Так, как должно быть

      Чертыхнувшись и едва не выронив связку, Артём предпринял третью попытку преодолеть сопротивление обитой красно-коричневой кожей двери и попасть-таки в свою квартиру. Та снова устояла. Ключи не желали попадать в замочную скважину, которая словно бы сжалась и вообще постоянно меняла своё положение, явно издеваясь над ним.       То, что у Гагары дрожали руки, к делу не относилось.       Борьбе со строптивой дверью мешали три обстоятельства. Во-первых, выпитый вечером алкоголь. Была большая пьянка, поскольку совпало сразу несколько поводов, да и следующие три дня неожиданно оказались свободными. Однако Артём выдержал меру, привычно игнорируя заезженные шутки про генерала Алкоголя, не умеющего использовать собственный арсенал. Во-вторых, на лестничной площадке было довольно темно: снова перегоревшие лампочки превращали обычный подъезд в практически уютное место, но вместе с тем делали процедуру открывания дверей несколько затруднительной. Ну и в-третьих…       Хотя кого он обманывал. Артём мог, пошарив по двери буквально несколько секунд, попасть в свою замочную скважину, будучи более пьяным и даже в полной темноте. Эти причины таковыми на самом деле не являлись.       Проблема была целиком и полностью сосредоточена в горячем дыхании на его шее, куда в данный момент уткнулся что-то бормочущий и чрезвычайно пьяный Бушуев. Фронтмен Вятки навалился на Гагару сзади, согнувшись из-за разницы в росте, одна рука лениво свисала с плеча, вторая обхватила торс, вцепилась в лацканы рубашки и под собственной тяжестью тянула ее вниз, обнажая часть груди. Лысая голова уютно устроилась на втором плече, развернувшись так, что щетина щекотала чувствительную кожу шеи при каждом невнятном слове.       В-общем, именно это и тормозило мыслительные процессы Артёма, мешая совершать элементарные действия, вошедшие в привычку уже давно. Вместо этого предательское тело настойчиво требовало прижаться, позабыв про всё, к другому сильнее и плевать, если кто-то вдруг появится и увидит.       Собрав волю в кулак, генерал Алкоголь сконцентрировался и уже через пару секунд ключ повернулся в двери под его торжествующий выдох. Он шагнул в прихожую, вынуждая потянувшегося следом Дмитрия сделать то же самое, нашарил выключатель и, щёлкнув маленьким рычажком, повернул друга в сторону гостиной. Стараясь при этом не смотреть в зеркало и, особенно, не думать, что произойдет, если у Бушуева окончательно откажет чувство равновесия и они рухнут на пол прямо около входной двери. Причем от этой мысли ноги становились всё более ватными, потому что падали они в таком случае друг на друга. Конкретнее, продолжавший бормотать что-то командор оказался бы на нём, прижимая своим весом к полу, ругаясь, ёрзая, обдавая горячим дыханием затылок…       - Да чтоб тебя! – ругнулся Артём сквозь стиснутые зубы, у которого от этого видения непроизвольно побежали мурашки по спине, добавившись к тем, что уже маршировали там из-за щетины, что по-прежнему щекотала шею.       Обращено это было к себе самому. Изо всех сил игнорируя реакции своего тела, Гагара умудрился сдвинуть Диму с места и без происшествий дотащить до гостиной. Потребовалось время и немало усилий, чтобы стряхнуть с себя Бушуева, отцепить руку от рубашки, усадить того на диван и наконец-то вздохнуть более-менее свободно, однако он справился. Буркнув что-то, фронтмен откинулся на спинку, расслабившись и закрыв глаза.       Наступила тишина.       Артём, успокаивая дыхание, стоял рядом и просто смотрел. Пьянящее ощущение нереальности вкупе с алкоголем заставляло голову слегка кружиться, в конце концов, такая обстановка соответствовала его внутренним ощущениям: они вдвоём, никого вокруг, полумрак. Не нужно скрывать свои эмоции, прятаться за ролью, атаковать ехидными замечаниями в ответ на заставлявшие сердце пропустить пару ударов шутки друга по команде о том, что генерал Алкоголь не может отвести взгляда от их командора даже во время выступлений.       - Конечно, я же его лучший друг! – ухмылялся Гагара, стараясь при этом стоять спиной к капитану. – Он со мною ложится и со мною встаёт. Я всегда у его сердца, - пауза, чтобы поправить плащ. – Тихонько плескаюсь в маленькой фляжке.       По привычке в данном месте Бушуев беззлобно посыпал его куда подальше, и на этом раунд заканчивался. Все успокаивались и возвращались к своим делам, а это со временем даже стало маленьким ритуалом. Хорошо хоть, не частым.       Помассировав виски, Артём скользнул взглядом по расслабленному телу перед собой. Сколько раз за время их дружбы и совместного творчества он украдкой позволял себе это маленькое удовольствие - не счесть. В конце концов, что еще оставалось делать? Только следить за движениями и жестами, слушать ласкавший слух голос и наслаждаться непродолжительными контактами, особенно, во время выступлений. Вот там он мог безбоязненно погладить блестящую лысину, помассировать широкие плечи, прикоснуться к постоянно небритой щеке, даже прижаться на несколько секунд. Эти моменты ценились Гагарой на вес золота. Конечно, этого недостаточно, но, по крайней мере, у него было хоть что-то, о чём можно с наслаждением вспоминать перед сном.       Артём вздохнул, наблюдая, как подрагивают ресницы на знакомом до мельчайших черточек лице. И за что ему это вообще? До встречи с будущим командором тёмной армии он и в мыслях не рассматривал мужчин в качестве партнёров. Даже несколько лет после этого всё шло хорошо, но потом в голове что-то серьёзно замкнуло. Настолько, что даже других, с кем Гагара встречался с момента, скажем так, переориентации, он в самые интересные моменты часто называл любимым именем. Не критично, потому что эти отношения были поверхностными и ни к чему не обязывающими, но показательно для самого Артёма.       Он уже давно хотел сходить в спальню, принести подушку и плед, чтобы комфортнее устроить Бушуева на диване и оставить так до утра, но продолжал, тем не менее, стоять на том же месте и слушать сбивчивое дыхание друга. Интересно, остались бы они друзьями, если б Дима узнал правду? Тот вроде особо не напирал на представителей однополой любви, но вместе с тем и никогда не высказывал своего одобрения или хотя бы просто принятия данного факта, продолжая спокойно окучивать девиц из их окружения. По нему вообще чаще всего было невозможно сказать, что именно он чувствовал касательно того или иного вопроса. Порой это сводило с ума. Вроде, смотрит на тебя с упреком, а потом оказывается, что в этот момент он придумывал репризу к новой игре. Или это движение губ на полностью невозмутимом лице… То ли сдерживает улыбку, то ли ему противно, то ли еще что. Не разберешь.       - И зачем я только притащил тебя к себе?.. – пробормотал Артём с тяжёлым вздохом.       Ответа он, само собой, получить не предполагал. Поэтому когда голубые глаза вдруг приоткрылись и в его запястье вцепилась широкая ладонь командора, Артём непроизвольно вздрогнул, чувствуя, как сердце замерло на мгновение, прежде чем забиться учащённее.       - К т-тебе было ближе, - неожиданно логично отозвался Бушуев.       Он дёрнул Гагару на себя и тот просто не успел среагировать, завалившись к Диме прямо на колени с приглушенным ругательством, которое оборвалось на середине. Обняв своего генерала, словно большого плюшевого мишку, Бушуев прижал его к себе и снова уткнулся в шею, щекоча, обдавая жарким дыханием и не обращая внимания на откровенно слабые попытки высвободиться.       - Спой мне… - пробормотал он вдруг.       Будучи сильно нетрезвым, фронтмен периодически становился необычно мягким и пушистым и лез обниматься, бормоча какую-то чепуху и требуя к себе внимания. Смотрелось это достаточно забавно: в конце концов, Дима не делал ничего особенного, просто висел, к примеру, у кого-то на плечах, положив голову на одно из них, и продолжал общаться и шутить, по сути, превратив жертву в четырёхрукое и двухголовое существо, вынужденное слушать фоновый бубнёж то в правом, то в левом ухе. Команда к этому привыкла; однажды Артуру даже пришлось почти полчаса просидеть за столом с прицепившимся к нему другом, потому что ни вырваться, ни заставить того пойти спать было попросту невозможно. Так что генерал Жадность просто махнул на это рукой и продолжал неспешную беседу с остальными, не замечая выражения лица Артёма и тех взглядов, которые тот бросал на них. Конечно, и сам Гагара не раз оказывался в кольце рук их капитана, однако эти моменты по вполне объяснимым причинам давались ему нелегко. С другой стороны, подобные контакты ещё больше развили способности к самоконтролю, будь он неладен.       Перестав вяло вырываться, Гагара прикрыл глаза и затих, позволив себе расслабиться и в ответ прижаться к своему командору, чья власть над ним, если уже быть откровенным, давно вышла за рамки игровой концепции Тёмной армии. Голос разума постепенно затихал, сдаваясь под напором долго сдерживаемых эмоций. Чувствуя, как дыхание учащается, Артём чуть сильнее откинул голову, давая другому больше доступа и надеясь, что Дима перейдёт от бормотания к чему-нибудь более существенному. Он даже умудрился высвободить из медвежьих объятий одну руку, чтобы пройтись по торсу Бушуева от линии ремня до груди и остановиться на уровне сердца, с неким подобием восхищения чувствуя, как под ладонью бьется сердце.       Гагара почти физически ощущал, как преграда, всегда отделявшая затаённое желание от исполнения, теряет свою неприступность. Человек, о котором он мечтал уже давно, в его квартире, да еще и ночью. Во власти алкоголя, что достаточно иронично, учитывая роль Артёма в команде. Желающий и даже требующий контакта. Расслабленный, но вместе с тем не потерявший хватки, потому что объятия были крепкими и настойчивыми. И до сих пор не отключившийся, несмотря на количество выпитого. Все, что требовалось – это усилить установившуюся связь, довести Диму до нужной степени возбуждения – до той, в которой уже находился сам Гагара, - и дальше наслаждаться процессом.       Бушуев внезапно поднял голову и полуприкрытые голубые глаза встретились с карими. Близко, так близко, дыхание переплелось, стоило только слегка податься вперед, всего чуть-чуть… Однако прежде чем Артём успел что-то сделать, фронтмен опустил взгляд и вернулся к его шее.       - Ну, спой… - губы скользнули по коже, вызвав очередную, похожую на спазм волну дрожи и непроизвольный тихий стон.       Преграда становилась всё более хрупкой с каждым биением сердца, ибо момент прямо-таки откровенно предлагал воспользоваться состоянием Димы и хотя бы на одну ночь почувствовать себя полностью счастливым, представив, что всё происходит вовсе не из-за алкоголя. А наутро командор мог и не вспомнить о произошедшем, и тогда к скрываемой тайне просто добавилась бы еще одна. Да если бы и вспомнил, то тут всё списывалось на спиртное, отключенный мозг и надежду, что этот «нелепый» инцидент не разрушит их долгую дружбу.       Да-да… Дружбу. Ту самую, когда тебе хорошо и спокойно в компании другого, когда можно говорить, что думаешь (конечно, за определёнными исключениями) и когда доверие обоюдно.       Гагара в который раз вздохнул, ощущая, как изнутри, из глубины круговорота чувств и вожделения, против его воли неуклонно поднимается злость. Жизнь, если вдуматься, в данный момент была просто ехидной и несправедливой сволочью, и никого, кто мог бы объяснить, чем он это заслужил, рядом не было.       - Отцепись! – прошипел Артём, резко отталкиваясь от Димы, хотя всё внутри протестовало против этого.       Он одним движением разорвал кольцо рук, игнорируя возмущённое бормотание и взгляд, от которого защемило сердце, вскочил на ноги, увернувшись от новой попытки схватить его, и быстро сбегал в соседнюю комнату за спальными принадлежностями. Отказавшись от мысли раздеть Бушуева, ограничился его ботинками и ремнём, с которым справился на удивление легко, после чего заставил принять горизонтальное положение, устроил голову на подушке и прикрыл пледом.       - Спи давай, - буркнул Гагара, перехватывая Димину руку, чтобы не дать тому снова в него вцепиться.       Хотелось прибавить еще пару крепких словечек, но он сдержался. Это Артём умел. Научился за то время, пока был рядом с командором. И, казалось бы, за столько лет он заслужил право хоть один раз отключить защиту, перестать себя контролировать и просто взять то, что практически преподносилось на блюдце с белой каёмкой. Ведь это была случайность, совпадение обстоятельств, никто этого не подстраивал и никто не был бы виноват, по крайней мере, если не вдаваться в детали. Всё так, но… Поступить подобным образом с тем, кем так сильно дорожил, означало воспользоваться слабостью, лишив другого права выбора, и поставить под угрозу их долгие дружеские отношения.       Он никогда не был ангелом, но предать доверие Димы просто не мог.       - Спи, - уже спокойнее, даже с толикой нежности повторил Артём.       Всё, что он позволил себе сделать, это легонько погладить Бушуева по голове, когда тот, наконец, перестал сопротивляться и поудобнее устроился на подушке, закрыв глаза. Снова воцарилась тишина. Гагара встал и сделал несколько шагов в сторону коридора, задержавшись около порога и оглянувшись на засыпающего мужчину.       - Завтра спою, - негромко добавил он, перед тем как выйти и прикрыть за собой дверь.       Ночь предстояла неспокойная.

