***
В день своего тринадцатилетия Мейсон разбудил Марго среди ночи. Она не успела издать и звука, как сухощавая ладонь брата зажала ей рот. Марго попробовала укусить его руку. Она чувствовала, что что-то происходит, и это ощущение ей совсем не нравилось. «Тише ты. Я приготовил тебе чудесный подарок», — Мейсон скорчил обиженную гримасу. Он грубо схватил Марго за руку и вытащил её из комнаты. Марго хотела закричать, но получила такую затрещину, что её голова мотнулась из стороны в сторону. «Па уехал в Филадельфию, и его не будет несколько дней. Он поручил приготовить тебе подарок». Мейсон прижал Марго к себе, так крепко, что у Марго перехватило дыхание, и закружился с ней в нелепом танце. «О моя дорогая Марго», — растягивая гласные, пропел старший брат. — «Я приготовил для тебя нечто особенное». Марго чувствовала, как его руки шарят по её телу, грубо трогая её самые потаенные места. Его сбивчивое дыхание щекотало ей ухо, и при каждой попытке сопротивляться Марго получала звонкую пощечину. «Так…», — дыхание Мейсона на мгновение прервалось, когда его рука проникла внутрь её лона, и Марго содрогнулась от нахлынувшей боли. — «Так ты благодаришь своего любимого брата, да, Марго?» Она отчетливо помнила, как он развернул её лицом к стене, задрал сорочку вверх и грубо взял, продолжая зажимать ей рот. Тело Марго помнило ту тупую боль и тот ужас, что она испытывала, пока братец вколачивал её в стену, ту черноту, что затопила её душу. От неудобной позы зверски болели шея и спина, и Марго оставалось только беззвучно плакать. Ей казалось, что это длится целую вечность. Невыносимую вечность с чужим присутствием в собственном теле. Мейсон кончил ей на спину и, звонко шлепнув по голым ягодицам, оставил её в хрупком покое. Марго слышала сзади его хриплое дыхание, и больше всего на свете ей хотелось свернуть ему шею, чтобы услышать хруст его позвонков, почувствовать под пальцами, как ускользает его жизнь. Но у неё не осталось сил, даже чтобы и повернуться, и Марго съехала вниз, по стене, свернувшись в липкий комок. Его сперма неприятно холодила спину. Грязная. Нечистая. Гадкая. Потребуется соскрести кожу в лохмотья только, чтобы избавиться от этой грязи. Она почувствовала, как Мейсон прикасается к её голой спине, и её непроизвольно затрясло, как в припадке. «Марго будет хорошей девочкой и не расскажет никому о моём маленьком подарке?» - голос Мейсона был тих и вкрадчив. - «Или ты хочешь присоединиться к своему маленькому дружку-хрюшке?» «Хрю-хрю, Марго, помнишь, как он извивался на цепи? Ты точно так же извивалась сегодня подо мной, сестренка». И он хрипло засмеялся, повизгивая, как свинья. «Когда-нибудь я убью тебя», — мысленно поклялась себе Марго, прижимая к животу колени. – «Когда-нибудь я перережу тебе глотку, как Пиггзу, и искупаюсь в твоей крови». Сейчас Мейсон был прикован к кровати, и Марго осознавала свой триумф. Ей было невероятно противно смотреть на брата, зная, что этими руками и губами он много раз трогал её тело. Мейсон считал, что она должна была принадлежать ему. Марго считала, что Мейсон должен мучиться, и, глядя на его уродливые раны, её душа пела. «Зачем ты пришла ко мне, Марго»? — глаза брата смотрели на неё с тупым равнодушием. «Я вижу, как тебе больно, и от этого больно мне», — натянуто улыбнулась Марго. Мейсон продолжал таращиться на неё. Это раздражало похуже всех этих пищащих датчиков. Он выглядел жалко и отвратительно, как будто раздавленный склизкий слизняк. И Мейсон был совершенно беспомощен. Так же, как и она. Тогда. Интересно, чувствовал ли он тогда такое же отвращение?.. «Моя свинка Марго вернулась домой. Чтобы позаботиться о братце. Как это мило», — глаза Мейсона были тусклые и ничего не выражали. «Марго вернулась, чтобы позаботиться о тебе, Мейсон, милый. Так же, как ты заботился обо мне». — Марго эхом повторила за братом, и её голос звучал уверенно, но её ноги тряслись, как у паралитика. Хорошо, что брат этого не видит. Она должна выглядеть уверенной. «Я очарован», — отозвался брат, и видимая часть его лица скривилась от боли. Марго взяла Мейсона за руку. Ладонь была сухой и горячей. Ей хотелось впиться в неё зубами, обглодать до кости, почувствовать вкус крови Мейсона на своём языке. Однако, Марго погладила линии ладони указательным пальцем и прижала к своей щеке. Его пальцы слабо ответили на ласку. Теперь всё будет по-другому. Теперь Мейсон принадлежит ей.Часть 1
27 мая 2014 г. в 17:09
Они были всегда вместе не по своей воле.
Марго Вёрджер прекрасно осознавала, что делила утробу вместе с монстром, и это приводило её в ярость. Девять месяцев они плавали бок о бок в амниотической жидкости, крадя друг у друга свои маленькие жизни, и, если бы не вмешательство врачей, Мейсон убил бы её уже тогда.
