Солнечный

      — Зачем мы сюда пришли? Это же обычный маньяк, — в полголоса спросила девушка. Вопрос был адресован молодому человеку в простом строгом костюме. Спрашивать у Рицу-сенсея она не решалась.       Молодой человек только пожал плечами.       Когда в городе начались жестокие серийные убийства, Семь Лун немедля отправила людей на места происшествий для выяснения обстоятельств. Это была стандартная процедура, и несколько боевых пар досконально проверили всех жертв на какие-либо остаточные магические явления. Как правило, если причиной смерти стало заклинание, его следы еще пару суток витают вокруг. Однако даже на самых свежих телах никаких следов обнаружено не было. Все было совершенно чисто. Так что в скором времени ажиотаж, вызванный последними событиями, прошел, и Семь Лун с чистой совестью закрыли это дело, предоставив людям самим разбираться со своими безумцами. И только Рицу-сенсей все никак не мог успокоиться. Снова и снова он посылал своих учеников на бесконечные проверки и перепроверки. И хотя все понимали, что искать в этих убийствах решительно нечего, и никакого отношения к магии они не имеют, стало ясно, что Рицу не успокоится до тех пор, пока эту связь ему не предоставят. Вообще-то, авторитет Рицу сенсея в Семи Лунах был очень велик. И возник он не на пустом месте. Рицу сенсей был не только великолепным наставником и талантливым магом, но еще и обладал незаурядным умом. И в совете Семи Лун давно признали, что к словам его лучше прислушиваться. Но даже они не разделяли его беспокойства по поводу участившихся убийств. Кое-кто даже начал поговаривать, что потеря зрения и напряженная обстановка в связи с возвращением Сеймея сыграли с разумом Рицу злую шутку. Иначе говоря, ходили слухи, что Рицу ударился в преждевременный маразм. Но авторитет его все еще был силен, и потому в Семи Лунах решили попросту закрыть глаза на его причуды и позволить заслуженному преподавателю охотиться на выдуманных им же призраков в свое удовольствие. Это решение устроило всех, кроме непосредственных учеников сенсея, чьими руками Рицу и проводил свои пустые расследования. Но несмотря на недовольство, возражать открыто никто из них не решался. Если в совете к Рицу прислушивались в силу его авторитета и былых заслуг, то ученики попросту боялись его.       Разумеется, сам Рицу все понимал. Он не мог не замечать того, что и ученики и преподавательский состав шепчутся у него за спиной. И их снисходительное отношение раздражало его ничуть не меньше, чем слухи о его слабоумии. Пожалуй, будь он моложе, не на шутку разозлился бы. Но твердая уверенность в своей правоте помогала сенсею не терять самообладания. В конечном итоге, что бы ни говорили о нем в совете, основной своей задачей Рицу считал охрану мирных граждан от магических угроз. И пока он с ней справляется, коллеги могут говорить что угодно. Рано или поздно им придется признать его правоту, и тогда все недовольства сегодняшнего дня уже не будут иметь ровным счетом никакого смысла.       Но пока приходилось мириться с тем, что коллеги считали его маразматиком, и на их поддержку можно было не рассчитывать. А от незрелых учеников помощи было столько же, сколько от слепых котят. В добавок ко всему, Нагиса куда-то запропастилась. В Семи Лунах не спешили бить тревогу из-за ее отсутствия. Ветренная натура этой особы была известна всем. Она могла с головой уйти в очередное исследование или внезапно уехать за город никому ничего не сказав. Но времена нынче были неспокойные, и потому Рицу на всякий случай отправил пару учеников на ее поиски, а сам отправился лично осматривать трупы. И вот сейчас он стоял над изувеченным телом, весь обратившись в чутье и стараясь не обращать внимание на тихое ворчание сопровождающих его учеников. Он бы с удовольствием обошелся без них. Но увы, в нынешнем его положении справиться без посторонней помощи он не мог. И это раздражало гораздо больше, чем все те мерзкие слухи о нем вместе взятые. Потому что в отличие от слухов, беспомощность в связи с потерей зрения была чистой правдой.       Рицу сердито сжал губы и разогнал прочь ненужные мысли. Сейчас не время жалеть себя. Нужно сосредоточиться на трупе.       