stop it // butterfly wings

/ Первый раз они встречаются в душном зале на скучной лекции по истории медицины. Чонин не любит сидеть со своей группой, предпочитая не видеть их унылые лица, поэтому устраивается всегда на самых последних рядах, где хоть и постоянно слышатся чьи-то разговоры, зато нет знакомых, которые зачастую мешают. - Эй, - Чонин чувствует лёгкое касание на своём плече и поворачивает голову на чуть слышный шёпот. - У тебя нет запасного карандаша? Рядом с Чонином - парень с высветленными волосами, бледной кожей и тонкими запястьями. Ким может сказать с уверенностью, что прежде никогда его не видел. Парень, ожидая ответа, пристально смотрит своими карими глазами с крапинками мёда на самом дне, от чего Чонин слегка теряется, но молча тянется к своей сумке, доставая нужную вещь. - Спасибо, - такое же тихое, как и вопрос до этого, и парень отпускает свой взгляд в тетрадь, записывая тему лекции. Чонин не из тех, кто любит разглядывать незнакомцев, но почему-то рядом сидящий молодой человек словно притягивает его взгляд, хотя, собственно, ничего особенного в нём нет. Худощавое и по-тинейджерски угловатое тело с намёками на то, что парень посещает спортзал, острые ключицы за глубоким вырезом серой футболки, тонкая шея, пара мелких родинок, очень ярко темнеющих на алебастровой коже и светлая чёлка, слишком низко опущенная на глаза. Блондин постоянно смотрит на экран телефона, словно ожидает важного звонка. Чонин в мыслях называет парня дерганым, иногда провожая взглядом худую руку с длинными пальцами, нервно играющую с тонкой серебряной цепочкой на шее. Время лекции почти подошло к концу, когда Чонин слышит приглушенный звук входящего сообщения. Рядом сидящий парень ловко выуживает телефон из переднего кармана светлых джинсов и, лишь взглянув на экран, закусывает губу. Он быстро сваливает все вещи в сумку и остаток лекции проводит нетерпеливо ёрзая на сидении. - На сегодня всё. Все свободны. Чонин запихивает тетрадь в рюкзак и замечает свой одолженный карандаш на исписанной парте. И почему-то резко поднимает голову, зачем-то отыскивая глазами в толпе светлую макушку у выхода из аудитории. / Если быть до конца откровенным, то жизнь не очень баловала Чонина в последнее время. Всё, во что верилось в шестнадцать, улетучилось к двадцати, оставив лишь воспоминания о сказках счастливого детства. Чонин теперь в сказки не верит. И в любовь и дружбу, кстати, тоже. Чонин не может назвать себя натуралом, хотя девушек он предпочитает больше. Однако самые длинные отношения у него были именно с парнем. И надо сказать, самые настоящие. Бэкхён был идеальным во всём, начиная с характера, заканчивая постелью. Чонин чувствовал себя по-настоящему счастливым, прибегая домой с занятий к Бёну, который фактически стал смыслом его существования. Чонину до сих пор непонятно, за что собственно с ним так обошлись. Он ведь только хотел утром просыпаться с Бэкхёном в одной кровати, есть сэндвичи с черничным джемом на завтрак, ездить за город в выходные и ходить в кино на последний ряд. Да чёрт возьми, он просто хотел прожить с ним всю жизнь. Пока Бэкхён не сбежал с его, Чонина, лучшим другом - Чанёлем. Он мог ждать чего угодно, но не двойной удар под дых от самых близких ему людей. Страйк. Болезненных разговоров с криками, руганью и слезами было много. Чонин всё понял. Но простить так и не смог. Трудно собирать себя по кусочкам самому. Доверять кому-то он больше не решался. Теперь Чонин вывел для себя одну простую формулу: чем шире ты раскрываешь руки, обнимая, тем больше рискуешь получить нож в сердце. Сейчас в его замкнутом мире нет никого, кто мог бы помочь пережить трудности. Единственное, что помогает забыться на короткое время, - танцы. Отдаваться музыке полностью, забывая обо всём. Растворяться в звуках, подобно мелу в молоке. Чтоб