Преследование.

ДонХэ открывает глаза мгновенно, словно и не отключался. Сначала он видит окружающий мир, а только потом чувствует запах цветов, духов и одеколона. Слух возвращается через пару секунд, и он слабо улыбается, видя КенСо, которая сидит напротив его постели. Он лежит на боку, накрытый теплым одеялом, голова покоится на мягкой подушке, в первые минуты Хэ даже не понимает, что он в больнице. Все вокруг похоже на номер в какой–то гостинице, повсюду цветы, вместо жестких стульев несколько больших мягких кресел, журнальный столик, на котором стоит ваза с фруктами и большая пустая бутылка из под виски. – Как ты? – женщина осторожно подходит к ДонХэ и касается его теплой макушки, заботливо поглаживая. – Я… – Хэ прислушивается к своим ощущениям и понимает, что спина неприятно ноет, но это не резкая боль как на приеме, кажется, что он опять улетел кубырем на маты при очередной тренировке в зале. – Вроде, нормально. А ХекДже? Он в порядке? Где этот оболтус? КенСо улыбается, видя, как ДонХэ быстро осматривает палату еще раз, словно Хек может появиться из–за штор или вылезти из под кровати. – Он скоро приедет. Когда я звонила, он выезжал из офиса. – Он дурак? Там же наемники, ему одному нельзя, – парень порывается встать и КенСо не удается его удержать, она удивленно смотрит на шатена, который садится на постели и морщится от боли в спине, но тут же он видит гипс на правом запястье. – У него ведь… Вот черт… Рука… – хмурясь, Хэ осматривает «закованное» запястье. – Успокойся, теперь у него еще больше охраны, – успокаивает женщина, но парень все же слезает с больничной койки, которая на самом деле оказывается небольшой уютной кроватью с мягким матрасом. ДонХэ подходит к окну и видит, что вся больница окружена плотным кольцом охраны, повсюду стоят вооруженные мужчины в черных костюмах, с десяток джипов, которые перекрывают подъезд к воротам. У входа проверяют каждого человека, как и у входа на этаж и у дверей палаты ДонХэ. – В данный момент тут охраны больше, чем всего медицинского персонала, – КенСо вздыхает и осторожно обнимает Хэ за плечи. – Давай ты ляжешь… Так резво вскочил… Тебе повезло, что на тебе был бронежилет, – раненый кивает, не отрывая взгляда от охраны. Там, внизу, у ворот стоят его ребята из его агентства. ДонХэ даже не хочет думать почему они тут, он возвращается в кровать и, залезая под одеяло, осторожно ложится на спину, прижимаясь к мягкой подушке лопатками. – Моя привычка спасла мне жизнь, – слабо улыбается охранник и сворачивается в клубок, у него неприятно начинает «гудеть» голова, а спину ломит от слишком резких движений, а рукой не двинуть, слишком больно. – ХекДже сказал, что не видел, как ты его надевал. Он вообще ни разу не видел его на тебе, – удивляется КенСо. – Если он глава кындыля, это не значит, что он людей насквозь видит и замечает все, – в палату заходит врач, мужчина в возрасте с сединой на висках, он поправляет очки в тонкой металлической оправе и добродушно улыбается пациенту. – Вы уже очнулись? Так быстро? Я думал, проспите еще пару часов. – Он и так сутки был без сознания, – немного недовольно говорит КенСо и хмурится, мужчина явно ей не нравится. – Что со мной было? – ДонХэ садится на кровати. – Пулевое ранение в спину. Вас спас бронежилет и ваша физическая подготовка, видимо, подобное не в первый раз. Мы провели операцию, зашили рану, пуля повредила нервные окончания, поэтому вы потеряли сознание, сейчас все хорошо. Ваш муж сказал, что у вас на губах была кровь, вы не испытываете боли, когда делаете вдох? – врач снимает стетоскоп с шеи, а ДонХэ «зависает», переваривая