***

      Разбудил Артёма запах кофе. Вернее, проснулся он, конечно, не от этого, однако аромат сделал момент гораздо приятнее. Гагара неспешно потянулся, ожидая, пока остатки дремоты улетучатся, и глянул в сторону окна. Сквозь щель в шторах пробивался тусклый свет - день, судя по всему, обещал быть пасмурным. Осень, куда денешься.       Сладко зевнув, Артём оценил состояние организма, потому что медленно включавшийся в работу мозг выдал воспоминание о вчерашней пьянке. Голова была тяжеловатой и слегка гудела, но в остальном всё было в пределах нормы. Не зря же он стал генералом Алкоголем, в конце-то концов. Гагара усмехнулся. Ну и то, что вчера он был не в настроении напиваться и сидел больше за компанию, тоже не помешало, конечно.       Он собрался было завернуться в одеяло и проваляться еще минимум полчаса, наслаждаясь тем, что никуда бежать не надо, но следующим образом, который появился через пару мгновений после празднования, был образ Бушуева, прижимавшего его к себе и прерывисто дышавшего в шею. Ленивый настрой и расслабленность испарились за секунду. Артём вскочил, быстро натянул домашние шорты и майку и быстрым шагом вышел из спальни, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать.       В гостиной было пусто, только подушка и скомканный плед по-прежнему лежали на диване, исключая глупое предположение, что вчерашний вечер просто приснился. Следующую мысль о том, что командор уже ушёл, опровергли ботинки и ремень, валявшиеся там же, где их вчера бросили. Больше думать ни о чём не хотелось, поэтому Гагара просто внутренне собрался, старательно игнорируя разрастающееся чувство нервозности, и пошёл на кухню.       Вид, представший там перед его глазами, вызывал неоднозначные чувства. С одной стороны, ничего необычного не было: расслабленный Бушуев сидел за столом, вполоборота к окну, и смотрел на улицу, ладонь лениво обхватила чашку с кофе, а мятая рубашка слегка топорщилась на спине. Подобную картину генерал тёмной армии часто видел во время их разъездов, остановок в гостиницах, общих репетиций и массовых сборов у кого-нибудь на квартире. Да и будучи давними друзьями, они неоднократно ночевали друг у друга, правда, чаще всего при этом присутствовал кто-то еще из команды. Поэтому восстанавливающийся после бурного вечера Дима не был зрелищем необычным. Но с другой стороны… Гулянки еще ни разу не завершались тем, чтобы Гагара оказался на коленях у командора, в плотном кольце рук, стонущий, прижимающийся, вздрагивающий от прикосновения к шее тёплых губ, бормотавших какую-то несуразицу. Предыстория была новой и заставляла нервничать всё сильнее в ожидании того, как станут разворачиваться события.       Хорошим знаком было то, что Бушуев не помчался, как только проснулся, вытаскивать его из кровати, чтобы наорать, потребовать объяснений или просто набить морду. Стало быть, спокойное выяснение отношений было, скорее всего, первым в списке опций, хотя услышать обдуманное и тихое «давай забудем, но за пределами репетиций и съемок я не хочу, чтобы ты ко мне приближался» Артём тоже не стремился. Впрочем, еще была надежда на то, что Дима банально ничего не помнит.       Переступив с ноги на ногу, генерал Алкоголь негромко кашлянул, привлекая к себе внимание. Помедлив еще пару секунд, командор медленно сел прямо и так же неспешно повернул голову в его сторону. Гагаре потребовались серьезное усилие, чтобы не вздрогнуть, когда тяжёлый взгляд голубых глаз зафиксировался на его нём. Нервозность внутри заворочалась с удвоенной силой, и это некомфортное чувство только усиливалось из-за опухших век, сдвинутых бровей и плотно сжатых губ, которые придавали лицу Димы враждебное выражение.       Хотя, конечно, всё это можно было списать на банальное похмелье гостя и разыгравшееся воображение хозяина квартиры.       - Привет, - как можно привычнее бросил Артём.       Вроде голос его звучал как обычно, разве что более сипло, но это было объяснимо. Вечерние пьянки даром не проходят.       Приветствие прозвучало и тут же сгинуло в повисшем на кухне молчании. Бушуев продолжал сверлить его взглядом сквозь полуприкрытые веки, через окно лился тусклый свет, тикали часы и где-то далеко и невнятно разговаривали соседи. По какой-то неясной причине Гагара не решался пошевелиться, словно любое движение могло спровоцировать вспышку агрессии со стороны его друга. Внутренне он ругал себя за эту абсурдную слабость, но поделать ничего не мог. Ноги словно приросли к полу.       Через минуту, однако, проклятие было снято.       - Привет, - хрипло отозвался Дима, отводя глаза и переключая внимание на кружку с кофе, что грела его ладонь.       Это простое движение одарило Артёма способностью снова контролировать своё тело. Он сглотнул, машинально пригладил волосы, всегда особенно непослушные после сна, и шагнул к кухонной стойке. Приготовление чашки ароматного напитка не заняло много времени, но отработанные до автоматизма действия помогли успокоиться и взять себя в руки. Похоже, он начинал паниковать раньше времени.       - Как себя чувствуешь? – спросил Гагара, присаживаясь за стол рядом с командором и делая большой глоток кофе.       Бушуев не пошевелился и не сделал попытки отодвинуться. Определённо, это было хорошим знаком. Во всяком случае, генерал Алкоголь на это надеялся.       - Бывало лучше, - ответ последовал с задержкой. – Но и хуже тоже.       Теперь, когда фронтмен Вятки сидел к нему в профиль, аура в комнате слегка изменилась. Стала полегче, что ли.       - Ты как? – поинтересовался в свою очередь Дима, всё так же глядя исключительно в свою кружку.       Артём даже позволил себе немного расслабиться. Всё шло не так уж и плохо. Конечно, по-прежнему было неизвестно, что помнил друг из вчерашнего вечера, но привычное течение разговора действовало весьма благотворно. Определённо не стоило себя так накручивать.       - Нормально, - он слегка улыбнулся. – Держу марку. И гордо ношу своё звание.       Это не вызвало никакой реакции. Неважно, впрочем.       - Может, тебе таблетку? – Гагара ощущал потребность позаботиться о друге, которому всё же было хуже, чем ему самому.       Лёгкое качание головой и снова та же неподвижная поза. Если не брать во внимание обстоятельства, то картина, на вкус Артёма, была достойна кисти художника: знакомый до мельчайших чёрточек профиль, полуприкрытые задумчивые глаза, слегка изогнутая линия губ, напряжённая шея, длинные сильные руки. И всё это в ореоле приглушенного света, мягко текущего из окна и обволакивающего фигуру перед ним. Еще бы чёрный мундир и вот он готовый портрет «Командор обдумывает план последней битвы». У мира нет шансов, раньше или позже он падёт к ногам в блестящих тяжёлых ботинках, и первыми, кто разделят с ним триумф, станут верные генералы. Но один из них будет стоять ближе всех, перестав скрывать свою тайну, и, может быть, новый властитель мира, наконец, сделает шаг навстречу тому, кто уже давно предан ему и телом и душой…       - Хочешь пробуравить дырку у меня в голове?       Хриплый голос с металлическими нотками хлестнул его, словно перчаткой. Летающий крейсер Тёмной армии треснул и разлетелся на тысячи стеклянных кусков, пол под ногами разошёлся, и Артём в одно мгновение рухнул на землю, возвращаясь в реальность. Он едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу – нашёл же самый неподходящий момент, чтобы отключиться и погрузиться в дурацкие фантазии! Вот идиот!       - Извини, - на автомате пробормотал Гагара. – Задумался просто.       - А ты можешь думать, не пялясь на меня? – раздражённо спросил Бушуев, не поворачиваясь. – И так в голове бардак, да еще ты тут уставился.       Артём промолчал. Да и высказанное не требовало ответа, просто друг спускал похмельный пар. Ведёт он себя, конечно, достаточно хамски, но потом всё равно извинится. Так уже бывало.       Хозяин квартиры аккуратно забрал пустую кружку у гостя, стараясь не допустить соприкосновения рук, поднялся со стула и отошёл к стойке, чтобы налить новую порцию кофе им обоим. И не заметил быстрый взгляд, который исподлобья бросил на него Дима. Вдохнув восхитительный запах, генерал вернулся за стол и поставил напиток перед другом.       - Пей давай, - Гагара с удовольствием сделал несколько глотков. – И расслабься уже.       Он некоторое время просто потягивал кофе, наслаждаясь процессом и ни о чём не думая. В принципе, утро шло обычным ходом, хотя Артём предпочёл бы более спокойное и дружеское. Такое, когда командор не возмущался и раздражался, а шутил или рассказывал странные истории, слушая которые, невозможно было понять, произошли они на самом деле или были придуманы. В конце концов, фантазии фронтмену было не занимать. Надо сказать, это было одним из плюсов в длинном списке того, что так привлекало в нём его приближённого генерала. Ну и конечно, если уж на то пошло, еще более охотно Гагара встретил бы вместе то утро, что началось с просыпания вдвоём в одной постели…       Однако в жизни часто приходилось брать то, что дают. От реальности не убежишь.       Невесело усмехнувшись в ответ своим мыслям, Артём отогнал их прочь и посмотрел на друга. И тут же ощутил, как нервозность опять расцветает внутри, пробиваясь сквозь вроде только что установившееся чувство относительного спокойствия. Потому что Бушуев смотрел на кружку с кофе так, как, видимо, когда-то всем известный мудрец и философ смотрел на чашу с цикутой. Плотно сжатые губы слегка подрагивали тем самым трудноуловимым движением, когда совершенно неясно, что происходит с внешне невозмутимым капитаном команды – он пытается побороть подступающую к горлу тошноту, старается не ухмыльнуться или изо всех сил сдерживает гримасу отвращения.       - Твоя забота меня прямо-таки умиляет.       Для стороннего слушателя это прозвучало бы достаточно нейтрально, однако Гагара слишком хорошо знал командора, чтобы не уловить слышанные уже ранее металлические нотки. Холодящее чувство внутри прямо-таки расцвело как треклятый подснежник под лучами весеннего солнца.       - Постоянно думаю, чем же я её заслужил.       Артём отстранено удивился, что кружка с кофе до сих пор не треснула под тяжёлым взглядом, но эта мысль тут же вылетела из головы, потому что фронтмен расправил плечи, слегка откинулся на стуле и, повернувшись к нему, посмотрел в глаза.       - Придётся, видимо, принять как данность.       Это прозвучало как какой-то приговор, правда, было сложно понять, кому именно он был вынесен.       - Дим… - хозяин квартиры постарался усмехнуться, однако вышло не очень. – Ты чего?       Вот тебе и обычное похмельное утро…       - Ничего, - процедил Бушуев. – Всё прекрасно. Прямо-таки изумительно. Разве могло быть лучше?       Слух Гагары неприятно резанула проступившая в голосе друга злость, но он постарался ничем не выдать волну накатившего на него отчаяния. Надежду на благополучный исход, судя по всему, придётся забыть – события вчерашнего вечера явно не утонули в пучине похмелья. Однако всё ещё можно было разыграть карту «не соображал, что делаю».       - Послушай, - дальше тянуть не было смысла. – Если ты по поводу вчерашнего…       - Твоя сообразительность меня просто убивает, - ядовито перебил его Дима. – Признайся, ты сидел тут, как ни в чём не бывало, и радовался, что у меня мозг после пьянки в кисель превратился?       Сказано было грубовато, но да, именно на это генерал Алкоголь и рассчитывал.       - Я просто не знал, как поднять этот вопрос, - Артём старался говорить как можно более убедительно. – В конце концов, я тоже был пьян и вообще… Я вообще надеялся, что это похмельный бред или, может, мне приснилось, но раз ты тоже…       Он внезапно оборвал себя, осознавая, что именно только что сказал, но было уже поздно.       - Приснилось? – голубые глаза сузились. – Приснилось, как ты ёрзал у меня на коленях? Как стонал и тёрся о меня? И часто тебе снятся такие сны?       Часы тикали просто оглушительно, когда в повисшей после вопроса тишине Гагара лихорадочно обдумывал ответ. Начало нежеланного разговора уже повернуло в неверном направлении, хотя этого следовало ожидать – вербальные перепалки с фронтменом команды редко заканчивались победой оппонента. Бушуев был достаточно умён, начитан и обладал этой мерзкой способностью брать контроль над процессом в свои руки и вести собеседника в ту сторону, которую сам считал нужной. Причём в обычной ситуации ему для этого совершенно не требовались мат или повышенные тона, зато вот отыгранной командорской интонацией он пользоваться не гнушался. Правда, делал это весьма умело и к месту.       