Неподдельное

Есть дети — взрослые. А есть Нацу. Беззаботный парень, не желающий расставаться со своими детскими привычками. — Какая странная радуга! — его смех всегда приятным звоном отдается в голове. — Смотришь через стеклышко, — усмехнулась Люси, — потому и странная. — А по-другому неинтересно, — он убрал осколок синего стекла от своих глаз и пожал плечами. — Зато так правильней, — подытожила та. — Ну и пусть, — Нацу вновь поднял взор, рассматривая радугу через стекло. Друг, чье имя никогда не высохнет из памяти даже под действием сильнейших заклятий. — Нацу... — несвязно бормочет Люси, глядя в никуда пустыми глазами. — Что с ней? — он нервно смотрит то на Мастера, то на Мираджейн. И держит своей крепкой ладонью ее дрожащую кисть. Люси вновь повторяет его имя, да так, будто сердце частями вырывают за каждую произнесенную букву. — Проклята, — обеспокоенно качает головой Макаров, Мира молчит, старательно сдерживая слезы. — Моя вина, — злостно прошипел Нацу, — я не заметил ту сволочь. Внутри металлические когти скребут по легким — тогда Люси выкрикнула его имя лишь в последний момент. — Полюшка поможет, — твердит старик и по-прежнему заглядывает в бездонные зрачки Люси. Мальчишка, верный своим принципам. Не обидит слабого, забудет грехи, протянет руку в нужный момент. — Нацу, — хриплый голос Люси разливается по уютной комнате. Он молчит, опустив голову. Дряблые часы, что висят напротив, громко стучат, а Нацу все не выпускает ладонь Люси из своей. — Драгнил, — раздраженно позвала его Полюшка. Тот смурно обернулся, ожидая ответы. — Прочь, — Грандина нагло указала на выход. — Либо рассказываете, — вспыхнул Нацу, — либо я разнесу все здесь к чертям! Взгляд Полюшки смягчился. — Она вернется к нам, — ее слова придавали веры, — а пока ей требуется покой. Завтра навестишь ее. — Правда? — на его лице различалась слабая улыбка. — Да, — она медленно подошла к Нацу и тут же потащила его к выходу, вернув свое обычное выражение лица, — а теперь проваливай! Не бросающий своих близких в бездне отчаяния. Дышит рядом с ними тем же воздухом, греется тем же солнцем. — Опять здесь уснул, — прошептала Полюшка, заметив Нацу, который дремал, рядом с Люси, лежащей без сознания третий день. — Сладкая парочка, — промурлыкал Хэппи, остановившись рядом с Грандиной. — Ты еще что здесь делаешь?! — недовольно шикнула она на кота, после чего тот сразу ретировался, поняв намек. Честный и уверенный в своих словах маг. Никогда не бросает свои обещания на ветер. — Люси, — мягко прошептал он, сидя на стуле рядом, — возвращайся. Я обещаю тебя защищать даже ценой жизни, слышишь? Ее мягкая кожа отдает болезненной желтизной. Полюшка говорит, это хорошо — проклятье спадает. Нацу верит и старается не переживать по этому поводу. Жива ведь, хоть и спит. Люси сильная — обязательно вернется. — Дай мне выполнить свое обещание. Он человек с драконьим сердцем. И чувства у него тоже драконьи: неподдельные, чистые. Никогда не притворяется и не забывает надеяться. — Н-нацу, — тяжело выдохнула Люси, с усилием раскрыв глаза. Солнечный свет ядовито отражается от стен, извиваясь в небольшой комнатушке скользкими змеями. Она томно вздохнула и, опираясь на спинку кровати, привстала. Видимо, утро. Но что-то не так — непривычно пусто: что в комнате, что в душе. — Очнулась? — в спальню ворвалась Полюшка и внимательно осмотрела Люси. — Долго я здесь лежу? — тихо спросила она, терпя ноющую тупую боль в боку — там было проклятое клеймо. — Неделю. — А где... — закончить вопрос не успела. Грандина сухо бросила: — Скоро придет. Есть дети — взрослые. В свои десять лет они трезво рассуждают и слушают лишь разум. А есть Нацу — взрослый с душой ребенка. — Ну здравствуй, — Люси неловко улыбнулась, увидев опешившего у двери Нацу. — Люси! — сорвавшись с места, тот радостно подбежал к Люси и осторожно обнял. — Наконец-то. — Не могу же я бросить вас, — а ее смех всегда напоминал Нацу звон лесных колокольчиков. — Обещаю, — не раскрывая объятий, произнес он, — я всегда-всегда буду... — Я все слышала, — мягко прошептала она. Нацу лишь хмыкнул и прижал ее крепче, поцеловав во все еще теплый лоб. Он хоть обычно ведет себя, как ребенок, но ему не чужды и взрослые чувства. По-другому ведь совсем не интересно.