Просто буду рядом

В небольшой кухне кипел чайник, поднимая вверх столбик пара. Пахло зеленым чаем и сладостями. Для сотни тысяч граждан начиналось самое обычное трудовое утро, как и для наших героев. Омрачало его только то, что они, находясь на кухне, усиленно ругалась. Для них это было явлением не новым, но каждый раз неприятным. Мужчина, в брюках, белой рубашке в тонкую бежевую полоску, пытался завязать бордовый, совершенно безвкусный галстук. Глава ФЭС стояла у зеркала в прихожей, нанося завершающие штрихи макияжа. — Галя, ну сколько можно?! Я тебя спрашиваю! — вопрошал Михайлов, глядя на свою жену с нескрываемым раздражением. Галина, молча собираясь на службу, ругала себя за неосторожно брошенную фразу. Оказалось, сегодня вечером мать Славы приглашала их на собственный юбилей, о котором Рогозина благополучно забыла. — Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме своей ФЭС и подчиненных? О гениальном своем уголовнике? Подруге-потрошительнице? Мужиках, которых вокруг тебя слишком много? Отношения с Аделаидой Викторьевной у Гали не сложились с самого начала. Застегивая блузку, полковник прямо-таки слышала голос «обожаемой» свекрови: «Стасик, и не забудь, сегодня ровно в семь. И, будь добр, надень смокинг. Надеюсь, ты помнишь, что я люблю только голландские розы?» — Извини, я, конечно же, помню, что у Аделаиды Викторьевны юбилей, — послушно произнесла Галина, однако понимая, что ее слова роли не сыграют, но и молчать было нельзя. Муж «завелся», и скандал будет только набирать обороты. — И не смей так говорить о моих сотрудниках! Это профессионалы своего дела и достойные люди. — Во-о-от! Во-о-от! Рогозина, ты уже их защищаешь! Тебе плевать на родного мужа! А я, между прочим, все делаю для тебя! — Скажи мне, что? — полковнику стало очень интересно, что сделал для нее неоценимого ее «драгоценный» супруг. В сочетании с презрительным взглядом это выглядело впечатляюще. — Они для тебя уже все! А я так, пустое место!.. — Слава не забывал активно жестикулировать, видимо, за неимением лучших аргументов. — Да потому что мои ребята обо мне заботятся! А ты когда-нибудь просто поддержал меня? Вечно: ты должна, ты должна… А ты мне ничего не должен, а?! — серо-голубые глаза горели праведным гневом. — Я прекрасно понимаю, что у тебя сложная, ответственная работа, а о том, что я, моя служба не менее важна, ты не желаешь слышать! И скажи мне, Слав, зачем начинать день со скандала? Тебе приятно? Мне лично — нет. — Ты сама виновата — забыла о важном дне! — патетично воскликнул Станислав, наконец-то повязав галстук так, как считал нужным. — И вообще, похоже, что ты не ценишь наш брак. Надоел, приелся, да? Целыми днями торчишь на работе, домой только ночевать приходишь. Рогозина, выслушав этот эмоциональный монолог, мрачновато усмехнулась. — Тебе, дорогой мой, и без меня есть, с кем ночевать. — А даже если и так? — снова повысил голос Михайлов. — Галя, даже если и так? Мне нужна нормальная, я подчеркиваю — нормальная семья! И кое-кто, заметь, может мне это дать. — И кто же? Твоя студентка? Или нет, что это я… Твоя секретарша. Лена, верно? Блондинка, носит мини и красит ярко-красной помадой губы. Это ее помаду я отстирывала с твоих галстуков и рубашек? Станислав, не ожидавший такого поворота, замолчал. Но вдруг, улыбнувшись, выдал: — Зато она ждет от меня ребенка… А ты мне этого дать не можешь. Галина лишь смерила когда-то любимого человека презрительным взглядом и молча прошла к вешалке, на которой висело черное пальто и любимый шарф, в красно-черную полоску. Остатки уважения, которые, несмотря ни на что, оставались, испарились, как лужи после дождя. Осталось только осознание того, как сильно она ошибалась в, казалось бы, настолько знакомом человеке. «И куда делись наши двадцать лет? Когда безоговорочно любили друг друга и верили в то, что все будет хорошо?» — Рогозина, закрыв за собой дверь, быстрым шагом стала спускаться вниз по лестнице. Утро не задалось, и что-то подсказывало женщине, что день будет достойным продолжением. Всю дорогу до ФЭС полковник прокручивала мысленно разговор с мужем, с горечью и некоторым облегчением осознавая, что их семейная жизнь подошла к концу. В