Маленькое чудо в Литтл-Уингинге

Который уже день шел снег. В новостях вновь и вновь говорили о том, что Англия под властью циклона, и Рождество, этот самый любимый праздник всех детей, в этом году будет белым и холодным. Ну что же, в этом тоже есть свои плюсы. Петунья Дурсль подошла к окну и, чуть отодвинув в сторону кружевную занавеску, выглянула на улицу: газон, подъездную дорожку и все-все вокруг спрятало пушистое покрывало. Она поежилась от непонятного предчувствия. Что-то должно было произойти, просто обязано. Наверное, это хваленая женская интуиция, о которой так часто говорят в ток-шоу. Женщина тяжело вздохнула, поправив занавеску, отвернулась и решила заварить чай в надежде отогнать тоску, сковывающую ее сердце. В доме было тихо. Дадли и Г… и мальчишка были каждый у себя: один в детской, второй в чулане. Это правильно! Правильно ли? Петунья поежилась, словно от дуновения холодного ветерка. Черный чай оказался горьким и невкусным, он не согревал, а, казалось, привносил в душу еще большую сумятицу. С тихим стоном отставив чашку, миссис Дурсль сняла с шеи медальон. Осторожно, славно в забытьи, она коснулась рельефной крышечки и грустно улыбнулась. Семейная реликвия, передающаяся по женской линии. После смерти матери он достался ей, теперь… а теперь ждет новую хозяйку. Решившись, она открыла его и замерла, глядя на маленькую черно-белую фотографию. Две девочки с огромными глазами и задорными улыбками махали в объектив. Петунья коснулась снимка, ощутив тепло, и, всхлипнув, захлопнула крышечку. Зря смотрела. Во всем виноват снег, он сводит с ума, не дает думать, заставляет вспоминать. Очень тяжело терять близкого человека, но, увы, это происходит независимо от нашего желания. Петунья ведь по-своему любила Лили. Та была младшей, ее нужно было всегда и везде защищать. Но она не смогла... Кто в этом виноват? Кто знал, что «всегда» наступит в тот день, когда малышке исполнится одиннадцать? Одно письмо, и сестры уже не близки. Наверное, с тех пор она и не любила почту. От нее одни проблемы. В их доме появился мальчик и, опять же, чертово письмо! Это было трудное время. Трудное и тяжелое. Им с Верноном пришлось принять непростое решение. Все дело оказалось именно в письме. О, Петунья хорошо помнила мелкий витиеватый подчерк директора Хогвартса на белой простой бумаге. Помнила она и самого - Альбуса Дамблдора. Его харизма подавляла все вокруг. И он честно написал обо всем. О том, что Джеймс Поттер погиб, что Лили отдала свою жизнь ради спасения сына, и что этому самому сыну придется сразиться с Волдемортом. Может, через год, может, через десять, но битва неминуема. О чем еще просил старый волшебник? О том, чтобы Петунья заменила мальчику мать. А она не смогла. Это было тяжело… Инстинкт материнства у женщин в крови, и кроха, лежащий в корзинке, об этом напомнил. А потом пришло понимание… Два дня она металась, не зная что же решить, а потом поговорила с мужем. Она боялась. Боялась, что Гарри погибнет подобно матери. Может, если они постараются не привязываться к мальчику, будет не так больно? Вернон отговаривал ее несколько дней. Но тогда… тогда Петунья была не в себе. Потеря сестры подкосила ее. Ну и что, что они в последнее время ругались? Между ними всегда существовала связь, кровное родство. А слова… слова ничего не значат. Да, в глубине души они с Верноном хотели одного и того же. Усыновить мальчика и дать ему нормальную семью. Но испугались. Вернее, испугалась она, Петунья. Она всегда была слабой, а муж пошел у нее на поводу. И вот результат... Три долгих года Гарри Поттер живет в чулане под лестницей, и каждый раз, когда Петунья кричит на него, сердце у нее сжимается. Но так надо. Пройдет еще несколько лет, и мальчик покинет их, уйдет в другой мир. Там ему будет лучше. Если он будет знать, что здесь его ничто не держит, то смелее вступит в бой и победит. Правильно это или нет? Это больно... На Литтл-Уингинг опускались сумерки. Они поглотили детскую площадку, озеро, кафе и супермаркет. Снег усилился, заметая все вокруг. В домах зажигались елки и гирлянды. Канун Рождества. К вечеру завьюжило. Вернон еле добрался до дома, ругая нечищеные дороги. Он вошел в дом, впуская в идеально чистую прихожую налипший на ботинки снег и морозный воздух. - Дорогая, - он чмокнул жену в щеку, – как прошел твой день? Как мал… как Дадли? Мистер Дурсль смутился. Ему приходилось делать вид, что второго ребенка не существует, а он с детства мечтал о большой семье. Но любовь к жене была сильнее его желаний. - Все в порядке, дорогой. - Ничего не случилось? – Вернон поставил портфель около вешалки, разулся, переоделся и направился в гостиную. - Нет, все