Мы будем жить

Их было двое. Один высокий и черноволосый, с противной улыбочкой на лице, а другой толстый, с маленькими свиными глазками на заплывшем лице. А между ними на четвереньках стоял избитый и измученный жнец. Его блуза была расстегнута, брюки приспущены а ноги широко разведены. Толстяк с похотливой ухмылочкой держал его за волосы, приставив к горлу нож. Конечно, я узнал его. Это был Грелль. Грелль Сатклифф, мой нерадивый диспетчер. Я в очередной раз пожалел, что отобрал у него все косы смерти на эту неделю. Я должен был наказать его, но... Плотно, до скрипа сжав челюсти, я старался не вмешиваться. Этих людей нет в списках, а значит, я не имею права убивать их. Боров одной рукой приспустил штаны, вываливая оттуда свой короткий и толстый член и тыча им в алые губы жнеца. Тот попытался отстраниться, за что мгновенно получил звонкую пощечину. Так любимые им красные очки с черепами упали, печально звеня разбившимися стеклами. - Только дернись, красотка. Это будет последнее развлечение в твоей жизни, - гаденько захихикал мужчина, чуть потрясая волосами жнеца, намотанными на кулак. Тем временем второй насильник уже с треском расстегнул ширинку, доставая свой немалый и готовый к действию агрегат. Когда его тяжелая ладонь со звоном опустилась на округлую ягодицу моего подчиненного, сминая ее, меня невольно передернуло. Я не мог больше оставаться в стороне. В следующую секунду послышался тихий щелчок секатора в воздухе, а следом громкий крик боли. Лезвия ловко перекусили сонную артерию и трахею брюнета, заставляя захлебываться в собственной крови. Следующий щелчок - и толстяк падает рядом со своим подельником, тщетно пытаясь собрать свои внутренности с мостовой. Спрыгнув с крыши я подошел к лежащему на холодных камнях улицы Греллю. Все, что он успел сделать, прежде чем отключиться - натянуть брючки на узкие бедра. Я снял с себя пальто, закутывая в него парня и поднимая на руки. Надо же, такой легкий... Вопрос мучивший меня последние пять минут - "Почему Сатклифф не сопротивляется?" - отпал сам собой. Гашиш. Очевидно, эти двое подмешали его в напиток жнеца, чтобы усилить действие алкоголя. Ублюдки. Грелль так доверчиво льнул ко мне, что я невольно улыбнулся. Он выдохнул сквозь сон, устраивая голову у меня на плече и кладя руку на грудь. Что-то кольнуло меня в сердце, что-то доселе незнакомое. Такое приятное, теплое... Недолго думая, я понес его в свою квартиру. Утром я все объясню ему, а сейчас... сейчас меня одолевает это жгучее чувство. Думаю, я, наконец, понял, что это. Нежность. Захотелось прижать эту Алую Бестию к себе, согреть, защитить... На минуту я удивился. Да, то, что Грелль красивый, отрицать трудно. Но я никогда не рассматривал его как объект своего вожделения. Меня даже несколько отталкивали его назойливость и извечная слащавость. А тут вдруг ни с того ни с сего такие трепетные чувства... Зайдя в свою квартиру , я прошествовал в спальню, кладя спящего жнеца на мягкую простынь. Он красив. Очень красив. Тонкая бледная кожа контрастировала с его ярко-красным обликом. Тонкие и правильные черты лица невольно привлекали меня, заставляя любоваться им. Я невольно протянул руку, касаясь кончиками пальцев его щеки. Черт. Он был настолько притягателен сейчас, что я почувствовал внизу живота тугой комок возбуждения. Так нельзя! Он одурманен! Он мой подчиненный! Он влюблен в другого, в конце концов! Последняя мысль заставила тяжело и разочарованно вздохнуть. Грелль никогда бы даже не взглянул на меня, такого холодного, черствого, расчетливого. Да, он заигрывал со мной почти каждый раз входя в мой кабинет, но он заигрывает со всеми без исключения. Это невольно заставляет ревновать... Опустив взгляд на его длинную вытянутую шею я, наконец, заметил небольшой порез, оставленный несостоявшимися насильниками. Тонкая струйка крови стекала по шее, груди и животу и скрываясь где-то под ремнем его брюк. Кровь пропитала даже подушку, на которой он лежал, оставив