Кредо Убийцы

Каждый шаг отдавался эхом, отражаясь от расписных стен и куполообразного потолка. Винтажные узоры, выполненные золотом, мраморные колонны, узкие окна, впускающие утреннее солнце – все это создавало ощущение чего-то нереального и недоступного для человечества. Эцио медленно прошел вглубь вдоль длинных деревянных скамеек, стараясь ступать бесшумно. Редкие прохожие искоса смотрели на него, неодобрительный шепот достигал чуткого уха, но ассасин уверенно двигался вперед. Завидев свою цель, он остановился, в полной мере осознавая, что назад пути нет. - А я уж думал, что ты не придешь, - прохрипел немолодой мужчина, расположившийся на одной из скамеек. – Что же ты стоишь, друг мой. Присаживайся. Мужчина убрал со скамьи трость и кожаные перчатки, освобождая место. Эцио сел рядом. Несколько минут они молчали, привыкая к присутствию друг друга. - Я много слышал о тебе, Эцио. Вот мы и встретились. Сложно вести войну с тем, кого ты никогда не видел, верно? Его голос был тихим и хриплым. Вор по-прежнему хранил молчание, не смея произнести хоть слово. - Так что же тебя привело ко мне, мой друг? - Полагаю, ты знаешь. - А-а… - Протянул Мозе, не скрывая улыбки. – Вопросы о прошлом никак не дают покоя. Позволь, я расскажу тебе свою маленькую историю. Много лет назад мы с твоим отцом были друзьями, мы были как братья. Я был счастлив с ним, и так продолжалось многие годы, пока однажды Джованни не встретил твою мать. Палач вздрогнул, а мужчина продолжал, погрузившись в свои воспоминания. - Он был для меня всем, а потом он же и отнял все у меня. Мы были ассасинами, мы делали одно дело. «Не переживай, - как-то сказал он мне, - все будет как раньше.». И я поверил ему, я всегда ему верил. Но как раньше уже не было. Видишь, как интересно получается, - Мозе повернулся лицом к Эцио, заставляя его посмотреть себе в глаза. Они были желтые змеиные, и вор невольно вспомнил карнавал. - История движется по спирали. Твой отец отнял у меня все, что я любил. Я просто ответил ему тем же. Эцио не знал, что ответить. Вся его семья была публично опозорена и повешена, их обвинили в измене и предательстве, а предателем был тот, кого Джованни считал другом. Ревность погубила их всех – и семью Аудиторе, сметенную гневом отверженного мужчины, и самого Мозе. - Я послал Марко убить твою мать и сестру в надежде, что он и до тебя доберется. А он тебе не рассказывал? – Добавил он, наблюдая, как Эцио краснел от злости, сжав челюсти до хруста. - Вы зовете себя ассасинами, но не следуете догмам кредо. Вы всего лишь убийцы, воры и палачи. Чума, заполонившая Рим. Он затих, переводя дыхание. Эцио видел, как Мозе боролся с желанием вцепиться ему в глотку. - И вот, проходят годы, и я позволил себе снова полюбить. Мои сыновья – единственное, что у меня есть. Аудиторе и это хотят у меня отнять. Но ничего, Эцио, близится рассвет, и твою семью постигнет та же участь. История движется по спирали. Эцио чувствовал приход неотвратимого и неизбежного. Что-то уже происходило, но он никак не мог понять, что. Тут он вспомнил последний разговор с Марко. Должно быть, он жутко злится за то, что тот оставил его, не простившись. Внезапно Эцио испугался, что больше никогда не увидит его – их разделяли почти двести миль, он совершенно был один во враждебном, некогда родном, городе, почти безоружным, ведь клинки так и остались у Марко. Но одно он знал наверняка – надо бежать, бежать как можно скорее. - И Марко ответит, - тихо добавил Дениро. - В первую очередь перед своим братом. Едва слышно прозвучавшая фраза вывела Палача из оцепенения. Он схватил Мозе за плащ, притягивая к себе. Тот не сопротивлялся, лишь в открытую засмеялся ему в лицо. Нервы были на пределе, смех Дениро звенел в ушах и отдавался головной болью, и Эцио ничего не оставалось делать, кроме как заткнуть его. Взяв короткий размах, он с силой ударил его в нос. Кровь тут же брызнула в разные стороны, окрашивая белый ворот рубахи в бордовый цвет. Теперь было невозможно остановиться, и один за другим удары посыпались на седую голову. Превратив лицо Мозе в безобразное кровавое месиво, Эцио остановился, отшвыривая от себя старика. - Если ты сейчас поспешишь, то можешь даже успеть, - прохрипел мужчина, сплевывая красную слюну. Полный рот крови застыл в оскале, а змеиные глаза зловеще засверкали. Эцио мог бы убить его, забить до смерти, но что-то останавливало его, и он рванул к выходу в надежде, что еще не поздно.