как обычно, - Петунья казалась слишком спокойной, и от этого становилось не по себе. В углу гостиной стояла высокая, под потолок, елка, украшенная красивыми серебряными шарами и синими бантами. Наверху вместо рождественской звезды устроилась фигурка ангела. - Скоро обед, дорогой. А пока отдохни. - Спасибо, - Вернон взял со столика газету и устроился в кресле. Исподтишка он следил за женой, пытаясь понять, в чем дело. – Точно все в порядке? - Да. Все дело в погоде, – женщина глянула в сторону окна. – Снег не кончается… - Как в сказке. Петунья вздрогнула и направилась в кухню, но в дверях замерла и, не оглядываясь, сказала: - Вернон, мальчик будет сидеть с нами. - Да? – если мистер Дурсль и был удивлен, то постарался этого не показать. - Надеюсь, ты не против? - Нет, дорогая, как скажешь. Петунья неспешно накрывала стол в гостиной. Она и сама не могла понять, почему захотела, чтобы племянник был с ними. Обычно он оставался в своем чулане или ел на кухне. Но сегодня... сегодня его место было рядом с ними, и точка. Белая льняная скатерть, рождественский подсвечник - миссис Дурсль улыбнулась, глядя на них. Сколько лет этим вещам? В их с Лили детстве они уже были. Они с Лили... когда же между ними пробежала черная кошка? Не тогда ли, когда Петунья поняла, что они совсем разные? Или тогда, когда странный мальчишка Снейпов сказал, что одна из сестер умеет то, чего не может другая? А может, все дело в ревности? Родители так гордились младшей дочерью и совсем перестали обращать внимания на старшую. Она оказалась на вторых ролях, в тени. Ей было сложно… Но в конечном счете Петунья справилась, и на похоронах родителей они с сестрой обо всем поговорили. А что потом? Потом забвение. Редкие телефонные звонки, пара писем-открыток. Куда пропали те две девочки, которые, замерев, сидели прижавшись друг к дружке около дверей гостиной в надежде подкараулить Санта-Клауса? Их нет. А Гарри есть… Станет ли он магом? С такими-то родителями? Без вариантов. Но может ли она, Петунья Дурсль, допустить, чтобы последнее, что осталось от ее сестры, исчезло? Ведь ему не выстоять в схватке с тем волшебником... Женщина замерла со стопкой тарелок, глядя прямо перед собой. Не лучше ли, чтобы бедный ребенок погиб, свято веря, что его ненавидят? Или ему все же стоит знать, что его любят и примут любым? Вернон покачал головой, наблюдая за женой. Что-то с ней происходило в последнее время. Понять бы еще, что. Петти очень изменилась после смерти сестры и появления у них в доме мальчика, выдвинула это чудовищное условие – не замечать его. Но как? Как не замечать чуть смущенную улыбку, которая, к сожалению, появляется слишком редко, или огромные зеленые глаза? - Все готово, - Петунья оглянулась на мужа. В центре стола горели свечи, отражаясь в тонком стекле бокалов, лежали салфетки, стоял дорогой фамильный фарфор. Так красиво, так правильно, только жизни в глазах хозяйки этого великолепия не хватает. Кажется, что она не рядом, а где-то далеко. – Приведи детей. Вернон молча поднялся наверх, открыл дверь и поманил сына. Спускаясь, он замер перед дверью чулана. Уже третье рождество Гарри проводил в доме тети и дяди. И четвертое в его жизни. Первое, вместе с родителями, он не помнил, и от этого становилось грустно. «Не плакать» - правило, которое он знал назубок. Не плакать, не шуметь, не капризничать, не докучать старшим, не подходить лишний раз к Дадли. Вечер не отличался от остальных. Гарри тихо сидел в своем чулане, играя с поломанной машинкой, и ждал, когда ему принесут что-нибудь поесть или крикнут, что его порция на кухне. Время тянулось нестерпимо медленно. Под дверь просачивались вкусные запахи, и мальчик понуро опустил голову. А потом дядя позвал его. В углу сияла елка, большой стол был уставлен угощениями. Гарри замер, не веря своим глазам, и застенчиво улыбнулся. Кто-то решил исполнить его желание? Ужин прошел замечательно, тетя не ругалась на него, а сразу отправила спать. Весь дом погрузился в тишину, и лишь одной Петунье было неспокойно. Она лежала, глядя в темноту. То самое предчувствие, что не давало ей дышать всю неделю, нарастало и нарастало. Казалось, еще немного и... А рядом, тихо похрапывая, спал Вернон, и почему-то это очень раздражало. Часы пробили два раза, когда внизу раздался подозрительный шум. Петунья села на кровати и замерла, прислушиваясь. Шум повторился. Внизу словно кто-то что-то напевал. Может, забыли выключить радио? Она взглянула на Вернона, но будить его не стала. Сама справится. С каждой ступенькой, ведущей вниз, тихий голосок в гостиной становился все яснее и яснее и уже можно было разобрать слова. Это был рождественский гимн.