информацию. – Молодой человек, вы в порядке? – Кто Вам, простите, сказал про кровь? – Хэ кажется, что он ослышался. – Ваш муж, Ли ХекДже, который привез вас сюда, – уточняет мужчина. – Вы не помните своего мужа? – Я убью его, – предупреждает Хэ, глядя на КенСо. – Точнее, да, конечно, я помню своего… Своего… Короче, я помню этого придурка, – ДонХэ почему–то краснеет от мысли, что ХекДже его муж. Как–то глупо и несуразно получается. Совсем несуразно и… желанно. – Позвольте, я Вас осмотрю, – врач подходит к кровати, пока Хэ осторожно поднимает белую футболку одной рукой и только сейчас видит белоснежные бинты, которые плотным кольцом сжимают его грудную клетку. На лопатках странная повязка, которая пахнет травами. – У меня страховой полис… – Я уже получил вашу историю болезни, медицинскую страховку и все, что было нужно, не волнуйтесь, ваш муж обо всем позаботился. Операция прошла успешно, сейчас вам нужно отдыхать и главное не волноваться, не делать резких движений – это самое важное. Иначе швы могут разойтись, и снова начнется кровотечение. И тогда… – мужчина немного бледнеет, видно, ХекДже уже поговорил с ним. Когда врач быстро осматривает ДонХэ и выходит, парень смотрит на КенСо. – Что мой так называемый муж ему сказал? – Что если ты не выживешь, не выживет и он, – пожимает плечами дама и кидает вороватый взгляд на пустуй бутыль из-под виски. – Он был немного не в себе все это время. – Пьяным разносил всю больницу, – догадывается ДонХэ, думая, что это сущий кошмар. У ЫнХека и так характер не сахар, а когда он пьян, там, наверное, вообще можно вешаться или спасаться бегством. – Он ведь не употребляет алкоголь. – Очень редко. При сильных стрессах, он… Пока ты был без сознания, он весь Сеул поднял на поиски того, кто заказал вас. – Его, – поправляет Хэ. – Вас. Второй наемник был для тебя, ДонХэ. Ты просто не видел его, заметил убийцу ХекДже и… – голос женщины сипит и совсем пропадает на последних словах. Она сжимает в руках носовой платок и поднимает блестящие от слез глаза на шатена. – В тот момент ты спас самое дорогое, что есть в моей жизни, – тихо признается КенСо и шумно выдыхает через рот. – Я не знаю, что тебе сказать после такого, ДонХэ. Я просто не знаю. – Не плачьте. Зная ХекДже, он, наверное, даже и не заметит этого инцидента, вы не должны… – Ложь! – женщина обрывает грубо и твердо. – Это ложь, Хэ. Пока ты был без сознания, мой сын не отходил от тебя, первые десять минут. Принеся тебя в больницу на руках, он не позволял врачам осмотреть тебя, боясь, что и среди них есть наемники. Во время операции он все время был за дверью, а когда хирурги вышли, вытряс из них душу, требуя сказать, что с тобой. Он выпил бутылку виски, но он был в таком состоянии, что не пьянел, а когда я попыталась забрать тебя у него после операции, он впервые со дня, как нас бросил его отец, накричал на меня, выставляя за дверь и не позволяя прикасаться к тебе. Он уехал буквально за полчаса до твоего пробуждения, потому что произошло что–то экстренное, а все это время… Он смог уйти только когда здесь оказалось не меньше ста пятидесяти охранников. Он никогда в жизни не забудет подобного, – голос женщины дрожит, и только сейчас ДонХэ замечает, что она немного не в себе. Бледная, на глазах слезы, но подбородок все равно гордо вздернут, спина идеально прямая, она все та же элегантная и непоколебимая женщина, с которой можно и нужно брать пример. – Он… – Он сделал все, чтобы ты был в лучших условиях, сюда за пару часов приехали лучшие врачи, хирург, который оперировал тебя, прибыл из Северной Кореи, – женщина улыбается, хотя челюсти крепко