Родители

Для придания комичности использован японский транслит на русском. Я предупредил. Если нужно будет, переделаю. Треклист смотрите в комментариях. Раздевалка - самое надежное место во всей школе, сюда после тренировок редко кто заглядывает. А тот дубликат ключей от нее, что остался со времен их первой игры для вступления в волейбольный клуб Карасуно, сейчас очень пригодился. Брюнет прижал рыжеволосого к двери, ведя руками по обнаженному телу мальчишки и страстно целуя того, не давая отстраниться. Хината тихо вздыхал в поцелуй от всех этих движений Кагеямы и отвечал на них тем же - касаясь сосков связующего, заставил того сдавленно простонать и сжать руками ягодицы Шоё. Яркий свет вдруг ударил в глаза, и Тобио будто растворился в раздевалке. - Шоё, вставай, - по голове прошлась чья-то рука, и Хината приоткрыл глаза, увидев отца, сверкающего улыбкой, и его растрепанные алые волосы. - Тетсуя устроил уборку, надо помочь, так что не залеживайся, - рыжеволосый, после того как дверь за баскетболистом закрылась, грустно вздохнул. Это был только сон. Из соседней комнаты заиграла громкая музыка, и Хината, вздохнув, нехотя встал с кровати, искренне радуясь, что его родители слушают примерно то же, что и он сам. Проходя в ванную мимо гостиной, рыжеволосый услышал еще один голос, напевающий песню, и улыбнулся: папа-Куроко, видимо, наивно полагал, что его никто не слышит. Однако, слава богам, музыкальный слух у Тетсуи был, иначе бы Хината повесился на мочалке. Он чистил зубы, пританцовывая под песенку в исполнении папы. - Кип ит ин май сторииииии[1], - подхватил Шоё, плюясь зубной пастой в висящее на стене зеркало. Осознав, что натворил, парень тут же прополоскал рот и выбежал из ванной как ни в чем не бывало. Папа-Кагами разговаривал по телефону, попутно обнимая второго отца. Оба смеялись. Из этого разговора Хината усвоил, что скоро у них будут гости. Когда старший папа положил трубку, Шоё успел уже навести видимость чистоты у себя в комнате и, выйдя в коридор, просунул голову в дверной проем, ведущий в гостиную, улыбнувшись во весь рот: - Па, поставь имаджинейшн, пожааалуйста, - попросил он, и Куроко развернулся к ноутбуку. - Ни дня без нее прожить не можешь, - хохотнул Кагами, поглаживая сына по голове и спускаясь на кухню. Хината прошел в гостиную, как снизу послышался грохот и ругательная речь на двух языках. Тетсуя вздохнул, а потом пошел вниз, вручив Шоё тряпку. Однако рыжеволосый только радовался этому - теперь ему никто не помешает. Взяв в руки бокал, он аккуратно протер его с внешней и внутренней стороны, попутно напевая песню. - Юреру кагероо суберидасу асе, - он пританцовывал, виляя бедрами в такт песне, которую знал наизусть. Шоё пел, танцевал, совершенно не замечая ничего вокруг, но при этом не забывая про свои обязанности. Уже несколько тарелок и кружек было очищено от пыли. - Невер гив ап коно мама оваритаку ва наи...[2] - Я смотрю, тебе тут весело, - хмыкнул голос из-за двери, и Хината, замерев, развернулся, произнося лишь только: - О-оу. Пауза прерывалась только громкой музыкой, которую вошедший Кагеяма поспешил выключить. Шоё все так же стоял, как статуя, с тряпкой в одной руке и бокалом в другой. Тобио сейчас выглядел какой-то иллюзией, и рыжеволосый тут же вспомнил сон, как он растворился в раздевалке. Однако то, что было раньше... Воспоминания об этом заставили Хинату покраснеть и отвернуться, принимаясь за работу. Теперь он слышал, что помимо брюнета в этом доме есть еще кто-то, - голоса слышались снизу, - но идти здороваться не было никакого желания. - Где же она, - пробормотал