каждая нота - через кожу и в вены. Каждый четверг после семи он в танцевальном классе, ключ от которого берёт у старого приятеля. Здесь с Исином он танцевал когда-то. А теперь Исин сам преподаёт здесь. Ровно в десять Чонин уходит, оставляя здесь тяжёлые мысли и иногда следы от канифоли на деревянном полу. От здания хореографической школы до его съёмной квартиры всего две остановки; Чонин всегда ходит пешком. На улице начало октября, на деревьях желтеют листья и почему-то уже по-осеннему холодно, и он поглубже кутается в мягкий вязаный шарф. Знакомый перекрёсток встречает красным. Чонин один ждёт очереди, когда мимо проходит парень с опущенной головой, шагая уже по переходу. Звуки Muse в наушниках тонут в визге шин об асфальт. Чонин реагирует моментально, хватая парня на капюшон дутой красной куртки, и оттаскивает его назад. Водитель новенькой тойоты громко матерится из-за наполовину опущенного стекла, когда Чонин зло толкает парня в плечо и говорит: - Идиот, жить надоело? В стоящем перед ним человеке есть что-то определённо знакомое. А когда он узнаёт высветленную чёлку, низко падающую на глаза, блондин уже разворачивается, чтобы уйти прочь, но Чонин хватает его за запястье, не совсем понимая, что делает. - Эй, - он тянет парня, заставляя развернуться к себе лицом, но тут же отпускает руку. Потому что чёлка разлетается от порыва ветра, и Чонин видит покрасневшие глаза. Ему почему-то жутко неловко сейчас, и он совсем не знает, что делать и говорить. А парень просто смотрит на него затравленным взглядом, будто ожидая ещё одного удара. Ну давай же. Ты тоже легко можешь это сделать. Блондин шмыгает носом и, запрокинув голову назад, вымученно улыбается. А потом он разворачивается и уходит, шаркая новыми кроссовками по влажному асфальту, оставляя Чонина наедине с перекрёстком. / В третий раз Чонин видит его в столовой университета. Парень сам подходит к его столу, ставя перед Кимом банку колы, и садится рядом. Когда Чонин смотрит на него, вопросительно подняв бровь, парень говорит: - Спасибо. Я был не в себе тогда. Чонин, бросив на блондина недоверчиво-снисходительный взгляд, берёт банку, открывая её с характерным пшиком, и делает первый глоток. - Мне всё равно, что там у тебя случилось, просто иногда смотри по сторонам, как мама в детстве учила. Блондин невесело улыбается и качает головой. / Позже Чонин узнает, что его зовут О Сэхун, и он перевёлся из Чеджу сюда на второй курс и ему здесь не очень, если честно. У него та же страсть к танцам и - Чонин чувствует - такое же разбитое сердце. Иначе бы он не подпустил Сэхуна так близко, насколько позволил. Теперь они сидят вместе каждую лекцию и ходят в зал по четвергам после семи. О личном разговоры не заводятся, да и не важно это. Чонин не считает нужным рассказывать или спрашивать. Сэхун - тоже. Они переписываются сообщениями на практических занятиях и иногда созваниваются в скайпе на выходных, говоря о совершенно пустых вещах. И Чонину всё равно, если честно. Главное, рядом с Сэхуном о плохом совсем не думается. Старший не хочет признаваться себе, но внутренний голос всё же настаивает на том, что их отношения теперь похожи на то, что обычно называется словом на букву д. Сэхун рассказывает о своей школьной жизни, о некоторых друзьях и немного о семье. Он вообще-то весёлый парень, хотя на первый взгляд таким не кажется. Чонину нравится его дразнить и смущать, потому что тогда лицо Сэхуна приобретает просто неописуемые выражения, и старший искренне смеётся. Они любят обсуждать новинки кинопроката, танцевальные видео на youtube и спорят о том, где делают лучший кофе (в итоге, кстати, старший соглашается с блондином, который потом довольно щурится, улыбаясь как чеширский кот, за что потом получает по светлой макушке). Чонин с подачи младшего даже заслуживает альбомы modest