Тело девушки было зверски изуродовано. От шеи и до самых стоп на ней не было ни клочка целой кожи. Рицу снова и снова проводил ладонями по телу, едва касаясь влажной изрезанной поверхности, но уловить следы заклинаний он действительно не мог. Тело вообще не несло на себе никаких следов. Его энергетический фон ничем не отличался от стола, на котором оно лежало.       Рицу нахмурился.       — Как давно наступила смерть? — спросил он своих учеников, прерывая их тихую ворчливую беседу. Рицу спиной почувствовал, как девушка-боец, кажется, ее звали Канаме, вздрогнула и подняла на него взгляд.       — Часов пять назад. Максимум семь, — ответил молодой человек. В отличие от своей спутницы, он вел себя сдержанно и спокойно. Смирение — не то качество, которое отличает хорошую жертву, но сейчас Рицу даже рад был его смирению. Постоянные возмущения среди учеников начали порядком его утомлять. Сейчас у него были более важные задачи, нежели воспитание зарвавшихся юнцов.       Пять-семь часов назад. Рицу нахмурился и задержал ладонь на груди мертвой девушки, силясь уловить хоть что-то. Труп был совсем свежим, но ощущался так, будто пролежал не меньше недели. Не осталось ни малейшего намека на то, что это когда-то было живым существом. Даже в некоторых личных вещах было больше жизни, чем в этом теле. Ни следа. Ни следа жизни. Ни следа магии. И еще эти жуткие порезы, густой сетью покрывающие все тело. На некоторых телах находили вырезанные латиницей надписи. Отрывки из классических произведений, чаще всего в стихах, за что убийцу неофициально стали называть «поэтом». Но были и тела, чья кожа была изрезана так сильно, что превращалась в изодранные лохмотья. Эта девушка относилась к последним. И все же пальцы Рицу нашли их. Слова, которые тесно переплетались, накладываясь друг на друга снова и снова.       Сегодня программы обучения упростили, и воспитанники Семи Лун изучали только то, что было нужно для боя. Но Рицу помнил еще те времена, когда ученики получали всесторонние знания о Силе, пронизывающей этот мир. Например, их учили распознавать эмоции, вложенные в слова. На практике это помогало в итоге плести собственные заклинания и разрушать заклинания противника. Но впоследствии эту дисциплину убрали из программы, сочтя ее необязательной. Семь Лун стремились максимально сократить сроки подготовки боевых пар.       Распознать эмоции можно было только в устном или рукописном тексте. Скуку — в конспектах, волнение — в стихах, поспешность в записках или рассеянность в расчетах… Печатный текст был слишком слабо связан с человеком, который его написал, и потому прочесть его чувства было невозможно. Такие тексты, вне зависимости от их содержания, назывались «мертвыми», лишенными Силы. И потому вся зашифрованная информация всегда набиралась «мертвым» текстом, чтобы нельзя было прочесть, что думал отправитель. Рицу и сам не раз расшифровывал эмоции в текстах. И даже если он не мог прочесть иностранных слов, язык эмоций, заложенных в нем, был универсален. Однако сейчас он не чувствовал под пальцами никаких эмоций. Слова, вырезанные на теле этой девушки, были «мертвыми», как будто вырезанными машиной.       Все это вместе создавало довольно странную картину. Рицу казалось, что он вот-вот поймет, нащупает ответ. Но суть ускользала от него.       — Ты уверен, что это необходимо? — проговорил Соби, стараясь не выронить зажим, который сжимал губами. Он как раз бинтовал шею, стоя перед зеркалом. Кио украдкой наблюдал за ним, делая вид, что шарится в интернете. Шрамы заживали плохо, но впервые за долгие годы они действительно заживали, и это не могло не радовать.       — Кио? — Не дождавшись ответа, Соби решил напомнить о своем существовании.       Кио тряхнул головой, отвлекаясь от бинтов на шее друга.       — Разумеется, необходимо! За мной сбрендившая сестренка охотится, забыл?       — Я вполне могу защитить тебя от нее...       — Без моего участия. Да-да, я понял, — Кио скорчил недовольную гримасу, ни то пародируя Соби, ни то выражая таким образом свое отношение к его идее. — Мне очень льстит быть принцессой, которую ты готов защищать ценой жизни, но давай ты дашь мне хотя бы попробовать помочь тебе в важной миссии охраны моей персоны.       