Кагеяма, что-то выискивая в плейлисте отца-Куроко. - Вот! После вступления к песне снизу послышались радостные крики кого-то из друзей отцов. - Я пришел с дядей, - наконец поспешил пояснить Тобио, закатывая рукава и беря вторую тряпку с батареи. Шоё кивнул, продолжая молча протирать свой бокал уже около двух минут. Он резко вздрогнул, почувствовав на себе взгляд брюнета, и посмотрел на натертый уже до блеска предмет посуды и тут же отправил его в чистый сервант. Мимо гостиной кто-то промчался, но тут же вернулся назад, просовывая голову между дверью и косяком. - Коганей-сан? - удивленно спросил Шоё, глядя на мужчину с необычным ртом. - То-чан, сделай громче, внизу вообще нифига не слышно! - попросил Шинджи, и Хината затрясся в беззвучном смехе, глядя на хмурого Кагеяму, прибавившего музыку до такого уровня, что закладывало уши. - То-чан, - повторил Шоё, и плохого настроения как не бывало. Он засмеялся в голос, хлопая ладонью по коленям и вытирая слезы. - То-чан, - он глянул на Тобио и тут же получил тычок в бок. Распахнув глаза от неожиданности, рыжеволосый сощурился и полез в драку, заваливая парня на пол неожиданным прыжком. Они с Кагеямой катались по полу, меняясь положениями, смеясь в голос и щекоча друг друга. Музыка была веселой и невероятно атмосферной. Наконец брюнет прижал собой Хинату к полу и, ограничив его движения своим телом, начал щекотать парнишку под свободной футболкой. Тот смеялся едва ли не до слез, что-то произнося в ответ на действия, и почему-то Тобио не сдержался - поцеловал Хинату прямо в губы, тут же проникая внутрь языком. Шоё, не растерявшись, ответил, притягивая брюнета ближе к себе и вцепляясь в волосы, выплескивая всю накопившуюся энергию и превращая ее в страсть. - Ай кен ду ит! Ю кен ду ит! Ви кен ду иииит![3] - пропел Коганей, поднимаясь по лестнице и замирая у дверей в позе крутого вокалиста, когда песня закончилась. Парни, отвернувшись от внешней двери, мыли стаканы, мысленно проклиная мужчину, зашедшего так не вовремя. Шинджи же, решительно ничего не замечая, вдруг крикнул на весь дом: - Приготовьсь! Начали! Заиграла красивая гитарная партия, и Коганей прыгнул, продекламировав "Е" и убежал вниз. Музыка оказалась просто инструметалкой, но снизу доносились какие-то голоса. Кагеяма с Хинатой, оба красные от стыда, переглянулись и оба ломанулись к двери, проверить, что же там творится. Они спустились на несколько ступенек, чтобы видеть все самим, но при этом оставаться незаметными. Оба очень старались сдерживать смех, ничем не выдавая своего присутствия и тут же забывая о неловкой ситуации, возникшей несколько минут назад. Это действительно нужно было видеть. Трое мужчин, поющих в швабру/пылесос/палку для мытья окон - нужное подчеркнуть - и при этом имеющих за плечами сорок лет. - Райз ап тугевееер![4] - пели они, а старшеклассники думали, как бы от смеха не скатиться с лестницы. Коганей что-то выкрикивал, но при этом ни Кагами, ни Куроко не сбивались с ритма, словно так и нужно было. - Зеттай! Зеттай! Зеттай! Зеттай! Школьники решили пойти наверх, чтобы хорошенько проржаться под оставшийся кусок песни. Слыша голоса, они оба повалились на пол, смеясь так, как еще никогда в жизни - увидеть своих родных в таком амплуа было слишком весело. Однако уборка не ждала, и, более-менее успокоившись, ребята принялись за посуду, протирая ее и ставя в сервант. Из колонок раздались какие-то нечленораздельные звуки, на что Хината, весело взвизгнув, подпрыгнул и сам начал подпевать, то и дело пританцовывая и вертясь вместе с посудой вокруг Кагеямы. - У! И! У! А! А![5] - то и дело