Мой любимый кретин.

Прости меня…прости за все, что я тебе сделал. Ты же знаешь мой характер. Я пытался, пытался не делать тебе больно, но у меня не получалось. Я срываюсь на тебя каждый день, каждый час, каждую минуту я посвящаю тому, что бы обозвать тебя, припустить, сделать выстрел в твою сторону, а потом рассмеяться. Наверное, ты думаешь что я урод, мразь, тварь. Хотя нет…я просто уверен что ты так думаешь. Мэтт, ну почему ты не можешь дать мне отпор? Ты тупой идиот! Ну, вот опять сорвался, швырнул в тебя кружку с только что сделанным кофе и ты только закричал, не сказав ни слова. Я смотрю на тебя и чувствую, что опять виноват перед тобой. Ты смотришь на меня сквозь чёлку и твой взгляд наверно полон ненависти ко мне. Это всего лишь просто предположение, так как я боюсь посмотреть в твои глаза. Какой же я трус…беру в руку прядь твоих ярко крашенных рыжих волос и нервно смеюсь. Обозвал тебя «ни на что не способной шавкой». Даже в такой момент я издеваюсь над тобой. Времени у нас мало. Это последняя наша совместная игра, которая окончится летальным исходом для нас двоих… Прости, что втянул в тебя в это. Я решился всё-таки посмотреть в твои карие глаза напоследок. Сейчас я стою перед тобой и дрожу. Как же я долго не смотрел в твои глаза, они прекрасны. Эти самые мои любимые глаза цвета шоколада смотрели на меня с какой-то искрой тепла и надежды. Ты улыбался как ребёнок и я не понимаю даже почему. Мэтт, очнись! Я издевался над тобой с самой нашей первой встречи в «Вамми». Почему ты так улыбаешься мне до сих пор? Наверное, я не смогу это понять. Я сломался, заревел как баба, пообещал самому себе, что никогда не буду плакать, но ты меня заставил нарушить это обещание. Почему ты обнимаешь меня? Успокаиваешь и говоришь, что всё будет хорошо, хотя знаешь, что мы умрём? Прижимаешь к себе, а я ору что всё! Конец игры! Gameover! Ты рассмеявшись говоришь: «Эта игра закончится, но наша только начнётся». Усмехаюсь. Идиот ты, Мэтти, такой идиот… Но я люблю тебя именно за твой идиотизм и такое пофигистичное отношение ко всему, даже к собственной смерти. Люблю тебя, мой дорогой кретин.