Лучшее средство от жара и простуды

Голова горячая и такая тяжелая, что ее прямо-таки непреодолимо тянет книзу... Прижаться лбом к гладкой и прохладной поверхности стола... хоть какое-то облегчение. Кажется, дело пахнет первосортным гриппом... и угораздило же его подхватить заразу именно сейчас. В голове будто с десяток отбойных молотков отбивает ритм... удивительно, что она, голова то бишь, еще цела... И знобит. Значит, есть температура. Черт, черт, черт... Подобные мысли облегчения отнюдь не приносят и инспектор криминальной полиции Кристиан Бёк совершенно падает духом. Единственное, что он может делать в данной ситуации – это полулежать на собственном столе и постанывать сквозь зубы, когда боль становится совсем уж невыносимой. В таком плачевном состоянии его и застают коллеги. Шаги. Уверенные и вместе с тем легкие. Стремительные. Пружинящая походка прирожденного спортсмена. Нет нужды открывать глаза – это, разумеется, Алекс. И следом за ним почти неслышным вихрем – Рекс. - Кристиан, что с тобой? Так легко представить себе лицо Алекса, тревожный и ласковый взгляд, устремленный на него, Бёка. Мохнатое тепло возле ног, тяжесть на коленях и шумное дыхание – Рекс выражает свое сочувствие. Ценой неимоверных усилий стопудовая голова все же приподнимается над столом. А несколько секунд спустя удается даже приоткрыть глаза. Боже, какой резкий, неприятный свет... но зато он видит своего друга. Друга, который о нем беспокоится. - Я, кажется, заболел... Этими тремя словами остаток сил исчерпывается.. Веки опускаются помимо воли... а потом – прикосновение прохладной ладони ко лбу... Ммм, как приятно... - У тебя жар. Зачем ты пришел на работу? Пальцы поглаживают его пылающий лоб... удивительно, но ритм отбойных молотков мало-помалу утрачивает былой задор. Опускаются все жалюзи – спасибо Рексу – и в наступившей полутьме собственное существование уже не представляется столь мучительным. Дверь открывается, пропуская в помещение порцию света и корпулентную фигуру Фрица. Какое счастье, что при всей своей дородности коллега Кунц двигается почти бесшумно. Страдальцу Бёку лишние децибелы сейчас ни к чему. - Что случилось? - У Кристиана высокая температура. – Внимательный Алекс избавляет его от необходимости говорить и объяснять. Впрочем, и без слов все ясно - жалкий вид комиссара Бёка достаточно красноречив. Кунц предлагает вызвать врача. «Угу, Лео, например. По ощущениям, мне очень скоро понадобится патологоанатом». Кристиан иронизирует (пусть и мысленно) и это делает ему честь. Алекс выдвигает контрпредложение – отвезти бедного Кристиана домой. И вот тут бедный Кристиан все-таки возражает. Свой протест он пытается выразить не столько словами сколько междометиями и не вполне членораздельными звуками, сопровождая эту «пантомиму» умоляющим взглядом покрасневших (и все равно голубых) глаз. Кунц взирает на него со смесью недоумения и сочувствия. А вот умница Алекс – только с сочувствием - Хорошо-хорошо, Кристиан, ты не волнуйся. Но даже Алексу не понять до конца, почему его другу столь ненавистна мысль о возвращении домой. Лежать с температурой под тридцать девять и в полном одиночестве – что может быть печальнее? Пресловутый стакан воды некому подать... Из псевдо-одушевленных объектов – только телевизор да стереосистема, а больному они ни к чему. На работе лучше. На работе – Кунц, Рекс... а главное – Алекс. Здесь Кристиана Бёка любят и здесь о нем заботятся. Условия не те? Ну и пусть, он же, в конце концов, полицейский, привык к спартанской обстановке. Но, как выясняется несколькими минутами позже, условия тоже зависят от чутких и внимательных людей. - Фриц, осторожно! Спасибо за помощь, Рекс, но лучше не надо... Приглушенный шум и кряхтение Кунца. Кристиан приоткрывает глаза и видит кушетку, водворенную посреди офиса. По виду - очень удобная кушетка, так и хочется поскорее прикорнуть на ней. Небольшая, конечно, но в силу своего «компактного» телосложения