Испорченная откровенность

Как-то раз, сидя в невероятно пафосном баре с Кшиштовским и Усачевым, обмывая мой удавшийся "Поперечный блог", Миша ляпнул кое-что, что никак не могло обойти моего внимания. Честно говоря, компания у нас всегда была не самая легкая: Руслан как-то угрюмо косился на Мишу, Миша игнорировал всех и вся, выпадая из диалога, и я подозревал, что у Руслана есть определенные претензии насчет своего друга. Уже не лучшего, так как это обсуждалось и не единожды: какая-то муха укусила их обоих, отчего парни перестали быть такими же умопомрачительно веселыми и беззаботными. К тому же, даже в сети поразвелось слухов о внезапных девушках ребят. Типа это некое соревнование скрывающихся педиков. Мне в этом плане было как-то проще: Сашка в моей жизни была давно, да и поводов сомневаться в своей ориентации я старался не подавать. Ну, разве что несколько раз пошутил неудачно на стендапе. И еще в блоге. И при Руслачеве с Психодозером. В конце концов, у каждого в жизни бывают подобные косяки. Что-то не к месту ляпнул, а люди это услышали и запомнили. А потом еще и припомнили. Неоднократно припомнили. С Мишей меня связывали достаточно сложные отношения. Я частенько оставался у него дома до утра, однако даже самому себе я боялся признаться в том, что моя ориентация не такая уж и традиционная. Но с Кшиштовским это было вроде и не важно. Он понимал, я почти понимал, а этого было более чем достаточно. И озвучивать вслух, естественно, никто не рисковал. Слишком агрессивные слова для того, чтобы как-то описать наши отношения. Миша двигал свой бокал с пивом вперед-назад, пока Руслан увещевал нас рассказами о предстоящей поездке для нового "Пора Валить", и что-то мне подсказывало, что разговор этот не слишком напоминал живую беседу трех друзей. - Вы скучные, - заметил я, откидываясь назад и разглядывая парней. - Сам скучный, - отозвался Руслан, отвлекаясь от телефона. - И шутки у тебя скучные. Я даже ни разу не улыбнулся во время съемок. - Пипл хавает - значит все отлично. - Решил Хована процитировать? - с сарказмом поинтересовался Усачев, откладывая смартфон в сторону. - Я думал, у тебя другой формат. - Других форматов не существует, - Миша пододвинул стакан с пивом к себе и почему-то обреченно вздохнул. - У Спуна все хорошо, но его не к месту испорченная откровенность портит все впечатление. Мы выпили совсем немного, но Кшиштовский уже решил пофилософствовать на тему, и в этот раз предметом искрометных замечаний и ржача был выбран мой свеженький блог. - Что ты имеешь в виду? - я чуть напрягся, однако не стал подавать виду, что меня это сильно задело. В конце концов, я сам подбираю контент для своих блогов. Возможно, некоторые шутки, действительно, были не первой свежести, но, по крайней мере, я старался сделать их смешными. А парни лишь предоставляли мне возможность увидеть свои выступления со стороны посредством критики. - То и имею в виду. Ты пошлый, - и Миша специально выделил последнее слово, сделав на нем ударение. - Ты очень пошлый. - Миш, ты лучше примерами подкрепляй свои претензии, - включился в разбор полетов Руслан и сложил руки на столе. - Согласен с Русом. Где это я ОЧЕНЬ пошлый, а? Кшиштовский на мгновение задумался, прикидывая, видимо, какой пример наиболее ярко подтвердит его точку зрения, однако Усачев его опередил: - Питерский стендап во время нашего турне. - И чего там такого было? - невозмутимо спросил я, делая глоток пива. - История про хуй на айпаде. Потом история про псевдо-беременность Саши. Ты специально акцентируешь внимание на всякой пошлости, чтобы привлечь к себе побольше заинтересованных взглядов? - и Кшиштовский уверенно переглянулся с Русланом, который, кажется, вел себя сдержаннее всех. - Ой, можно подумать, вы все такие невинные из себя, - пробормотал