Семь

Появление высокой темноволосой бледной девушки посреди оживленного и многолюдного зала ожидания аэропорта Шарль-де-Голль, казалось, осталось никем не замеченным. Возникнув словно из воздуха, она вздернула острый подбородок и устремила взгляд черных, как туннели, глаз куда-то вперед, туда, где было меньше всего людей. Девушка долгое время стояла неподвижно, изучающе разглядывая компанию, расположившуюся на жестких сиденьях, и словно что-то про себя вычисляла. Проходящие мимо люди, спешащие на рейсы или провожающие своих родных, совершенно не задевали ее ни плечами, ни чемоданами; создавалось впечатление, что для всего остального мира ее не существует. Девушка застыла, словно изваяние, и лишь спустя двадцать минут снова начала двигаться, когда услышала мужской голос рядом. - Теперь ты заинтересовалась? Девушка повернула голову в сторону молодого человека, стоявшего рядом с ней. Видимо, он был единственным, кто видел ее, и теперь на его тонких губах играла усмешка. Юноша был очень похож на девушку рядом заостренными чертами лица, цветом волос; различие было лишь во одном — длинная челка небрежно падала на ярко-красные глаза. Одет он был довольно причудливо, в стиле викторианской эпохи, черный фрак, белая сорочка, черная брошь у горла, перчатки на руках, кюлоты, туфли. Девушка же внешне ничем не отличалась от людей вокруг, облаченная в простую черную майку, кожаную куртку, джинсы и высокие сапоги на каблуках. Волосы распущены, чуть ниже лопаток. Взгляд девушки стал чуть более внимателен. - Кто они? Юноша изящно пожал плечами и посмотрел на компанию молодых людей, которую до этого так пристально изучала девушка. - Очередные Проклятые. Разве это важно? Она помедлила с ответом, не зная, как выразить свою мысль. Замешательство становилось слишком очевидным, и юноша мягко рассмеялся. - Тебя снова охватили пустые сантименты, Деметра? Ты не забыла, что обычно за этим следует? Не жалей Проклятых, милая. Вся их жизнь изначально была спланирована под этот день. Здесь поздно что-то решать. - Я знаю, - тихо отозвалась Деметра, снова устремив взгляд на компанию впереди. - Я все это знаю, Себастьян, можешь не сомневаться. Но... они так молоды, в них столько энергии, нереализованных желаний. Почему именно они?... Почему к нам? Что такого они совершили? Юноша по имени Себастьян устало вздохнул, скрестил руки на груди и терпеливо произнес: - Ты прекрасно знаешь почему, Деметра. Таково распоряжение Мастера. - Но ты же наблюдал за их жизнями! - воскликнула девушка, внезапно оборачиваясь к юноше, и глаза ее странно блестели. - В них не было ничего особенного. Я знаю, - опередила она, прежде чем Себастьян успел что-то возразить. - Я знаю, что не сама жизнь предопределяет решение Мастера, а только Провидение. Но ведь и Провидение выделяет только особенных, ты сам мне так сказал! В них же нет ничего... - Они особенные, - твердо сказал Себастьян. - Взгляни на них. Хоть в глазах Деметры и сверкали непокорность и упрямство, она тем не менее послушно вгляделась в лица молодых людей. Одухотворенные, радостные, безмятежные, спокойные. Она смотрела на них и мысленно перебирала каждого, словно листала в уме книгу, влекомая шепчущим на ухо голосом Себастьяна. - Посмотри на юношу, что стоит к нам спиной и что-то рассказывает своим друзьям. - Мерван Рим, - машинально вставила Деметра, не отводя взгляд, практически не моргая. Легкий смешок на ухо. - Тридцать четыре года, родился в Сарселе 13 июля 1977 года, имеет алжирские корни. Женат, есть сын. Певец, актер, музыкант. Принимал участие во многих значимых французских мюзиклах и спектаклях. - Себастьян несколько секунд помолчал. - Это основное содержание... Забавно, что вся жизнь человека может занять