С Рождеством, Нагумо.

Предрождественский вечер в «Солнечном саде». Все, кто был в приюте, готовились к этому празднику очень тщательно: украшали главный зал, ставили елку, девочки возились на кухне, помогая готовить праздничный ужин. Все были счастливы, кроме одного ребенка, сидевшего неподалеку ото всех и из-под лобья смотрящего на разнаряженую елку. Мальчик, что-то бормоча, наблюдал за лучшим другом, который носился по комнате с коробкой елочных игрушек. - Нагумо, а ты чего сидишь, как не родной? Не желаешь помочь? – подошедший Сузуно вопросительно посмотрел на мальчика, звякая полупустой коробкой. Нагумо, смотря на друга, клацнул языком и отвернул голову. - Не вижу в этом празднике ничего замечательного. Обычный день для сборища всех в приюте для того, чтобы посидеть за столом и поесть до отвала. – Мальчик снова посмотрел на голубоволосого. – Это просто глупо. - Не говори так! – возразил Сузуно, присаживаясь рядом с другом. – Рождество – это такой праздник, когда все собираются вместе. Это семейный праздник. – голубоглазый посмотрел на друга. – Ты ведь тоже часть нашей семьи, Нагумо. Так что, как бы ты не хотел, а справлять Рождество тебе придется. - Да не буду я ничего справлять! – Мальчик резко подскочил и, выхватив из рук Сузуно коробку, со всей силы швырнул ее на пол, заставив тем самым обратить на себя внимание. – Это абсолютно никчемный праздник! Самый обычный день! Ничего интересного! С этими словами, пнув злощастную коробку, он вышел из зала. Зайдя в комнату, мальчик рухнул на кровать и заплакал. Нагумо не любил этот праздник, так как именно в этот день его родители погибли в автокатастрофе, именно в этот день остался совсем один. Еще раз всхлипнув, он сел и посмотрел в окно. Темное небо, усыпанное множеством ярких звезд, раньше такое любимое и красивое, сейчас казалось до боли противным и угнетающе темным. - Чертов праздник! Чертов день! Чертов Сузуно! – выкрикивал мальчик, кидая в стоящую напротив стену подушки. – Как же меня все раздражает. Неожиданно в дверь тихо постучались, и в комнату вошла невысокая голубоволосая девочка. Нагумо, нахмурившись, снова сел на кровать. - Чего тебе, Рейна? – грубо поинтересовался мальчик, беря в руку очередную подушку и запуская ее в стену. Ягами, помявшись немного у двери, подошла к Нагумо и села рядом. - Харуя, почему ты так себя ведешь? И именно в рождественские дни? Мальчик, вздрогнув, посмотрел на голубоглазую. - А будто ты сама не знаешь? - Я то знаю. – Спокойно сказала девочка, беря паренька за руку. – Но ведь это праздник, и он всего один раз в году. Неужели нельзя хоть один год обойтись без подобных выкрутасов? Нагумо, выдернув руку, отвернулся. - Мне все равно, что вы там обо мне думаете. Я ненавижу этот праздник, и ни когда не полюблю. - Харуя… Рейна, прижав кулачек к груди, посмотрела на мальчика. «И так каждый год. Неужели он и вправду настолько ненавидит этот праздник?» - вздохнув, девочка встала с кровати и подошла к двери. Взяв за дверную ручку, она еще раз обернулась, заметив, что Нагумо так и сидит неподвижно. - Как заешь. – и вышла из комнаты. На следующий день вечер все собрались в главном зале, чтобы отпраздновать приход нового года. Все, кроме Нагумо. Тот, сидя по подоконнике, смотрел на падающий большими хлопьями снег. Незаметно мальчик улыбнулся, вспоминая, как он с родителями любили прогуливаться в такую погоду, наблюдая, как большие красивые снежинки медленно падают на землю. Горечь воспоминаний заставила Харую снова шмыгнуть носом и, спрыгнув с подоконника, он подошел к кровати, садясь на нее. Как он и сказал, он не пойдет в главный зал. Не хочет. Да и, собственно, зачем? Его отсутствия никто не заметит, ведь все веселятся и празднуют Рождество. Кому до него дело? Уткнувшись лицом в колени, мальчик не сразу заметил, как дверь в комнату открылась. Почувствовав, что рядом кто-то садиться, Нагумо поднял голову. Это был Сузуно, который с беспокойством смотрел на друга. - Почему ты не с нами? Пойдем быстрее, через десять минут будут пускать салют, - уже более ободряюще произнес голубоглазый, подсаживаясь ближе. Надув щеки, Харуя отвернулся к стене. - Мне все равно. Я никуда не пойду. Ничего в этом салюте замечательного нет. Глаза голубоволосого округлились. - Перестань, Нагумо. Почему ты так не любишь Рождество? – резко запнувшись, мальчик добавил. – Это потому, что твои родители погибли в канун этого праздника? Красноволосый, резко развернувшись, в упор посмотрел на друга. - Какая разница, что случилось раньше? Разве тебя это волнует? - Да, волнует! – не выдержав, Сузуно подскочил с кровати и взял за грудки шокированного друга. – Почему ты живешь прошлым, даже не задумываясь над тем, что будет дальше. Да, твои родители погибли, я понимаю, какого это, но ты не должен срывать всю свою ненависть на всех. Рождество – это праздник единения, а какой это праздник, если я даже не могу встретить со своим лучшим другом?!! Закончив, голубоглазый, отдышавшись, отпустил ворот рубашки кареглазого, опуская голову. - Неужели ты так и будешь прятаться в одиночестве, даже не познав, какого это – встретить Рождество с друзьями? Широко раскрыв глаза, Харуя смотрел на друга. Вообще приступы отчаяния для Сузуно весьма и весьма редки, их даже по пальцам не пересчитаешь. Но то, что сейчас увидел и услышал Нагумо, было просто редким подарком судьбы. Опустив голову, он посмотрел в окно. - Сузуно? - Что? – обиженным голосом пробормотал мальчик. - Ты только что пропустил салют. Посмотрев в окно, голубоглазый печально вздохнул. - Эх, ну да ладно. – Порывшись в карманах, он вытащил какую-то палочку. Как оказалось, это был бенгальский огонь. – У меня есть свой собственный маленький огонек. Сузуно уже хотел выйти из комнаты, как почувствовал руку на своем плече. Обернувшись, он посмотрел на красноволосого. Тот, опустив голову, старался унять дрож в теле. - Давай… Давай подожжем его вместе? Счастливая улыбка тут же озарило лицо голубоглазого и он, садясь на корточки, достал из кармана коробок спичек и передал его другу. - Давай это сделаешь ты? А то я не умею обращаться с огнем. Ухмыльнувшись, Нагумо тоже присел на корточки и, чиркнув спичкой, поджег серную палочку. Яркие искорки тут же осветили темную комнату маленьким светом, шипя и потрескивая. Харуя с восхищением смотрел на это, в очередной раз думая над словами Сузуно. Он прав, Харуя должен перестать думать о прошлом, а жить дальше, жить так, как это делают другие. Ведь, если подумать, то он тут не один сирота. Здесь они все одинаковы. Улыбнувшись, кареглазый продолжал смотреть на искорки, услышав тихое: - С Рождеством, Нагумо.