Обыкновенная девушка

Ее звали Камерон Филипс. Не знаю ее второго имени. Я не спрашивал, а она не говорила. Да и времени было совсем немного – мы знали друг друга всего минут пятнадцать. Или даже меньше. Ее отец торговал тракторами. Не знаю, как его звали. Я был слишком занят размышлениями о том, что у меня никогда не было отца, чтобы расспрашивать ее. Мне следовало быть вежливее. Я мог бы наврать матери, что задержусь из-за собрания или чего-нибудь в этом роде. Я мог бы опоздать на урок секунд на пять. Но я не потрудился расспрашивать, потому как не думал, что она имеет значение. Ее мать сидела дома, занимаясь хозяйством. Не знаю и ее имени. Но не могу не задаться вопросом, как она будет жить теперь – когда ей больше не надо стирать одежду для дочери, убирать ее комнату или волноваться из-за оценок. Она сойдет с ума? Покончит с собой? Так бы поступила моя мама. Даже если бы я не был избранным спасти мир, она бы не выдержала сидеть целые дни дома. Она сказала бы, что ей больше не ради чего жить. Камерон Филлипс вскочила с места. Почему – не знаю. Она была слишком напугана, чтобы броситься на пол? Она хотела сбежать, но я оказался у нее на пути? Она пыталась прикрыть тех, кто за ее спиной? Быть может, она встала и осталась стоять просто по привычке. Если бы у меня были лишние секунды, я бы добрался до нее и повалил на пол. Она бы наверняка ударилась головой, но все лучше, чем… Ее тело содрогнулось в конвульсиях. Все три пули попали в цель. Зачем стрелять трижды? Она была всего лишь девушкой. Пятнадцатилетней девушкой. Не его целью. Она рухнула навзничь. Глаза моргнули в последний раз и закрылись навсегда. Она умерла. Всего минуту назад она флиртовала со мной, а теперь ее нет. Она ходила в школу всего два дня до гибели. У нее никогда не будет возможности сесть за руль, голосовать или пить алкоголь (легально). Она умерла – а я побежал. Я не кричал, не пытался спасти ее. Я удрал. На уме у меня было только собственное выживание. Я бросил ее там. Это не имело значения – ведь она была мертва, и, оставшись у ее тела, я бы ничем не помог. И все же я чувствую, что это моя вина. Похороны прошли вчера – я видел фотографию в газете. Сделанную школьным фотографом – неуклюжую, дурацкую. Но там она выглядела милой. Симпатичной. И, конечно, непременное фото из детства: в возрасте двух-трех лет, в балетной пачке, ярко улыбающейся. И я не мог не заметить, что на соседней странице газеты были объявления о продаже машин. Машин, которые Камерон Филипс никогда не сможет повести. Она погибла из-за меня. Знаю, многие погибли из-за меня. Эта мысль тошнотворна, однако в глубине души я понимаю, что были, есть и будут люди, жертвующие своими жизнями, чтобы спасти мою. Но… у них был выбор. Они знали, что происходит и погибли в сражении. Она же была просто напуганным ребенком. Хоть мы были с нею одного возраста, она была настолько младше меня-прошлого – меня-настоящего… Совсем другое дело – видеть, как это происходит на твоих глазах. Как тело обмякает, как кровь и жизнь вытекают из нее. Ее звали Камерон Филлипс. Ей нравился Джон Риз. Но Джон Коннор убил ее.