всего несколько предложений, не так ли? - Истории жизни иных с трудом умещаются в целую гигантскую библиотеку, - запальчиво парировала Деметра. - Ты снова о своем, милая? «Каждая жизнь священна», да? - ухмылка Себастьяна стала еще шире. - А что ты знаешь о мсье Риме? Девушка промолчала. В ее силах было узнать характер и земной путь любого человека. Но это всегда, абсолютно всегда приносило боль, ибо у каждого, кто попадался в лапы Мастера и его прислужников, включая Деметру, было что-то счастливое и прекрасное позади, и от этого становилось еще хуже. Невинные не должны попадать в служение Мастеру. Девушка нехотя проникла в историю жизни Мервана. Веселый молодой человек с открытой душой и неиссякаемым жизнелюбием. Мерван улыбался и, активно жестикулируя, что-то рассказывал своим друзьям, а те задорно смеялись. Он буквально излучал дружелюбие и тепло, полностью поглощенный своим рассказом, желающий произвести впечатление, развлечь друзей, в который раз объединяющий их труппу в единодушном порыве теплых воспоминаний. Мерван всплеснул руками, затем одной рукой обнял за плечи стоящего слева от него темноволосого мужчину, сказал ему что-то, и глаза мсье Рима при этом светились неподдельным восторгом. Окружавшие его друзья смеялись, мужчина, которого обнял Мерван, играючи ткнул его в бок кулаком, тот с улыбкой взлохматил его аккуратно уложенные волосы, и молодые люди устроили шутливую потасовку. Мерван смеялся заразительнее всех, и люди рядом уже начали обращать на шумную компанию внимание. - Не жалей его, - резко сказал Себастьян прохладным тоном, и Деметра невольно вздрогнула. - Смотри дальше. Девушка, которая сидит самой крайней слева. Деметра сжала кулаки, не желая выпускать на волю рвущиеся чувства негодования и несправедливости, и перевела взгляд с Мервана на миловидную блондинку слева. - Маэва Мелин, - прошептал Себастьян. Его губы практически касались уха Деметры, и это вызывало некое подобие отвращения вперемешку с необъяснимой дрожью. - Тридцать два года, родилась в Париже 20 января 1980-го. Актриса и певица. Что скажешь? Маэва. Красивое, воздушное имя — такое же, как и его обладательница. Тихая, скромная, она сидела с краю, мягко улыбалась и то и дело возвращалась взглядом к книге, которую читала. Светлые длинные волосы чуть завивались, собранные в хвост и перекинутые через плечо. Дослушав Мервана, Маэва что-то произнесла, и труппа, обратив на нее взгляд, придвинулась ближе, чтобы лучше слышать. Судя по всему, девушка что-то спросила, потому что ее друзья тут же с серьезным видом начали что-то наперебой говорить. Деметра копнула еще чуть глубже. Отзывчивая, мечтательная, забывчивая, доверчивая. Наивно влюбленная в одного из мужчин их труппы, но не желающая признаваться даже самой себе. Деметра, несмотря на запреты, испытала глубокую симпатию к этой воздушной девушке — и вместе с этим колющее сожаление оттого, что ей предстоит. - Следующий, - более нетерпеливо сказал Себастьян. - Рядом с мадемуазель Мелин. - Солаль, - выдохнула Деметра. - Верно, - наиграно радостным голосом подтвердил Себастьян. - Настоящее имя Лоран Моран, пятьдесят лет. Родился 29 сентября 1962 года. Женат, двое детей... Деметра уже не слушала; она рассматривала статного мужчину, сдержано смеющегося в компании людей, гораздо моложе его самого. Среди них всех он выглядел самым мудрым и непрошибаемым, но вместе с тем в нем был некий огонек, пламя страстей, разгорающееся вовсю, когда он выходил на сцену и начинал петь. В труппе он казался несколько отчужденным, будто его смущало то, что он самый старший среди них. Девушка по правую руку от него что-то прошептала ему на ухо; Солаль, нахмурившись, выслушал то, что она сказала ему и отрывисто