сжаты, она сдерживает свои чувства, хотя это и очень сложно. – Мне кажется, он даже не понимает, что произошло. Всю дорогу до больницы он только и делал, что говорил мне, что ты держишь свое слово, не смотря ни на что. – Успокойтесь, прошу вас. Он живой, все закончилось, – женщина с трудом кивает, а когда на её глазах вот–вот должны проступить слезы, она крепче сжимает носовой платок в руках. ДонХэ осторожно встает и, налив ей воды, протягивает бокал, КенСо сразу поднимается. – Тебе нужно лежать, это я веду себя непристойно, не обращай внимания, наверное, это уже возраст. – Это стресс, тем более вы видели, как чуть не погиб ваш сын. Я прошу вас, успокойтесь и езжайте отдыхать домой, я уже в порядке, – Хэ заставляет женщину выпить бокал воды и, пока она приходит в себя, идет в ванную комнату. Он осторожно держится за стену и, глядя на себя в зеркало, видит бледное лицо, практически бесцветные губы и уставшие глаза, которые так и норовят «спрятаться» за припухшими веками. После наркоза ДонХэ очень хочет пить и, делая пару глотков из-под крана, осторожно держась за стену, направляется обратно. Левой рукой очень неудобно пользоваться, он чувствует себя еще уязвимей, чем есть на самом деле. Так неуютно и неприятно. КенСо сидит в том же мягком кресле, но сейчас это снова уверенная в себе женщина без единой «человеческой» эмоции на лице. Хэ слабо улыбается и, подойдя к койке, осторожно садится на нее, затем он слышит, как дверь открывается и на пороге появляется ХекДже. Шатен поднимает на него глаза и понимает, что, похоже, он выглядит лучше, чем здоровый ЫнХек. Сейчас босс мафии взъерошенный, бледный, сонный, все в том же костюме, что был на приеме, без галстука, у рубашки расстегнуты верхние пуговицы, видна щетина и лихорадочный блеск в глазах. Хек заходит в палату и, тихо закрыв за собой дверь, медленно подходит к ДонХэ. Они внимательно смотрят друг на друга и молчат, никто не решается ничего сказать. ЫнХек все же делает первый шаг и, осторожно присаживаясь на корточки перед своей парой, берет его руки в свои, целуя прохладные ладони, глядя на гипс, он хмурится и касается губами кончиков пальцев, которые не «спрятаны» от него. ХекДже закрывает глаза и, осторожно сжимая ладони в своих, кладет голову на колени Хэ, закрывая глаза. Хек чувствует, как его осторожно гладят по голове и тяжело выдыхает, чувствуя, как каждая мышца в теле медленно расслабляется, он словно дает себе команду, что все закончилось и можно отдохнуть. ДонХэ живой. КенСо тихо выходит из палаты, закрывая за собой дверь, и несколько охранников везут её домой, остальные продолжают держать оцепление вокруг больницы. ХекДже поднимается на ноги через пару минут, начинает раздеваться, и чуть не падает, но Хэ держит его одной рукой. Уставший охранник ложится в кровать, с трудом накрывается одеялом и наблюдает, как ЫнХек медленно снимает пиджак, рубашку, скидывает ботинки и, потирая глаза, опирается рукой о кровать, стягивает носки со штанами, а после осторожно ложится позади ДонХэ, обнимая его одной рукой за талию. Они оба молчат, но губы мужчины целуют так, что у Хэ замирает сердце, хотя мимолетное касание шеи не назовешь длительной лаской. Всего секунда, а внутри все дрожит. ЫнХек осторожно прижимает ДонХэ к себе и зарывается носом в его волосы, согреваясь от его тепла, он осторожно целует своего спасителя за ушком, затем в шею, в плечо сквозь ткань футболки, и последнее, что Хэ слышит, прежде чем заснуть: – Я решил жениться. – Бедная твоя пара, – сонно бормочет Хэ, а ХекДже вторит ему уже сиплым, практически севшим голосом: – Да, я тоже сочувствую тебе.