Марго сжала кулаки так сильно, что у неё побелели костяшки пальцев, а коротко остриженные ногти больно впились в ладони. Ненависть к брату расплывалась в её мозгу подобно гигантскому чернильному пятну.
Она вспомнила, как Па в первый раз отвёл их на скотобойню. Марго было тогда двенадцать, Мейсон чуть старше. Па говорил, что покажет им нечто особенное. Марго помнила то радостное оживление, которое зародилось в её груди, ведь Па сказал это таким радостным голосом. Он сказал это именно так: «Дети, я покажу вам что-то действительно важное. Вы не должны это пропустить». Марго подумала тогда, что Па решил устроить им праздник, как это частенько бывало у Вёрджеров: к ним бы приехали клоуны и фокусники, и было бы очень весело, и Мейсон бы на несколько часов перестал смотреть на неё этим ужасным взглядом. Этот взгляд пугал Марго, и Мейсон очень хорошо это знал. Сейчас Марго с уверенностью могла бы сказать, что её страх забавлял старшего братца.
Па повёл их в просторный загон, где обитали их свиньи. Марго нравились эти животные, они были ласковы и очень чистоплотны, вопреки общественному мнению. Марго даже выбрала себе любимчика — маленького поросёнка с небольшим рыжим пятном на мордочке,и частенько захаживала к питомцу, задумчиво почёсывая свинку за ушком. Она звала поросёнка Пиггзом. Мейсон насмехался над ней, и Марго ненавидела его за это.
Тогда Па встал посередине загона, и к нему подошли его рабочие — хмурые мексиканцы с труднопроизносимыми именами, которых Марго всегда боялась, ибо взгляд их не предвещал ничего хорошего. Один из мексиканцев протянул Па мясницкий нож, начищенный до блеска, и Марго ощутила, будто чья-то холодная рука схватила её за сердце. Па подозвал жестом Мейсона и сказал выбирать ему свинью. «Я хочу, чтобы мои дети научились тому же, что и их папашка», — сказал тогда Па, и Мейсон провёл по лезвию ножа рукой. Он чертыхнулся, когда острое лезвие вспороло кожу, и тут же получил от отца увесистую затрещину.
«Ну, Мейсон», — торопил его Па, — «Нам нужно успеть зарезать эту хрюшку до того, к нам приедут Блэкуотеры из городского совета. Кого ты выбираешь?»
Марго вспомнила тогда, как блестели глаза Мейсона, и гадкая улыбка тронула его губы. Мейсон сделал шаг к Пиггзу, и разум Марго осенило, что именно собирается сделать её старший брат.
«Пожалуйста, только не Пиггза!» — пискнула она, и Па тогда с удивлением посмотрел на неё.
«Ты что, к свинье привязалась?» — голос Па звучал как-то совсем чуждо, и Марго помотала головой. Такой Па ей не нравился. От него веяло холодом и горьким разочарованием.
«Тогда бери этого поросенка, и дело с концом», — отрезал Па, и Мейсон грубо схватил завизжавшего поросёнка. Марго всю трясло, как осиновый лист. Па схватил её за руку и подвёл ближе. Мейсон передал обезумевшее животное одному из рабочих, и мексиканец ловко подвесил поросёнка за заднюю ногу.
«Запрокинь его голову назад и оттяни кожу на шее», — приказал Па брату, но сошедшего с ума Пиггза было не так-то просто успокоить. Поросёнок визжал, как полицейская сирена, и крики его отдавались в ушах Марго. Мейсон отчаянно сражался с животным, которое не хотело быть зарезанным.
«Мейсон. Не разочаруй меня», — Па повысил голос, и Мейсон, со лба которого капал пот, наконец справился с визжащим поросенком и запрокинул животному голову. Марго стояла ни жива ни мертва от страха. «Пожалуйста, Мейсон, не надо», — одними губами шептала она.
«Смотри внимательно, Марго», — так же беззвучно ответил ей старший брат и ввёл острый нож вдоль глотки, по боковой шейной яме, перерезая вены и артерии. Свиная кровь хлынула фонтаном, окрашивая белую рубашку Мейсона в бордовый цвет. Поросёнок ещё хрипел и дёргался, когда Мейсон вытащил нож из глубокой раны и победно вскинул его вверх.
«Слишком много крови. Я же показывал тебе, как следует резать свинью, чтобы не запачкаться самому», — укорил Мейсона Па. «Эй, Марго, тебе понравилось наше небольшое развлечение?»
Мейсон встал рядом с сестрой, которая смотрела на судорожно дергающуюся тушу поросёнка в каком-то трансе, и панибратски погладил её по голове. От брата удушливо пахло потом и кровью. Смертью. И Пиггзом. Марго чувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
«О, я знаю, Па. Марго очень понравилось».
Вечером Марго сидела вместе со всеми за столом и не могла отвести взгляда от прожаренной свиной туши, лежащей в оформлении зелёных листьев салата и мелко нарезанных помидоров.
«Какой вкусный и сладкий Пиггз», — прошептал ей на ухо Мейсон и, сморщив нос, издевательски хрюкнул. Марго проглотила слёзы и ничего не ответила. Она так и не смогла съесть ни кусочка Пиггза.