кивнул. Немного послушав разговоры молодых людей, он, наконец, достал телефон и, набрав чей-то номер, резко встал и отошел в сторону, чтобы спокойно поговорить. Осанка, уверенная походка — все в нем буквально кричало о его воспитании и манерах. Деметра тихо произнесла: - Он звонит своей жене? - Да, - так же тихо ответил Себастьян. - Он говорит, что уже скучает. Деметра судорожно вздохнула. Себастьян проигнорировал ее уже недвусмысленные эмоции и продолжил: - Брюнетка рядом с местом, где сидел Солаль. Мелисса Марс. Тридцать лет. Дата рождения 3 сентября 1981 года, Марсель. Актриса, певица, местами режиссер и сценарист, сочиняет музыку. Хорошо, что Мастер заприметил именно эту красавицу... Ехидный смешок со стороны Себастьяна. Деметра с отвращением скривилась и внимательно посмотрела на Мелиссу. Она была действительно красавица: длинные темные волосы, правильные черты лица, хищный взгляд карих глаз с некой таинственностью. Такие девушки сводят с ума мужчин, заставляя их сворачивать горы, пересекать океаны. Мелисса вальяжно разместилась на сиденье, изящно закинув одну ногу на другую, и, откинув голову назад, звонко смеялась над Мерваном, который красочно описывал какой-то курьезный случай. Все ее действия были утонченны и женственны; создавалось впечатление, что она с самого рождения была призвана очаровывать и соблазнять. Грациозная, никогда не делающая резких, неловких движений, она всегда приковывала к себе внимание. Талантливая, артистичная, знающая себе цену. Почувствовав на себе взгляды друзей из труппы, она игриво улыбнулась и, театрально вздохнув, поднялась с места и под всеобщие аплодисменты и одобряющие крики поцеловала в губы стоящего перед ней темноволосого мужчину, который до этого устраивал шуточную потасовку с Мерваном. - Бестия. - В голосе Себастьяна слышалось едва подавляемое восхищение. - Именно такие нужны Мастеру. Деметра не стала добавлять, что такие, скорее, нужны именно Себастьяну, а Мастеру плевать на все эти женские уловки и хитрости. - Дальше рядом с мадемуазель Марс, - словно очнувшись, сказал юноша, - Клэр Перо, также тридцати лет. Родилась в городе Монтро-Фо-Йонна 30 января 1982 года, есть сын. Замечательная актриса и музыкантка. Клэр оказалась брюнеткой с короткой дерзкой стрижкой, которая, надев на голову большие наушники, слушала музыку на высокой громкости и активно раскачивалась в такт. Импульсивная, смешливая, легко выходящая из себя, но так же легко и забывающая обиды и разногласия. Отчаянная, влюбленная в жизнь, раскрепощенная, придерживающаяся свободных взглядов. Она пристукивала ногой в ритм музыки, и Мерван, нагнувшись, помахал у Клэр перед лицом рукой. Та сняла наушники и вопросительно взглянула на мужчину, жуя жвачку. Мерван что-то сказал, и девушка, фыркнув, снова нацепила наушники, а остальная часть компании разразилась смехом. Молодой человек рядом с ней приложил ухо к одному из наушников, словно пытаясь расслышать, что у нее играет, однако Клэр отпихнула его, показав язык. Когда она подняла руку, чтобы убрать с глаз мешающую рваную челку, на внутренней стороне ее плеча обозначилась татуировка. Деметра с мольбой во взгляде обернулась к Себастьяну. - Это бесчеловечно! - практически выкрикнула она в его равнодушное лицо. - А мы и не люди, - спокойно возразил тот. - И они скоро будут одними из нас. Видишь темноволосого мужчину, который стоит рядом с мсье Римом? Деметра кивнула, четко осознавая, что в ней все крепчает желание бросить свою чудовищную работу и уйти в Чистилище. - Флоран Мот, тридцать один год. Родился в северо-западном предместье Парижа Аржантёй 13 мая 1981 года. Как и все остальные, поет, играет в театре, пишет музыку. Холост, в серьезных отношениях, способных привести