mouse, потому что они клёвые и круто расслабляют после тяжёлого дня. А ещё до дыр зачитывает Паланика, стащенного с сэхуновской полки. Чонин поздно понимает, что О Сэхуна стало слишком много. Но он точно знает, что всё это ещё самая поверхность, и он хочет узнать немного больше о парне со странно тонкими запястьями. Сэхун рассказывает о молодом человеке по имени Лухан, который должен перевестись в их университет во втором семестре на пятый курс. Он, наверное, самый дорогой для Сэ человек. Они дружат с самого детства, и Лухан для Сэхуна - старший брат. Чонин тогда теряется в прошлом, отмечая, что сердце больше не начинает болезненно сжиматься от уже размытых образов в голове. А потом рассказывает Сэхуну о Чанёле, почему-то вспоминая только хорошее о высоком парне с медными вьющимися волосами. - А где он сейчас? - вопрос заставляет Чонина поджать губы. - Не знаю, - со вздохом отвечает он. - Я не видел его больше года. Сэхун не спрашивает больше. Чонин не может описать, как благодарен за это. / В январе, как раз в разгар зимней сессии, Чонин получает от Сэхуна диск с качественным дабстэпом и хорошие наушники, как подарок на день рождения. Чонин удивлён и безумно рад. Сэхун и сам светится, когда протягивает аккуратно завёрнутую в блестящую бумагу коробку. - Опробуем лучшие треки в танцевальном зале, - говорит Сэхун с улыбкой, а Чонина будто что-то немного щекочет изнутри, но он не хочет думать об этом. И ещё отмечает: Сэхун чертовски мил в этом свитере с оленями. / Спустя ещё пару недель Сэхун знакомит его с Луханом - светловолосым парнем с по-детски милым лицом и совсем не детскими мыслями. Чонину он кажется странным, но он считает, что сейчас совсем не время разбираться в отношениях к окружающим, так как он обнаруживает в себе ещё одно забытое чувство, которое надо бы упорно отрицать, но Чонину пока всё равно, потому что он ужасно растерян. Такое чувство как ревность, он не испытывал уже давно, и факт его присутствия словно ведро холодной воды на голову. Холодными вечерами по выходным, прячась от надоедливого снегопада, они вдвоём сидят в кафе, потягивая тёплый гляссе из трубочки. Чонин теперь чаще обычного отключается от разговора, размышляя о своём. Он думает о том, что тогда всё начиналось именно так. - Хён, ты в порядке? Чонин чувствует чужую тёплую ладонь на своей руке и поднимает взгляд. Сэхун совсем близко. Он чуть хмурится, смотря старшему прямо в глаза. Чонин поднимает руку, чтобы убрать мешающуюся чёлку с глаз младшего, откидывая назад жёсткие светлые пряди. - Так лучше. Чонин улыбается, видя некоторое сэхуновское замешательство. А потом младший также улыбается в ответ, а у Чонина замирает сердце. Мгновение портит телефонный звонок. Сэхун отвечает моментально. - Что, прямо сейчас? - шепчет он в трубку и, получив ответ, суёт телефон в карман джинсов, хватая с противоположного сидения сумку. - Прости, хён, мне нужно идти. - Что-то случилось? - Чонин обеспокоенно наблюдает за младшим. - Нет. Он чувствует, что Сэхун врёт сейчас. Но не задаёт лишних вопросов, позволяя тому спешно уйти. Чонин выходит из кафе чуть позже, когда пронизывающий ветер сменяется плавным танцем пушистых снежинок. Он снимает с руки перчатку, ловя тёплой ладонью пушистые хлопья. Они тут же таят, не успев коснуться кожи, оставляя после себя прозрачные капельки. Чонину кажется, что он тает так же от тёплой улыбки блондина. / Кажется, что второй семестр течёт слишком быстро. Никто ещё не успел отойти от зимней сессии и сезонной практики в госпитале, как уже пора готовиться к летним экзаменам. За это время Чонин осознает, что вечерних посиделок и переписок в imessage ему мало. Он думает о Сэхуне даже больше, чем нужно. Это несколько бесит, но что он может сделать? Предпринятые попытки отгородить от себя младшего дали неудовлетворительный результат - о Сэхуне почему-то думалось в два раза больше, а в области сердца кололось сильнее. Во время совместного похода в парк аттракционов, когда он видит счастливое лицо младшего, жующего сладкую вату, Чонин разрешает себе пустить всё на самотёк. Единственное, что теперь его беспокоит, это внезапные исчезновения Сэхуна. В такие моменты Чонин чувствует тотальную беспомощность, потому что младшего не найти, ему не дозвониться. Он будто покидает планету на время, возвращаясь так же внезапно, как и исчезая. И это не приносило бы ещё больше беспокойства, если бы всё происходило спокойно. Но Чонин часто срывается на поздние звонки Сэхуна, обнаруживая его в подавленном состоянии. Чонин пытается спрашивать о причинах, но Сэхун молчит, комкая рубашку старшего на спине, и часто-часто дышит. И каждый раз сердце Чонина будто зажимают в тиски; ему больно до покалываний на подушечках пальцев. Видеть такого Сэхуна - невыносимо. / Корень проблемы находится неожиданно. И Чонин думает, что лучше бы он не знал абсолютно ничего. Сэхун приходит к нему сам с полупустой бутылкой дешёвого виски и летней пыльной духотой. Чонин не знает, как реагировать на этот полуночный визит, но друга впускает. Сэхун молча идёт на кухню, достаёт пару прозрачных стаканов и садится за стол, разливая янтарно-прозрачную жидкость. Чонин ждёт объяснений, но Сэхун молча опрокидывает в себя порцию алкоголя и закрывает лицо руками, морщась. А потом надрывно вздыхает, посылая по венам старшего электрические импульсы, отзывающиеся сотнями болезненных вспышек под кожей. - Он никогда не полюбит меня так, как я, - тихий шёпот младшего заставляет вздрогнуть. - И каждый раз, когда я буду приходить к нему ещё, он будет делать это только из грёбанной жалости. На запястьях у Сэхуна свежие царапины, а у самой ключицы темнеет маленькое пятнышко. Чонину не нужно ничего объяснять. Чонин всё прекрасно понимает. Виски, что принёс младший, такой же горький, как и чувство у него внутри. / Чонин совсем не замечает, как проходит время. Тяжёлая сессия и летняя практика остаются позади, что немного напрягает - с этими заботами лишний раз думать о всяких осэхунах почти некогда. Они всё так же общаются с поправкой лишь на то, что Чонин боится их новых встреч. С каждым разом слушать рассказы младшего о Лухане всё труднее и труднее. Старший боится сорваться когда-нибудь, наговорив кучу всего. Какой толк от того, что Сэхун узнает о том, что значит для него немного больше, чем младший думает? Легче от этого уж точно никому не будет, младший лишь больше запутается. - Почему ты мне всё это рассказываешь? - Чонин удивляется тому, как может сохранять спокойствие в такие моменты. Сэхун мнётся, закусывая губу. - Знаешь, - он откашливается, прочищая горло, - я думал, что, когда ты обо всём догадаешься, отвернёшься от меня. Но... - Сэхун грустно улыбается, опуская взгляд, - теперь, когда всё так, я доверяю тебе ещё больше. Чонин качает головой, не зная что на это ответить. Как-то тяжело становится на душе, он чувствует, будто предаёт доверие младшего. - Если тебе неприятно, ты только скажи, - тихо добавляет он, проводя ладонью по жёстким волосам. - Я понимаю, это всё противно. Чонин сжимает плечо Сэхуна с хриплым всё в порядке. / Чонину с самого начала не понравился этот Лухан. Он чувствовал, что милое лицо - это для глупых мальчиков и девочек. Теперь, с окончанием практики Чонин виделся с ним регулярно, когда назначив встречу Сэхуну где бы то ни было, обнаруживал рядом с младшим это бесплатное нервотерзающее приложение. Чонин держался холодно в такие моменты, медленно закипая внутри, когда видел, как Сэхун носится с ним. Теперь Чонин уверен: даже если бы младший не рассказал ему о них с Луханом, он всё равно бы догадался. Как выяснилось потом, Лухан тоже оказался внимательным. После совместного похода