родной ФЭС все было по-другому… Был до боли родным строгий интерьер и каждый из сотрудников, который тут находился. — Галина Николаевна, — неожиданно за спиной полковника материализовался Ваня, как всегда лохматый, улыбающийся и сонный. — Иван! — пожурила гения начальница. — Испугал ведь. — Извините, — шмыгнул носом эксперт и аккуратно потянул и снял с шеи женщины шарфик, и улыбаясь, заметил: — Вы забыли. Передавая, Тихонов ощутил сладковатый аромат духов, исходящий от ткани, и улыбнулся еще шире. Полковник, несмотря ни на что, оставалась женщиной и отказывать себе в удовольствии иметь отличный парфюм не собиралась. А Ивану очень нравился этот запах. — Спасибо, — искренне поблагодарила Галина. — Я побежал, работать надо, — улыбнулся Тихонов и действительно побежал в лабораторию, быстро и ни разу ни на кого не налетев. Рогозина прошла в свой кабинет, несколько удивленная тем, что сегодня нет ни срочных дел, ни звонков взбешенного начальства. Зато на пороге черно-белого помещения появился Круглов. — Здравствуй, — Галина снова обернулась. Майор улыбнулся, выражая улыбкой радость встречи с любимой женщиной. — Привет, — губы женщины изогнулись в легкой улыбке, когда мужчина невесомо поцеловал ее в щеку. — Сегодня воюем с отчетами? — Ты угадал. Вон та стопка твоя, — женщина кивнула на бумаги, ждущие своего часа. — Если я потеряюсь в этом бюрократическом ужасе, считайте меня коммунистом, — усмехнулся майор. — Обязательно, — Галина, несмотря на не самое лучшее настроение, коротко улыбнулась и занялась бумагами. Откровенно говоря, хотелось выпить кофе — утром она так и не позавтракала, потратив утро на скандал с Михайловым, — но когда Рогозина шла на поводу у своих желаний? Вот и сейчас она решила сначала поработать, а уже потом сделать перерыв на любимый напиток. Николай Петрович явно прибеднялся. У майора дело шло гораздо быстрее, поэтому он не только успел одолеть свою стопку, но и перехватить половину соседней. Галина внутренне усмехнулась, наблюдая, с какой ехидной улыбкой мужчина пишет что-то в бланках. Если бы она знала чуть хуже, подумала, что он рисует там чертиков. Взяв из стопки отчет Антоновой, полковник погрузилась в изобилие медицинских терминов, и практически сразу отметила ошибку. Точнее, неточность, которую, все же, нужно было исправить. — Я к Вале, отчет исправить, — оповестила своего зама Галина и, оставив наедине с документами, вышла из кабинета. — Не отвлекаю? — полковник заглянула в обитель Валентины, очень надеясь на то, что удастся не только исправить отчет, но и поговорить по душам. — О, Галина Николавна, — широко улыбнулась мама троих детей, обернувшись и увидев подругу. — Нет, я как раз закончила и внимательно тебя слушаю. — Вот здесь, как мне показалось, неточность, — полковник прошла к столу и присев на стул, продемонстрировала ошибку в отчете. Антонова, убедившись, что действительно ошиблась и, к сожалению, сама себя не проверила, кивнула. — Сейчас исправлю, Галь. Пока шумел принтер, Валя пристально посмотрела на подругу и, как всегда проницательно, заметила: — Но поговорить ты хочешь не только об отчете. Муж? — Он самый, — вздохнула Галина. — С утра уже скандал закатил… Видите ли я забыла о дне рождении его драгоценной мамы… Тьфу, — выразительно скривилась полковник. — У нас уже несколько месяцев дурдом. Скандалим два раза в день. Точнее, я молчу, он орет. Валентина усмехнулась — ей доводилось встречаться с мамой Станислава, и впечатления от встречи остались далеко не радостные. Да и сам Михайлов казался мужчиной непорядочным, истеричным и плохо воспитанным. Валя переживала за подругу, искренне надеясь, что их союз, миновавший двадцатилетний рубеж, в скором времени распадется. — Так все плохо? — эксперт взяла распечатку из принтера и мысленно порадовалась, что у Галины есть Круглов. Он-то точно не стал бы скандалить, попрекать и вообще, в отличие от Станислава, майор ее любил. — Сегодня он признался в том, что у него есть любовница. И что она беременна, — нахмурилась полковник. — У нас все идет к концу. И знаешь, я этому рада. Мы только зря мучили друг друга столько времени. Патологоанатом понимающе вздохнула. — И даже не вздумай себя винить за