выкрикивал он, а потом, поставив стакан на стол, запрыгнул на Тобио, обхватывая ногами его бедра и заставляя брюнета кружиться. Тот согласился на просьбу, недобро ухмыляясь и раскрутился так, что они оба свалились на пол от головокружения. - Ведем себя, как придурки, - констатировал связующий, пытаясь отдышаться. - Скажи это тем, кто пять минут назад пел в швабры, будучи сорокалетними детьми, - хохотнул Шоё. Тобио кивнул, вспоминая все то зрелище, что было ими увидено, но потом увидел перед собой вставшего с протянутой рукой Хинату. - Не тяни руки - протянешь ноги, - посоветовал он, и поднялся сам. Песня закончилась. Дальше, к счастью, потекли более приятные мелодии, и энергия потихоньку уходила, давая место спокойствию и равновесию. Кагеяма снова стал собой - хмурым Королем, - а Хината просто немного успокоился. - Шоуто га атте усоппачи ни итонте, - напевал под нос рыжеволосый, - боку то кими то де... шуджинко но лав сонг![6] Он немного покачивался, осматривая стакан на просвет и выискивая там пятна или отпечатки пальцев. Внизу старшие громко засмеялись, и в голове парнишки тут же возникли картины смеющихся Коганея с Кагами и улыбающихся Митобе и Куроко, всегда сдерживающих свои эмоции. Когда песня закончилась, оба парня судорожно выдохнули - сервант стоял, сверкая чистотой. Осталось протереть несколько полочек, стол, пропылесосить и помыть полы, в общем-то, не все самое сложное. - Ребзя, айда что покажу! - в комнату залетел Шинджи и, взяв обоих за руки, потащил вниз, посадив на стулья. Оба волейболиста были несказанно удивлены, учитывая то, что видели сейчас только две макушки - голубую и красную. Они бросили вопросительный взгляд на Митобе, но тот только пожал плечами. - Татоеба оре га хитори даатара, - вдруг папа-Кагами, сверкая улыбкой и держа в руках швабру. - Докоматте ярета, докоматте юкета дароо... Шоё и Тобио еще раз переглянулись, улыбнувшись друг другу и вновь перевели взгляд на все это безобразие. - Шоумеи шиттари, има ва мада мури демоо, - продолжил Тетсуя, держа в руках вместо микрофона рулон мешков для мусора, - итска. - Подхватываем, ребзя! - Коганей эффектно прыгнул с лестницы, крича: - Ай шаут! - Мотто оокина, - ответили ему улыбающиеся родители. - Ю шаут! - Чикара ни наре! - Ви шаут! - Таёру даке джанаку мазу ва![7] Шоё мигом просек фишку и теперь уже кричал вместе с Шинджи, получая от этого настоящее удовольствие. Кагеяма же сидел, подперев голову рукой и смотрел на все это с нескрываемой улыбкой на лице. - Надо бы уборку продолжить, - предложил Куроко, когда этот импровизированный концерт закончился. - Значит, так! - шатен встал и поднял руку вверх, привлекая к себе внимание. - Молодежь сейчас идет и быстро-быстро заканчивает с гостиной. Но есть условие - вниз ни шагу, даже подсмотреть нельзя будет. Иначе прикокошу всех, - добренько пожелал Коганей, и волейболисты тут же закивали. - Разбежались, - парни пулей полетели выполнять вверенное им задание. - Знаешь, - вдруг сказал Кагеяма, замирая у двери. - Когда дядя так улыбается... В общем, не к добру это, - он сжал губы в тонкую линию. - Ваш дом будет разрушен мега-вечеринкой. - Пффф, - фыркнул Хината. Уж сколько таких "пати для тех, кому за тридцать" он повидал. - Этому дому все нипочем. Оба, вздохнув, оглядели территорию действий и принялись за уборку. Когда они закончили и просто лежали на диване, отдыхая, за ними пришел Коганей. Спустившись, ребята поняли, что теперь у них полон дом гостей. Здесь собрались все, кого они когда-либо знали и видели: Аомине, Кисе, Мидорима, Такао, Киёши, Хьюга и... - Киоко-сан? - воскликнул