Соби устало вздохнул и принялся закреплять бинт.       — И почему я должен этим заниматься? Я боец, а не преподаватель. Меня учили сражаться, а не читать лекции.       — Мне так жаль, — беззаботно соврал Кио. — Придется тебе сделать для меня исключение.       — Учти, я не имею права ничего тебе объяснять.       — Вот как? — он отложил ноутбук и повернулся к Соби. — Это почему еще, интересно?       Соби поджал губы и критически осмотрел себя в зеркале.       — Я физически не могу этого сделать. На каждого ученика Семи Лун наложен запрет, который мы не в силах преодолеть. Все, что я могу — это указать тебе на какие-то общие вещи и показать на примере. И если ты сам догадаешься, я могу подтвердить или опровергнуть твои слова.       — Уровень секретности как в пентагоне, — хмыкнул Кио, снова покосившись на белую полосу бинтов. — Ну да, узнай кто о ваших методах... хм... обучения, давно бы лавочку прикрыли.       Соби вопросительно приподнял бровь.       — Это ты о чем?       — Да все о том же, — он кивком указал на повязку. Соби не любил показывать свои шрамы. Не терпел жалости, не хотел к себе лишнего внимания. Но скрыть что-то от Кио было очень сложно. Особенно, если в трудную минуту больше не к кому обратиться. Кио не раз и не два тащил его полумертвого до дома после очередных их с Сеймеем "дел". Так что Кио видел. Видел спину, исполосованную шрамами, видел вырезанные на шее буквы. Больше всего бесило то, что Соби упорно оправдывал тех, кто творил с ним такое. Кио многое мог понять. Гораздо больше, чем консервативное общественное мнение. Но того, что делали с его другом в этой его школе, он понимать не хотел.       Соби перехватил в зеркале его хмурый взгляд и по-птичьи склонил голову на бок.       — Не переживай, тебе такое не грозит.       Кио фыркнул, как недовольный кот. Конечно он истолковал все по-своему. Будто бы Кио допустил, чтоб его пытали.       — Ну да, у меня в этой вашей системе привилегированное положение. Это только на бойцах у вас пакости всякие вырезают.       Соби отвернулся, но Кио успел заметить, как потемнели и опустели его глаза.       — Это не...       — Да-да, я уже сотню раз слышал, — перебил его Кио и принялся пародировать. — "Это не издевательство, это честь". Я бы еще понял, если бы тебе правда нравилось, но ты ж сам в три горла вопишь, что ты не мазохист.       Соби хотел что-то возразить, но Кио уже вошел в раж, так что говорить ему что-либо было бесполезно. Все равно не услышит.       — Может, ты и не мазохист, но вот садистов в этом вашем гадюшнике точно хватает, — он встал и принялся расхаживать по комнате, будто его словам не хватало простора. — Или это только тебе на них везет? Вот скажи мне, это эксклюзивно для тебя такое дизайнерское решение придумали, или там всем имя гвоздем поперек горла царапают?       Кио набрал в легкие побольше воздуха, чтобы продолжить тираду, и вдруг осекся.       Соби отвернулся и склонил голову ниже. Пальцы его непроизвольно мяли бинты.       Он молчал.       — Со-тян? — праведный гнев как-то вмиг поутих. Кио обеспокоенно нахмурился. К своему стыду, он не знал, как реагировать. Как бы долго они не знали друг друга, Соби никогда не позволял видеть себя таким... Кайдо даже не мог сказать, каким именно. Расстроенным? Подавленным? Слабым? Даже на пороге смерти этот невыносимый гордец вел себя так, будто ему все ни по чем. А сейчас вроде бы и не произошло ничего. Но почему тогда?...       — Я не такой, как они, — сдавленно проговорил Соби. — Остальным... не нужно... писать имя. У них оно есть.       Кио сел рядом и попытался заглянуть другу в лицо. Он все еще не знал, что говорить, но всей кожей ощущал, что должен что-то сделать, и от того чувствовал себя чертовски неуютно.       — Со-тян, не пугай меня так. Если тебе так тяжело обсуждать какие-то темы, можно меня просто об этом предупредить.       Соби поднял голову. Лицо его вновь было невозмутимым и почти спокойным.       — Как будто тебя это остановит, — попытался отшутиться он.       Кио фыркнул, чтоб поддержать шутку, но взгляд его остался настороженным.       — Ладно, пошли, — тряхнул головой Соби и решительно поднялся.       — А? Куда пошли? — от внезапной перемены его настроения Кио растерялся.       — В парк, — улыбнулся тот. — Будем учиться чувствовать.       Судя по карте, до указанного места было остановки три-четыре на автобусе. Чоума остановилась, подняла взгляд от карты и посмотрела на остановку. Нет, в такой прекрасный солнечный день трястись в душном транспорте совершенно недопустимо.       Девушка беззаботно улыбнулась своим мыслям и решительно прошагала мимо автобусной остановки. Да, в такую погоду прятаться от солнца просто преступление. Разве не забавно, когда самой судьбой тебе назначено греться на солнышке и купаться в бликах?       Она блаженно зажмурилась, подставляя лицо потокам света. В такие моменты казалось, что вся жизнь — это игра, и если немного сжульничать, то непременно выиграешь. И все проблемы должны решаться легко и просто.       Проблемы. Последних, к сожалению, хватало в избытке. Даже несмотря на то, что до недавних пор братишка ее был самым обычным человеком, убить его оказалось совсем непросто. В первую очередь, разумеется, проблематично было к нему подобраться. Этот недоносок Соби с какого-то перепугу вдруг взялся его защищать. А зона поражения у него и впрямь была космической. Сеймей ни сколько не преувеличивал.       Сеймей...       Чоума мечтательно улыбнулась. Нет, она ни на миг не сомневалась в том, что он полнейшая мразь, и всех людей вокруг воспринимает исключительно как ресурсы и инструменты. Но было в нем что-то такое, завораживающее, что ли? Не даром его имя было Возлюбленный. Хотя... возможно, имя тут было и ни при чем. Глядя на него, Чоума видела Силу. Чистую первородную Силу, неумолимую и непреклонную. Она вызывала восхищение. Но то высокомерие, с которым Сеймей смотрел на мир, заставляло держаться от него подальше. Чоума не любила, когда на нее смотрели, как на инструмент, и никому этого не прощала. Тем более какой-то наглой жертве, которая сама по себе и не может-то ничего. А Сеймей явно не собирался признавать ее равной. Он, похоже, и вовсе не знал, что такое уважение.       Чоума сверилась с картой. Повезло, что за время обучения у мэтра Жана, она не забыла японский. Иначе ориентироваться в городе было бы совершенно невозможно. Похоже, пункт назначения был уже совсем близко.       Вообще, всем жертвам из Семи Лун не мешало бы поучиться уважению.       Чоума вновь нахмурилась, вспомнив брата. Обучения в Семи Лунах он не проходил, однако командовать уже научился. И это было второй проблемой. Даже если ей удалось бы выловить Кайдо одного, кто сказал, что все не обернется так же, как в прошлый раз?       Испытывать подобное унижение снова Чоума не хотела. И потому выходило, что подойти к брату сама она вообще не могла. Уязвимость перед собственной жертвой пугала и вызывала отвращение.       Но и эту проблему можно было решить. Как мастер слова, она точно знала, что для нее нет ничего невозможного, до тех пор, пока над головой у нее светит солнце.       Вновь сверившись с картой, Чоума остановилась. Прямо перед ней раскинулся широкий перекресток, а на карте в этом месте вообще должен был быть тупик. Похоже, она все-таки где-то свернула не туда. Что ж, придется действовать старым проверенным методом.       Чоума огляделась по сторонам и лучезарно улыбнулась. Люди вокруг засматривались на солнечную девушку. Кто-то приветливо улыбался, кто-то смущенно отводил взгляд. Да и как тут не засмотреться, когда она сияет и лучится счастьем, а солнце путается в золотых волосах и бликами осыпает лицо и бесчисленные пестрые феньки? Пока над ее головой светит солнце, нет ничего невозможного.       — Прошу прощения, — она подошла к первому же молодому человеку, на которого упал ее взгляд. — Мне надо попасть вот сюда. Вы меня не проводите?       Молодой человек остановился и робко улыбнулся. Вообще-то, ему было совершенно не по пути. Его ждали дела. Но разве можно было отказать этой очаровательной девушке, когда она так открыто улыбается ему?       — Конечно, — ответил он, рассудив, что дела подождут.       Потом он будет сам себе удивляться и проклинать свою беспечность, опоздав на собеседование по вине совершенно незнакомой ему девчонки.       