The flavor of hypocrisy/Привкус фальши

— Привет, Эвелина, — послышался довольно-таки грубый голос. Девушка промолчала. Слёзы капали с её глаз. — Значит, не хочешь здороваться? — он подошел к ней, стал прямо возле её лица. Левую руку он держал согнутой за спиной, правая была опущена вниз. Эвелина же лежала с закрытыми глазами, она пыталась не выдать страха, но тело покрылось гусиной кожей. Парень провел своими холодными пальцами по обнаженному телу девушки: от ключицы до пупка. — Знаешь, ты красивая, соблазнительная, сексуальная…— он продолжал водить пальцами по телу, вызывая в нем дрожь. — Я хотел тебя, когда ты спала, но я ждал, чтобы ты очнулась, чтобы всё почувствовала и увидела, — тон его был холодный и твердый, как сталь. — Ты никогда не узнаешь, кто находится по ту сторону этого стекла, — он усмехнулся и начал пальцами медленно спускаться вниз, касаясь тех трусиков, что были на Эвелине, и спуская их вниз. Она заплакала, и начала отрицательно махать головой. — Нет, прошу… не надо... — тихо, почти что безмолвно прошептала она. Он остановился. Его рука замерла, а голова склонилась к уху Эвелины. — Там сидит Джордан, твой любимый, и Майкл, твой новый друг. Они связаны, возле них несколько громил с пистолетами, и они все будут смотреть на то, как я буду тебя… не стану выражаться так грубо, как хотел, ты же все-таки девушка, как ни как: они будут смотреть, как мы занимаемся сексом, — шептал он ей на ухо. — Не надо…— плача, снова произнесла она. — А если они закроют глаза и отведут взгляд в сторону, — продолжил он, проигнорировав её просьбу, — они тут же получат пулю: то ли в руку, то ли в ногу, то ли по очереди в каждые части тела. Эвелина содрогнулась, продолжая плакать. — Потом, когда я закончу, к тебе придут двое моих друзей. Один будет иметь тебя в рот, а второй в положенное место, — чувствуется ухмылка, — а потом… потом тебя ждет сюрприз. Или, может быть, если ты будешь хорошей девочкой рядом со мной и будешь поддаваться на мои ласки, тебя ожидает только сюрприз, я друзей своих могу и не отправить к тебе. Так что ты решаешь, крошка? Будешь хорошей девочкой и вести себя спокойно или же будешь брыкаться? Ну, я думаю, окончательно тебя убедит то, что еще от тебя зависит жизнь Джордана, — он пожал плечами. — Ну, так что? Старая Эвелина вернулась. Та самая, которой страшно. Она снова не может постоять за себя, ей снова страшно. — Я сделаю всё, что нужно, можете даже убить меня, но отпустите Джордана потом и Майкла, прошу…— она сглотнула ком, что подступил к горлу. — Да мне они итак нужны только в качестве свидетелей, я хочу, чтобы Джордан страдал. Он отдалился от девушки и начал развязывать пряжки, которые связывали её запястья и ноги. Эвелина села на краю стола и посмотрела на стекло, которое отражало лишь её и Дрейка, но она знала, что там, за стеклом, сидит Джордан, привязанный к стулу, и смотрит на неё. — Я люблю тебя. Прости… — пошевелила она губами, не издав ни единого звука. Слёзы всё ещё текли по щекам. Дрейк стал перед ней и протянул к её лицу руки. — Я буду нежным, но ты должна кричать, как будто тебе больно. Договорились? — прошептал он, вытирая с её щёк слёзы. Эвелина кивнула. Она дрожала всем телом. Дрейк прильнул к её губам. Она не сопротивлялась, лишь мысленно просила Бога, чтобы Джордан не пострадал, чтобы с ним всё было хорошо. Руки парня избавили её от трусов и тех самых полосок белого скотча на груди. Он приказал ей раздеть его. Она делала всё, что он приказывал. Всё. Она покорно поддавалась ему, стонала, ведь ей и вправду было приятно, но зачастую она больше кричала, чтобы показать, что ей якобы больно, ударяла кулаками по железному столу. В это время за тем самым стеклом в темном помещении сидели Майкл и Джордан. Они смотрели на всё происходящее. Молча. Хотя в самом начале, они отвели свои взгляды в стороны, за что получили рукояткой пистолета по рукам, которые были привязаны к поручням стула. Джордан смотрел на всё происходящее с зажатыми от злости зубами, руки его были сжаты в кулаки. Он ненавидел себя, Дрейка и… Эвелину. Она поддавалась ему. Это сводило его с ума. Сейчас он желал, чтобы Дрейк причинял ей больше боли, чтобы ей было больно так, как ему. Майкл же не смотрел на эту сцену из порно-фильма, он смотрел туда, но только взгляд его был устремлен на лампу, что была на потолке. Ему понравилась эта наивная девочка, которая за несколько часов стала ему другом, которого у него не было никогда. Он считает, что сейчас смотреть на то, что там происходит, неуважительно по отношению к ней. Наконец, это закончилось. Эвелина стояла, глубоко дыша и держась за железный стол. Дрейк натянул штаны и подошел сзади, шепча ей на ухо: — Знаешь, сначала я хотел довести тебя до самоубийства, но теперь решил по-другому: я оставляю тебя себе. Ты хорошая. Я не хотел бы, чтобы сейчас с тобой было то, что я запланировал, но я должен. Я должен отомстить Джордану, — он поцеловал её в щеку. Она же закрыла глаза и осталась молча стоять. Ей было стыдно. Она знает, Джордан её ненавидит. Дрейк взмахнул рукой, смотря в то зеркало, и один с громил, что был там, за стеклом, подошел к Майклу и начал развязывать его. — Что... что происходит? — он кинул взгляд на свои руки, которые ему развязали, а потом на Джордана. Они оба понимали, что сейчас произойдет. Джордан проклинал это мгновение, этот час, этот день, эту жизнь…. Майкл оказался в том же помещении, что и Эвелина. Громила подал Дрейку пистолет. — А сейчас долгожданный сюрпри-из, — заулыбался Дрейк, смотря на то самое стекло и четко выражая каждое слово. Он сказал это специально, чтобы Джордан понял, что он говорит, так как его не было слышно.