Кристиан устроится на этом ложе без проблем. Вслед за кушеткой возникает подушка и сердце Бёка переполняется признательностью. Рекс, принимающий горячее участие в обустройстве койкоместа, старательно обследует незнакомые предметы и признает их вполне пригодными к употреблению. Алекс, который прекрасно справляется с ролью сестры милосердия, помогает Кристиану принять горизонтальное положение на спасительной кушетке. - Спасибо... что бы я без вас делал... – бормочет благодарный больной прежде чем погрузиться в сон. Просыпается он от озноба. Тонкое покрывало не спасает и Кристиан поджимается в клубочек, чтобы согреться. Богатое воображение, подстегиваемое жаром, рисует ему снежные равнины и сугробы. Хоооолодно! Кажется, последнее слово он произносит вслух, поскольку рядом тут же появляется Алекс. Снова прохладная рука на лбу и трогательная тревога, которую Кристиан слышит в голосе друга. Алекс снимает пиджак, набрасывает его поверх одеяла и видения арктических пейзажей исчезают. Ткань пиджака хранит живое тепло, Кристиан благодарно нежится в нем. - Фриц, у тебя есть аспирин? Этот вопрос Бёк слышит уже сквозь сон. Аспирин... зачем ему аспирин, когда на свете есть заботливые друзья... К вечеру обстановка в отделе Брантнера почти не меняется: никаких срочных дел (к счастью для гриппующих сотрудников), обычная рутина с документами... дремлющий Кристиан на кушетке, три заботливые сиделки в лице Алекса, Фрица и Рекса. В помещении ощутимо пахнет лекарствами, тишину нарушает лишь деликатный шепот и шелест бумаг и, в довершение сходства с госпитальной палатой, на лице Кунца красуется медицинская маска. Между тем на город опускаются сумерки и рабочий день подходит к концу. - Кристиан, я тебя подвезу, - говорит Алекс, помогая Бёку подняться. После нескольких часов полузабытья бедный больной не вполне отражает реальность и передвигается как сомнамбула. Не хочется расставаться с уютной кушеткой, но Алекс прав – домой все-таки ехать надо. Кристиан вздыхает, направляясь к выходу. - Это я виноват, - слышит он голос Алекса, - Ведь это я позавчера оставил тебя на пристани со свидетелями, и ты битый час стоял там под дождем... Двор встречает их тишиной и лунным светом, почти неотличимым от света фонарей. Рекс дожидается на переднем сидении и, завидев хозяина, нетерпеливо лает. - Уже идем, Рекс, – Алекс открывает Кристиану дверцу. - Ты так обо мне заботишься, спасибо... - Ты же мой друг. – улыбается Алекс. Кристиану кажется, что он хочет что-то добавить, но в последний момент умолкает, спохватившись. - Поехали? Рекс перебирается к Кристиану на заднее сидение и это обстоятельство последнего весьма радует. Во-первых, сочувствие верного друга всегда приятно, во- вторых Кристиана снова знобит, а Рекс греет не хуже радиатора. Алекс ведет машину очень осторожно, избегая толчков, и Кристиан задремывает в обнимку с Рексом. На этот раз его сон длится недолго. Бёк открывает глаза и постепенно до его сознания доходит, что они едут в противоположном от его дома направлении. - Алекс, куда мы едем? Мы уже на Риберштрассе! - Не волнуйся, это не похищение, - смеется Алекс, - Хотя нет, считай, что я тебя похищаю. - Алекс, я серьезно! - Я тоже. – комиссар поворачивает голову. – Сегодня я тебя одного не оставлю. Переночуешь у меня. У нас с Рексом. Ты же не против, Рекс? Рекс явно «за» и Кристиану ничего не остается, как смириться. Но на самом деле он и сам очень рад приглашению Брантнера... Машина останавливается и Алекс, как кажется Кристиану, за одну секунду оказывается снаружи, чтобы открыть дверцу с его стороны - Давай помогу, - говорит он, протягивая руку - Да что ты в самом деле! Я же не ребенок и не инвалид, - протестует Бёк, но его слова оставляют без внимания. Спустя несколько минут сконфуженный и укутанный в плед Кристиан уже лежит на диване под бдительным наблюдением «доктора» Рекса. А хозяин дома тем временем занят приготовлением ужина, судя по характерному шуму, доносящемуся