к свадьбе, не был замечен. - Видимо, Себастьян не удержался. Немного подумав, он прибавил: - обещал новый альбом давным-давно, но, судя по всему, мир его так и не услышит. Деметра ненавидела этот черный юмор демона. Она, разумеется, как и он была лишена души, но тем не менее в его шутках никогда не видела ничего смешного. Флоран стоял, скрестив руки на груди, и изредка вставлял какие-то фразы в непрекращающееся повествование неугомонного Мервана. Ему не нужно было много болтать и развлекать народ; он сам по себе будто притягивал всеобщее внимание. Была ли в этом виновата его далеко не невзрачная внешность или же природный магнетизм — не было понятно, но тем не менее в нем ощущался твердый стержень в душе. Расслабленный и веселый в компании друзей, он, как ни странно, становился ужасно застенчивым рядом со своими фанатами. И вместе со всем этим он был предан друзьям, расценивая оскорбление кого-то из них как нечто личное. Флоран нередко бросал обольстительные улыбки трем девушках из их труппы, и одна из них каждый раз покрывалась легким румянцем, чего он, впрочем, совершенно не замечал — или же делал вид, что не замечает. - На заглядывайся на него очень-то, Деметра, - заметил Себастьян. - Мастеру это не понравится, а я бы хотел работать именно с тобой. - Я не... - попыталась возразить девушка. - Это уже неважно, не так ли? - чуть ли не ласково спросил Себастьян. - Все будет неважно, когда они попадут к Мастеру. Кто знает, как они все изменятся? Деметра знала, что он прав, но не могла позволить себе сказать, что согласна с ним. В их обществе, в обществе демонов Мастера, нельзя показывать свои слабости — иначе долго ты не протянешь. - Милая, - сладким голосом едва ли не пропел Себастьян, - взгляни на последнего молодого человека. Ты ведь знаешь его, правда? О да. Деметра знала его. Сгибаясь под резкими порывами ветра и сильным ливнем, она торопливо шла по темной, изредка освещаемой фонарями улице, спотыкаясь буквально на ровных местах, ибо ноги ей практически отказывали. Из последних сил девушка сделала рывок, перебежав пустынную дорогу, и наконец оказалась в темном, пропахшем помойкой проулке. Девушка куталась в старый бабушкин платок, наброшенный поверх легкого летнего сарафана, однако дождь сыграл свою роль, и мокрый платок не приносил никакой пользы. Она пошла по проулку гораздо медленнее, стук ее каблучков отдавался звучным эхом. Почувствовав, что силы на исходе, девушка остановилась, дрожащей руку хватаясь за шершавую стену дома. Очень медленно она сползла на землю, слабо порадовавшись тому, что крыша защищала ее от ливня. Она не так представляла себе Париж — город любви и вечной беззаботности. Приехав сюда несколько месяцев назад, преисполненная надежд и нелепых мечтаний, она представить себе не могла, как все обернется, и что сейчас она, грязная и уставшая, будет сидеть в одном из неопрятных проулков на окраине города ее грез. В кармане было лишь пять евро — столько денег едва бы хватило на еду. Девушка давно перестала плакать — с тех самых пор, как поняла, что слезами делу не поможешь и что в этом равнодушном мире никому нет дела до ее ничтожных страданий. Она лишь в очередной раз укорила себя за глупость. Право же, надо было оказаться такой наивной! Сейчас она больше всего хотела обратно в свой родной Загреб, откуда она буквально бежала, подгоняемая пустыми мечтами. Она хотела упасть в объятия любящей и обеспокоенной матери, поцеловать в лоб младшую сестру, на хрупкие плечи которой легли обязанности, которые до этого принадлежали девушке. Она знала, что поступила безответственно, оставив семью без своей поддержки. И осознавала, что равно или поздно расплатится за это частичкой своей души. Девушка сидела на мокрой земле, подмяв ноги под себя и обхватив обмерзшее тело руками в тщетных попытках согреться. Губы дрожали; она как никогда прежде пожалела о всем том, что натворила в последние недели. Обесчестила себя, свое имя... Хуже наказания для себя она не видела. Ей казалось, что отныне она всегда будет бояться и не доверять людям, окружающим ее, вне зависимости от их возраста и социального положения. