О любви, о скейтах и о телепатии

Если вы меня спросите, как я понял, что гей, я скажу вам, что родился с этим. Но это не так. На самом деле всё ещё прозаичнее. В какой-то момент своей жизни я понял, что влюбился в парня. В общем-то, меня это не обрадовало, потому что сложно было представить себе более никчёмного придурка. Да он просто редкостный раздолбай! И чего девчонки на него всегда так велись? Ох, чёрт… я такой же, как они? В общем-то, у меня с самого начала не было никаких шансов. О, нет, я даже признался. Если честно, намекнул. И, хотя мне казалось, что намёк этот было невозможно не понять — для Скотта никогда не было ничего невозможного. Странно, но я очень быстро это всё пережил. Я хочу сказать, мне открылся абсолютно новый мир, и я в скором времени нашёл себе неплохое утешение. А этот придурок всё продолжал разбивать людям сердца. Единожды полюбив Скотта, я начал чувствовать за него эту дурацкую, абсолютно дурацкую заботу. Может, мои романтические чувства переросли в материнский инстинкт? Хм… Словом, что уж тут говорить, если он несколько лет сидел у меня на шее? Жил в моей квартире, ел мою еду, спал в моей кровати, в конце концов! Меня это бесит, или я этому рад? Нет, вот правда – бешусь или радуюсь? В голове у него полный кавардак. Это при том, что она у него совершенно пустая. Иногда я смотрю на него и просто поражаюсь – как? Нет, как?! Как я умудрился в него влюбиться? С другой стороны… он ведь просто адски мил. Это его вечное выражение лица как у побитой собачки. Я бы предложил ввести в Канадский Уголовный Кодекс закон, официально запрещающий Скотту Пилигриму быть настолько милым. И первая поправка – перестать состраивать эту милую мордашку в любой неясной ситуации. Даже удивительно, как кто-то ещё мог хотеть избить его или что. Да я бы на их месте срочно самоуничтожился от одного вида этого пушистого существа. Но в жизни у него вечно какая-то ерунда. И девушки все как одна больные на голову. Однажды, проснувшись поутру, я посмотрел на Скотта. Он спал, широко раззявив рот, из которого на подушку капали слюньки. И в этот момент я понял, что пора что-то менять. Конечно, немного жестоко, наверное, было выталкивать его в большую взрослую жизнь без поддержки, но… Кто, если не я? Хм… Как вспомню, какой большой… скейт был у Лукаса Ли… Мобил поморщился и потёр лоб пальцами. «Запомнить на будущее: никогда – никогда! – больше не пытаться влезть Уоллесу в голову. И как он до сих пор ориентируется в этом мире при такой загруженности мозга?» — А ты когда-нибудь катался на скейте? — поинтересовался Уоллес, приподняв голову с колен своего телепата. — Нет. Но всегда хотел попробовать. — Ла-а-адненько…