это, — сразу поспешила предупредить подругу судмедэксперт. Галина вполне могла подумать, что причина расставания в ней и терзать себя душевными муками. — Кризис среднего возраста, Галь. Туда ему и дорога. — Валечка, я понимаю все прекрасно… В какой-то мере я и сама виновата, постоянно на работе, а мужчине нужен быт, уют и жена дома. Что касается детей — то он изначально все знал и понимал, еще до женитьбы. — Вот именно, Галя. Он сделал свой выбор. Главное, чтобы бракоразводный процесс прошел быстро и максимально безболезненно. Слушай, если тебе нужна моя помощь, то я всегда готова, — Валя ободряюще улыбнулась. — Можешь к нам переехать, девчонки рады ужасно будут. Но ответить Галина не успела. Мобильник в кармане пиджака завибрировал, привлекая к себе внимание. Полковник посмотрела на имя звонившего и вздохнула. Продолжать скандалы не было никакого желания — ничего нового она бы не услышала. Но совершенно внезапно Валентина аккуратно вытащила из рук женщины мобильник и, нажав зеленую кнопочку, прижала к уху. Станислав и не успел ничего сказать перед тем, как в трубке доброжелательно раздалось: — Абонент временно занят, просьба не перезванивать никогда. До свидания. — Валя, спасибо, конечно, — Рогозина не знала, что ответить на жест подруги. С одной стороны, радовала поддержка, а с другой стороны, дома неизменно будет ждать скандал. Михайлов, мало того, что не воспринимал всерьез работу супруги, так и ее подчиненных мягко говоря, недолюбливал. — Я пойду, наверное, там еще отчеты… Но Галина успела пройти всего несколько шагов, перед тем как в глазах все потемнело, а голова закружилась, и упасть на пол недалеко от того места, где она сидела. — Галя! — Валентина тут же подскочила к упавшей подруге. В тот же момент отворилась двустворчатая дверь — и в проеме появился усатый майор. — Николай Петрович, ну что стоишь? Помогай, — Валя, кинувшись к столику с лекарствами, взяла нужное и вернулась к Рогозиной. — Ноги нужно повыше. — Что случилось? — Круглов задал самый логичный вопрос, присев рядом с бесчувственной начальницей. — Может, скорую? — Обычный обморок. Переутомление, скорее всего, и похоже, ничего не ела, — беспокойство на лице Антоновой сменилось легким недовольством. До такого состояния могли довести себя только Рогозина и Тихонов. Поводив ваткой у Галиного лица, Валентина кивнула на кушетку, стоявшую у противоположной стены. — Поможешь перенести, как в себя придет. — Конечно, — Николай Петрович с беспокойством вгляделся в любимые черты лица. — Коля… — растерянно прошептала полковник. Его она уж точно не ожидала тут увидеть. «Галя-Галя, до чего же ты себя доводишь, а?» — подумал майор, аккуратно взяв драгоценную ношу. Ноша возмущалась, но не очень активно, поэтому Круглов обошелся без серьезных повреждений. — Николай Петрович, тебе ответственное задание. Сделай крепкий сладкий чай, — Антонова отослала оперативника в буфет под благовидным предлогом. — Хорошо, — Николай быстрым шагом вышел из морга. Мужчина и так давно считал, что им с Галей можно съезжаться и жить счастливо, но… Все складывалось не в пользу их совместного проживания, но майор твердо решил, что в ближайшее время изменит положение вещей. — Галь, ну как себя чувствуешь? Что болит? — Валя встревоженно наблюдала за подругой. — Голова только кружится, — прищурившись, ответила Галина. — Позавтракать утром не успела, — предложила вероятную причину недомогания женщина. — Совсем ты себя не жалеешь, — с грустью посмотрела на пострадавшую патологоанатом. — Галь, а ты не беременна случайно? Убийственный взгляд Рогозиной и мимолетная растерянность были красноречивее всех слов. — Я просто спросила, — Антонова, улыбнувшись, покачала головой. — И вообще, Галь. Ну кто так делает? Не поела, бывает. Но прийти на работу и выпить кофе сразу можно? Только не говори, что отчеты важнее, — Валентина отошла к столику и с хрустом открыла ампулу. — Сделаю тебе глюкозу, а то до кабинета не дойдешь. В этот же момент в морге появился Николай Петрович, с чашкой с эмблемой ФЭС на боку. — Валюш, ну как Галя? — заботливо поинтересовался усатый майор. — Я вообще-то еще жива, — язвительно заметила полковник. Несмотря на это, Галине, как и любой