из кухни. Такая милая, домашняя атмосфера... и ощущению счастья, которое вдруг охватывает Кристиана, даже грипп не помеха. И ощущение это лишь усиливается, когда из кухни появляется Алекс. В своей белой рубашке и с подносом, балансирующем на правой ладони, он выглядит заправским метрдотелем. - Чай с лимоном, булочки, омлет... Нет, не вставай, - предупреждает Алекс действия друга и Кристиан оказывается в полусидячем положении с тремя подушками, подложенными под спину. Щеки Кристиана начинают пылать – непонятно только, от смущения или от высокой температуры? Рекс умильными глазами взирает на Бёка, не предпринимая никаких попыток грабежа. В эту минуту Кристиан готов поверить в существование рая на земле... если, конечно, допустить, что обитатели рая тоже болеют гриппом. Аппетит отсутствует напрочь, но Алекс чуть ли не силой заставляет друга немного поесть. - Ты же с самого утра почти ничего не ел! Против этого аргумента возразить нечего, и Кристиан покорно проглатывает половину булочки, запивая ее второй чашкой чая. Пока он занят этим важным делом, Алекс уходит в соседнюю комнату и вскоре возвращается со свертком. На поверку сверток оказывается новенькой пижамой светло-синего цвета. - Вот, родители подарили, - немного смущенно говорит Алекс. – Тебе она будет великовата, но если подвернуть рукава и штанины... - Спасибо, Алекс, все отлично. Ты такой внимательный. Несколько запоздавшая мысль: видимо, высокая температура оказывает влияние не только на эмоции, но и на способность выражать их. Кристиан улыбается, хотя его самочувствие отнюдь не располагает к этому. По ощущениям его голова наполнена горючим, ядовитым газом, а руки и ноги постепенно цепенеют от холода. Плед очень теплый, но этого уже явно недостаточно, даже если накрыться им по самые уши. Именно это Кристиан и пытается проделать, лежа на диване в гостиной Брантнера. Он уже переодет в пижаму-подарок и теперь смахивает на ребенка, нарядившегося в папины вещи. Хозяин дома приносит ему две таблетки жаропонижающего и градусник. - Тебе будет удобнее на кровати. Я тебе второе одеяло принесу, - обещает Алекс, не сводя глаз с маленькой, дрожащей фигурки под пледом. - Было бы здорово, - бормочет Кристиан. А потом происходит следующее: Алекс безо всякого труда поднимает его вместе с пледом и подушкой и несет в другую комнату. Поскольку Кристиана до этого случая на руках никогда не носили (разве только в детстве), ему нелегко разобраться в спектре испытываемых им эмоций. Доминирует смущение... и опять же ощущение счастья. Может, списать все на высокую температуру? Странные вещи происходят, однако... - Алекс?.. – слабым голосом вопрошает Бёк, и незаметно для себя уютно устраивается на плече Брантнера – так, словно проделывал это уже тысячу раз. Привычно. Удобно. И... невыразимо хорошо. Алекс молчит, только прижимает его к себе еще крепче. Вот и спальня... Кристиан даже чувствует легкое сожаление, что все так быстро заканчивается. Был бы у Алекса не дом, а дворец с анфиладой бесконечных зал, по которым он нес бы и нес своего больного друга... Ворчание Рекса прерывает ход этих бредовых мыслей. Пес явно озадачен. Еще бы – на кровати хозяина лежит вовсе не хозяин! - Слушай, это же твоя спальня... – Кристиан тоже удивлен... правда не так сильно, как Рекс. Алекс взбивает подушки, достает из шкафа обещанное второе одеяло – словом, хлопочет. - Сегодня ты будешь спать здесь. Эта комната лучше обогревается, и кровать здесь удобнее. Кристиан привык слушаться своего шефа, тем более, что это так легко и приятно делать. Кровать и вправду очень удобная… и просторная. Ох, избавиться бы только от этого проклятого озноба! Алекс старательно укутывает его, Рекс, похоже, окончательно смиряется с ситуацией, всем своим видом демонстрируя добродушие и готовность помочь. Кристиан как раз очень нуждается в помощи, ибо с грустью понимает, что даже под двумя одеялами согреться невозможно. - Лекарство скоро должно