Личный Дьявол

      Лухан молится по воскресеньям в церкви Девы Марии, севши на неудобную, деревянную лавочку недалеко от исповедавшего Святого Отца, вслушиваясь и повторяя заученные годами молитвы. Он крестится ото лба и благодарит Всевышнего за еду на его столе, прежде чем приняться за нее. Он чистый и непорочный, когда перед сном просит у Небес благосостояния и мира. Но только внешне. Потому что внутри он проклинает себя, прося отпустить грехи его.       Лухан послушный и любящий сын, который помогает своей матери нести тяжелые пакеты, целует ее в щеку и уходит домой. К себе домой, где он снимает светлую футболку и закуривает Парламент, затягиваясь горьким дымом, прожигающим горло. Он выдыхает его прямо в чистой гостиной, сбивая пепел на рабочий стол и неслышно ухмыляясь, когда зацепляет взглядом висящий на стене образ Спасителя Нашего.       Все это не может продолжаться вечно. Лухан это понимает. Но уверенно продолжает идти вниз, ступень за ступенью спускаясь в Преисподнюю.       Они встречаются в воскресенье, холодное и мерзкое после затянувшегося обеденного дождя. Лухан здоровается с новым Прихожанином и целых несколько секунд, пока ждет ответа, убеждает себя, что Черти, найденные в глазах молодого парня, ему только мерещатся. И злой оттенок взгляда, и темные круги под глазами, словно от неизлечимой болезни, и даже хриплый скрип в голосе – все это игры его воображения.       Но парень лишь ухмыляется Лухану, так довольно и проницательно, что у младшего мурашки по коже. Ему не могло показаться. А следующей ночью они застают друг друга в тесной кабинке клубного туалета, замок которого уже несколько дней как сломан, но никому дела нет. Лухан не издает ни звука, наблюдая, как блондин с дьявольскими глазами яростно вбивается в бледного, щуплого мальчишку, кажется, в полусознательном состоянии, вырывая из него всю душу с каждым приглушенным музыкой стоном.       Снова его ухмылка и прищуренные глаза; паренек даже не обращает внимания, что их Прелюбодеяние было застигнуто кем-то посторонним, а Лухан не может найти в себе силы отвернуться от этого всего и пойти прочь. Он лишь слышит тихое «присоединяйся, ты ведь хочешь» и, улыбнувшись блондину, уходит.       В воскресенье он снова молится и благодарит Всевышнего за неисчерпаемую возможность видеться со своими близкими. Он отказывает просьбе матери остаться сегодня на ночь и рассказать, как ему живется самому, закрывая за собой дверь и думая о полных губах, то и дело скользящему по ним языку. Парень с Чертями в глазах не желает отпустить его ни на миг.       А дома Лухан включает Placebo на всю громкость и идет в соседнюю комнату, где на подоконнике услужливо ждет пачка Парламента. Тяжелый дым сигарет стирает всю усталость, очищает разум, а холодный ночной ветер заставляет соски, не прикрытые тканью футболки, напрячься. Слова песни буквально выталкивают утреннюю проповедь о грешности и безнравственности мужеложства, пока Лухан перекрикивает музыку: «Pray to God I can think of a nice thing to say~ All I want is to see you in terrible pain~», ломая сигарету о стену с чистыми, голубыми обоями.       Он называется Чжонином, лаская слух Лухана своим хриплым скрипом в голосе, предлагая помощь и с ухмылкой продолжая повторять за Батюшкой слова молитвы. Это грех, - думает про себя младший, пряча улыбку и продолжая начатое. Они выходят из церкви вместе, и Чжонин выглядит совсем прозрачным – его кожа настолько неестественного цвета. Белые волосы беспорядочно торчат во все стороны, что вгоняет Лу в ступор – это же странно, да?       Лухан просит отпустить его грехи, стоя на коленях около своей кровати и сложив руки в молитвенном жесте. Он правда хочет их отпущения. Или думает, что хочет. Но на следующее утро он ждет встречи с Ним, с его личным Дьяволом.       Чжонин протягивает ему шутер с ярко-зеленым содержимым и сквозь громкую похабную музыку просит пока не пить, ссылаясь на то, что самое интересное ждет впереди. И он верит, вдыхая полной грудью прокуренный воздух, ища взглядом, куда мог запропаститься его спутник.       Он появляется буквально через минуту, прокручивая в одной руке наскоро замотанную бумажку, а в другой такой же шутер с зеленой жидкостью. Лухан не понимает, что происходит до последнего, внимательно наблюдая, как Чжонин достает из той самой бумажки пару круглых таблеток белого цвета и предлагает одну из них младшему. Тот неуверенно протягивает руку и ловит ее на весу, вовремя спохватившись. Чжонин громко смеется.       -Что тебе известно об экстези? – негромко говорит он, принимая во внимание орущую музыку.       -Это наркотик? – делает предположение Лухан.       -Ты и правда настолько чист? – неверяще удивляется блондин, разглядывая, как Лухан смотрит сначала на таблетку, а затем на шутер.       И так три раза. Затем поднимает свои темные глаза на него и почти неслышно выдыхает:       -Вместе?       Чжонин довольно ухмыляется и манерно цокается с Луханом, кладя таблетку на язык и громко причмокивая. После чего подмигивает Лухану и запивает содержимым шутера. Он стонет от удовольствия и жестом подсказывает Лу сделать то же самое. Трясущимися пальцами парень кладет таблетку в рот и сосет ее долгих три секунды, чувствуя, как кончик языка немеет, только тогда запивая алкоголем.       -Экстези вызывает чувство эйфории, - смеется Чжонин, беря Лухана за руку и уводя в центр танцпола. – Снижает чувство страха и беспокойства, - напевает он, кружа того вокруг себя. – А также чувство интимной близости и доверия по отношению к другим людям, - шепчет он на ухо Лухана, жадно прикусывая мочку и оттягивая металл сережки вниз.       У Лухана кружится голова, его тошнит первые десять минут и он то и дело порывается сбежать в туалет, но Чжонин его уверенно держит за руку, прижимая к себе и целуя бледную кожу шеи. Они танцуют достаточно долго для того, чтобы таблетки начали действовать, и только после того, как Лу путается в собственных ногах и остается в вертикальном положении только благодаря Чжонину, решают уйти отсюда.       На улице холодно, ближайшая лавочка кажется мокрой и сырой. Лухан хочет домой. Лухан не хочет смотреть на Чертей в глазах напротив, он знает, что недостаточно силен и высокоморален. Ему нравится близость Чжонина, а его внезапный поцелуй в губы заставляет напрочь забыть о недавних мыслях.       Они целуются рьяно и мокро, до онемения губ и боли в прокусанном языке. Лухан смеется, когда Чжонин пробирается ледяными пальцами ему под футболку и щелкает замком на чужом ремне, делая при этом такое невинное лицо, что Чжонину сносит крышу.       Лухан думает, что трезвый разум сильнее и просит провести его домой. А около него внезапно просит оттрахать так сильно, насколько Чжонин способен. Не разрывая поцелуя, Чжонин умащивает младшего у себя на бедрах и толкается сразу на всю длину, заставляя того кричать от удовольствия. Это похоже на сумасшествие, когда два тела двигаются в унисон, непрерывно постанывая и опрокидывая голову, ловя губами спасительный воздух.       Лухан знает, что поплатится за это. Что все это неправильно и омерзительно, но когда Чжонин снова врывается в него резким движением, проходясь по простате, громко стонет и посылает Всевышнего к Чертям. Потому что это ошеломляюще! Это беспомощно и сильно одновременно. Это потрясающе, головокружительно и невероятно. Они кончают вместе, на интуитивном уровне ловя приближение. И это будто океан разливается внутри, бьет тяжелыми волнами о ребра, разносит на меленькие щепки органы, крошит сердце, обволакивая его в холодное нечто, давящее и безразличное.       Опустошение приходит спустя пару минут. Но оно того стоило, - думают оба, приводя себя в порядок. Чжонин не успевает спросить даже номера телефона, когда Лухан скрывается за дверью дома, редко и поверхностно дыша.       Лухан не может забыть произошедшего на воскресной молитве, за обедом в окружении семьи и даже тогда, когда просовывает тонкие пальчики под ремень своих штанов, закрывшись в туалете родительского дома. Он не может забыть, как тот вкладывал в один взгляд столько мучительного соблазна, столько похоти, когда ласкает себя, прикусывая губы. Его семь оттенков греха на прекрасном лице. Его пылкие слова, сказанные на выдохе, и резкие толчки, доведшие до исступления. Он закрывает глаза, продлевая мгновение, и изливается себе в ладонь, кривя тонкие губы.       И почему-то Лухану кажется, что это не конец. Это не может быть концом, когда Чжонин встречает его после работы, предлагая развеяться. Лухан знает, чем это закончится. Но ведется на все невысказанные вслух провокации, уверенно следуя за своим Дьяволом вниз, не боясь обжечься.       Он не пойдет в церковь в следующее воскресенье. Он не будет повторять заученную годами молитву. И не будет просить прощения у Девы Марии и Всевышнего. Он ведь не так мелочен.