на наволочке медленно расплывающееся пятно. Сердце сжалось. Наверное, ему было больно... Меня вдруг охватило страстное желание заменить, вытеснить эту боль удовольствием. Плохо понимая, что я делаю, я повел руку вниз, оглаживая его шею, грудь, чуть сжал бедро, обтянутое кожаными брючками. Мое возбуждение росло с каждой секундой, заставляя сердце бешено биться об ребра. Победив и отбросив в сторону все сомнения, я, все же, решился совершить маленький, но очень приятный грех. Я коснулся губами его живота, слизывая теплую, чуть солоноватую кровь с его белоснежной кожи. Он на минуту приоткрыл глаза и посмотрел на меня затуманенным взором. С его пухлых алых губ сорвался томный вздох. - Уилл... Я продолжал выписывать на его стройном гибком теле неведомые узоры, собирая красные терпкие капли языком. Я чувствовал, как напрягся жнец, когда я осторожно лизнул его твердый от возбуждения сосок. Из груди этой бестии вырывались полные наслаждения, но пока еще слабые стоны. Неужели ему и вправду нравится? Я продолжал покрывать поцелуями его грудь и шею, иногда прихватывая зубами безупречную кожу и тут же нежно зализывая следы своей несдержанности. Я провел горячим языком за ухом Грелля, понимая, что его руки обвивают мою шею, а тонкие, почти девичьи пальчики аккуратно сжимают мою рубашку. Да, ты, пожалуй, прав. На мне слишком много одежды. Отстранившись, я быстро расстегнул собственную рубашку, почти срывая ее с себя и отправляя куда-то на пол. Вновь нависнув над таким желанным существом, я провел рукой по его ключицам. О , Тьма, как может парень быть соблазнительнее любой девицы?! Собственное возбуждение уже давно выделялось на строгих офисных брюках, оставляя там все меньше места. Но я потерплю. Еще немного. Я хочу доставить удовольствие этому покорному и нежному теперь жнецу. Его рваные возбужденные вздохи заводили меня все сильнее, и я сдерживался изо всех сил. Я обнял диспетчера за талию одной рукой, приподнимая и освобождая от вызывающей красной блузки. Он, кажется, прошептал что-то, прижимаясь ко мне и вздрагивая от нетерпения. Это просто сводило меня с ума. Я вновь опрокинул его на простыни, прижимаясь к нему сверху и кончиками пальцев гладя низ живота. Его мягкие, чуть влажные губы были приоткрыты, так призывно, что я не выдержал. Я провел языком по его нижней губе, сам еле сдерживая стон. К моему удивлению, Грелль не отстранился. Наоборот - он потянулся ко мне за поцелуем, с мольбой глядя из-под полуопущенных век. Я скользнул языком внутрь его рта, лаская и наслаждаясь его неумелыми, и оттого еще более милыми ласками в ответ. Я никогда не забуду этот пьянящий вкус его губ, его дрожащее, льнущее ко мне тело, его пальцы в моих волосах. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я, наконец, проник внутрь обтягивающих черных брюк диспетчера, дразняще поглаживая. От моих прикосновений он нетерпеливо застонал, подаваясь бедрами вперед. Оторвавшись от таких дорогих для меня губ, я приподнял Грелля за бедра, рывком освобождая его от одежды. Обнаженным он мне нравился гораздо больше. Я на секунду удивился тому, насколько женственным было его тело. Такой нежный, такой...хрупкий. Неужели те ублюдки в подворотне не понимали, что таких "ласк", которые они собирались ему преподнести, он бы просто не выдержал. Закинув его ногу себе на плечо, я мягко коснулся губами его лодыжки, будто специально созданной для таких поцелуев, с наслаждением наблюдая, как щеки диспетчера залились краской. Это заводило. Я медленно двинулся вверх, тщательно исследуя тонкую кожу губами и языком. Грелль уже не сдерживал себя. Он постанывал все громче и откровеннее, извиваясь и шепча мое имя. - Уильям... Оставив влажную дорожку на внутренней стороне его бедра, я легко, почти неощутимо провел кончиком языка по всей длине его члена, обдавая жарким дыханием и слизывая с головки выступившую капельку смазки. -Ну же...