Put it on fire.

Предводитель народа огня устал. Он, развалившийся на шелковых подушках и окончательно утомленный жарой, был похож на льва, лежащего в тени дерева- он выглядел расслабленным, но в тоже время в любой момент был готов к прыжку. Нет, не лев, скорее пума. Грациозная кошка, гибкая и подвижная, будто песок. Песок. Песок сушит. Губы молодого правителя высохли. Он касается их языком и стражник, высокий парень с ярко- рыжими волосами, ловит насмешливый пошлый взгляд из- под ресниц. Широкая грудь тяжело вздымается, будто борясь с тяжестью кажущейся такой тонкой золотой цепочки, движения юноши ленивые и медленные, из- за обжигающей жары или от массивных украшений, какими были унизаны его тонкие загорелые руки. В отличие от него, Лухан- парнишка тонкий и легкий, будто ветерок- двигается проворно и резко. Он взбирается на золотой пьедестал, где возлежит Тао, и что- то шепчет тому на ухо, прикрываясь ладошкой. Цзытао слегка причмокивает, будто пробуя на вкус сказанные ему слова, а потом его губы вытягиваются в улыбку и он слегка кивает. Лухан убегает быстро, и возвращается через несколько минут, но уже не один. За ним шествуют четверо стражников, за их спинами- кто- то, кто будет очень интересен молодому правителю. Цзытао лениво садится на подушках и облокачивается на локти. Он выглядел невероятно развратно в этот момент, хоть и не сделал ничего особенного. Видимо, это судьба каждого правителя страны Огня- притягивать к себе восхищенные вожделеющие взгляды людей вне зависимости от их пола. Стражники расступаются и Тао даже слегка приподнимается. Пленник из страны Воды. Поборов лень, юный правитель поднимается с мягкой перины и аккуратно ступает на прохладный мраморный пол. Идет медленно, величественно, накидывая на плечи легкую полупрозрачную ткань. От пленника веет слегка морем и совсем немного пряностями. Правитель находит этот запах самым прекрасным из всех, что ему когда- либо доводилось вдыхать. Цзытао приподнимает голову пленника за подбородок и заставляет посмотреть в глаза. Они встречаются взглядами. Глаза этого прекрасного пленника так не похожи на глаза жителей страны огня. Они безумно чистые и голубые, словно море. Тао будто холодной воды хлебнул. Вода. Вода оживляет. Тао любит свою жизнь и любит красивых пленников. - Как тебя зовут, водянистый?- Цзытао шепчет у самых губ. - Ифань. И звука голоса этого Ифаня хватает для того, чтобы заставить Тао окончательно завестись. А это имя... Что за имя, просто чудо. Совсем не такое, как у "огненных". Имя самого Цзытао резкое и грубое, а имя этого пленника будто морской прибой, шуршащее и шелестящее. Цзытао никогда не видел моря, но уверен, что ощущать на коже прохладную морскую воду- это не менее приятно, чем целовать Ифаня. Они остаются одни в зале, сидящие на мраморном полу. - Люди воды не любят прикосновения, так?- Тао улыбается хищно и обвивает руками шею пленника,- И никогда не занимаются сексом. Вы такие глупые, сами не понимаете, что теряете,- красивые глаза Ифаня расширяются от шока, когда Тао тянет вниз мягкую ткань пояса пленника. Тао довольно облизывается и готов стонать уже от одного взгляда на огромный член. Внизу живота приятно крутит и Тао дотрагивается горячими руками до головки. Ифань не вырывается, ведь его руки связанны, а лишь вжимается в отдающее жаром тело юного правителя. Тао льстит такая реакция на прикосновения и он ласково, но с нажимом, проводит ладонью между ног Ифаня, от чего тот содрогается и издает глухой стон. - Как можно ни разу не пытаться трогать себя, обладая таким телом? Ты святой?- Цзытао насмешливо шепчет это на ухо парню, прикусывая нежную кожу на мочке. Тао всегда мечтал лишить девственности кого- то настолько чистого и непорочного, с огромными голубыми глазами и мокрым ртом. Тао принимает в себя неожиданно горячую плоть и насаживается до конца. Немного больно, но и это нравится ему до дрожи в пальцах ног. Он пока не задевает ту чувствительную точку, но ему хорошо уже от близости с Ифанем, от ощущения горячего члена внутри. Тао дуреет и трахает себя членом Ифаня как бешенный, тяжело вдыхая душный воздух и помогая себе всем телом. Тао гибкий и громкий. Он кричит не сдерживаясь, ему нечего стыдиться, даже если его кто- то услышит, ему слишком хорошо, чтобы думать об этом. Ифань такой другой, с ним все по- новому. И его стиснутые зубы, и его слегка прикрытые прекрасные глаза с выгоревшими ресницами. Тао почти сходит с ума и сгорает, подобно фениксу, когда Ифань дает волю животным инстинктам и двигает бедрами вверх, навстречу Тао. Голос Цзытао звучит почти истерично, он никогда не занимался сексом так. Чтобы слезы из глаз, двигаться до изнеможения, позволить желанию накрыть с головой. Все те, кто были до Ифаня, не считаются. Они были лишь игрушками. Жизнь Тао была ничем до Ифаня. А Ифань смотрит на Тао. На его блестящее от пота тело, на мускулистые руки, длинные пальцы, унизанные золотыми перстнями. Он понимает, что предает обычаи своего народа, свою религию. Но ради этого юноши хочется совершать необдуманные поступки. Это даже похоже на сумасшествие. - Ифань,- Цзытао замедляется, дышит через раз, - Прекрати это. Прекрати думать. Я же вижу, мысли мешают тебе,- он прижимается алеющей щекой к щеке своего любовника,- Ну же, я хочу не только твое тело, но и твою душу. Почувствуй меня наконец,- и эти его слова звучат так просяще, с такой надеждой и всепоглощающим обожанием, что Ифань не может отказать.

***

В волосах Ифаня золото, в глазах- все та же голубизна. Губы такие же влажные и руки такие же ласковые. А вот Цзытао изменился. Он забыл о своих многочисленных любовниках, отпустил всех рабов. Его жизнь, его главное сокровище- это этот человек, что сейчас стоит по щиколотку в воде и самозабвенно играет с детишками. Он треплет их черные волосы, улыбается тепло- и Тао заполняется счастьем до краев. Ифань вкладывает Тао в руку ракушку, а в губы- один из тысячи сладких поцелуев. Руки переплетаются, щека к щеке- Тао живет.