Он и представить себе не мог, как ему повезло. Ведь большинство из тех, кто вот так же встретил ее на своем пути, уже ни о чем не могли пожалеть.       В парке было хорошо. Кио шел, закинув руки за голову и жмурился на солнышко. Может, в календаре и значилась осень, погода продолжала радовать, и Кио с удовольствием впитывал эти последние теплые дни. Соби его блаженства, похоже, не разделял. По крайней мере, виду не подавал. Но Кио упрямо верил, что это просто вредная натура друга не позволяла ему показывать свое настроение. А на самом деле он тоже радуется солнцу, свежему воздуху и ярким осенним краскам вокруг.       — Так значит, я должен тебе приказывать?       — Да.       Кио с любопытством глянул на своего спутника и хитро прищурился.       — И ты все выполнишь?       — Да, — Соби немного напрягся, но все еще старался не подавать виду.       Улыбка Кайдо стала шире.       — А если я прикажу тебе бросить курить, ты бросишь?       — Я сделаю все, что ты прикажешь, — проговорил Соби, опасно сузив глаза. И от чего-то Кио показалось, что после такого приказа ему не поздоровится. Но Кио решительно махнул рукой на инстинкт самосохранения и продолжил прощупывать почву.       — Твоя покорность воодушевляет! А итоговую работу за семестр ты мне нарисуешь?       Соби остановился и посмотрел на него в упор, так что Кио ощутил прилив адреналина, хотя и не потерял азарта. Но вдруг черты его смягчились, и он неожиданно улыбнулся, заставив растеряться.       — Твоя основная задача направлять меня и давать мне силу, — проговорил он, привлекая Кио к себе. От неожиданности тот даже не успел среагировать. Да и как тут среагируешь? Для Соби никогда не было свойственно обнимать его, так крепко, порывисто, целовать... Но поцелуй прервался так же неожиданно, и объятья вдруг исчезли. И пока Кио растерянно моргал, вспоминая, о чем они вообще говорят и зачем сюда пришли, Соби, все так же улыбаясь, сделал шаг назад.       — И для этого тебе надо быть рядом, — продолжил он так, будто и не прерывал фразу. — Поэтому сейчас ты должен будешь меня найти.       — Что? — Кио нахмурился, силясь собрать мысли в кучу. — Погоди...       Но Соби уже нигде не было. Совершенно неясно куда, а главное, когда он успел улизнуть. Кио растерянно огляделся по сторонам.       — Эй, Соби! Соби? Какого черта?!       Но ответом ему служили лишь шум листвы да отдаленные голоса прохожих.       — А, проклятье! — выругался Кио. — Что за дурацкие игры? Ну хорошо! Я иду икать! Кто не спрятался, я не виноват.       Погода была по прежнему солнечной и ясной, но без Соби вдруг стало как-то зябко и тревожно. Кио повел плечами и одернул рукава водолазки. Вот же ведь новость? Нет, он конечно и раньше скучал по своему другу, но не до такой же степени! Сейчас его отсутствие ощущалось физически.       — Где, интересно, я должен его искать? — чтобы отвлечься от неприятных ощущений, Кио решил рассуждать вслух. Так и спокойнее и думается легче.       Соби сел на лавочку и закурил. Кио бессистемно бродил в противоположной части парка, и по всему выходило, что отыщет его он не скоро. Что ж, никто не обещал, что будет легко. Раз уж ему так приспичило учиться.       По крайней мере, сейчас в парке не было никакой опасности. А если таковая появится, то сам Соби точно знает, куда нужно идти.       К слову об опасности. Боец был не особо сильным, да и вошел в парк совсем с другой стороны, но Соби решил предупредить незваных гостей, с кем они имеют дело. Он умел быть незаметным, когда ему это было нужно, но сейчас лучше дать знать, на чью территорию они вошли.       Столкнуться с чужим бойцом всегда не очень приятно. Предупреждение от самых слабых ощущалось, как легкий холодок по коже. Соби не знал, как ощущается его собственное предупреждение. В школе шутили, что оно ощущается, как крепкий подзатыльник. Что ж, почему бы и нет. Подзатыльник так подзатыльник.       Полминуты спустя после предупреждения вдруг зазвонил телефон. Соби удивлено приподнял бровь и достал мобильник. Оказалось, смс-ка пришла. В номере значилось Канаме-тян, а в тексте — два слова: "За что?!".       