я. Все-таки сказывалась эта разница в возрасте, пусть я и старался на этом не зацикливаться. - Ты видел хотя бы один мой блог, где я позволил бы себе выматериться? - спросил Усачев, глядя прямо на меня. - Или где я продолжал постоянно, буквально без остановки говорить о каких-то пошлых вещах? Я промолчал. - Я, конечно, не могу соревноваться с таким девственным святошей, как Рус, но даже я знаю, где проводить границу между туалетным юмором и так называемым "проскакивающим поручиком Ржевским", - откликнулся Миша, вновь отодвигая стакан от себя. - Как бы это сказать, - Руслан вдруг оживился и отвел от меня свой серьезный взгляд. - Короче, чувак, - Кшиштовский протянул ко мне руку для рукопожатия, - мы думаем, что у тебя комплексы по поводу возраста. Секундочку. Я смотрел на эту руку, пытаясь обнаружить хоть какой-нибудь подвох в словах Миши, однако что-то упорно от меня ускользало. Давно это они решили, что я вообще по чему-то комплексую? - И откуда же такие выводы, мистер? - стараясь звучать как можно радостнее, я пожал руку Миши. - Твои шутки. - Твои шутки. Они произнесли это одновременно. Самый очевидный ответ, и я даже на мгновение подумал, что это было слишком ожидаемо - услышать подобное от этого дуэта. - Да вы совсем охуели, - я собрался было встать из-за стола, но Руслан уверенным движением вернул меня на место. - Что я вам, блять, сделал, что вы мне вечер портите, а? - Дань, спокойно, - Кшиштовский придвинулся на стуле ко мне, и именно в этот момент я подловил ревнивый взгляд Руслачева. - Ты даже сейчас реагируешь как подросток, проходящий половое созревание. - Да бля... Руслан недовольно цыкнул и, добавив занудное "какой ты скучный", вернулся в свой мир твиттера и микроблоггинга. По сути, мы с Мишей остались наедине. Я обиженно уставился на недопитый Дозером бокал. Не знаю, почему, но мне стало неприятно от мысли о том, что эти двое не понимают смысла всех слов, которые я обычно произношу во время стендапов. - Спун... Знаешь, не всегда ведь крутость обозначает матерщину. Ты же не в детском саду и даже не в школе. Тогда это было зачетно, что ты материшься как взрослые, а они об этом даже не подозревают. Но мы же уже сами взрослые. Есть смысл остановиться... - Ты из меня целку собираешься воспитывать, что ли? - я огрызнулся, однако Кшиштовский обхватил меня за плечи, собираясь уже толкать пламенные речи воспитательного типа. Руслан лишь на секунду оторвался от экрана и, встретившись с моим взглядом, говорящим ему "не отвлекайся", раздраженно фыркнул и вышел из-за стола. - А ты куда? - Миша чуть откинулся на стуле, следя за удаляющимся Русом. - Ща вернусь. Мы остались одни. - Чего это с ним? - задумчиво спросил Кшиштовский, пододвигая к себе свой недопитый бокал. Я пожал плечами. Они оба при бабах, но ведут себя как латентные пидорасы. Аж противно становится от этих их гляделок. Хотя, вероятно, я веду себя не лучше. По крайней мере, по мне нельзя сказать, что у меня напряженные отношения с девушкой. А это уже огромный плюс, прикрывающий мой зад. - А ты больше обнимайся со мной, авось, Усачев это примет за измену. Миша недовольно уставился на меня: - И вот опять. Ты слишком испорченный. Твоя пошлость доведет тебя до того, что твои дети будут смело обзывать тебя пидорасом. - На себя посмотри! - А что я? - А ты, - я на миг задумался. - А ты он и есть. Хотели поссориться - пожалуйста. Миша гневным взглядом оглядел паб в поисках свидетелей, после чего совершенно неконтролируемым жестом сорвался со своего места и за ворот рубашки потянул меня за собой. - Пойдем-ка, выйдем. - Куда, блять, ты меня тащишь?! - я упирался руками, но худощавый Миша был, оказывается, достаточно силен для того, чтобы поднять меня из-за стола и толкнуть в сторону выхода. Кинув мне куртку чуть ли