он приподнял голову, ловя взгляд Коллинза: — Миша, у меня тоже к тебе просьба, — вот теперь его голос, хриплый, подрагивающий от желания и возбуждения голос, идеально подходил к словам, которые он собирался произнести. — Твою я уже согласился исполнить, теперь, пожалуйста, выполни мою. — Слушаю, — пародируя его, ответил Миша, чуть склоняя голову на бок. Он прекрасно знал все, о чем его попросит Дженсен, но издевался, изображая неведение. Эклз хотел было выругаться, но улыбка и глаза, в которых отображались искренние желание и восхищение, заставили его продолжить: — Миша, я прошу тебя, возьми меня. Сделай это уже наконец. Прошу, Миша, я прошу тебя, — Дженсен резко вскинул голову, натыкаясь на горящий взгляд Миши. — Трахни меня! Хищно улыбнувшись, Коллинз взялся за джинсы, стягивая их вниз. Несколько дезориентировавшись от произнесенных слов, Дженсен не сразу помог ему. Но когда Миша чуть дернул штаны вниз, он приподнялся, позволяя снять с себя ненужную ткань. От этого движения он почувствовал холод на покрытом слюной члене, но ощущение было недолгим. Отбросив джинсы в сторону, Миша открыл тюбик и, размазав по пальцам прозрачный гель, сначала одним, а затем, почти сразу, двумя пальцами проник в Дженсена, осторожно растягивая его. Эклз неверяще застонал. Неужели его слова все же подействовали? Не прекращая поступательные движения и добавляя третий палец, Миша принялся целовать нежную кожу на животе и груди Дженсена, отвлекая от не самых приятных ощущений. К счастью, с растяжкой они справились довольно быстро, учитывая то, что уже занимались этим. Причем не далее, как сегодня утром. Он застонал, чувствуя, как Мишины пальцы, размеренно скользящие внутри, задели простату, посылая болезненно яркое удовольствие к члену. — Миша, черт, давай уже! Оторвавшись от Дженсена, Коллинз нашарил презерватив и, быстро вскрыв упаковку, раскатал прозрачный латекс по члену. Эклз следил за его движениями сквозь неплотно сомкнутые веки и тихо матерился, молясь, чтобы его хватило надолго. Миша провел по члену рукой, распределяя остатки смазки, и приставил его ко входу. А затем толкнулся внутрь, проникая лишь самым концом. Дженсен застонал, подаваясь навстречу, желая целиком почувствовать член Миши. Но шелковая ткань галстука впилась в запястья, не позволяя ему полностью поддаться вперед. — Мииииш... — хрипло простонал Дженсен, желая, чтобы Коллинз наконец проникся тем, как сильно он его хочет и перестал над ним издеваться. И Миша проникся. С трудом справляясь с возбуждением, он подался вперед, глубже входя в Дженсена и нависая над ним. Невыносимо медленно вышел и снова толкнулся вперед, ставя согнутые в локтях руки по обе стороны от его головы. Пользуясь моментом, Эклз резко поднялся вверх, захватывая губы Коллинза в жестком поцелуе, вымещая страсть и невозможное желание. И Миша позволил ему вести. Целых несколько секунд, позволил ему думать, что он захватил верх. А затем, резко вышел и с силой толкнулся на всю длину, заставляя Дженсена вскрикнуть и откинуть голову назад. Миша грубо прикусил мочку уха и сам вторгся языком в его рот, жестко разводя его губы, проводя кончиком языка по зубам, небу и захватывая язык. Миша больше не сдерживался, не играл и не усмехался. Все стало настоящим. По-животному грубым и до одури реальным, словно электричеством бьющим по оголенным нервам. Остро, ярко и горячо. Сильно, жестко проникая на всю длину и почти полностью выходя, Миша грубо втрахивал Дженсена в кровать, заставляя его дрожать и со страстью подаваться навстречу быстрым, уверенным движениям. Не обращая внимания на сведенную поясницу, на боль в онемевших кистях, Дженсен изо всех сил старался сильнее прижаться к Мише. Он чувствовал, как его ноющий от желания член трется об их животы. Как с каждым новым толчком Миша, словно все глубже