***

Лязг металла эхом разносился по убежищу. Медленно проводя по клинку камнем, он с наслаждением смотрел на выскакивающие искры. Заточка помогала ему успокоиться и хоть ненадолго забыть о проблемах. И все же, мысли беспрестанно лезли в голову, мешая сосредоточиться. За занятием он не сразу заметил гостя в своей комнате. Он также не знал, что в убежище никого не осталось, кроме них двоих. Остановившись, он отложил камень и замер, изучая защитную пластину клинка. После многочасовой полировки исчезли мелкие царапины, восстанавливая ее целостность и прежний вид. Он старался не думать о том, что Эцио находится далеко от дома и совершенно один, он на него даже почти не злился за то, что тот сбежал под покровом ночи. И все же он боялся, боялся, что они никогда больше не встретятся, ведь Палач не знал, что за человеком был Мозе и почему Волк от него все время бежит. Каждую ночь Марко видел глаза Марии, видел страх и мольбу о пощаде. Но вот мгновенье, и ассасинский клинок звенит в ее горле, не давая последним словам выйти наружу. Тогда он не знал, кто это, он и до этого убивал людей лишь по приказу, но потом он встретил Эцио. Поэтому он и сбежал. Пусть это было трусостью или эгоизмом, но он не смог рассказать правду. Нет, не смерти он боялся, но увидеть разочарование и презрение в глазах любимого человека. Он убил его семью даже не зная об этом. Был ли он виноват? Прервав поток мыслей, он обернулся, встречаясь с изучающим взглядом разных глаз. Теперь они смотрели холодно и отчужденно, и, если Марко был более внимателен, он заметил бы отсутствие постоянных звуков жизни, обитаемых в убежище, движение воздуха и различных запахов. Все вокруг было мертвым. Но Марко не видел этого либо отказывался увидеть. Повернувшись обратно к клинку, он надел его на предплечье, проверяя механизм. Лени же продолжал неподвижно стоять, одолеваемый противоречивыми чувствами. Он мог все исправить, ещё не было поздно сознаться, но он молчал, не смея пошевелиться. Первые звуки послышались с крыши. Затем по нарастающей, уже различимые крики разносились на верхних этажах. Лени переменился в лице и, схватив Марко за руку, рванул к выходу. - Что происходит? Лени молчал, пытаясь бесшумно пересечь общую залу. - Ответь мне! Марко резко дёрнул руку, высвобождаясь из цепкого хвата. Лени пришлось остановиться. - Они пришли за тобой. Мозе... - Ты сдал меня ему? Теперь Волк смотрел на брата с нескрываемой злостью, в прозрачных глазах зарождалась жестокость. Предатель смотрел на него с мольбой, как когда-то смотрела и Мария. На мгновенье вор потерялся, но этого было достаточно, чтобы опоздать. Голоса раздавались все громче, окружая залу. Не было смысла что-либо выяснять, все было итак очевидно. Эцио был прав, и Лени развалил их изнутри, настроив Аудиторе на тайный отъезд и убедив всех остальных на необходимость в встрече с Мозе. Он отправил ассасина на верную гибель, подстрекнул Ла Вольпе и остальных отправиться вслед за ним, а Марко оставил в неведение, чтобы увезти с собой. Но он просчитался, и вот отточенный клинок звенел в его горле, пуская кровь. Он не успел спасти любимого от того, на что сам его обрек, и теперь пришла пора расплачиваться собственной жизнью. Вдохнув поглубже, он без страха посмотрел на него в последний раз. Люди Мозе уже выломали дверь, окружая Волка. Их было около десяти, но клинок был уже наготове. Он знал, что проиграет, он уже слышал звук затвора. Несколько стрел проткнули его тело, вонзаясь в плечи и грудь, проходя навылет. Все случилось за несколько секунд, но Марко они показались вечностью и прежде, чем потерять сознание, он мысленно простился с Палачом.