Соби усмехнулся. Вскоре и сама Канаме вышла к нему задорно ухмыляясь и потирая затылок. С их последней встречи она сильно изменилась. Из хрупкой нескладной девчонки, Канаме превратилась в гибкую грациозную девушку. Пепельно-серые волосы струились, как дождевая вода, тонкая рубашка подчеркивала женственные формы, а разрез юбки открывал сильные стройные ноги.       — Я же просто поздороваться зашла, — с деланным возмущением сказала она, бесцеремонно усаживаясь рядом.       — В последнее время однокашники не слишком приветливо со мной здороваются, — заметил Соби, доставая вторую сигарету.       — Вот как? — недоумение в ее голосе не было фальшивым, но едва ли она действительно могла не знать о том, что Семь Лун неоднократно пытались избавиться от Агацумы.       Расслабляться недопустимо.       — Да, представь, — отозвался Соби. — Только оскорбления у всех весьма однообразны. Зато сколько в них праведного гнева.       — О, — Канаме отмахнулась, видимо только сейчас сообразив, что он имеет ввиду. — Ты серьезно? Брось. Я же под кураторством Рицу-сенсея. К тому же, у нас сейчас и без тебя забот хватает. Там уже недели две все на ушах стоят. Мы с Акирой по всему городу носимся целыми днями.       Она откинулась на спинку скамейки, явно наслаждаясь выдавшейся минуткой покоя.       — Акира тоже здесь.       Едва ли это можно было назвать вопросом. Скорее, констатацией факта. Но Канаме все же решила ответить.       — Да, он за кофе пошел. Ты же его не обидишь, правда Агацума-сан?       — Мне незачем его обижать, — пожал плечами Соби.       Канаме рассмеялась       — Знал бы ты, как приятно слышать от тебя эти слова "мне незачем его обижать"! А вот и он, кстати, — она отлипла от спинки и помахала рукой. — Акира! Я здесь!       То, как Акира напрягся, увидев рядом со своим бойцом Агацуму, можно было почувствовать кожей. Но увидев, что Канаме спокойна, он тоже расслабился, подошел к ним и вручил девушке картонный стаканчик с кофе.       — Добрый день, Агацума-сан, — поздоровался он. — Прости, не знал, что ты будешь здесь, иначе купил бы и тебе тоже.       — Ничего страшного, — Соби отодвинулся чуть в сторону, чтобы Акира мог сесть рядом с Канаме.       Канаме и Акира были младше него года на четыре, возможно, на пять. Они учились на одном потоке с Сеймеем. Не то, чтобы Соби хорошо с ними общался. В школе он вообще держался особняком. Да и Рицу, взявшийся обучать его индивидуально, не способствовал здоровому человеческому общению с одноклассниками. Но других учеников под его кураторством Соби знал и нередко пересекался с ними во времена обучения. Канаме как раз была одной из них. В отличие от многих, она не питала к Соби ни зависти, ни неприязни. Хотя и друзьями их назвать было нельзя. Возможно, она просто умела хорошо держать себя в руках и быть приветливой со всеми.       — Что вас сюда привело? — поинтересовался он, когда ребята удобно устроились с кофе.       — Ты же знаешь, это секрет, — подмигнула Канаме.       — Само собой, — деловито кивнул Соби.       — Ну... — она перевела взгляд на осеннюю листву и запустила пальцы в волосы. — У нас много чего произошло в последнее время. И наш дорогой и любимый Рицу-сенсей, похоже, головой поехал.       Соби только хмыкнул. Надо быть очень смелой или очень глупой, чтобы так отзываться о Рицу-сенсее. Впрочем, ту программу тренировок, по которой он обучал его самого, даже в прежние времена сочли бы слишком жестокой. Так что ничего удивительного, что с обычными учениками ему не дают распускать руки.       — Ты же слышал, наверное, об этом маньяке-стихоплете?       Соби отставил в сторону рассуждения о методиках обучения Рицу-сенсея, чтобы не пропустить что-нибудь важное. Похоже, праздная болтовня со старыми знакомыми и впрямь может оказаться полезной.       — Маньяк? — переспросил он, стараясь не выдавать своего интереса. — Я что-то давно новости не слушал. Институт, сама понимаешь.       — О, да там ничего особо интересного и нет, — ворчливо отмахнулась Канаме от собственных слов. — Выискался тут умник один, народ косит и на коже у них стишки всякие вырезает. Псих обычный. Вот только Рицу, старый маразматик, вцепился в него как клещ. Каждый труп по десять раз нас заставляет проверять на следы магии. А там нет никаких следов. Даже в совете на это дело давным-давно забили. Так нет же. Вчера этот параноик лично отправился труп досматривать.       