проникает в него, четко и размерено попадая по простате. Чувствовал хриплое, горячее дыхание Коллинза, опаляющее кожу. Движения становились все быстрее и Дженсен остро ощутил, что все, на большее его не хватит. — Миииша... — хрипло простонал он, из последних сил стараясь подаваться навстречу. Миша оторвался от шеи Дженсена и посмотрел ему в глаза, ни на секунду не прекращая двигаться. И от этого взгляда, полного похоти и наслаждения, он наконец достиг пика. Распахнув рот в беззвучном крике, Дженсен откинулся назад, изливаясь себе на живот. Еще через несколько толчков, он почувствовал, как Миша, гортанно простонав его имя, так же кончил, замерев на мгновение. А затем, словно не удержавшись, обессилено упал на Дженсена. Звенящая пустота полностью заполнила его голову. Несколько минут они просто лежали, стараясь восстановить хриплое дыхание, а затем Дженсен почувствовал, как Миша зашевелился. Расслабленное после оргазма тело, более остро реагировало на касания и, когда Коллинз осторожно из него вышел, он снова хрипло простонал. Миша скатился с Дженсена и быстро снял презерватив, бросая ненужную больше резинку на пол. А затем осторожно потянулся к рукам любовника, отвязывая его. Эклз вздрогнул, приходя в себя и ощущая, что ткань больше не давит на запястья. И сразу вслед за этим, он еле слышно зашипел, почувствовав, как ноет поврежденная кожа. — Прости, — хрипло и тихо произнес Миша. Чуть затуманенным взглядом Дженсен смотрел, как Миша нежно целует его пораненные руки, глядя ему прямо в глаза. Он мягко высвободил правую и положил ее на щеку Миши, нежно поглаживая его кончиками пальцев. Коллинз, повернув голову, снова приник губами к запястью. — Ты сумасшедший, знаешь? Миша улыбнулся и, не отвечая, поцеловал Дженсена. Этот поцелуй был неспешным. Больше ни у кого ничего не горело и он просто спокойно отвечал на нежные движения Миши. Мягко проведя языком по губе Коллинза, он легким удивлением ощутил металлический привкус крови. Интересно, кто из них прикусил его губы? Сам Коллинз, сдерживая стоны, или Эклз, чересчур бурно демонстрируя страсть? Отстраняясь, Миша потерся о него щекой и сказал: — Я сейчас. Он быстро слез с кровати и прошел в ванную. Находясь в сладкой неге Дженсен слышал, как шумит вода. Он лежал, стараясь не двигаться и перебирал в памяти их недавний секс, заботливо отбирая те воспоминания, которые будут его греть еще долго. В себя он пришел тогда, когда кровать чуть прогнулась под тяжестью еще одного тела, а к его животу прикоснулось теплое полотенце, убирающее сперму. Чуть приоткрыв глаза, он наблюдал за Коллинзом, бережно стирающим белесый след. За его уверенными, нежными движениями. Смотря на его профиль, на взлохмаченные волосы и на довольную улыбку он ощущал себя спокойно и как-то правильно. Закончив, Миша кинул полотенце на пол и лег рядом с Дженсеном, накрывая их обоих одеялом. У Эклза не было сил говорить и не было сил просить его уйти, опасаясь разоблачения. Их номера находятся рядом, а будильник на утро Коллинз заводил всегда. Несколько часов спокойного сна вдвоем у них есть. Дженсен еще раз прикоснулся к губам Миши и, затем, развернувшись, прижался к нему спиной, чувствуя, как сильные руки обхватывают его поперек живота. Он улыбнулся и уже был готов провалиться в сон, когда как Миша, касаясь губами его уха, тихо прошептал: — Ты обещал, Дженсен. Завтра мы идем говорить с Сингером. Простонав, Дженсен уткнулся лицом в подушку, проклиная тот день, когда он связался с Мишей. — Говорить, что я был невменяем, бессмысленно, да? — он не видел, но знал, что Миша довольно улыбался. — Учти, я скажу ему, что это ты меня заставил. — Отлично, Дженсен, — Миша снова дотянулся до его уха. — А я тогда расскажу, как именно я тебя заставлял. И Дженсен не сомневался, что он расскажет. Это же Миша.