Я тебя приручу

Нет ничего лучше прогулки по парку ранним утром. Свежий и прохладный ветерок, отсутствие людей и любимая радиостанция в наушниках — красота! Остановившись на перекрестке двух дорожек, я глотнул воды из бутылки и осмотрелся. Прогноз погоды обещал очередной ясный и жаркий денек, но пока что небо заволакивала пелена облаков, а в воздухе тянуло влагой. Не то, чтобы я боялся попасть под дождь, но тогда все планы пойдут насмарку. Из густых кустов сбоку раздалось низкое рычание. Застыв на месте, я осторожно скосил глаза в сторону и увидел подрагивающие ветки, в глубине которых затаилась тень. Может, просто бродячая собака, а может… Додумать я не успел: ветки раздвинулись, и на меня уставились два янтарно-желтых глаза. Волк пристально всмотрелся в меня, его влажные черные ноздри шевельнулись, ловя запах. Я же и вовсе перестал шевелиться, позволив ему принюхаться. Несколько мгновений, и он целиком выбрался наружу. До сих пор удивляюсь, как такая туша может оставаться незаметной! В холке зверь лишь немногим не достигал груди человека. Наверное, один из его предков был тем, кто возил на спине Ивана-царевича… Волк приблизился медленной, даже вальяжной, походкой и уткнулся лобастой головой в мое бедро. Мол, чеши. Что я и сделал, зарывшись обеими руками в густую, чуть колючую шерсть на загривке. — Ну что за игры, Рина? — спросил, наклонившись к самому уху волчицы. Мохнатый треугольник шевельнулся и кончиком задел меня по носу, но на морде не дрогнула ни одна шерстинка. «Моя твоя не понимай», — говорил весь ее вид. Ну что ж, сама напросилась… Оставив ладонь на загривке, другую я положил на спину чуть повыше хвоста и стал быстро-быстро чесать там. Почти сразу задние лапы волчицы разъехались, и она упала задом на землю, а вывалившийся из пасти язык закапал слюнями мне на шорты. Это длилось всего несколько секунд, потом Рина взяла себя в лапы и легонько боднула меня в живот. «Хватит, я поняла!» Ну уж нет! Никакой пощады! Я прекратил чесать спину только, чтобы сжать в ладонях и как следует потереть ее уши. Быстро завиляв хвостом, волчица низко рыкнула и толкнула меня сильнее. Я не удержал равновесие и упал на траву, и тут же мне на грудь опустилась внушительная когтистая лапа. Низко склонившись надо мной, Рина победно оскалилась и размашисто лизнула меня в лицо. — Мадам, вы бы хоть иногда зубы чистили, — сдавленно пробормотал я, почти наповал сраженный ее «амбре». В этот момент уши волчицы дернулись и чуть повернулись. На дальнем конце дорожки появилась одинокая фигура, неспешно двигающаяся в нашу сторону. Не успел я что-либо сообразить, как Рина ухватила пастью меня за руку и поволокла в кусты. На все мои протесты она просто махнула хвостом. Только когда мы оба скрылись под ветвями кустарника, волчица отпустила меня. Улегшись рядом, она широко зевнула и положила голову на передние лапы. Я же мрачно разглядывал испачканные шорты и местами порвавшуюся футболку. — Уже третья за месяц! — но попытка воззвать к совести закончилась ничем. Рина обнюхала край рукава и потеряла интерес. Едва случайный прохожий миновал наше убежище, она поднялась на лапы и повернулась боком ко мне, выжидательно уставившись на меня. — А может пешком? — попытался предложить я, памятуя о предыдущем разе. Волчица нетерпеливо мотнула головой. Зная ее упрямый характер, дальнейшие уговоры были бесполезны. Со вздохом я поднялся и, подойдя к ней, осторожно взобрался на спину. Хоть зверюга и могла поспорить размерами с пони, но все-таки волк не лошадь. Сжав бедрами поджарые бока, я вытянулся вдоль спины и обхватил мощную шею. Волчица слегка просела подо мной, но почти сразу выпрямилась и переступила лапами, проверяя, хорошо ли я держусь. И через мгновение сорвалась с места в карьер, нырнув в лес. От рывка меня кинуло вперед, заставив зарыться лицом в густую шерсть загривка. Я попробовал приподняться — и лишь чудом разминулся с низко висевшей веткой. Волчица замедлила бег, но все равно быстрой рысью петляла между деревьями, выбирая удобный для себя путь. Поэтому я счел за благо снова прижаться к загривку. В нос ударил крепкий запах мускуса, земли и травы. Скорее непривычный, чем неприятный, он кружил мне голову. Волчья спина ходила подо мной ходуном, заставляя все крепче вцепляться в шерстистые бока. Ее частое дыхание смешивалось со свистом ветра и топотом лап. Иногда раздавались и тут же обрывались крики. Пару раз мы даже взмывали в воздух: все тело волчицы до предела напрягалось и кидалось вперед и вверх в невообразимом прыжке. Я сбился со счета времени. Может быть, прошло всего несколько минут, но мне они показались часами. Наконец, Рина замедлила бег, а потом и вовсе остановилась, тяжело дыша. Приоткрыв глаза, я попытался аккуратно слезть с нее, но руки и ноги успело свести судорогой, и мое тело кулем свалилось на траву. Переведя дыхание, я перевернулся на спину, а Рина опустилась рядом. Густые березовые