на премьеру какого-то фильма они решают зайти в кафе-мороженое. Сэхун оставляет их вдвоём, когда уходит делать заказ, и тогда Лухан говорит: - Вижу, Сэхунни тебе не безразличен. Чонин сверлит взглядом ухмыляющегося парня перед ним. - Как бы то ни было, это тебя не касается. - А ты хорошо притворяешься, - Лухан продолжает, нарочно растягивая гласные. - Я бы не догадался, пока не узнал, что ты в курсе, - старший многозначительно закатывает глаза, приподнимая брови. - Просто потом сопоставил твоё отношение ко мне с самого начала и отношение теперь. Ты и так был от меня не в восторге, но теперь эти твои взгляды. Чонин смотрит в окно. Погода, кажется, начинает портиться. Полуденное солнце затянуло серыми тучами, а прохладный ветер подгоняет прохожих ускорить шаг, чтобы быстрее возвратиться домой. - Может, ты меня просто разочаровываешь всё больше каждый раз, поэтому я так стал относиться к тебе, - Чонин поворачивает голову к старшему. - Нет, - Лухан довольно улыбается. - Ты даже терпишь меня только из-за Сэ. Чонин скалится, а потом задает вопрос, который всё это время не давал ему покоя: - Только честно, зачем ты всё это делаешь? Разве ты не видишь, как ему больно? И Лухан вдруг становится серьёзным. Он выпрямляется в кресле, чтобы облокотиться на край стола. - Он сам виноват. Он знал, на что шёл, я предупреждал его, когда всё только начиналось. - Ты просто эгоистичный ублюдок, - сквозь зубы цедит Чонин, качая головой. Лухан только хрипло смеётся в ответ, а Чонину хочется хорошенько ему вмазать. Блондин снисходительно улыбается, когда видит сжатые кулаки младшего и, наклонившись через стол, тихо произносит: - Знаешь, у Сэхуна есть три родинки в форме треугольника. Прямо на внутренней стороне бедра. Интересно, Сэ сам знает о них? Если б взгляд мог убивать, Лухан умер бы тысячу раз. Когда Сэхун подходит к столу, держа в руках поднос с тремя порциями берлинского шоколадного, Чонин закидывает сумку на плечо. Младший непонимающе смотрит на друга, а Чонин хлопает того по плечу, натянуто улыбаясь. - Извини, позвонила сестра, нужно посидеть с племянниками. Увидимся. - Но там же... - Сэхун не успевает договорить. Чонин быстро разворачивается, направляясь к выходу. Когда он выходит из кафе, с неба уже покапывает мелкий дождь, неприятно холодя кожу. / После этого они не видятся неделю. Чонин придумывает разные отговорки, чтобы не видеться с Сэхуном. Сам же не выходит из дома вообще, проводя время лёжа на кровати с наушниками и музыкой. И думает, думает, думает. Он думает о том, что Сэхун в своей наивности похож на мотылька, летящего на свет пламени. Но стоит ему приблизиться к желанному чуду, как его тонкие крылья начинают тлеть. Чем дальше, тем больше. Совсем немного, и его, Чонина, мотылёк потеряет собственные крылья. И Чонин злится. На Лухана за то, что оказался паршивым эгоистом. На Сэхуна за его слепоту, за слабость перед старшим. В конце концов, на себя за то, что не может остановить всё это. Почему младший просто не может это остановить? Он добровольно попался в сети, но у него ещё есть шанс выбраться. Чонин вспоминает тёплые рассказы младшего о Лухане, вспоминает его млеющее лицо, когда он видит старшего. Может, дело в тотальнейшей привязанности. Сэхун влюблён без памяти - это факт. Чонин сворачивается на простынях. Он пытается больше ни о чём не думать, чувствуя болезненную пульсацию в висках, и вслушивается в звуки города, доносящиеся через открытое окно. Погода совсем испортилась. На смену летней жаре пришли сильные грозовые ливни. Где-то совсем близко Чонин слышит раскаты грома. А после - мерное постукивание крупных капель о крыши домов. - Значит, снова дождь? - тихо в пустоту, словно самому себе. В комнату влетает холодный ветер, раздувая белые шторы, словно паруса. На улице ливень. Чонин закрывает глаза. Когда он почти