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем в конце проулка возник чей-то силуэт. Человек торопливо двигался в ее сторону, и девушка вся инстинктивно сжалась, готовая ко всему. Молодой человек — при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это именно мужчина — уже собирался было пройти мимо, как вдруг заметил девушку, вжавшуюся в стену, испуганно глядящую на него, словно затравленный зверек. Он резко затормозил прямо перед ней. - Тебе помочь? Девушка, дрожа, подняла на него взгляд. Достаточно высокий, длинные светло-русые волосы в художественном беспорядке, выразительные черты лица, огромные карие глаза; очень худой, одежда на нем было явно старая и поношенная, за спиной была видна гитара, ремень от которой был перекинут через плечо. Он говорил с явным акцентом, однако она пока не могла понять, с каким именно. Юноша с тревогой смотрел на нее, и она почувствовала себя неуютно в своем глупом сарафане, промокшем до нитки, с потекшим трехдневным макияжем на лице. - Мне некуда идти... Слова против воли сорвались с ее языка. Девушка ощущала себя такой жалкой, что ее удивило, почему молодой человек еще не бросил на нее полный отвращения взгляд и не скрылся за поворотом. Наоборот: он коротко улыбнулся, и на душе стало как будто теплее. Бывают такие люди, от одного присутствия которых становится спокойнее; видимо, незнакомец был из их числа. Внезапно он протянул ей руку. - Пошли со мной. Он как будто воздвигал хрупкий мост доверия между ней и остальными людьми, которые стоили ее верности. Словно посланец судьбы. Вопреки своему характеру и врожденной подозрительности, она ухватилась за его руку, позволяя увлечь себя в тот мир добра, из которого она ушла несколько недель назад. * Под одним из парижских мостов уже сложилась своя компания людей с незадавшейся жизнью, однако они радушно приняли девушку и помогли ей, чем могли. Привыкшие делиться всем, что у них есть, они сразили девушку своей открытостью и дружелюбием. Жизнь покалечила их души, но не лишила. Юноша, который привел ее сюда, оказался итальянцем — она это поняла, когда одна из женщин, живущих здесь, окликнула его не по имени, а именно по национальности. Странно, но девушка за пару недель, проведенных здесь, так и не удосужилась познакомиться с ним — ей казалось, что это уже и не нужно. Здесь никто не называл друг друга по имени, лишь по каким-то прозвищам. Сама девушка тут же удостоилась нового имени — Летняя, из-за своего сарафана. Она сразу поняла, что привязалась к своему спасителю, хотя давно пообещала себе этого не делать. Почему-то казалось: именно этому человеку можно доверять. Задумчивый, мечтательный, безумно талантливый — каждый его рисунок казался шедевром, а его песни распевали всей компанией каждый вечер — и невероятно беззащитный, немного не от мира сего, временами молчаливый, слова не вытащишь, а иногда настолько болтливый, что никто остановить его не может. У него был потрясающе красивый голос, и девушка часто ловила себя на мысли, что ее уносит в другие миры, когда он поет. Вместе с этим он был жутко неловким, постоянно все ронял, спотыкался, но это нисколько не было раздражающей его чертой — в первую очередь, конечно, из-за того, что он сам с юмором к этому относился. Она действительно была ему благодарна за то, что он фактически спас от