не в самое лицо, он открыл дверь, и я впервые труханул выходить первый. - Миш, да я же пошутил, ну, - я попытался виновато улыбнуться, но, кажется, Кшиштовский был непоколебим. - На выход, Дань. Пришлось накинуть куртку на плечи и выйти на холодный мартовский ветер в конце дня. Я мгновенно засунул руки в рукава и застегнул молнию, чтобы не заболеть. - Руслан беспокоиться будет, - вновь попытался я сдать назад. - Не будет, это же Рус, - с повышенной небрежностью отозвался Миша, закрывая за собой дверь. - Миш, тут блядски холодно. - Поперечный, следи за языком, - я готов был поклясться, что услышал эти воспитательные нотки в его голосе. Он выглядел настолько недружелюбно, что у меня аж мурашки по телу забегали. Хотя это, скорее всего, было вызвано холодом. Проклятым весенним холодом. Я не нашелся, что ответить, задумавшись над словами Миши. Возможно, они не так уж и не правы, и то, что я воспринимаю их в штыки, не делает меня настолько взрослым. И, все же, это оскорбительно. Оскорбительно потому, что я тоже пытаюсь выбить себе место под солнцем. И выслушивать мнения двух чуть ли не самых популярных блоггеров, которые заработали себе известность не сами, а благодаря платформе Дегтярева, просто вымораживает. - Если ты хочешь мне прочитать лекцию о том, что такой пацан как я должен вести себя прилично на камеру, я предпочту отказаться и слинять к Усачеву. Кшиштовский, глядя на меня совершенно необъяснимым взглядом , лишь покачал головой. Он сделал несколько шагов ко мне, отчего внутри я уже стал заикой, и Миша так и наступал на меня, пока я своими трусливыми движениями не уткнулся спиной в стену дома. - Не слиняешь. До того как минимум не попросишь у меня прощение за то, что обозвал педиком. - А должен ли? - я попытался сопротивляться. - Ебанный свет, Даня, да когда же ты, черт возьми, поймешь, что быть таким бараном неэффективно?! - взорвался Миша, впечатывая меня в стену руками. Обычно, когда он злился, то не позволял себе трогать кого-то, бить или просто же толкать. - Эй, Миш, полегче! - Заткнись, тупой школьник! Черт знает что о себе возомнил, да?! Твоя популярность для меня ничто, и сколько бы ты не пытался обогнать меня или Усачева, у тебя едва ли это выйдет, засранец! Потому что ты не умеешь быть самостоятельным, ты не умеешь благодарить за помощь, ты, блин, ни черта не умеешь!!! Я отвел взгляд. Мне не хотелось еще и видеть эту ярость в его глазах, слов вполне хватало, чтобы понять - мне никогда не оказаться на одном уровне с ним, с Усачевым, да с кем бы то ни было. Пусть Кшиштовский и знал меня достаточно долго, это не значило, что когда-нибудь мы будем равными. Я словно рос на роликах этих видеоблоггеров, и только мне посчастливилось влиться в их команду, я, еще тогда мелкий парень семнадцати лет, мгновенно решил, что достигну таких же высот. И все мои проекты сейчас, все мои работы, все мои успехи... Неужели это такие крохи по сравнению с остальными? - Просто подумай своей тупой головой, хотя бы раз - кто тебе давал право оскорблять других? И плевать, что мы твои друзья! - Миша сильнее сжимал мое плечо, и я лишь шипел от боли. Это и вправду было больно. Но такая боль заглушала то разочарование, которое, кажется, окутывало меня с ног до головы. - Послушай, Дань, - чуть спокойнее продолжил Кшиштовский, отпустив меня и чуть отойдя в сторону, чтобы глубоко вдохнуть ледяной воздух, - когда мы тебе что-то говорим - это значит, что мы хотим, чтобы ты прислушался к нам. Мы не просто так сотрясаем воздух, дошло? Мы пытаемся тебе помочь. И я сильнее всего хочу, чтобы ты это понял. Под ногам захрустел позавчерашний снег, превратившийся в морозные хлопья, перемешанные с уличной грязью, когда я присел на корточки. Больше всего на свете я терпеть не мог, когда на меня кричали. Миша