похороны

Злость. Ярость. Ненависть. И снова Чарльз чувствует себя беспомощным, в нём бушует сила, энергия, а на самом деле он просто валяется, придавленный какими-то бетонными конструкциями, не может и пошевелиться. И он опять в опасности, и опять – по вине Эрика. Мутант не чувствует боли, не ощущает привкуса крови на губах. Ещё мгновенье, и он точно решит сойти с ума, самостоятельно объявит себя маньяком-психопатом-убийцей. Нужен лишь повод. Эрик уже давно решил плюнуть на здравый смысл, не замечать ту простую боль, то разрушение, которые он приносил. Чарльз предпринимает попытку выбраться самостоятельно, дёргается, пытается ухватиться за что-либо руками, подтянуться… безрезультатно. У него нет сил, нет той силы, которая бы помогла. Он жмурится и касается пальцами разбитой губы, пытается убрать кровь, хотя бы нащупать её источник. И вскоре появляется Хэнк, синий, лохматый, по меньшей мере – недовольный. Чарльзу даже кажется, что злится Зверь именно на него. Но он ведь здесь ни при чём, верно? Он не просил Эрика превращать вполне мирную демонстрацию силу со стороны людей в бойню! Не просил вмешиваться… или, может быть, Хэнк считал, что телепат должен был изначально обезвредить своего… друга? И опять он, Чарльз Ксавье, будет расплачиваться за безответственность Эрика. Хэнку не получается и на толику подвинуть бетонную глыбу. По хрусту, видимо – вдруг Чарльзу показалось? – теперь Профессора очередной перелом. Вероятнее всего, не последние за ближайшее тысячелетие. Магнито собирается атаковать. Доказать хочет, что он – сильнее. Отыграться на невинных (относительно) людях за годы страданий в концентрационных лагерях. И пострадают все – и люди, и мутанты. В будущем, в ближайшем будущем , когда-то в будущем всем придётся платить своей кровью за нелепую демонстрацию силы. Рассилион, он ведь просто выглядит смешно! Круглоголовый в своём фиолетовом шлеме, в мантии, украденной у какого-нибудь римского легионера на детской ярмарке… Рейвен, я прошу тебя, ты не убийца. Рейвен, прошу, вернись домой, вернись к нам, ко мне. Не бросай меня одного. И плевать, что перед глазами начинает мутнеть. Плевать на собственную ярость. Он должен остановить Рейвен, открыться ей, поделиться с ней кусочком себя, на худой конец просто найти нужные слова, убедить, как нужно поступать, окунуться в детство, воскресить наверняка забытые воспоминания… В сознании сестры он видит Эрика. Другого Эрика, более открытого, энергичного, озлобленного и даже заботливого. Но Эрик ведь не любит его сестру, просто спал с ней, использовал её, как когда-то помыслил использовать для достижения своей цели и Чарльза, тогда, на Кубе, в 1962. Наконец-то Рейвен опускает пистолет. Траск не умрёт сегодня. Конечно, Ксавье мог лишь презирать такого человечка, но его сохранность была гарантом мира в будущем, Логан оказался полностью и целиком прав. - Он твой, Чарльз. Не теряя ни секунду, телепат проникает в сознание бывшего друга, овладевает его телом, сбрасывает с себя бетонный блок с металлическими балками внутри. Пару вздохов, и вот он ощущает практически всю мощь способностей Магнито в себе. Хэнк рычит, но помогает Чарльзу подняться, помогает добраться до Эрика с Рейвен. - Если ты оставишь меня им, они меня убьют. Чарльз молчит. Не обращает внимание на рычание Хэнка, на заляпанное теперь практически полностью кровью лицо, чьё отражение каким-то непонятным образом видит в сознании всех присутствующих. Держится за Хэнка, впившись пальцами в его куртку, с закрытыми глазами да шевелит губами. Из-за Эрика он ведь всё потерял: надежду, ноги, сестру, покой. И теперь – теперь – можно положить конец разрушениям, полностью подчинить его себе. - Я не отдам тебя им, Эрик. Я убью тебя сам. Чарльз чуть отпускает сознание друга, чтобы самому не чувствовать страх, пронизывающий теперь всё существо врага. Теперь только он, Магнито, будет слышать голос телепата в своём сознании. Мужчина открывает глаза, голова болит, взрывается, и Ксавье не знает, что - вина такой гнетущей боли: очередная шишка аль пылающее чувство ненависти внутри. Он может сделать с бывшим другом всё, что только пожелает. Может снова взять под контроль сознание и заставить Эрика протаранить себя голову любой металлической балкой, выстрелить в самого себя, может… Эрик молчит. Может быть, в голове и промелькивает сомнение в способности Чарльза совершить столь негуманный поступок. Он ведь, как и его сестрёнка, не убийцы. Да и сам Эрик бы никогда не поднял руку на друга… во всяком случае, не при таких обстоятельствах. - Тебе не вернуть Мистик. - Рейвен. -… Рейвен. У мужчины дрожат губы. Он медленно, нерешительно дотрагивается двумя пальцами до виска, сглатывает. Как по команде, один из стражей взмывает в воздух, а потом спускается на землю, пушки к бою. Хэнк чувствует подвох. Конечно, не может понять – услышать – что происходит между бывшими друзьями. Конечно, как и Рейвен, он ни при чем в их конфликте, но понимает, что Чарльз сейчас нестабилен. Несколько лет провёл вместе с наркоманом, пьяницей. Ухаживал за ним, успокаивал, сказки на ночь рассказывает. И теперь – знает точно – Чарли нужно вколоть хорошую дозу, влить в глотку горькую заварку чёрного за неимением под рукой виски, а потом – спатки. Так будет лучше для всех. - Чарльз, что ты делаешь? - Возвращаю себе жизнь, которую у меня украли. Рейвен дёргается, даже поддаётся вперёд, не понимает в чём тут дело, чего хочет Чарльз. Кричит Хэнку, и, может быть, сейчас стоит действовать по предписаниями Магнито: резко и без сожалений. Огреть телепата чем-нибудь тяжелым, а разбираться – потом. Поздно. Хэнк ничего не делает, хоть Чарльз его и не контролирует его сознание. Уверенный такой, что Ксавье лишь решил попугать мутанта, устроить шоу, не сможет ведь он просто так взять и убить живого человека… мутанта? Однако стражи – вот, ещё один появился – тихо и безмятежно направляют пушки в сторону Леншерра. - Ты был моим другом. - Я знаю. - Ты меня бросил. Ты отнял её и ушел. - Она сама сделала такой выбор. - Выбор?! Эрик, я был ранен! Ты бросил меня, исчез, а я ещё несколько часов валялся на этом грёбном пляже! У меня отнялись ноги! Я был напуган, я был… я боялся, что потерял свой дар вместе с ногами! Я не мог ничего чувствовать в голове, кроме боли! И всё это – твоя вина. - Это была случайность. - Ты попытался убить Рейвен, Эрик. Ты практически сделал это. Мне… мне нужно забыть… я должен забыть… - Прости. Выстрел. Один единственный. В сердце. Не прошло и секунды, как бездыханное тело Магнито валялось на траве. А Чарльз - кричал. Он был там, в его голове, снова, как и на Кубе, но теперь сделав самостоятельно такой выбор, решил пройти сквозь секунду смертной агонии. Рейвен бросается к Эрику, тоже кричит, касается руками его лица, губ, ещё не успевших застыть щек. И, кажется, может быть, он лишь внезапно заснул. Закрытые глаза, какая-то безмятежная улыбка, будто издевательство над оставшимися в строю, над теми, кто сейчас – так получилось – на стороне Чарльза Ксавье. Он ведь изменил будущее, так? Поменял его на все 360 градусов. Рейвен плачет. Ревёт, как маленькая девочка, сжимает руки покойника, кусает губы и даже повторяет какие-то непонятные фразы-фразочки, всё клянёт себя, что