кроны шелестели над головой. Поблизости не было ни единой живой души, никаких признаков цивилизации вообще, иначе бы волчица не привела меня сюда. Мы остались наедине друг с другом… не считая прочего зверья. — Ты… сейчас? — спросил я, повернувшись к Рине. Та клацнула пастью и, поднявшись на лапы, потрусила куда-то в сторону. Пробежав немного, она обернулась и глухо заворчала. «Не следуй за мной», — примерно так это переводилось. Я кивнул и сел, прислонившись к ближайшему дереву. Ноги еще подрагивали: даже если бы и захотел, то вряд ли сумел бы последовать за ней. Волчица скрылась между стволами, и я стал ждать. Где-то поблизости раздался короткий вой, потом ряфканье — и все снова стихло. Прислушиваясь, я невольно ежился от пронизывающего ветерка, ибо успел пригреться на волчьей спине. Неожиданно на мир пала тьма, а в щеку уткнулось что-то мягкое и влажное. — Сюрприз! — басовито рыкнули мне на ухо. Дернувшись в сторону, я сбросил лапы с лица и обернулся. Передо мной снова стояла Рина, теперь напоминавшая помесь волка и человека. Достаточно вообразить вставшего на задние лапы волка, придать его фигуре человеческие черты — и вы поймете, как она выглядела. — И куда же ты завела меня сегодня? — я поинтересовался, посмотрев на нее снизу вверх. Оборотница присела сбоку от меня, скрестив ноги, и с удовольствием потянулась. — Замечательное место! — проурчала она. — Здесь даже ручей поблизости есть! Я хмыкнул: все-таки наши понятия о комфорте сильно различались. Между тем Рина закончила похрустывать костями и ткнула в меня когтем. — Когда ты привез меня в город, то не сказал, что охотиться у вас невозможно! — протянула она обиженно. — Я в этом… этой насмешке над лесом только белок и видела, да и те тощие! — Но кажется, ты все-таки поела недавно, — заметил я, вспомнив запашок из ее пасти. — Зайца поймала, — довольно проурчала оборотница, махнув хвостом. — Молодой, жирный… правда, далеко убежать пришлось, — ее круглые глаза вновь обвиняющее посмотрели на меня. — Я предлагал тебе мясо! — волей-неволей я возмутился. — А ты только нос отворотила! — Потому что оно было холодным, как лед, и пахло странно, — моя собеседница фыркнула и потерла переносицу. — На зиму я заберу тебя к себе домой, а в городе не поохотишься… придется привыкать, — я протянул руку и почесал ее за ухом в знак извинения. Рина дернула им, но не отодвинулась. — Я понимаю… — глухо сказала она. — Просто не могу привыкнуть… Из наших прошлых разговоров я знал, что она вынужденно ушла из стаи и превратилась в одиночку. И причина крылась в том облике, в каком она находилась сейчас. Подобные ей изредка рождаются среди волков. Я снова почесал ее за ухом и потрепал его. И не сразу заметил, как она подвинулась ближе — опомнился лишь, когда привалилась ко мне, положив голову на плечо. Ее лапа — теперь похожая на покрытую мехом когтистую руку — рассеянно блуждала по моей груди. Я же старался смотреть в любую другую сторону: в такой позе сверху открылся ясный вид на ее прикрытую мехом грудь. Вполне человеческую, с торчавшими из меха темно-серыми, почти черными сосками… Кажется, я чуточку замечтался, потому что в следующий момент встретился с лукавым прищуром ее глаз. — Кто-то вспомнил, что он самец? — чуть насмешливо спросила она, а ее лапа легла поверх шорт, и пальцы несильно сжались на них. Я только тихо охнул и покраснел. Мы играли в подобные «игры» довольно часто — еще с нашей первой встречи. Другое дело, что я опасался рано или поздно стать евнухом после них. Слишком уж яро и дико эта волчица бралась за дело. Пальцы Рины расслабились и мягко огладили выпуклость на шортах, а затем потянули их вниз… …Солнце стояло уже высоко в небе, когда мы закончили и повалились на основательно примятую нами траву. Оборотница лежала на мне, зарывшись носом в курчавую поросль на подмышке, и медленно слизывала капельки пота. Ее мягкая и светлая шерстка на животе и груди согревала не хуже шубы — здесь, под древесными сводами было прохладнее, чем в городе. «Когда-нибудь я приручу тебя, — думал я, перебирая пальцами шерстинки. — Мы будем жить с тобой вдвоем в уютной квартире. Я научу тебя носить одежду и следить за собой. Мы будем любить друг друга долго и нежно на широкой кровати… вместе отдыхать на диване долгими вечерами и согревать друг друга в ненастье. И когда-нибудь ты сможешь показаться на улице и спокойно зажить среди людей… Моя любимая волчица»

***

Лизнув в щеку уснувшего человека, Рина положила голову поверх его груди и улыбнулась. «Когда-нибудь я приручу тебя, — подумала она, водя когтем по его щеке. — Мы будем бегать с тобой по лесу, наслаждаясь свободой. Я научу тебя искать добычу и охотиться. Мы будем спать в уютных норах, прижавшись друг к другу. И скоро ты забудешь о своих глупых условностях, о дурацкой одежде и странной еде. И когда-нибудь ты подаришь мне множество чудесных волчат, и мы создадим новую стаю… Мой любимый человечек».