подействовать. Вообще укол был бы эффективнее, - Алекс высвобождает руки Кристиана из длинных рукавов пижамы и начинает растирать холодные пальцы друга. Подобные действия уже не вызывают удивления со стороны последнего, напротив, кажутся вполне естественными. Неприятные чувства связаны только со словом «укол». К медицинским процедурам у Кристиана сложное отношение, о чем он откровенно и заявляет. - Ну ладно, тогда немного подождем. Тебе удобно? Кристиан кивает и переводит взгляд на свои руки. Они все еще лежат в ладонях Алекса и, по контрасту с его загорелой кожей, кажутся очень белыми. И маленькими. Неудивительно, ведь ладони у Брантнера широкие, пальцы длинные. Сильные и теплые... Головокружение застает Кристиана врасплох и он зажмуривается. Но и с закрытыми глазами он чувствует на себе взгляд Алекса, такой же теплый, как и его прикосновения. Проходит полчаса и ничего не меняется. Кристиану все еще холодно, Алексу так же тревожно. Столбик ртути в градуснике застыл на отметке 39°. Рекс еле слышно скулит, глядя на хозяина, и во взгляде собачьих глаз ему чудится упрек: «Сделай, сделай же что-нибудь!». И Алекс делает. Кристиан воспринимает окружающий мир сквозь дымку лихорадочного забытья. Боль в голове и груди... дыхание, как у огнедышащего дракона... и холод, холод, от которого зубы выбивают мелкую дробь. Кристиан поворачивается на другой бок в поисках заветного тепла... и неожиданно находит его, оказавшись в крепких объятиях. Он не напуган, нет. Он немного... ошарашен. - Алекс? Разумеется, это Алекс, кто же еще? Рекс ТАК обнимать не умеет, в силу многочисленных обстоятельств, препятствующих этому. - Алекс, ты... - Тсс, лежи спокойно. Тебя нужно согреть. Кристиану всегда казалось, что его шеф состоит из одних отлично прокачанных мускулов. Твердых, как железо. Но теперь, лежа в кольце сильных рук, Кристиан понимает, что понятия «твердость/нежность» иногда прекрасно дополняют друг друга. Иначе почему ему удивительно хорошо и уютно в этих объятиях? Алекс неуловимым движением придвигается еще ближе, так, что его подбородок почти касается светлой макушки друга. Тот жмурится от удовольствия, холод и озноб постепенно отступают. На Алексе хлопчатобумажная футболка, Кристиан прижимается щекой к мягкой ткани, от которой пахнет свежестью. Ну вот, он лежит в постели, обнявшись с Брантнером, другом и коллегой. Бред? Может быть... но, вне всяких сомнений, это – лучший бред в его жизни. - Согрелся? – шепчет Алекс, почти касаясь губами лица Кристиана. - Да... - Но жар все еще есть, - вот теперь губы Алекса и в самом деле касаются его лба, - горячий... Интересно, видел ли он раньше лицо Алекса так близко? Видел, конечно, и не раз... вот только сейчас все по-другому. В рассеянном свете бра его кожа кажется золотистой, глаза мягко мерцают из под пушистых ресниц. Он красив, красив, как бог. Но красота Александра Брантнера не была бы столь притягательна без всеобъемлющего сияния доброты. Так думает комиссар Бёк и он совершенно прав. Ладони Алекса тихонько поглаживают плечи и спину Кристиана, прогоняя болезненную ломоту. - Тебе легче? – снова спрашивает Алекс и Кристиан утвердительно кивает. Ему трудно говорить и болезнь не единственная тому причина. Не так-то просто найти нужные слова в столь необычной и неожиданной ситуации. Где-то на задворках сознания слоняется невнятная мысль и слабеньким голоском пытается образумить Кристиана: «Что тут, собственно, происходит? Это же сумасшествие какое-то!» Но голос благоразумия теряется в хоре других голосов – благодарности, удовольствия, нежности... и еще чего-то такого, чему Кристиан не может дать определения. Пока не может. И вообще, ему, обогретому, обласканному, уже очень хочется спать. И предпочтительнее - в объятиях друга, тем более, что последнего это вполне устраивает. Но, прежде чем приступить к осуществлению своих мирных намерений, Кристиан говорит первое, что приходит ему в голову: - Интересный способ понижения температуры при гриппе. - Главное, эффективный, - Алекс чуть отстраняется, чтобы увидеть лицо Кристиана, несколько секунд смотрит на него с улыбкой, от которой сердце Бёка готово растаять. – Ты спи, спи. Тебе нужно хорошо выспаться. - Я сплю, - соглашается Кристиан, устраиваясь поудобнее под крылышком у Алекса.