Артём на несколько секунд закрыл глаза, после чего осторожно предпринял новую попытку.       - Мало ли что бывает под воздействием алкоголя, - он поднял руки в успокаивающем жесте. – Иногда мозг переклинивает, сам знаешь. Я просто хотел сказать, что себя не контролировал и…       - Переклинивает, говоришь? – Дима недобро хмыкнул. – Ну-ну. Чтобы потерять контроль над собой, тебе требуется выпить раза в три больше, чем вчера.       Господи, он во время гулянки рюмки считал что ли? Гагара поёжился.       - И я прекрасно знаю, какой ты после того, как тебя переклинит, - продолжал давить Бушуев. – Держать марку… Ну да, конечно.       Вот оно это чувство, что тебя практически толкают в спину по направлению к комнате с единственным входом, который закроется следом за тобой и отрежет все пути к бегству. Но просто так сдаваться Артём не собирался.       - Не надо всё вешать на меня, - буркнул он, глядя куда-то за плечо друга. – Между прочим, ты сам полез обниматься, я тебя не заставлял.       - Между прочим, ты не сильно сопротивлялся, - еще злее парировал Дима.       - Да чего ты от меня хочешь?! – не выдержал Гагара, встречаясь с ним взглядом и с трудом заставив себя сидеть на месте. – Чего? Чтобы я сказал, что это моя вина? Чтобы прощения попросил? Чего?       - Врать перестань.       Простой ответ прозвучал неожиданно спокойно, но именно эти слегка усталые и знающие нотки во внезапно переставшем клубиться злостью голосе командора оказали на Артёма самое сильное действие. Он слегка обмяк на стуле, растеряв всё желание сопротивляться и ощущая, как его окутывает обречённое смирение. Ноги казались ватными, вряд ли он смог бы встать и уйти, даже если бы и хотел. Конечно, можно было и дальше держать оборону, но на это потребовалось бы сил больше, чем было у Гагары в данный момент. Да и вообще, день выяснения отношений всё равно должен был наступить рано или поздно, не мог же он вечно скрывать свои чувства за нейтральными улыбками и приятельскими похлопываниями по плечу. Он же не железный, в конце концов. Так почему бы не сейчас?       - Спрашивай, - тихо сказал Артём, не глядя на Бушуева.       Оправдываться он не собирался, извиняться тоже. Однако на вопросы ответить был готов. Может, после того, как друг уйдёт, хлопнув дверью, он сможет по-настоящему напиться и проспать дня два без сновидений, отключив телефон. Боль и отчаяние нахлынут уже потом.       - Давно?       Логичное начало… Помедлив, Гагара озвучил период, в течение которого коллега по команде был для него гораздо больше, чем близким другом. Боковым зрением он уловил движение, когда Дима на несколько секунд закрыл глаза ладонью, словно в приступе головной боли. Сердце тоскливо сжалось. До чего же несправедливо! Один вечер, одна ошибка и вот пожалуйста…       - Я не сразу понял, что со мной происходит, - Артём не знал, зачем решил расширить ответ. – Я ведь раньше и не думал… ни о чём таком.       Он не стал уточнять, что имел в виду под «раньше». Что толку расписывать, как Бушуев ему сразу понравился, как их приятельские отношения переросли в дружбу, как захлестнула волна новизны и творческого подъёма. Первые годы были нормальными, без лишних и тревожащих эмоций, просто счастливым временем, которое запомнится навсегда. И только потом что-то сломалось и пошло не так.       - Сколько еще ты собирался это скрывать?       Гагара не знал, как стоит относиться к тому, что родной голос звучал сейчас слишком нейтрально. Вроде хорошо, что нет злости или раздражения, и даже обвиняющие нотки вроде не слышались, но вместе с тем было некомфортно. Невозможность считать владевшие командором эмоции усиливала чувство обреченности.       - Не знаю, - Артём вздохнул. – Сколько выдержал бы.       То есть, пока желание вцепиться в их фронтмена и заткнуть того поцелуем, не стало бы нестерпимым. Можно было до того момента в буквальном смысле сбежать от проблемы, но их слишком многое связывало. Да, жить так было нелегко, однако добровольно принести в жертву всё, начиная от долгой дружбы и заканчивая совместным творчеством, было еще тяжелее.       - Полагаю, ты не в курсе, что Артур тоже знает, - это уже был не вопрос.       Что-что, а такое услышать Гагара совершенно не ожидал. Чувствуя, как пересыхает в горле, он поднял голову, недоверчиво глядя на внешне непробиваемого Бушуева, который снова созерцал кружку. Серьезно тот или издевается?       - Пришёл как-то отмечать что-то и по пьянке проговорился о том, что заметил, - размеренно продолжал Дима. – Подтвердил то, что я и так уже знал. Потом долго на себя ругался, сетовал на несдержанность, бормотал, что сначала стоило поговорить с тобой. Думал, что открыл мне глаза и просил не совершать никаких необдуманных поступков.       Артём сцепил руки на коленях и постарался привести мысли в порядок. Просто прекрасно. Бушуев знал, Фечищев знал… А он-то думал, что научился хорошо скрывать эмоции. С ума сойти… И кто еще? Может, вся команда делала ставки на то, когда генерал Алкоголь, наконец, сломается и повиснет на шее у командора? Или…       В затуманенном мозгу наконец-то щёлкнуло. Подождите-ка… Бушуев знал.       - Так ты… - язык вдруг стал подозрительно тяжёлым и еле ворочался. – Ты знал? То есть ты не из-за вчерашнего вечера… В смысле, как давно?       Казалось, целая вечность прошла, прежде чем командор ответил, хотя на самом деле пролетело не больше нескольких секунд.       - Почти год.       Ошеломлённый, Гагара откинулся на спинку стула. Почти год… В голове укладывалось с трудом. Сфокусироваться было невозможно, он даже не мог понять, что именно чувствует в данный момент. Эмоции наслаивались друг на друга в хаотичном порядке. Надо было срочно отвлечься от этого знания хотя бы на время, чтобы всё внутри немного успокоилось.       - Почему… - приходилось заставлять голосовые связки подчиняться. – Почему Артур так и не пришёл ко мне?       Это было не похоже на Фечищева. Всё-таки, несмотря на свою внешнюю толстокожесть, он был хорошим другом и должен был рано или поздно обсудить ситуацию с самим Гагарой. Предупредил бы, поддержал или просто обругал, но молчать бы не стал. Не тот человек.       Бушуев некоторое время молчал, затем одним махом допил уже остывший кофе, после чего отодвинул от себя кружку и посмотрел на Артёма. В голубых глазах искрилась никуда не девшаяся злость.       - Я ему сказал, что убью, если он сунется к тебе с этими разговорами.       