Awake my soul

Традиционный парад движется по Пятой авеню до середины Центрального парка, а взбудораженная и разрисованная по-праздничному толпа льется за ним шумным зеленым потоком. День святого Патрика объединяет тех, кто в обычной жизни даже не пересекается. Блейк стоит рядом, высокий, как Эмпайр-стейт-билдинг, удачно замаскировавшийся леприконовой шляпой и зеркальными очками, как у копов из старых фильмов. И выглядит до безобразия глупо, непомерно счастливо и почему-то немного смущающе. Мелкий дождь капает Адаму на ладони. Переглянувшись, Адам и Блейк сворачивают в местный бар, где по той же счастливой случайности находится свободное место еще двум ирландцам на день. Лица в потекшем гриме, стойкий запах пива и простых закусок, разнообразие акцентов, как на индийском рынке, – больше похоже на утренний беспокойный сон, чем на реальность. Блейк хлопает его по плечу и идёт заказывать пиво, плавно и расслаблено, словно в своей стихии, не смотря на толпу у стойки бара. Пиво немного теплое и проливается на руки, когда кто-то толкает в спину, но виновница извиняется на каком-то звонком языке, и веснушки пляшут на ее щеках, – как тут устоять. Блейк приносит ему светлое и получает в ответ очень красноречивый взгляд и фразу про мочу отдельных животных. На что Блейк лишь смеется и подвигает ему свою кружку, темную и глубокую, полную терпкого солода. Холодные усы остаются на щеках Адама, когда он под возмущенный стон выпивает пинту за раз, и после, слепо шаря в карманах, не находит ничего, похожего на платок. Они с Блейком влажные от дождя и алкоголя, в воздухе пахнет вишневым табаком и ромом. Рядом с ними сидят двое пожилых мужчин, явных старожила, знающих толк в отдыхе, и Адам отчетливо понимает, что тоже бы не отказался от чего-нибудь более высокоградусного. О чем он немедля и сообщает Блейку, а тот удивленно смотрит своими темными в полумраке глазами, открывает рот, чтобы что-то сказать, но почему-то обрывает себя на полуслове и делает знак пальцами – мол, еще одну и пойдем. Разворачивается и идет к бармену, и тут вдруг несколько девушек, все в зеленых майках, похожие на стаю пестрых птиц, берут его в кольцо и что-то оживленно щебечут, привставая на цыпочки. Блейк снимает свою ковбойскую шляпу и наклоняется, чтобы притянуть за подбородок и поцеловать одну из виснущих на нем симпатичных девчонок, конечно же, опять блондинку, и этот жест выглядит непристойнее всего, что Адам сегодня видел. На улице лужи, и кроссовки сразу же становятся мокрыми. «Не доверяй модным брендам, Адам» - так всегда говорила мама, пока у него не появилось достаточно денег на такую одежду. Рядом шагает Блейк, странно спокойный и уверенный в том, куда они идут. По пути им встречается магазин, где продавец с лицом индейского вождя продает Адаму бутылку мятного Бейлиса и бесплатно предлагает зонт. Но сейчас это ни к чему. Зайти в ближайший небоскреб не составляет труда. «Конечно, мистер Левин. Мы все понимаем». И тонкая зеленая бумажка исчезает в кармане портье как древесная змея. На крыше гуляет свежий ветер и сдувает их к самому краю. Нет, сегодня в планы Адама не входит подача таблоидам пищи для первой полосы. Блейк ловит его за руку, другой рукой держа бутылку, и отхлебывает прямо из горла. Его кадык движется под кожей, и черный асфальт движется под ногами, когда Адам делает шаг ближе. Губы Блейка холодны и горчат, и мир качается, тонет, исчезает под пеленой, и Адам тоже качается вместе с ним, опускается на колени и гладит руками по бедрам, почти бездумно. Вкус горький, как и его поцелуи. Табак, соль и мускус, первый стон тает на языке и хочется потянуться второй рукой к себе, но Блейк не дает. Направляет, тянет, его широкая ладонь накрывает почти всю голову, и Адам, сам от себя не ожидая, расслабляется и заглатывает почти до упора. Внутри Адама океан, и сегодня они потонут. Рассвет они встречают там же, запахнувшись в куртку и натянув рукава. Мир кажется умытым, и в зелени вчерашнего праздника впервые нет никакой издевки, только надежда. Холодный ветер обнимает Адама под курткой, а на языке тает послевкусие Baileys Irish Cream Mint Liqueur.