женщине, было очень приятно, что о ней заботятся. — Товарищ полковник! — Валя помогла подруге сесть и подала чашку. — Мы вообще по тебе дежурство установим и будем по очереди кормить. А некоторые еще и спать отправлять! Рогозина, слегка офигев от такого заявления, сделала глоток чая. «Угораздило меня… Может, и правда, съехать от Славы и пусть он со своей Леночкой развлекается. Увидимся только в суде», — размышляла глава ФЭС, медленно потягивая чай. — Коля, я надеюсь, ты никому ничего? — Галина строго посмотрела на зама. — Ну, я в коридоре с Иваном столкнулся… — Петрович пожал плечами. — Значит, ожидаем Ивана… — саморазумеющимся тоном спрогнозировала начальница и не ошиблась — спустя несколько секунд после высказывания в помещение ворвался лохматый гений с перепуганными глазами. — Галина Николаевна, как вы? — наяривая круги вокруг кушетки, интересовался начальник компьютерного отдела. — Вань, не мельтеши, — попросила Рогозина. — Так, Иван, ты последи за Галиной Николавной, а мы буквально на пару слов, — Валентина увела Круглова в коридор. — Галина Николавна, что с вами? Вы меня так напугали, — Иван присел на корточки рядом с кушеткой, обеспокоенно хлопая огромными глазами. — Вообще тебя напугал Круглов, а не я, — усмехнулась начальница. — Обычный обморок, бывает. Но гениальный подчиненный не разделял оптимизма начальницы. — Вас надо отправить в отпуск, — безапелляционно произнес Тихонов. Галина вопросительно подняла бровь. — Иваааан, — усмехнулась она. — Ты сам веришь в то, что сказал? Может, мы тебя тоже отправим? — женщина представила идиллическую картинку: вся их дружная ФЭСовская семья на пляже, дамы довольно потягивают коктейли, мужчины с удовольствием наблюдают за дамами. Правда с их графиком эта мечта может исполниться только в следующей жизни. — А давайте, — с радостью поддержал предложенную инициативу гений. — Иван, — начальница с улыбкой потрепала парня по непослушным волосам. Пока Тихонов развлекал начальницу, Валентина, решив, что хуже не сделает, решила немного вмешаться в личные дела Галины и ее зама. — В общем, Николай Петрович… У вас же все серьезно с Галей? — Даже не представляешь насколько, — напряженно кивнул майор. — Галя сама вряд ли тебе скажет, поэтому говорю я. Михайлов подает на развод и не скрывает наличие беременной любовницы. Твоя поддержка нужна как никогда, понимаешь? Гале я предложила пожить у меня, но подозреваю, что у тебя свои планы, — женщина чуть улыбнулась. Она догадывалась, что за такие «заговоры» вполне может поругаться с Рогозиной, но важнее было не упустить шанс. Товарищ майор вполне мог отойти в тень, а допустить это было никак нельзя. — Валечка, ты права. Спасибо, что сказала, — майор приобнял за плечи коллегу. — А с Михайловым я поговорю. — Если что — приходи, я помогу спрятать труп, — выразительно посмотрела на коллегу Валентина. — Шучу-шучу. — Буду иметь в виду, — улыбнулся Николай Петрович, открывая перед обаятельным и опасным судмедэкспертом дверь. «Надеюсь, что до трупа дело не дойдет, — мысленно пообещал себе оперативник. — А сейчас главная задача привести Галю в нормальное состояние. Хорошо, что отчеты доделал. Сегодня заберу ее пораньше, и остальным нужно отдыхать». Тихонов уже что-то шутил, Галина улыбалась, и эта идиллическая картина искренне радовала. — Я смотрю, у вас тут все хорошо, — улыбнулся Петрович, глядя на сияющего, как новогодняя гирлянда, гения. — Да, Иван хочет отправить меня в отпуск. Надоела, видимо, — хитро улыбнулась Рогозина. — Галина Николавна, вы о чем? Как вы можете надоесть? — искренне удивился Ваня. С самого первого дня работы он питал к начальнице трепетные чувства и нескрываемое уважение и поэтому подобная мысль казалась ему кошмаром. — Иван, я пошутила, — миротворчески произнесла женщина. — С вашими шутками, точно, к врачу побежишь, — усмехнулся биолог. — Галина Николавна, вы так легко не отделаетесь, — Валя стала серьезнее и строже. — Нужно обязательно поесть. И возражения мы не принимаем. — Пойдемте-пойдемте, — программист был настойчив. — Вы ругаетесь, когда мы косячим… А сами? — Иван! — Он прав, — Круглов и Антонова поддержали младшего коллегу. И они, вчетвером, направились в комнату отдыха.