– А ты не уйдешь? – спрашивает он неожиданно для самого себя. На несколько мгновений объятия становятся такими крепкими, что Кристиан перестает дышать. - Не уйду. Слово полицейского. – говорит Алекс и в его голосе вновь слышится улыбка. Под кроватью возится Рекс, тоже готовясь ко сну. Кристиан закрывает глаза и вроде бы засыпает, но при этом продолжает слышать и чувствовать все, что происходит вокруг. Теплое дыхание Алекса на щеке, шум ветра за окном, размеренный стук где-то совсем рядом. В своем странном мире между сном и бодрствованием Кристиан не догадывается, что слышит, как стучит сердце друга. Алекс не спит, он переживает прекрасные минуты, не часто выпадающие человеку. Ему хочется осыпать поцелуями лицо Кристиана, такое детски нежное и умиротворенное сейчас, но он не делает этого. Ощущение идеального мира настолько зыбко, что Алекс боится разрушить чары неловким движением. Господи, как же трудно сдерживаться! Чувствам, переполняющим его, нужно дать выход, иначе... иначе он просто не выдержит и умрет от разрыва сердца. Объект его горячей любви выглядит мирно спящим (это не совсем так, но Алекс ни о чем не подозревает). - Малыш, я так тебя люблю... Низкий, бархатный голос Алекса непривычно дрожит от волнения, которое он уже не скрывает. Кристиан замирает, ожидая продолжения. А может быть, это все-таки сон? Хочется открыть глаза, вырваться из мягкой, затягивающей полудремы... но он этого не делает. Ведь не каждый же день, в конце концов, ему признаются в любви. Странная, фантастическая, безумная ситуация, достойная сна... Что же еще? - Кристиан, маленький мой... «Маленький...» Впервые в жизни этот эпитет не вызывает у Кристиана негативных эмоций. В устах Александра Брантнера он звучит, как чудеснейшая музыка. Может быть, пора бы уже и проснуться? Но ведь не только Алекс боится, что волшебство вдруг рассеется... - Если бы ты знал, как мне хорошо с тобой... Просто обнимать тебя, видеть твое лицо так близко – это уже счастье. Прерывистый вздох – и Кристиан не выдерживает. - Спасибо. Выражение лица Алекса достойно кисти художника. - А ты... не спишь? - Не совсем. Кристиан улыбается, ему вовсе не хочется дразнить Алекса, особенно после его признаний. - И ты все слышал? Подтекст буквально читается на его взволнованном лице: «Все зависит от тебя, решай мою судьбу!» Кристиан не собирается упиваться ролью вершителя судеб. Он делает то, что нужно делать, он принимает единственно правильное решение. Поцелуй любимого человека в одно мгновение возносит Алекса Брантнера на вершину счастья. - Ну вот, теперь я точно заразил тебя гриппом. - Не думаю. А вот чтобы наверняка... Ответный поцелуй длится дольше, участники если и заражаются друг от друга, то только страстью. Но Кристиан все-таки болен по-настоящему, а Алекс слишком сильно любит его, чтобы забыть об этом. Он осыпает нежными, легкими поцелуями лоб, веки, щеки Кристиана (еще одна мечта становится явью). - А теперь – спать! - Как, уже? – Кристиан не скрывает своего разочарования. Алекс с тихим смехом прижимает его к груди. - Ты же еще совсем слабенький у меня. Но когда поправишься, пощады от меня не жди, - говорит Алекс нарочито хриплым, низким голосом. - Вот возьму и завтра же поправлюсь, - бормочет Кристиан, засыпая. На этот раз, по-настоящему. - Спокойной ночи, мой маленький. Счастливые, друзья засыпают почти одновременно, крепко обнявшись. Рекс, который долго прислушивался к голосам у себя над головой, засыпает тоже. Люди улыбаются даже во сне, пес довольно посапывает, из чего можно заключить, что снятся им отнюдь не кошмары. ... А на другое утро Кристиан Бек просыпается совершенно здоровым.