Уилл... Я лишь улыбнулся, опускаясь ниже и ласкающе надавливая языком на плотно сжатое колечко мышц. В награду я получил протяжный и полный страстного удовольствия вскрик Алой Бестии, послуживший сигналом к действию. Я немного ускорил движения, тщательно смазывая отверстие. Краем глаза я успел заметить руки Грелля, тянущиеся к собственному члену. Я перехватил их, переплетая наши пальцы и не давая даже прикоснуться к плоти. На сегодня это только моя привилегия. Поиграв еще немного, я поднялся, освобождая себя от ненужной одежды и устраиваясь между широко разведенных коленей жнеца. Неторопливо, будто дразня, я провел по низу его живота, стараясь не задеть до боли возбужденную плоть. В ответ Грелль сдавленно и немного разочарованно застонал. - Уильям...пожалуйста...не мучай меня...Уильям...Я хочу... Последние его слова потонули в бессвязной череде вскриков, стонов и вздохов - сначала болезненных, но потом все более и более сладких. Я невольно залюбовался открывшейся мне картиной, плавно двигая пальцем внутри этой бестии. Он был прекрасен. Раскрасневшийся от возбуждения и стыда, он метался на постели, лаская мой слух самыми нежными и томными стонами. Его стройное тело принимало самые манящие, самые соблазнительные позы. Даже мягкий взгляд его зеленых глаз, оттененный обрамлявшими его лицо длинными красными прядями, заставлял мое дыхание сбиваться, а сердце - пропускать удар. Я терпеливо дожидался, пока всхлипы этой чертовки не превратятся в полустоны. Черт, даже моему пальцу было тесно в нем... На меня снизошло озарение. Грелль мой. Только мой, и ничей больше. Я у него...первый? От этой мысли меня накрыло волной теплоты и нежности к этому созданию. - Уилл... Я добавил второй палец, тщательно растягивая его и подготавливая к продолжению этой ночи. Жнец откинул голову на подушки, вцепляясь руками в простыни, сминая и разрывая их. Я не мог больше сдерживаться. Закинув его ноги себе на пояс, я приставил сочащуюся смазкой головку своего члена к его входу. Слабо улыбнувшись, он провел рукой по моей щеке, хрипло шепча что-то. Но я его почти не слышал. Я резко вошел почти на всю длину и замер, давая привыкнуть. На глазах Алого выступили слезы, которые я поспешил стереть кончиками пальцев. Наконец, я почувствовал, что Грелль расслабился и даже слегка толкнулся бедрами, призывая к продолжению. Я начал двигаться внутри него, сначала плавно и медленно, потом все более резко и быстро. Он стонал подо мной, кричал, умолял, протягивал ко мне руки... Я медленно поднял его, прижимая к себе и опасаясь, что от такой перемены поз он снова заплачет, но нет. Он резко выгнулся, царапая мои плечи и вскрикивая от наслаждения. Очевидно, я нашел ту самую точку внутри него, центр его удовольствия, и теперь не стеснялся этим пользоваться, сжав его бедра и насаживая на свой член все глубже. Его грудь будто специально оказалась как раз на уровне моих губ. Я обхватил губами его сосок, лаская и вырывая из груди все новые и новые крики. Он вновь попытался погладить себя, но я опередил его, слегка сжав его член пальцами и проводя по нему вниз и вверх в такт нашим движениям. -Уилл... Я люблю тебя... Уилл... Это было последней каплей. Я резко ускорился, подбрасывая его податливое тело и все сильнее лаская. Уже через пару толчков он кончил, пачкая наши животы собственным семенем. Я кончил почти одновременно с ним, изливаясь где-то внутри него. Я лег на спину, увлекая за собой возлюбленного. Да. Возлюбленного. Теперь я не боялся себе в этом признаться. -Уилл...- Тихо позвал он, кладя голову на мое плечо и прижимаясь. Я опустил голову, встречаясь с напуганным взглядом зеленых глаз. Я обнял его, поглаживая по спине и плечу. - Что мы теперь будем делать, Уилл? Он сказал это так тихо, будто не хотел, чтобы я услышал. Но я услышал. Мягко проведя рукой по его волосам, я накрыл его губы своими. В этом поцелуе не было пошлости, жадности или страсти - только безграничная любовь и нежность. - Жить, мистер Сатклифф, - наконец решился ответить я, - мы будем жить.