Соби удивленно приподнял бровь. Не было еще такого случая, чтобы Рицу поднимал такой кипишь на ровном месте. И на параноика он никогда не был похож. А Канаме тем временем продолжала:       — А сегодня вот он отправил нас разыскивать Нагису. Нагису, ты представляешь? Я думала, он праздник закатит в честь ее отсутствия, а вместо этого отправил нас искать ее.       — И впрямь не похоже на сенсея, — заметил Соби, скорее чтобы поддержать разговор и дать Канаме повод говорить дальше, чем от того, что согласен с ее сомнениями. Уж он-то точно знал, что Рицу-сенсей ничего не делает просто так.       — Вот и я о чем! Ну подумаешь, не видели ее два дня. Наверняка опять умотала куда-нибудь отдыхать. Вернется счастливая и загорелая, а мы бегай тут, ищи ее, как дебилы.       — С чего это он вдруг стал таким подозрительным?       — Да говорю, умом поехал на старости лет. У нас же работа нервная, год за три, и на пенсию отправляют раньше срока. Как бы мне самой со всей этой беготней не поседеть, — она рассмеялась собственной шутке и потянула себя за прядь волос.       Соби тоже улыбнулся, поддерживая ее веселость. Эмитировать эмоции он не очень любил, но, когда надо, умел поддерживать разговор, даже если ему было это неприятно. А говорить с Канаме было достаточно легко, так что сохранять нормы вежливости почти не требовало усилий.       — Может быть, это конечно из-за Сеймея, — неожиданно вмешался в разговор Акира. До сих пор он вообще не показывал, что треп бойцов ему интересен. Казалось, он полностью погружен в свои мысли. Но оказалось, что он внимательно следил за разговором. — Но я думаю, это связано с появлением конкурирующей школы.       Соби бросил на Акиру внимательный взгляд. Но тот по-прежнему смотрел куда-то в сторону.       — Думаю, тебе стоит знать, — продолжал он все так же задумчиво глядя в даль. — Канаме расстроится, если ты вдруг пострадаешь.       — Вот еще! — возмутилась Канаме, но ее восклицание осталось без внимания.       — Что мне стоит знать? — спросил Соби.       — Это только слухи. У нас нет доступа к подобной информации, — предупредил Акира.       Соби внимательно слушал.       — Говорят, Сеймей не случайно вернулся тогда же, когда они появились. У них другая техника, о которой мы ничего не знаем. Я даже толком не знаю, в чем отличие. А еще говорят, что у Рицу-сенсея личные счеты с кем-то из этой школы.       Повисло напряженное молчание. Другая техника? Уж не благодаря ли ей Сеймей смог забрать у сенсея глаза? Что связывает его с этой школой? И что связывает с ней Рицу? Слишком много информации, чтобы разобраться во всем за раз.       — Я больше не принадлежу Сеймею, — сказал Соби, скорее, чтобы напомнить об этом себе, чем сообщить Акире.       — Не думаю, что он с этим согласится, — заметил Акира и впервые посмотрел на Соби. Взгляд его был строг и серьезен. — Даже если ты порвешь связь с ним, Агацума-сан, он не отпустит тебя. Он не отпустит тебя, даже если ты умрешь.       Соби сузил глаза, но выдержал этот взгляд.       — Это мы еще посмотрим.       Акира улыбнулся и снова отвернулся.       — Говорят, у тебя новая жертва. Поздравляю, — Соби поморщился. Ну конечно. Глупо было бы ожидать, что он найдет одобрение..       — Нет, я правда рад, — прервал его рассуждения Акира, будто бы Соби высказал их вслух. — Мне никогда не нравился Сеймей. Вместе вы были непобедимы. Надеюсь, теперь его сумеют поставить на место.       — Акира, имей совесть, — возмутилась Канаме. — Агацума-сан тоже человек.       Соби одарил ее удивленным взглядом. Похоже его защищали. Вот уж чего он действительно не ожидал от выпускников Семи Лун. Его ненавидели, жалели, презирали, завидовали ему, восхищались им. Но никто из них еще не порывался защищать его чувства. Это было странно и непривычно.       Но он не позволил себе слишком долго показывать свое замешательство, и потому отвел глаза и улыбнулся.       — Не волнуйся, Канаме-тян. Я тоже рад этому.       — Канаме, ты допила? — Акира поднялся и выбросил в урну свой стаканчик.       — Что, уже пора? — капризно протянула девушка. — Я думала, мы еще немного поболтаем с Агацумой-сан.       — У нас есть дела, — напомнил он.       — Тоже мне дела, — проворчала Канаме, но все-таки встала. — Ладно, пошли тогда делать дела.       Она оправила юбку, выкинула стаканчик и повернулась к Соби.       — Удачи, Агацума-сан!       — Пока, Канаме-тян, — он выдал ей дежурную улыбку, хотя мысли его уже успели улететь далеко от нее.       — До свидания, — кивнул Акира, и они ушли.       Соби откинулся на спинку скамейки и запрокинул голову. Теплое осеннее солнце осыпало его бликами сквозь яркую листву.       "Так я теперь Солнечный, да? — мысленно спросил себя он. — Надо посмотреть, какие возможности дает это имя."       Кио все еще был довольно далеко. Похоже, он методично обходил парк. Обратиться к связи он так и не догадался.       Вообще-то, это было упражнением для бойцов, а не для жертв. Но Соби попросту больше ничего в голову не пришло. Да и чему еще он мог научить жертву? В конце концов, он действительно не был преподавателем. Все, что он мог, это показать, как укрепить связь между ними.       Соби прикрыл глаза, попытался нащупать тонкую хрупкую нить, связывающую его с Кио. Эта нить была еще совсем новой, слабой и непрочной. Нить, что связывала его когда-то с Сеймеем, легко могла его задушить. Эта же нить может порваться от неосторожных слов. И все же, теперь она закреплена Именем. Единым на двоих. А это уже гораздо крепче, чем та нить, что связывала его с Рицкой. "Лжешь, — сам себя упрекнул Соби. — Рицку ты любил. А это связывает сильнее, чем общее имя." С другой стороны, Кио был его хорошим другом. Возможно, даже единственным. Может, он и не грезил об этом белобрысом нахале ночами, но и в обиду никогда бы его не дал.       Соби улыбнулся. Нахал — это уж точно. Никто, кроме него, не осмеливался так бесцеремонно лезть в его жизнь. Даже Сеймей. Сеймей просто отдавал приказы. Кио же умудрился уютно и комфортно обосноваться в жизни Соби безо всяких приказов, даже несмотря на то, что его туда никто не звал.       Почему-то пачка оказалась пуста, хотя Соби не заметил, что предыдущая сигарета была последней. Было бы неплохо, если бы Кио поторопился. Неужели, он действительно просто ходит и шарит по кустам? Вот ведь балбес.       Соби тихонько потянул за нить и позвал. Однажды Кио уже нашел его, следуя за этой нитью. Осталось только, чтобы он научился делать это осознанно.       Похоже, это здесь.       Чоума запрокинула голову, пытаясь вычислить окна нужной квартиры. Здесь снимали квартиру Невидимые. Козимо и Бриджит. Мэтр Жан нашел их в Италии. Сильная пара, которой учитель пророчил большое будущее.       Присутствие Козимо Чоума уже чувствовала. Собственно, он-то и был ей нужен. Бриджит скорее могла помешать. Да и вообще, Чоума не любила посвящать жертв в свои планы, и тем более просить у них помощи.       А без помощи ей сейчас было не обойтись.       Резво взбежав по лестнице, она постучала в дверь, указанную в табеле с адресами. Достать его так, чтобы мэтр Жан ничего не заметил, было непросто, но это меньшая из трудностей, которые Чоума должна была пройти, чтобы достичь своей цели.       — Чоума, — Козимо открыл дверь. Даже в футболке и джинсах он умудрялся выглядеть представительным деловым человеком. Полная противоположность Чоумы. Та, пожалуй, даже в траурном костюме не сумела бы выглядеть серьезно. Чоума всегда была яркой и незабываемой, как вспышка фейерверка. Козимо и Бриджит таким похвастаться не могли. Их всегда сложно было выделить из толпы. За них взгляд не цеплялся, а лица их легко забывались.       — Привет! — она лучезарно улыбнулась. — Можно войти?       — Конечно, — он посторонился, пропуская свою гостью в квартиру. — У тебя какое-то дело?       — Да, — Чоума прошла внутрь и скинула кеды, наступая на задники, чтобы не наклоняться, — и я здорово рассчитываю, что ты никому не скажешь о нем.       — Вот так случай! — он улыбнулся. — У Чоумы появились секреты?       — Ты даже и не представляешь! — деловито подтвердила она.       — Что ж, выкладывай, что за дело, — он закрыл входную дверь. — Кофе хочешь?       — Очень хочу! А Бриджит дома?       — Она спит.       — Хорошо. Тогда я предпочла бы ее не будить.