Отрешённая

      Музыка бьёт по ушам. Всех колошматит не по-детски. Одна я стою и чувствую себя явно не в своей тарелке. А люди вокруг, преимущественно старшеклассники и преимущественно совсем умалишённые, двигаются в такт, впрочем, не все. Некоторые даже не то что бы двигаются, дрыгаются, что ли, но точно не танцуют. А я стою и наблюдаю за этими ополоумевшими. Чёрт бы их побрал.  — Алиска, — кричит белокурая девица и подбегает ко мне. — Ты чего грустишь-то? — и, слегка приобняв меня, по-дружески, естественно, ждёт ответа на выше поставленный вопрос, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба.  — А чего веселиться? Или ты хочешь, чтобы я на стол залезла и чечётку станцевала? — цыкаю и недовольно смотрю не неё.  — Ну разве так можно? — обращается та к остальным находящемся в зале. — Алис, пойдём танцевать! Последний раз мы вот так можем с мелкотнёй позабавиться. Даваааай, — хватает меня за руку и тащит на середину танц-пола. Я пытаюсь вырваться, но всё тщетно, подруга оказывается сильнее, или я уже так много выпить успела?..  — Ну и? — буркаю и укоризненно смотрю на неё.  — Танцуй, мать! Танцуй! — отвечает подруга и растворяется в толпе. А я, пользуясь моментом, быстренько обратно в уголок забиваюсь. Бесят меня такие «тусовки». До жути просто.

***

      Все вокруг меня танцуют, не переставая. Господи, сколько же в этих людях энергии! Все аж красные, как раки, но всё равно двигаются и отдыхать не спешат. Кажется, я одна такая, отрешённая, что ли.       И тут, видимо, чтобы меня ещё больше разгневать, диджей объявляет медленный танец. Вот это единственное, что я не люблю сильнее обычных танцев. До омерзения не люблю. И не успеваю я подумать о том, что я совершенно не хочу ни с кем танцевать, ко мне подлетает Егор и, протягивая руку и как-то ехидно усмехаясь, произносит:  — Алис, пойдём потанцуем? — умоляюще смотрит. Ах, чёрт, прямо в глаза смотрит. Раз-дра-жа-ет!  — Фонарёв, ты не офонарел? Хе-хе, каламбур, — слегка хихикнув, продолжаю: — Егор, ты забылся что ли?  — А что? Ты мне всегда нравилась. И, вроде как, я это никогда и не скрывал, — говорит и снова пристально пялится на меня.  — Эм, так-то оно так, да вот, незадача, я тебя не перевариваю.  — Ну так и правильно! Не съела же ещё. Что-то у тебя с биологией не всё в порядке.  — Нее, это у тебя с головой не всё в порядке! — я начинаю злиться.  — Короче! Селезень, это не обсуждается! — резко дёргает меня на себя и, положив мои руки себе на плечи, а свои мне на талию, начинает медленно двигаться по кругу.  — Блин, ну что с тебя взять? Только один танец! Слышишь?! Один! И прекрати уже меня так называть.  — Как называть?  — Ну так…  — Я не понимаю, — говорит, строя спокойную и невозмутимую мордашку. А я же вижу, еле сдерживается, чтобы не заржать.  — Ты меня понял, — обиженно поворачиваю голову в сторону и вдруг ощущаю лёгкое поглаживание в районе своей талии. — Фонарёв, совсем что ли страх потерял? А ну прекрати! — я начинаю брыкаться, а он только сильнее прижимает к себе. — Так, всё, с меня довольно! — ору, пинаю его ногой, а Егору хоть бы хны. Терпит, гад. — Да ты, блин, отпусти, говорю! А то я за себя не ручаюсь! Эй, ты меня вообще слышишь?! — кричу, что есть мочи. А он в ответ лишь наклоняется ко мне и целует. Блин. Целует и всё. Без всяких там пауз или слов. Целует так нежно-нежно, аккуратно даже. А смысл? Типа, сначала я буду её лапать, ну, грубо говоря, а потом бояться, что ей поцелуй не понравится? А фиг с ним…

***

 — Ты это, не расслабляйся. Ещё два медляка обещали, — Фонарёв целует меня в щёку и скрывается в толпе. И снова я одна стою, все бесятся на танц-поле. Да только теперь меня это не раздражает, и музыка какая-то другая, хотя так же бьёт по ушам. И вечер тоже иной какой-то… А я отрешённо-счастливая.