"Исповедь Дома и его обитателей"

«Но Курильщика трудно отшивать. Он протягивает себя на раскрытой ладони — всего целиком — и вручает тебе, а голую душу не отбросишь прочь, сделав вид что не понял, что тебе дали и зачем. Его сила в этой страшной открытости» © "Отчего на свете не живётся изгоям? Отчего они мрут, будто мухи меж двойных рам? Словно кожа их слишком непрочного кроя, И сочится дурная кровь из распахнутых ран. Отчего они слишком - до боли - другие? Остальные с укором смотрят им сдержанно вслед. Вы же сами пред носом их двери закрыли, Молчаливо дав "прочь-ты-ни-капли-не-наш" обет. Отчего его белой прозвали вороной, То изгою, как ни силься, но ни в жизнь не понять: Той страной, иль (негласно!) другой стороною, Был назначен отбор - и ворона там не под стать. Долго бился несчастный у запертой двери, Слыша только лишь изредка сказки сквозь узкую щель. Только сказкам тем странным изгой не поверил - Потому-то навеки серая заперта дверь. Все вопросы вдруг сгинут у белой вороны. Коль не ваш - так пойду в другой край я счастье искать! Но не будет и впредь, как и не было, дома У того, кто не смог его серую правду принять..." *** В темноте со стаканом тягучего "Хвойного" Перед пьяной стаей закончит Курильщик рассказ. Только слышится от непривычно спокойного На подушках Шакала: "Эй, детка, а ты среди нас..."