холодной смерти в темном парижском проулке, и не знала, как отблагодарить его за то, что он вернул ей веру в людей. Однажды он подошел к ней, когда она стояла на берегу и смотрела на огни вечернего Парижа. Он протянул девушке сложенный вдвое плотный листок. - Небольшой подарок, - тепло улыбнулся юноша. - Зачем...? - непонимающе начала было девушка, но тут же умолкла, увидев, как он беззаботно пожал плечами. - А разве должен быть повод? - У людей всегда есть повод. - Ну значит, я особенный, - ухмыльнулся он. Юноша не стал дожидаться ее ответа; легко поцеловав ее в висок, он развернулся и ушел, напевая себе под нос какую-то итальянскую песенку. Девушка опустила взгляд на листок, развернула его и охнула — да на нем же была изображена она сама! Это был легкий набросок карандашом, но в нем было что-то воздушное, неземное... что-то Летнее. На рисунке у нее был мечтательный взгляд, в уголках губ едва обозначилась улыбка. Девушка уже и забыла, когда последний раз так выглядела. Скорее всего, такое выражение у нее было, когда она слушала очередную песню итальянца. Она перевернула листок. В правом нижнем углу была нацарапана дата, а чуть ниже витиеватым почерком, по которому сразу была видна открытая натура человека, значилась подпись: «Микеле» Деметра с болью заставила себя выкинуть из головы так некстати возникшее воспоминание и обратила взгляд на мужчину впереди, сидящего посреди шумной компании и пытающегося что-то бренчать на гитаре. Да, спустя много лет она знала все о нем. - Солнце, вернись на Землю, - насмешливо пропел Себастьян. Несколько мгновений молчания. Деметра боролась сама с собой, и бой этот был явно неравным. Наконец, она молвила: - Его настоящее имя Микеле Локонте, но в качестве псевдонима на сцене он использует имя Микеланджело, тридцать восемь лет. Он родился 5 декабря 1973 года в городе Чериньола, Италия. Актер, музыкант, певец, художник. Карьера во Франции давалась ему с трудом, однако дела пошли в гору, когда он исполнил роль Моцарта в одноименном мюзикле. Холост, женат не был, детей нет. Имеет высшее образование в области искусств... Деметра не закончила; у нее сорвался голос. Она сделала глубокий вдох, не обращая внимания на Себастьяна, которому явно не понравился ее всплеск эмоций. Девушка снова посмотрела на Микеле: не расставаясь со своей гитарой, он продолжал что-то наигрывать, не слушая гомонящих друзей. Именно таким она запомнила его до того, как он стал знаменит по всей Европе. Деметра следила за жизнью этого человека после того, как он исчез в один момент, чтобы пройти прослушивание в мюзикл Mozart L'Opera Rock. Следила... но с позиции демона. Через пару месяцев после его ухода она умерла — замерзла и простудилась. Пошли осложнения, до больницы не успела добраться, тем более кто бы ее там принял? После этого она очнулась в каком-то темном помещении, рядом стоял Себастьян, который любезно сообщил, что ей выпала честь служить Мастеру. Выбора как такового не было, зато представлялись невиданные доселе перспективы, поэтому Деметре не оставалось ничего, кроме того, чтобы согласиться. Она не знала, что вместе с открывшимися ей привилегиями у нее были и обязанности. Она должна была забирать души, выбранные Мастером, и отдавать их ему в услужение. Безусловно, работа была не из приятных, особенно когда ей приходилось забирать невинных детей, еще не успевших совершить ничего плохого, за что как правило люди и выбирались Мастером — ведь подчастую в служение попадали те, в чьем жизненном пути значились темные дела, но они их еще не успевали совершить. Труппа Моцарта была как раз из таких людей. - Я не могу... - слабо прошептала Деметра. Сейчас она чувствовала себя тем же человеком, каким она была много