Шоё, удивленно уставившись на девушку, неизвестно каким образом здесь оказавшуюся. Потом он вспомнил, что она и есть та самая дочка бывшего капитана Сейрин. Брюнетка кивнула в знак приветствия и прошла за своими папашами, садясь на подлокотник дивана. С приходом всей этой толпы в доме стало гораздо веселее, но и шумнее. Когда, наконец, все расселись по местам, на подиум, который был в комнате отцов Хинаты, выскочил Коганей. - Итааааак, - начал он, - сегодня у нас состоится концерт для наших детей! Спасибо всем, кто пришел сюда, спонсоры нашего выступления - Свет и Тень корпорейшн! Начнем, и пусть подрастающее поколение знает, что взрослые не только в их возрасте мячик гоняли по полю! Все дружно зааплодировали, и Коганей подошел к стоявшему на столе ноутбуку. - Прошу хозяев дома на сцену, - пригласил он, довольно улыбаясь во весь кошачий рот. Куроко и Кагами встали и поклонились "залу", после чего взяли в руки что-то очень похожее на расчески и запели. - Тсукарета карада ходоку ванилла то...[8] - Клевые у меня родаки, - шепнул Шоё, тыкая в серьезного Кагеяму пальцем. - Концерт устроил мой дядя, спасая нас от скучной и нудной уборки, так что кто еще клевый, - насмешливо ответил связующий, гордо задирая подбородок. - Ага, - кивнул Хината. - То-чан, - хихикнул он, и оба начали тыкать друг в друга, создавая некое подобие маленькой драки, но пытаясь скрыть это от всех остальных. Мидорима, сидевший рядом с ними на диване, поправил очки и грозно взглянул на школьников, которые после этой моральной атаки тут же замерли, боясь шевельнуться. Сегодня пели все - семьи Аомине и Кисе, Хьюги и Киёши, Коганея и подхмыкивающего ему Митобе. На удивление подростков, даже холодный Мидорима согласился выступить на этом странном концерте. Кстати, у него оказался довольно-таки приятный голос при пении. Они с Такао спели одну, быструю, а потом Казунари поставил еще одну, помедленнее. Обе эти песни были спеты с душой, будто бы парни сами написали и музыку, и текст. - Куёмо иттами, ояшиса. Ашита э тсурете,[9] - в унисон пели они, невероятно красиво. Удивительное сочетание вышло из них двоих, но своей композицией они вносили частичку чего-то доброго и нежно-романтичного в атмосферу веселья. Когда все закончилось, Хината вскочил с дивана с аплодисментами и криком: "Крутяяяяк!" Мужчины довольно улыбнулись. День закончился на веселой ноте. Провожая гостей, Кагами и Аомине устроили салют. Номер Три восторженно тявкал в ответ на каждый залп, заставляя Тайгу нервно вздрагивать. Когда все закончилось, семьи наконец разошлись по домам. Кагеяме разрешили остаться у Хинаты с ночевкой, и тот тщательно пытался скрыть сияние изнутри от этой невероятной радости. Куроко сказал ребятам идти наверх, в спальню, что они и сделали. Едва дверь в комнату Хинаты закрылась, сам хозяин комнаты запрыгнул на своего парня и набросился на него с поцелуями. Они еле как дошли до кровати, не отрываясь друг от друга, и Кагеяма свалил Шоё на матрац, наваливаясь сверху и продолжая разорванный поцелуй. Он снял свою кофту и задрал футболку на Хинате, поглаживая того по груди и соприкасаясь голой кожей. - Я тут забыл сказать, - дверь открылась, и оба парнишки, застывшие в своих положениях, уставились на папу-Куроко. - А, ладно, подождет, - улыбнулся он как ни в чем не бывало и закрыл за собой дверь. Шоё быстро оттолкнул от себя брюнета, сваливая того на пол, и тут же натянул майку до самых колен, вспыхивая, как сегодняшний салют. Кагеяма вдруг понял, что в ближайшее время посещать этот дом не будет - смотреть в глаза Куроко-сану будет просто непосильной задачей.