проваливается в сон, до слуха доносятся звуки дверного звонка. Чонин поднимается с кровати и направляется в коридор, перед этим плотно закрыв окно в комнате. На пороге - вымокший до нитки Сэхун. Чонин чертыхается, когда видит, как младший замерз. - Спятил, да? - говорит он, затягивая не сопротивляющегося друга в квартиру. - У тебя губы посинели и дрожат. Чонин стягивает с младшего мокрую толстовку и толкает его по направлению к ванной. - Я принесу сухую одежду, - говорит он, закрывая дверь. - Вот же идиот. Когда Сэхун заходит на кухню, Чонин ставит на стол две чашки горячего чая и заставляет его сесть. Он ждёт, когда младший что-нибудь скажет, но тот лишь отпивает пару обжигающих горло глотков и закрывает глаза, шумно вздыхая. - Я... я... - начал Сэхун, заикаясь, - я очень хочу прекратить это. У Чонина сдавило горло и звенит в ушах. Он уже никогда не надеялся услышать это. Он подходит к младшему, садясь перед ним на пол, и берёт его холодные пальцы в свои руки, чуть сжимая. Чонин сглатывает ком в горле и осторожно дрожащим голосом произносит: - Но? У Сэхуна глаза на мокром месте, и он больно закусывает нижнюю губу, качая головой. - Не могу. Мы слишком связаны. У Чонина внутри будто что-то обрывается в этот момент. Сэхун что-то ещё шепчет, оправдывая Лухана, но старший уже не слышит. Он опускает голову и сильно сжимает руки Сэхуна, от чего тот шипит и вырывается. - Сэхун, - голос дрожит от злости и обиды. - Да он просто пользуется тобой, и ему плевать на то, что у тебя внутри. Разве ты не видишь, Сэхун? Ложишься под него всякий раз, когда он позвонит тебе... Шлюхой себя не чувствуешь? Младший замирает на месте. Он будто не веря смотрит на Чонина своими карими глазами с крапинками мёда на самом дне, моментально бледнея. А потом срывается с места и вылетает в коридор, хватая свои поношенные кеды. Чонин не хотел так говорить, правда. Глухой стук сердца отдаётся где-то в районе горла. - Сэхун, я... - ему правда очень жаль. - Сэхун! Чонин бросается к входной двери, когда слышит, как младший пытается открыть замок. Он хватает Сэхуна за тонкое запястье, рывком разворачивая его к себе, и прижимает худое тело к своей груди. - Пусти, оставь меня в покое, - Сэхун говорит тихо, пытаясь скрыть дрожь в голосе, но Чонин успевает уловить в нём нотки ненависти. Младший отчаянно пытается вырваться из сильных рук, но сил уже нет почти. Он так устал от всего этого. - Прости, прости меня, - старший шепчет это блондину на ухо, прижимая к себе ещё крепче, пока тот не перестаёт сопротивляться. Сэхун прячет лицо в ладонях и глубоко дышит, пытаясь успокоиться. Чонин продолжает шептать утешения, поглаживая Сэ по волосам, и младший неуверенно обнимает его в ответ. - Я знаю, как всё это неправильно, - говорит Сэхун. - Но, - он немного отстраняется, чтобы заглянуть Чонину в глаза, - вы никогда не поймёте меня. Он стал смыслом моей жизни ещё в юности. Я не могу просто так уйти. Тем более, когда всё так далеко зашло. У Чонина перед глазами - утренний Бэкхён. Он варит ароматный кофе, стоя у плиты, и часто оборачивается, тепло улыбаясь. Чонин чувствует, что начинает тонуть в ощущениях. Тоска заполняет всё внутри, грозя выплеснуться наружу. Чонину не нужно объяснять. Чонин всё понимает. Они стоят так ещё долго, пока хрупкую тишину не нарушает звонок телефона. Сэхун выуживает из кармана чужих домашних штанов свой мобильник и смотрит на экран. Дисплей светится фотографией Лухана, но Сэхун почему-то не спешит отвечать, и Чонин осторожно забирает телефон из ослабевших рук младшего, кладя его на обувную полку. - Не ходи к нему больше, - шепчет Чонин, опаляя бледную шею Сэхуна горячим дыханием, от чего алебастровая кожа покрывается мелкими мурашками. - Остановись, Сэхун. Голос у Чонина низкий и хриплый. - Остановись, я прошу тебя. Он чуть отстраняется, поднимая