это делал не так уж часто, однако я все равно боялся именно его скандалов. Потому что он знал, как давить на больные точки других. Кшиштовский вновь подошел ко мне и уселся рядом, тяжело вздохнув. - Прости, что накричал... Я лишь мотнул головой, не в силах что-то ответить. Затем поднялся и, засунув руки в карманы штанов, пошел к остановке. Внезапно перехотелось с ними сидеть, ведь Миша вполне ясно выразился: я им не ровня. Значит, и по пабам ходить мне нет смысла. Не с ними, по крайней мере. - Поперечный, ты куда? - крикнул Кшиштовский. Я остановился, однако так и не осмелился посмотреть в его сторону. - Домой. - Я с тобой. - Не надо. - Не веди себя как кисейная барышня, - Миша поравнялся со мной и встал напротив меня. - Что не так? - Все ок, отстань уже, - я неуверенно отмахнулся от парня, но он словил мою руку на полпути. - Тебя Рус заждался. - Дань, я же сказал - мы хотим тебе помочь. И я не выдержал. Резко вырвав руку, я отошел от него и сорвался: - Мне плевать, ясно тебе? Помочь хочешь? Тогда какого, блять, хуя ты орешь на меня, обвиняешь во всех смертных грехах вместо того, чтобы нормально, как человек с человеком, поговорить, а?! - Эй... - Я, может, имею чувства! Пусть вам и кажется, что я весь такой "типа крутой", - и я пальцами изобразил кавычки, - но это, блять, не значит, что твои скандалы я буду воспринимать как нечто само собой разумеющееся! Ты мне не отец, не брат - ты просто левый чувак, коллега по цеху, не более. Так какого хуя ты прицепился ко мне, а?! Наверное, Миша опешил от того, что подобное у меня сорвалось с языка почти так же необдуманно, как та шутка про девушку и ее буфера. Впрочем, мне правда все равно. Я могу покричать, позлиться, и так или иначе буду выглядеть в его глазах подростком. - Просто отъебись! - и я пошел в обратную сторону - лишь бы отвязаться от него. Однако Миша оказался более настырным, чем я думал. - Я покричал. Ты тоже. Полегчало? - Себя спроси, идиот! Между нами с десяток метров, но Кшиштовский не собирался сокращать это расстояние. Неужели дает мне право решать, что дальше? - Да остановись ты уже, Дань. Я погорячился, за что, кажется, уже извинился. Прекрати быть ребенком, а? Мы же взрослые люди, все-таки... - О, как ты заговорил. А до этого ты обозвал меня подростком, тупым школьником и... Подожди, как же оно было... Засранцем, точно! - Ты злопамятный. - Что есть. Тебя никто не заставляет со мной возиться. - За это ты мне и нравишься, - произнес Миша и сложил руки на груди. Мы помолчали еще несколько минут. Я не думал ни о чем. Терпеть не могу ссоры. - Пойдем, а то Рус волноваться будет. - Не будет, это же Рус, - повторил я слова Кшиштовского с кривой улыбкой. Тот усмехнулся. Затем подошел ко мне и потрепал меня по голове. - Хочешь верь, хочешь - нет, Дань, но прямо сейчас ты ведешь себя как типичный педик. - Не буди во мне зверя, Кшиштовский. - В тебе зверя не разбудить даже в постели, - рассмеялся Миша. Я не удержался и тоже улыбнулся. - Поругались, а теперь за пивом. - Какая же ты сука, Миш. - За это я тебе и нравлюсь, - недвусмысленно отозвался тот и, обхватив меня за плечи, потащил обратно в бар. Руслан встретил нас холодным взглядом. В своем пальто и с телефоном в руках, он обнял Мишу, потом похлопал меня по плечу и со словами "мне пора" свалил из бара. - Как насчет еще одного бокала пива? - спросил Кшиштовский, стоило нам вернуться за свой столик. - Только за твой счет. Потом мы поедем к тебе, займемся сексом, а утром ты мне вызовешь такси и скажешь, что обязательно перезвонишь. - Вот на такси можешь и не рассчитывать, а остальное вполне вероятно. - Кто-то говорил про границы между "проскакивающим поручиком Ржевским"? - поинтересовался я. - Твоя пошлость губит во мне все хорошее, - бросил Миша и направился к барной стойке.