Гагара почувствовал, как мозг пробуксовывает в попытках осознать ситуацию.       - Но почему?..       Под пристальным взглядом Димы он чувствовал себя кроликом, замершим перед удавом, как бы банально это ни звучало. Причем змеюка явно собиралась сделать что-то нехорошее.       - Вчера был отличный шанс затащить меня в постель, так ведь? – вместо ответа в лоб спросил командор, окончательно стопоря все мыслительные процессы жертвы. – Только не говори, что ты об этом не думал.       Поражение пришлось принять. Артём вынужден был признаться себе, что совершенно не понимает, что происходит, к чему ведёт этот голубоглазый дьявол, зачем задаёт странные вопросы и чего пытается добиться. Если в этой игре и был смысл, то из них двоих он был ведом только одному.       - Думал.       Стул неприятно шаркнул по полу, когда Бушуев резко встал, заставив Гагару вздрогнуть от неожиданности. Зрительный контакт оборвался. Повернувшись спиной, фронтмен Вятки отошёл к окну и остановился там, заложив руки за спину и закрыв собой практически две трети проёма, отчего в комнате стало темнее.       - Что тебя удержало?       Минуты две Артём смотрел в широкую спину бессмысленным взглядом, отключившись от всего, прежде чем почувствовал, как внутри начинает подниматься непредвиденная волна ответной злости. Что было тому причиной – то ли эти командорские штучки, то ли невнятные интонации в голосе, - он не знал. Но это было и не важно. Главное, что отупляющее оцепенение отступило. Это позволило дышать свободнее и подавить чувство нервозности из-за непонимания ситуации.       - Сам-то как думаешь? – спросил он, теперь уже осознанно не отрывая взгляда от фигуры перед окном.       - Я вроде не спрашивал, что я думаю, - ответ последовал незамедлительно, словно Дима только и ждал чего-то подобного. – Я спросил, что тебя удержало.       Гагара медленно поднялся, преодолевая слабость в ногах. Этот тон цеплял довольно сильно и просто терпеть его генерал Алкоголь не собирался, однако и раздувать полномасштабный конфликт все ещё не хотелось.       - Мы же друзья, Дим, - голос слегка дрожал, но это не имело значения. – Без твоего согласия я бы никогда не сделал ничего подобного.       - Друзья, говоришь… - с долей сарказма протянул Бушуев. – Что-то не припомню, чтобы понятие дружбы включало в себя желание с другом переспать.       Ладони сжались в кулаки. Точка невозврата стремительно приближалась, отчего Артёму одновременно хотелось и ринуться ей навстречу, чтобы побыстрее со всем покончить, и отступить назад, чтобы поискать другие пути выхода.       - Прекрати, - голос дрожал уже сильнее, но он всё ещё держал себя в руках. – За всё это время я не давал повода себе не доверять, ты это прекрасно знаешь.       - Естественно, - Дима слегка склонил голову набок. – В твоей вселенной аспект доверия видимо не нарушается фактом того, что ты чёрт знает сколько времени скрывал от меня свою маленькую тайну.       Это был тяжёлый удар. Впрочем, меньшего от Бушуева ожидать было бы странно. Чувствуя, как внутри всё переворачивается, Гагара ощутил почти нестерпимое желание просто сбежать куда-нибудь, несмотря на то, что это была его квартира, а погода на улице никак не соответствовала его шортам и майке. Вместе с тем он прекрасно осознавал, что нельзя оставлять сложившуюся ситуацию висеть в воздухе, иначе дальнейшая жизнь превратилась бы в ещё большие мучения. Нужно довести всё до логического завершения, каким бы оно ни было.       - Я просто… боялся, пойми ты, - каждое слово давалось Артёму с трудом. – Мне не хотелось, чтобы ты начал меня избегать или вообще ненавидеть.       - Интересно, почему так высокоценимая тобой дружба не дала мне кредита того самого загадочного доверия? – ядовитые нотки заставили Гагару поморщиться. – Хотя правильно. Я бы тебя прямо на месте придушил и растоптал. Диктаторы они такие, да…       - Перестань, - Артёма начинало потряхивать, в голове слегка гудело. – Ты не идиот, прекрасно понимаешь, как сложно признаться в чём-то подобном, да ещё и лучшему другу. Это только в кино всё гладко, в жизни иначе.       На этот раз ответа не последовало. Безумно хотелось уйти из комнаты, а еще больше хотелось выпить, забраться с головой под одеяло и отключиться. Надо было вчера просто махнуть на всё рукой, заставить себя набраться как следует и отправиться ночевать на квартиру к кому-нибудь другому. И проснуться утром разбитым и больным, но без необходимости вести эту изматывающую беседу.       - Дим, я устал разговаривать с твоей спиной, - вздохнул Гагара. – Повернись и давай закончим это как взрослые люди.       Фигура у окна слегка пошевелилась, снова замерла на пару секунд, а затем всё-таки обернулась. Плечи расправлены, руки за спиной, подбородок слегка вздёрнут.       - И чем же, по твоему мнению, мы должны это закончить? – всё с той же бесящей интонацией поинтересовался Бушуев. – Только без подробностей.       Это стало последней каплей.       - Да иди ты к чёрту! – взорвался Артём, переставая сдерживаться и чувствуя, как гнев разгоняет по венам кровь. – Можно подумать, я сам себе это выбрал! Всё с тебя началось, но я же не просил! Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти после того, как я понял, что со мной творится! И не надо делать вид, что ты бы всё понял, признайся я тебе раньше. Ты просто эгоистичная сволочь, ты даже Артура умудрился от меня оттолкнуть, забрав шанс выговориться впервые за столько времени!       Гагару трясло, но остановиться он уже не мог. То, что источник его мучений всё так же стоял на месте и смотрел на него холодными глазами, не реагируя и даже, казалось, перестав дышать, распаляло больше и вызывало сильное желание ударить.       - Всё ведь должно вращаться вокруг тебя, как иначе, - голос хрипел немилосердно. - Я несколько лет душил эмоции и держал всё внутри именно для того, чтобы не портить жизнь тебе, а ты его просто взял и отобрал! За что? Да что там Артур, ты сам столько времени знал и молчал, продолжая вести себя как ни в чём не бывало! Тебе что, доставляло удовольствие надо мной издеваться?       Он задохнулся от возмущения, онемев на пару секунд, но этой передышки мозгу хватило, чтобы обратить внимание на одну необычную деталь, не замеченную ранее из-за злости и урезанного освещения: хотя поза Димы была прежней, на лице появилось, наконец, определённое выражение. Такое возникало, когда в его голове кусочки головоломки складывались в одно целое и он принимал определённое решение, которое во что бы то ни стало намеревался претворить в жизнь. Правда, в данную секунду Артёма не интересовали подробности. Он просто собирался выплеснуть всё до конца и уже открыл было рот, но его опередили.       - И что я должен был, по-твоему, делать? – Бушуев слегка повысил тон, перестав внезапно изображать статую и сделав шаг вперед. – Прибежать к тебе и на шею броситься? То есть, если у тебя на меня встаёт, то я в ответ обязан ощущать то же самое?       Гагара едва сдержался, чтобы не закатить глаза.       - Да нет, конечно! – в горле сильно пересохло. – Не неси чушь. Никто не говорит, что ты обязан, просто мог бы сказать, что всё знаешь и…       - И что? – брови на Димином лице слегка приподнялись. – Что бы это изменило? К тому же, на первых порах я поверить не мог. Думал, что ошибаюсь и мне это показалось. А потом мне просто захотелось тебя убить. Причём так, что пришлось даже сбежать на время.       Нужное воспоминание быстро всплыло в сознании Артёма. Действительно, некоторое время назад командор вдруг заявил, что ему надо срочно уехать, оправдывая это некими неотложными делами и серьезными проблемами. Его не было больше месяца. Он часто общался с командой по скайпу, обсуждая любые творческие и организационные аспекты, однако все личные вопросы и предложения помощи моментально пресекал. Волновавшийся Гагара пытался ему звонить, но поговорить не удавалось – капитан ссылался на занятость, а после не перезванивал. Зная Бушуева, команда смирилась и перестала пытаться вытащить из него хоть какие-то объяснения, просто дав понять, что он может на них рассчитывать в случае необходимости. То же самое пришлось неохотно сделать и генералу Алкоголю.       - Дим…       Фронтмен сделал ещё шаг вперёд, и Артём, замолчав, слегка подобрался. В голове невольно мелькнула мысль, что его будут бить, но он тут же её отогнал. Что за бред, у Димы было достаточно времени для этого, никакого смысла махать кулаками сейчас.       - Было нелегко вернуться к обычной жизни после этого, - тон фронтмена не предполагал лишних эмоций, он просто констатировал факты. – Но зато я в очередной раз оценил твои актёрские способности.       - Недостаточно хорошие, раз уж вы с Артуром заметили, - пробормотал Гагара.       Он всё ещё злился, но кричать уже не хотелось: новая информация возымела своё действие. Ему было интересно выслушать, что думал и чувствовал Бушуев, пусть даже это и ничего не меняло. Присев на краешек стола, он глянул на друга, но взгляд поймать не смог – тот смотрел куда-то в пространство.       - Я наблюдал за тобой определённое время, - медленно продолжал командор. – Не знал, что мне делать.       У Артёма на кончике языка вертелась целая куча мелких вопросов, но он сдержался. В конце концов, сейчас были важны не детали. Ему не терпелось задать главный.       - Так почему же ты всё-таки не сказал мне, что в курсе? – спросил он тихо. – Только пойми меня правильно, я не говорю, что ты должен был, просто мы могли бы прояснить ситуацию, я бы стал вести себя иначе или ещё что. Ведь я не…       Он не сразу понял, что именно было сказано в ответ. Замолчал на несколько секунд, потом переспросил.       - Что?       - Я приходил поговорить.       Гагара уставился на мужчину, не веря своим ушам.       - Как? – он помотал головой. – Нет, в смысле когда? Что произошло? Ты передумал по дороге?       - Можно и так сказать, - Дима слегка пожал плечами. – Пришёл, позвонил в дверь. Мне открыл твой… - он замялся на мгновение, - друг. В одних домашних штанах. Представился, обозначил ваши отношения и сказал, ты в душе, но вообще до утра будешь занят, так что я могу валить на все четыре стороны.       Порадовавшись, что он опирается на стол, Артём закрыл глаза. Ну и как это назвать? Из всех возможных дней этого длительного периода времени Бушуев выбрал для разговора максимально неподходящий. Это было настолько несправедливо, что даже удивиться или возмутиться не было сил. Несправедливо за пределами всех чувств. Даже наглое поведение Сергея тускнело на этом фоне.       - В-общем, я предположил, что ты решил свою… проблему, - командор говорил спокойно и методично, словно лекцию читал. – И могу больше не напрягаться из-за твоей ориентации, поскольку лично меня она больше не коснется. Недолго расслаблялся, поскольку после этого ты всё равно продолжал вести себя так же.       Гагара горько усмехнулся. Всё это вообще началось из-за Димы, как же могло его не касаться?       - Мы расстались с ним, - это прозвучало так, будто Артём пытался в чём-то оправдаться. – Весной.       Бушуев, наконец-то, взглянул на него.       - Двадцать шестого марта, - легонько кивнул он.       Брови генерала Алкоголя в удивлении взлетели вверх.       - Откуда ты..?       Задумчиво потерев подбородок, фронтмен едва слышно хмыкнул.       - Потому что двадцать седьмого твой Сергей с похмелья подкараулил меня у подъезда, чтобы рассказать, какая я сволочь. И вежливо предложить сдохнуть прямо на месте. Пришлось так же вежливо отказаться.       Смутившись, Гагара опустил глаза в пол, чувствуя себя героем сцены в плохом бразильском сериале. Отношения с Сергеем возникли спонтанно в результате случайной встречи и были такими, как ему и хотелось: лёгкими, максимально физическими и без каких-либо обязательств. Правда, только поначалу, потому что потом партнер увлёкся и всё пошло по наклонной. Поскольку при нём Артём особо не скрывал причины своего нежелания переходить на более серьезный уровень, Сергей начал ревновать его к Диме. Морщился, слыша это имя, устраивал сцены, даже всю их команду заочно ненавидел исключительно из-за капитана. Было бесполезно разговаривать или логично напоминать, что их отношения не предполагали развития, о чём Гагара честно предупредил при первых попытках Сергея выдвинуть какие-то требования. Так продолжалось до тех пор, пока терпение Артёма не лопнуло и он не выставил партнёра за дверь, несмотря на скандал и даже угрозы. И теперь вот новой главой в истории стал поход Сергея к Бушуеву.       - Он так жалостливо рассказывал, как я всё время стоял между вами, что я едва не прослезился, - злые саркастические нотки вернулись в голос командора. – Даже подумал, что, может, имеет смысл присмотреться к тебе получше, раз мужики становятся сопливыми истеричками, стоит тебе их турнуть.       