…Twinkle, twinkle, little star, How I wonder what you are…

Петунью прошиб холодный пот, но она все равно заставила себя спуститься. Мальчик спал в своем чулане за закрытой дверью, значит, не он. Но шум не умолкал, а становился лишь громче.

…Up above the world so high, Like a diamond in the sky…

В комнате царил полумрак, свет исходил лишь от затухающего камина и от гирлянды. Под елкой сидела маленькая девочка с короткими рыжими волосами, убранными голубыми лентами в тон атласному платью. На руках у малышки, которой на вид было не больше пяти лет, лежала кукла. Петунья застыла на пороге и неуверенно сделала несколько шагов вперед. Это сон? Она ущипнула себя, но видение не исчезло. Девочка продолжала причесывать куклу золотым гребешком и напевать себе под нос.

...When the blazing sun is gone, When he nothing shines upon, Then you show your little light, Twinkle, twinkle, all the night...

Петунья замерла, не веря себе. Она прекрасно знала и девочку в голубом и эту песенку. Они же вместе учили ее когда-то. - Лил… Малышка внезапно замолчала и вскинула на Петунью такие знакомые глаза. - Петти! Я скучала, почему ты так долго? - Лил… - Да, - девочка улыбнулась и стала по-взрослому серьезной. – Петти, у меня так мало времени... Ты меня расстраиваешь. Ты ведешь себя не как взрослая, а как обиженный ребенок. - Петунья молчала, не в силах произнести ни слова, а Лили между тем продолжала. - Дорогая, ты до сих пор обижаешься на меня за то, что я стала волшебницей, а ты нет? Прости, если бы можно было что-то изменить, я бы это изменила. Когда-то мы были так близки. - Я… - Петти… - Ты же мертва. Как? Я не понимаю… - Ты помнишь сказку про Скруджа и Рождество? Ту, которую рассказывала нам бабушка Алма? Считай, что и я, как те духи, пришла к тебе в гости. - Ты… - Я мертва, Петти. Прости. - Ох, Лил… - женщина всхлипнула, не в силах сдержаться. - Можешь ничего не говорить, Петти, я вижу все в твоем сердце. Поверь, я не хотела, чтобы все закончилось так. Ты же помнишь, о чем мы мечтали в детстве? Помнишь? - Да... да, помню. - Мы хотели выйти замуж, родить детей и всегда-всегда быть вместе. Почему же не получилось? - Все изменилось. - Это мы изменились, Петти, - девочка шагнула ближе. – Я не хотела умирать, не хотела оставлять Гарри и тебя. Прости. - Тебя не за что прощать. - Сестренка, если бы потребовалось, я бы сделала это снова. Он – самое дорогое, что у меня есть. Разве ты бы не пожертвовала жизнью ради Дадли? - Конечно. - Мать всегда будет защищать свое дитя. Я не виновата в своей смерти. - Это все тот маньяк, - Петунья сглотнула. - Так сложились звезды, – малышка пожала плечами. – Самое главное - это Гарри. Петти, ты должна перестать отгораживаться от него. Если бы с тобой что-то случилось, я бы никогда не стала обращаться с Дадли так же. - Миссис Дурсль опустила голову, признавая слова сестры. - Чего ты боишься? Того, что привяжешься к малышу? - Пройдет время, и он уйдет, так же, как и ты, Лил. И что с ним станет там, в вашем волшебном мире? Он умрет, повторяя твою судьбу? Я читала письмо Дамблдора. Очень тяжело хоронить близких, сестра. - Петунья, - девочка присела на колени, – впусти его в свое сердце, и все наладится. Мой мальчик не такой как все. Я верю, что он со всем справится, сможет сделать то, что не удалось другим. Но ему нужна поддержка, ему нужно знать, что за ним кто-то стоит. Ты, Вернон, Дадли – теперь вы его семья. - Лил… - Сделай это для меня, Петти. Я ведь так редко тебя о чем-то просила. Девочка грустно улыбнулась и протянула сестре куклу. Потом поднялась, осторожно поцеловала ее в лоб и сделала шаг назад. - Не уходи, Лил. Я так много хочу сказать тебе… - Петуния протянула к видению руку. - Так надо, Петти, мое время закончилось, - девочка еще отошла. – Найди мою могилу, и тебе сразу станет легче. Отпусти прошлое, так будет правильно. И возьми с собой Гарри. Я люблю тебя, помни. - Лил… - Мама с папой тоже любят и верят в тебя, Петти. Так же как и я. Передай Гарри, что я люблю его больше всего на свете. Лили растаяла в воздухе и лишь в комнате вновь раздался тихий напев:

…Twinkle, twinkle, little star. How I wonder what you are…

Петунья сжала руками куклу и закрыла глаза, а в следующий миг услышала тихие шаги и робкий голос. - Тетя, что-то случилось? В дверях стоял маленький мальчик в растянутой пижаме. Женщина сглотнула и протянула к нему руки. - Нет, малыш, со мной все в порядке. Петунья нежно обнимала Гарри, гладила его по волосам, целовала, смахивая слезы, и просила прощения. За то, как вела себя все это время, за то, к чему могло привести ее отношение. - Прости меня, дорогой, прости. Малыш улыбался светло и радостно. Как будто получил, наконец, то, о чем долго мечтал. Вернон проснулся на рассвете и осознал, что находится в спальне один. Это было очень непривычно. Левая сторона постели, на которой спала Петти, давно остыла. Он заволновался, помня, как странно жена вела себя в последнее время. А вдруг что-то стряслось? Может, она смертельно больна, но боится говорить? Вернон встал, набросил халат и направился на поиски. Войдя в гостиную, он замер. Перед елкой сидела Петунья, нежно укачивающая на руках племянника. А тот безмятежно спал, и впервые за долгое время улыбка его была радостной. Метель чуть ослабела, и, слава всем Богам вместе взятым, коммунальные службы, наконец, приступили к расчистке дорог. Вернон уверенно вел машину вперед, изредка сверяясь с картой. До пункта назначения оставалось еще каких-то пятьдесят километров. Ничего, одолели они уже втрое больше. Конечно, срываться в снегопад в такую даль было чистым безумием, но ради спокойствия всех членов семьи пойдешь и не на такое. Он искоса взглянул на Петунью. Та с отрешенным видом смотрела в окно, а в руках крепко сжимала какую-то куклу. Интересно, откуда появилась эта игрушка? У них такой не было. На заднем сидении мирно спали мальчики. Вернон удовлетворенно улыбнулся, оценив, как подошла Гарри новая одежда. Он, наконец, перестал выглядеть жалким воробушком. Что бы там ни случилось неделю назад, это в корне изменило отношение Петуньи к племяннику. Только вот говорить об этом она отказывалась. А потом вдруг эта странная просьба... Заметив, что жена заснула, Вернон сделал радио в машине потише и прибавил газу. Хотелось добраться до пункта назначения засветло. Годрикова впадина оказалось спокойным местечком. Небольшие одно- и двухэтажные коттеджи, веселые заборчики, в центре непонятный памятник. Петунья выдохнула и выбралась из машины, Вернон выключил мотор и вышел следом. Мальчики уже стояли рядом, держась за руки. Было странно видеть, как быстро Дадли взял шефство над кузеном. Наверное, пара месяцев разницы в возрасте сыграла свою роль. - Дорогая, куда теперь? - Туда. Дом, где когда-то жила семья Поттеров, был разрушен. Петунья замерла около забора, глядя на эту унылую картину: остов того, что еще недавно было семейным очагом, скрывал снег. Она с трудом сглотнула. - Гарри, подойди ко мне. - Мальчик послушно шагнул вперед. – Дорогой, видишь это место? - Да. - Когда-то ты жил здесь с мамой и папой. - Правда? – малыш подошел к забору, пытаясь что-то за ним разглядеть. - Да. - А почему теперь я живу с вами? - Так получилось, хороший