проявила слабость, что не пристрелила Траска в первые же секунды. И зачем она только сняла с Магнито его шлем? Оставь она его, уйди с Чарльзом, брось она Эрика на совесть человеческим спецслужбам… ошибка. Она совершила ошибку, может быть, самую плачевную за всю свою жизнь. - Рейвен? – голос Хэнка звучит приглушенно и нереально. Он всё ещё придерживает Чарльза, бледного такого, постоянно моргающего. Кажется, он в шоковом состоянии, смотрит на сестру и не видит её. Может, даже до конца и не понимает, что натворил. - Я не могу в это поверить… я… Чарльз… Она резко встаёт, приближается к брату и даёт ему пощёчину. - Ты не должен был так поступать… ты… у тебя не было права… - Да? А ты, Рейвен? У тебя было такое право? Он чуть не убил тебя! Он уничтожил бы всех нас! Он был опасен для окружающих! - Ты знаешь, что самое смешное, Чарльз? Он любил тебя, гораздо сильнее, чем меня, чем кого-либо… Ты был его другом. Любил. Ему хватило меньше секунды, чтобы погрузиться в сознание сестры, чтобы проникнуться всеми её воспоминаниями об Эрике. Он не поймёт, хорошо, никогда не поймёт, почему Рейвен выбрала именно Леншерра, но может прочувствовать, может на мгновенье оказаться ею и по-должному заставить себя оплакивать мёртвого друга. - Прекрати. - Нет. В комнате горел приглушённый свет. Уже давно пора бы и лампочки поменять, протереть от пыли плафоны. Чарльз продвигался медленно, неуверенно, хватался за мебель, чтобы не упасть. Под ногами скрипел пол, а в комнате никого не было. Ксавье и не знал, зачем пришёл сюда. Наверное, его кто-то позвал. Или, может быть, он что-то искал здесь? Какому-то знакомому назначил встречу? И Рейвен медлила. Застряла на лестнице, похоже, отказывалась идти дальше. А… нет, он просто потерялся в собственном сознании, искал выход из давно потерявших актуальность воспоминаний. Чарльз резко открывает глаза. Та же комната, но теперь он в кровати, где-то сбоку – зеркало. Благодаря рваным занавескам и гуляющим лучам солнце можно рассмотреть синюю кожу, прикрытую прозрачной сорочкой. Рядом – Эрик. Он лишь просыпается, зевает, переворачивает лицом к мутанту, тянется к её лицу. - Спасибо. - За что? Нет, это, определённо и верно, не его воспоминание. Не воспоминание Чарльза Ксавье. Он – даже и наверняка – где-то в самом себе краснеет, то ли от осознания себя в обнажённом теле сестры, то ли чувствуя всю этическую мерзость ситуации. - За твои усилия. Ты уже не засыпаешь в человеческой оболочке. Ты стала собой, Мистик. Жгучая боль заставляет проснуться. Он дёргается, практически автоматически, жмурится, что-то кричит, пока мягкие пальцы не зажимают ему рот. - Прости меня, Чарльз. Я не могу заставить себя ненавидеть тебя. Не могу просто так вернуться домой и надеть маску безразличия. Ты убил Эрика. И снова – боль. Резкая, но вполне терпимая, где-то на уровне живота. Мистик разворачивается и уходит, а телепат валится на пол. Он всё испортил. Он бросил Логана. Он… он понадеялся на самого себя. Понадеялся на свои способности, на свою верe в самого себя и в свою правильность. Он… он обрёк себя на мучительную и долгую смерть. Никто ведь за ним не придёт, верно? Никто и не узнает… И он ничего не может с этим поделать. Нащупать ли чужое сознание на улице? Заставить подняться на четвёртый этаж, увидеть раненого человека и набрать скорую? А заслуживает ли он вообще жить после совершенного предательства? Чарльз закрывает глаза и снова проваливается в воспоминания. Вокруг – приглушенный свет, та же неубранная скромная комната. Напротив него – Эрик, он расставляет на шахматной доске фигуры и учит Рейвен играть в шахматы.