голову Сэхуна за подбородок. Чонин проводит тёплой ладонью по бархатной щеке младшего, от чего тот прикрывает дрожащие веки, глубже набирая воздух в лёгкие. - Знаешь, - тихо говорит Сэхун, - мне кажется, если бы мы полюбили друг друга, то всё было бы намного проще. Сердце Чонина пропускает удар, чтобы потом бешено заколотиться о рёбра. - Наверное, - тихо на выдохе. А после - лёгкое касание мягких губ. Чонину кажется, что по венам течёт кипяток. Сладкая боль во всём теле, до подкашивающихся коленок. Неописуемо чертовски. - Чонин, не надо, - шепчет Сэхун, слабо уперевшись ладонью в широкую грудь старшего, но запрокидывает голову назад, подставляя шею для влажных поцелуев. Чонин прижимает дрожащее тело к стене, касаясь лбом лба младшего. - Я бы никогда не сделал тебе больно, слышишь? - голос совсем охрип. Чонин смотрит ему прямо в глаза. Он долго ждал. - Ты нравишься мне. Сэхун чуть открывает рот, а старший снова целует. И когда Сэхун слабо отвечает ему, осторожно обнимая за шею, Чонин слетает с тормозов. Он тянет младшего за руку в комнату и толкает его на светлые простыни, нависая сверху. Старший запускает руку под ткань футболки, проводя пальцами по выпирающим рёбрам, и зацепившись за край, тянет её вверх, избавляя Сэхуна от ненужной вещи. Сэхун зарывается пальцами в тёмные пряди, когда чувствует первое прикосновение горячих губ к ключице. Чонин целует каждый сантиметр прозрачной кожи, оставляя краснеющие дорожки по шее от мочки уха до яремной впадины. Он раздвигает коленом бёдра младшего, чуть надавливая на пах, чем вызывает первый полузадушенный стон. Чонину кажется, что он спит. Сэхун такой невероятный, когда задыхается от собственных тихих стонов, отзывается на каждое прикосновение умелых пальцев, такой податливый, нежный. Сердце в груди сладко ноет. Сэхун такой только для него, здесь и сейчас. Чонин мягко целует младшего за ушком и шепчет что-то, пытаясь отвлечь от лёгкой боли внизу. А затем в сотый раз накрывает его губы своими, ловя каждый вздох, каждый стон, слетающий с этих медовых уст. Чувствовать Сэхуна всем телом - неописуемо. Чонин забывает обо всём на свете, когда делает первый толчок, чувствуя как выгибается под ним младший. Он находит руку Сэ, переплетая их пальцы вместе. Сэхун чуть приподнимается на локтях и выдыхает на ухо Чонину хриплое быстрее. Глаза в глаза и одно дыхание на двоих. Чонин сходит с ума, когда сквозь стон младший произносит его имя. / Утро встречает его ярким солнечным светом через не задёрнутые шторы. Чонин совсем не удивляется, когда видит, что в кровати он совсем один. Он закрывает глаза, прокручивая воспоминания в сознании. Чонин знает точно: покрасневшие блестящие губы и подрагивающие ресницы ему не забыть никогда. Сменная одежда младшего лежит на стуле, аккуратно сложенная. Чонин чувствует лишь обволакивающую пустоту внутри, и он тонет в ней, задыхаясь, без возможности выбраться на поверхность. Он знал, что пожалеет, но всё же где-то надеялся. На кухонном столе остывший кофе и пара сэндвичей с черничным джемом. Чонин горько улыбается, отпивая из чашки крепкий напиток. Он берёт свой телефон с подоконника, открывая новое пришедшее голосовое сообщение. Из динамиков Чонин слышит голос Сэхуна. Парень опускается на пол, роняя голову на руки и вслушиваясь в слова сообщения. Чонин... ничего ведь не было, да? Пожалуйста. Так будет лучше. - Возможно для тебя? - хрипло говорит Чонин в пустоту комнаты. Он поднимает голову вверх, упираясь взглядом в белый потолок, и смеётся, не успевая поймать пальцами прозрачную каплю, стекающую к виску. На улице слышится звонкий звук разбивающегося стекла под смех соседских мальчишек. А Чонину кажется, что это снова разбилось его собственное сердце.

Пожалуйста, я больше не хочу чувствовать. И... остановите его кто-нибудь. Или он потеряет крылья.