Искупление.

Украина шла по обширному пшеничному полю. Мягкий взгляд пробегал по колосьям, заботливо выращенным ею, по лазурному небу. Но мысли страны были далеко… «Россия!» - думала она - «Прости меня, Россия!» - слезы набегали на глаза, она смаргивала их вновь и вновь. «Мои поступки оставляют шрамы на его сердце! Я жестокая, жалкая предательница!» Она кляла себя, будучи в одиночестве, а при встрече с братом, сухо кивнув, проносилась мимо. «Прости! Прости меня, Россия!» Она ненавидела себя… Но вдруг появился Он. Казалось бы, любовь должна была осчастливить, но она кляла себя вдвое больше. …Постепенно Америка стал замечать невольное внимание и подавленную нежность во взгляде Вечно Грустной Страны. «Влюбилась!» - весело констатировал он этот факт, и решил использовать подвернувшуюся возможность… -Эй, Украина,- раздался веселый голос главного врага России за спиной зазевавшейся страны, - Не хочешь пойти прогуляться сегодня вечером? Украина мучительно покраснела и постаралась оторваться от Америки, она понимала, что, глядя в любимые глаза, не сможет отказать. Он догнал ее, засмеялся и пошел рядом. Один взгляд. …Они шли по пшеничному полю. Он смеялся и болтал. Она, взбудораженная чудесным вечером, тоже. Но, когда они распрощались, и Америка, чмокнув ее в щеку, удалился, Украина вдруг все осознала. Она, буквально подкошенная самоненавистью, рухнула на землю. * * * Подстрекаемая Америкой, Украина издевалась над братом. Добрая и ранимая душа страны была затиснута в угол желанием служить любви. Америка, довольный, потирал руки. Он, наконец, нашел слабое место Самой Большой Страны… …Америка неловко топтался на месте, ему надоело издеваться над Россией. Украина не верила своим ушам. Он, быстро попрощавшись, развернулся и пошел прочь. Украина неслась к русской границе. -Россия-а-а! * * * -Россия! Прости меня, Россия!.. Россия молчал. -Я.. Я ненавижу его!- вдруг стальные нотки в голосе. Сестра подняла на брата глаза. Ее взгляд, всегда нежный и добрый, был полон тоски и жгучей ненависти. Без тени обыкновенной улыбки, Россия встал и ушел. Она осталась одна…И поняла - вот оно, Искупление! Вся ненависть оставила ее, и она, одна, осталась тоскливо стоять на, освещенном вечерним солнцем, пшеничном поле.