мой, - Петунья схватила Вернона за руку в поиске поддержки, и тот не подвел. - Гарри, твои родители погибли. Но у тебя есть мы. - У тебя есть я! – Дадли подскочил к брату и приобнял его. - Тогда это здорово! - Мальчики, Вернон, я хочу, чтобы мы сходили еще в одно место. Петунья точно знала дорогу, изучив карту деревушки вдоль и поперек. До кладбища они добрались уже в сумерках. Снег поскрипывал под ногами, впереди за кованым забором чернели памятники. - Милая, ты уверена, что детям надо туда? - Да, Вернон, - женщина твердо взглянула на мужа. - Как скажешь, - он кивнул и первым шагнул за ограду. Отыскать нужную могилу было непросто. Первым ее заметил Дадли. - Гарри, мама, папа, я, кажется, нашел, - он присел перед гранитным надгробием и смахнул с плиты снег. Петунья замерла и с трудом сглотнула. Вот, оказывается, где покоится ее сестра. - Дорогой, здесь похоронены твои родители. - Мальчик ничего не ответил, шагнул вперед и опустил ладошки на холодный камень. - И я хочу, чтобы ты знал. Здесь твои настоящие мама с папой, но и мы с Верноном ими станем. Пусть начало было не лучшим, но у нас все получится. У тебя есть я, есть дядя и есть Дадли - твоя семья. Гарри, помни, мы поддержим тебя и всегда будем ждать, что бы ни произошло с тобой или окружающими. Мы примем тебя любым. Снег прекратился на следующий день. Смотритель старого кладбища в Годриковой впадине, проверяя все ли в порядке, очень удивился, найдя на одной из могил куклу. Девичью куклу в голубом платьице. Она смотрела на мир яркими зелеными глазами и улыбалась. Смотритель лишь покачал головой, радуясь тому, что усопших кто-то навещал. Он почистил надгробие и посадил игрушку рядом. Пусть остается тут. Внезапно он замер, в тишине кладбища раздался тихий и нежный детский напев:

...Twinkle, twinkle, little star, How we wonder what you are. Up above the world so high, Like a diamond in the sky...

Смотритель вздрогнул и оглянулся, но вокруг никого не было. Он передернул плечами и поспешил прочь. Мало ли что может случиться в рождественские дни.

***

Много лет спустя, когда отгремела вторая магическая война, когда погибло много волшебников, когда директор школы Альбус Дамблдор пал в неравной схватке с силами зла, когда Северус Снейп, отдавший светлой стороне всего себя, умер ради победы, когда был уничтожен Волдеморт, когда отгремели праздничные салюты, и люди вновь стали учиться жить, волшебников потрясло новое известие. Мальчик-который-выжил исчез, просто испарился, написав письмо новому министру магии с просьбой не искать его. Возможно, друзья знали, где он, но молчали. Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер умели хранить чужие тайны. Стояла ранняя осень. Петунья Дурсль копалась в саду, когда услышала звук подъезжающей машины и чье-то робкое покашливание. Она с трудом поднялась с колен, отерла пот со лба, прищурила подслеповатые глаза и ахнула. - Дорогой, - громко крикнула она, - наш мальчик вернулся! Когда Вернон выбежал из дома, он увидел, как невысокий лохматый парень тихо всхлипывает, уткнувшись его жене в плечо. - Гарри… - Папа, я дома!