***

Ворота Сан Анжело были открыты, угрюмой молчаливостью приветствуя всех вошедших. Замок был совершенно пустым, но Эцио знал, что это не так. Невидимые стражи следили за ним и, будто направляя, зажигали перед ним огни. Так он поднялся на самый верх, где однажды убил Командора римской стражи. История движется по спирали, и вот он снова оказался там, и он снова спасал Волка из капкана. Дверь в его кабинет была открыта. Эцио неслышно зашёл внутрь. Он не знал, что каждая минута была на счёту, а поэтому не торопясь осматривал уже знакомое помещение. Лишь спустя несколько секунд он заметил человека в дальнем углу. - Вот мы и встретились снова. Признаться, я удивлён. - Где он? Эцио не был настроен на дружеский разговор, Мозе напротив - хотел поговорить по душам. Под его глазами чернели два кровоподтёка - недавний подарок Палача. - Видишь, как забавно получается. Аудиторе снова у меня все забрал. - Не я убил Лени. - Верно, не ты. Это сделал Марко сразу после того, как узнал, что он сдал его мне. Но ты отнял у меня Марко. - Где он? Вопрос прозвучал угрожающе. Но Мозе будто специально его игнорировал. Ему было уже нечего терять. Все, кого он любил - погибли. - Смерти я не боюсь, меня страшит то, что тебя вскоре настигнет. Одиночество. Я знаю, что это мой последний день, и я с нетерпением ожидаю его закат. Ответь мне на вопрос, Эцио, так кто же ты? Стал ли ты ассасином или же ты недостоин носить этот титул. Как и этот клинок. Мозе что-то швырнул Эцио под ноги. Тот даже не сразу понял, что это было - так сильно была повреждена защитная пластина. - Я никогда не был ассасином, я вор и Палач. Чума, заполонившая этот город. А теперь я последний раз спрашиваю: где Марко? И пусть боги будут к тебе милостивы. С этими словами вор подошёл к старику вплотную, схватил за горло и прижал к стене. Тот не сопротивлялся, изредка хватая воздух ртом. - Уверен, ты знаешь, где его искать, но тебе стоит поторопиться, - прохрипел он. Неожиданно, что-то внутри него забулькало, а затем чёрная жидкость потекла из носа и рта. Мозе обмяк в руках Эцио, пачкая его белоснежные рукава кровью. - Проклятье, - вор отскочил от мертвеца, сбрасывая его с рук. Его взгляд случайно упал на капитанский стол, а на нем лежал пустой флакон. Эцио аккуратно подобрал его, нюхая отверстие в пузырьке. Мышьяк. По всей видимости, Мозе не смог пережить предательство во второй раз. Старик был прав: Эцио знал, куда нужно было идти. Он вспоминал разгромленное людьми Мозе убежище, труп Лени, распластанный посреди общей залы с зияющей раной на шее и помутневшими разными глазами. Из его лба торчала стрела, а под ней был кусок бумаги, на котором виднелось лишь два слова: «Святые Ангелы». Вор не знал, что они с Ла Вольпе и Макиавелли разминулись на дороге, что те, чтобы сократить расстояние, направились через лес, где на них напали головорезы. Ассасин никогда не узнает, что Лис и Николо мертвы, и что их остывшие тела уже растерзали волки и вороны. Он спустился вниз, где камеры образовывали почти замкнутый круг. Эта была некогда его камера, и конечно же он знал, где искать Волка. Все заканчивалось там, где когда-то зарождалось.

***

- Марко! Резкий крик распугал птиц, что сидели высоко под потолком. Эцио осматривал каждую камеру в поисках Марко, с силой захлопывая каждую из них. Те с жалобным скрипом отзывались на зов. В последних камерах, когда уже не оставалось надежды, Эцио заметил белый сверток, лежащий на полу. Подбежав к нему, Палач узнал в нем вора, распластанного в луже ледяной воды, накапавшей с потолка, вперемежку с кровью. Упав на колени, Эцио аккуратно приподнял Марко, разворачивая лицом к себе. Его было не узнать: от нанесенных ударов оно пестрило черными синяками и рваными ранами. Он едва подавал признаки жизни, часто и поверхностно дыша. Его тело вторило некогда прекрасному лицу – невозможно было найти ни единого живого места, и, судя по протяжному стону в момент, когда Эцио развернул Марко, были переломаны кости и, скорее всего, разорваны внутренние органы. С такими побоями никому еще не удавалось выжить. Вытерев вновь проступившую кровь на лице, Эцио склонился над ним и тихо позвал его. Тот открыл глаза и попытался улыбнуться. На радостях у Эцио проступили слезы, и он, поспешно стянув с себя плащ, заботливо укутал в него Волчонка. - Я знал, что ты придешь, - едва слышно прошептал вор. - Разве я мог не прийти? Эцио с большим трудом говорил, чувствуя жесткий ком в горле. - Я так не хотел, чтобы ты все узнал. Я лишь хотел уберечь тебя. - Ты не виноват. - Когда мы пойдем домой? - Совсем скоро. Ты, главное, смотри на меня и ни в коем случае не закрывай глаза. Ла Вольпе с ребятами уже на подходе, я слышу их свист. Но никого не было ни внутри, ни снаружи. А Эцио все плакал, качая умирающего Марко, как ребенка, не в силах себя остановить. Он ввязался в заведомо проигрышную войну, где на кону стояли те, кого он любил. Теперь один из них умирал у него на руках, и он ничего не мог с этим сделать. Может, он и вправду слышал свист воров, а может это так со свистом дышал Марко, борясь с желанием закрыть глаза. Эцио сжимал белый сверток, укутанный в его плащ, укачивая, как ребенка. Fin