лет назад, когда лежала в грязном и темном парижском проулке — разбитым и ничтожным; но тогда был тот, кто помог ей выжить. И сейчас она не может отплатить ему тем же. - Это неважно, - ледяным тоном отрезал Себастьян. - Сделать это должна именно ты. Деметра это прекрасно знала. В случае неповиновения она попадет в Чистилище — место без времени и определенного пространства, где скитаются души тех Несчастных, что оказались безвольны. Провести вечность в неизвестности хуже Ада, так считала Деметра. Но какую цену она заплатит? Последний взгляд черных глаз на задумчивого юношу с гитарой. Деметра подняла левую руку - на запястье стала видна татуировка в виде пентаграммы — и как только в ее мыслях яснее всего прозвучало отчаянное «Спасибо, Микеле», она щелкнула пальцами. Теперь все семеро было помечены знаком Несчастных. - Идем, - торопливо сказал Себастьян, схватив девушку, безразличным взглядом уставившуюся на труппу, за локоть. В то же мгновение эти двое исчезли так же внезапно, как и появились. * - Эй, Микеле! Мужчина тряхнул головой, прогоняя наваждение. На какую-то долю секунды ему показалось, что посреди многолюдного зала он видит старую знакомую — девушку по прозвищу Летняя, что много лет назад он привел в свою компанию под мостом. «Я и как она выглядит-то толком не помню, - одернул себя Микеле. - Надо перестать выдумывать». Он поднял взгляд на Флорана, который, судя по его недовольному лицу, уже давно пытался до него докричаться. - Прости, задумался. - Задумался он, - пробурчал Мот, подхватывая свою сумку. Ребята рядом тоже зашевелились, собирая свои вещи. - Посадку на рейс объявили. - Да-да, - Микеле поспешно вскочил с места, чуть не уронив любимую гитару, и тут же принялся убирать ее в чехол. И все же его не покидало странно ощущение — необъяснимая тревога и беспокойство завладели разумом. Только в самолете он действительно понял, что его ждет что-то ужасное — из чехла для гитары в проход выпал сложенный вдвое листок. Микеле нагнулся за ним; сердце взволнованно стучало. Он развернул листок. Мечтательный взгляд, едва заметная улыбка. Портрет девушки, который нарисовал он сам. И подпись в углу — как будто в продолжение неоконченного разговора: «... И прости». В тот день самолет, летевший рейсом Париж-Брюссель, разбился на сорок пятой минуте полета.

Эпилог

Пробуждение было полным и резким, словно его прямо в постели окатили ведром с ледяной водой. Микеле резко сел в кровати, тяжело дыша и обливаясь потом. Сон был настолько реалистичным, что он правда впервые в своей жизни думал, что все это происходит наяву, и от этого ему становилось еще страшнее. Микеле провел ладонью по лицу, прогоняя остатки кошмара. Все хорошо — он здесь, у себя дома, в Париже. И не было никакого рейса... Мужчина неторопливо опустил ноги на пол, приходя в себя. На ощупь дотянулся до светильника на прикроватной тумбочки, включил его. Свет больно ударил по привыкшим к темноте глазам. Микеле потер их, постепенно привыкая. Повернув голову, он бросил взгляд на настенные часы — те показывали начало четвертого утра. Ему можно спать еще целых пять часов. Вот только он не был уверен, что сможет уснуть... Ощущая необходимость в воде, Микеле поднялся с кровати и, зевая и лохматя волосы, поплелся на кухню. Его еще не отпускала легкая дрожь после ночного кошмара, однако разум взрослого человека твердил, что нужно перестать заниматься ребячеством и забыть все — а то так до маразма дойдет. Настроившись на то, чтобы продолжить спокойный сон, Микеле скрылся за дверьми кухни. На прикроватной тумбочке посреди беспорядка из ключей, бумаг, карандашей и прочего, едва освещаемый слабым светильником лежал билет на завтрашний рейс Париж-Брюссель.

10.07.12 — 11.07.12