Артём почувствовал, что краснеет, внутренне матеря и брошенного любовника за идиотизм, и самого себя за несдержанность. Ну зачем он вообще позволил Сергею узнать про Диму! Ведь можно было десяток других причин придумать. Где был его разум?       - Судя по всему, он решил, что если набьет мне морду, то ты восхитишься и снова прыгнешь в его постель, - Бушуев медленно подошёл ближе еще на шаг. – Извини, что не поспособствовал вашему воссоединению. Просто после упоминания о том, как ты стонешь моё имя, пока он тебя…       - Хватит! – резко выдохнул Гагара.       Его щёки горели, словно он часа три подряд провёл на полуденном солнце какого-нибудь курорта. Услышанное всколыхнуло всё внутри, сердце билось быстрее, в ушах стоял лёгкий гул. Мысль о том, чтобы поднять голову и встретиться глазами с другом, приводила в ужас, максимум, что получилось, - это дойти до уровня середины Диминой рубашки. Да ещё и это постепенное приближение усиливало нервозность. Честное слово, он сейчас всё бы отдал, лишь бы оказаться где-нибудь на другом конце города, в чужой квартире, среди компании друзей. И ничего не помнить о последних событиях, начиная со вчерашнего дня.       - Спасибо, что ты хоть остальным своим приятелям на меня не указывал, - безжалостно продолжал Дима. – Не знаю, хватило бы времени хоть на что-то, если бы пришлось постоянно отбиваться от твоих отвергнутых воздыхателей. Сколько их вообще таких было?       - Тебе какое дело? – вяло возмутился Артём, зафиксировавшийся на одной из пуговиц. – Я не чёртов Хатико, чтобы всю жизнь сидеть и просто ждать чуда… И никому я ничего специально не говорил, с Сергеем случайно вышло.       Ещё шаг. Теперь Бушуев стоял совсем рядом, что никак не способствовало попыткам унять хаотический круговорот чувств, пляшущий внутри. К тому же отступать было некуда, разве что юркнуть вправо или влево или залезть на кухонный стол, край которого сейчас так крепко сжимали слегка дрожавшие руки генерала Алкоголя. Но это бы дало другому чувство полного превосходства.       - Какое мне дело? – уже откровенно зло протянул командор. – Действительно, и что это я… Вообще же никакого отношения к возникшей ситуации не имею. Просто узнал случайно, что друг врал мне столько времени и, пока мы репетировали или просто в кино ходили, мечтал забраться ко мне в кровать. Подумаешь. И то, что я последние месяцы со времени стычки с твоим дружком-кретином не мог мысли привести в порядок, тоже абсолютно не связано с происходящим.       Гагара медленно поднял голову. То, что предстало перед его взглядом, заставило всё внутри перевернуться в который раз: Димина защитная оболочка непроницаемости и самоконтроля треснула, и сквозь неё проглядывали уже настоящие, ясно читаемые эмоции. Из-за них даже всегда ясные глаза словно бы потемнели.       - Ты даже не представляешь, как я тебя ненавидел, - каждое слово отзывалось в ушах Артёма гулкими звуками. – Из-за тебя всё в жизни встало с ног на голову, а ты даже и не сделал ничего, просто рядом был, не требуя и не ставя перед каким-либо выбором. Такое ощущение, что у меня мозг закоротило. Тут даже не женщины или мужчины, а ты или все остальные, дьявол тебя забери. И вот я уже в магазине стою, разглядывая серьги и размышляя, что вот эти бы тебе пошли. И тут ещё Артур со своими догадками… Я на него в тот вечер сорвался капитально, просто крышу сорвало. Он не только у тебя после этого не появился, он и меня потом две недели стороной обходил.       Боясь пошевелиться, Гагара просто слушал и впитывал в себя всё, что на него изливалось: то, что говорилось и то, что подразумевалось, эмоции, катившиеся первой волной, и те, что поднимались следом. Поверить в то, что ему это не снится, было трудно, надеяться – всё ещё слишком страшно. И только сердце билось всё быстрее, презрев все прочие условности.       - Но больше всего меня бесило твоё благородство, - Бушуев слегка подался вперёд, не прерывая зрительного контакта. – Так сильно, что я вчера даже вознамерился выяснить, забудешь ли ты про него, если я буду более настойчив.       - Ты что… - не веря своим ушам, спросил Артём. – Ты меня… испытать решил?       - Можно и так сказать, - едва заметная усмешка тронула губы фронтмена.       - Ты же пьян был…       - В нужной степени, - пожал плечами Дима. – Ровно настолько, чтобы отодвинуть назад большую часть сдерживающих факторов.       - Ты просто скотина, честное слово! – возмущённо прошипел Гагара.       Он хотел было добавить еще несколько слов, более точно описывавших его отношение, но Бушуев внезапно сделал последний шаг вперёд, и пространства между ними не осталось. Артём обнаружил себя уткнувшимся взглядом в грудь Димы, видневшуюся в прорези рубашки. Особого выбора не осталось: проклиная про себя их разницу в росте, генерал Алкоголь запрокинул голову, чтобы высказать всё, что хотел, в лицо своему командору.       Но не успел: сильные руки неожиданно обвились вокруг него, одна замерла на уровне талии, вторая скользнула по спине до шеи и зарылась в волосы. От элементарного контакта всё возмущение испарилось без следа. Бушуев сжал в ладони непослушные кудри и слегка потянул назад, аккуратно, но требовательно, заставляя откинуться еще чуть больше.       - Возможно. Зато ты у нас чёртов ангел, - командор потянулся вниз, остановившись, только когда их носы почти соприкоснулись. – Не пойму, то ли ты с неба свалился, то ли из преисподней вылез, чтобы меня с ума сводить… Пока ты с дверью возился, я уже понял, что не смогу так с тобой поступить.       Еще чуть ниже и вот их губы на расстоянии сантиметра друг от друга. Гагара даже не заметил, когда его ладони легли на грудь Димы, вцепившись в измятую рубашку. Это произошло само собой.       - Зато выяснил, что чувствую, когда ты у меня в руках, - горячее дыхание обжигало.       - И что же?.. - едва слышно спросил Артём.       Его разум всё ещё искал подвохи, сознание по-прежнему до конца не верило в происходящее и боялось, но сердцу уже было всё равно. Оно радостно трепыхалось внутри, глупое и счастливое, и всё остальное стало неважным.       - Что всё так, как должно быть.       И губы Бушуева, наконец-то, накрыли его. Казалось бы, простой поцелуй, но тот вихрь чувств и ощущений, что был им вызван, заставил колени дрогнуть, а голову пойти кругом. Долгое ожидание, все те бесчисленные дни и ночи, наполненные одновременно отчаянием и надеждой, тягостная необходимость скрывать свои эмоции – всё это того стоило.       Пусть с задержкой, но всё действительно стало так, как и должно быть.