Мечта лунного волка

Вглядываясь в его лицо, я только сейчас заметила, что явные признаки сегодняшнего случая на школьной стоянке отсутствуют. Ни синяков, ни ссадин – вообще ничего. – Я думала, он сломал тебе нос. Я легонько дотронулась до его идеально очерченного носа. – Удар был несильным. – Но я слышала, как хрустнула кость, и... – Тебе показалось. Я внимательно посмотрела на Эдриана, а потом убрала руку, сунув ее в карман. Он прав. Должно быть, мне показалось, ведь я была эмоционально напряжена. Да и к чему весь этот допрос? Нужно сменить тему: мы же не в суде, и я не прокурор. – Прости. – Все нормально. Ты не против прогуляться до парка? Я кивнула и попыталась расслабиться. Вести себя непринужденно рядом с ним оказалось непростой задачей. Прошло всего пару минут, а я уже испортила первое впечатление, теперь он подумает, что я весьма странная особа. Поэтому я взяла себя в руки и улыбнулась. – Может быть, расскажешь откуда ты родом? – начала я разговор. – Штат Иллинойс. – Далековато. Так что же ты забыл здесь? Я, конечно, люблю этот городок, но по сравнению с другими это беспросветная глушь. Я всегда мечтала выбраться отсюда, с самого детства, доставала отца расспросами о различных местах, в которых мне хотелось побывать. Он отмахивался от них, ссылаясь на то, что все мои предки жили в Линар Хилл, и мне придется. Со временем я поняла смысл его слов. Я как-будто привязана к этому месту, и мне это начинает нравиться. – Значит, ты передумала переезжать? – Я хотела бы путешествовать. Англия, Греция, Италия, Франция и даже... Россия... – я посмотрела на Эдриана, который во всю улыбался. – Я бы тоже хотел вырваться из западни, в которую меня поместил дядя... – Дядя? Ты живешь с ним? Эванс замялся, но потом продолжил: – Моя семья погибла, когда мне было 5. Мама, папа и старший брат... Молодец, Алекс! И кто учил тебя общаться с людьми? Одна неудача за другой. – Мне жаль, – я не знала, что еще сказать. Когда умерла мама, я выслушала столько насквозь пропитанных фальшью фраз о том, как они сочувствуют мне, как им жаль, что мама умерла такой молодой. Но я знала, что на самом деле им всем плевать. Да и что еще от них можно ожидать? Люди не ведают сострадания. Их заботит только лишь своя жизнь и ничего кроме. Поэтому я просто сжала его плечо, по-дружески, без всяких романтических мыслей, мне хотелось утешить его, обнять. Но прошло уже достаточно времени, и возможно, что он смирился с этой тяжелой утратой, хотя это очень сложно. – Я не знаю, что отвечают в таких случаях, и никогда не знал. Обычно я просто молча киваю, пытаясь выкинуть мысли о них из головы, но это выматывает. Мы дошли до парка, и он пригласил меня присесть на скамью в небольшой беседке. Она была из обычного дерева, но хорошо украшенная какими-то гирляндами, которые мигали разными цветами. – Моя мама умерла, когда мне было 12, – я знала, что нужно сменить тему, придумать что-то более подходящее, не такое мрачное, как мысли о смерти. Но я чувствовала потребность рассказать свою историю Эдриану, поделиться с ним своим горем. – Это случилось весной, у меня два дня ужасно болел зуб, и на третий день мама повезла меня в окружную больницу. Мы пробыли там около двух часов. Все это время она терпеливо держала меня за руку, нашептывая, что все будет хорошо, – я улыбнулась собственным воспоминаниям. – Когда все закончилось, мы заехали в кафе и купили целый пакет пончиков, чтобы порадовать папу. Но на обратном пути у меня появилось странное предчувствие, что что-то должно случиться, – от нахлынувших чувств я съежилась, но продолжила. – Я не придала этому особого значения. Мама посмотрела на меня и спросила, все ли у меня в порядке, я кивнула и попросила сделать радио погромче. Мама улыбнулась мне и наклонилась, чтобы прибавить громкость. Она отвлеклась всего на секунду, – остановиться я уже не могла. Я будто снова оказалась в той машине, на том злополучном шоссе. – Это животное, огромное, как мне показалось, животное, выскочило из ниоткуда, я даже не успела его разглядеть, лишь громко закричала. Мама вывернула руль, нашу машину занесло, и мы врезались в дерево, – я поглубже вздохнула. – Следующее, что я помню, это мамино лицо, все в крови, ее черные как смоль волосы были насквозь пропитаны густой жидкостью. Я попыталась дотянутся до нее, но ремень безопасности сковывал мои движения. Как оказалось потом, именно он спас меня. Я отделалась всего лишь несколькими царапинами и сотрясением мозга, в то время как она умерла. – В этом нет твоей вины, Алекс. Ты ничего не могла сделать, – Эдриан взял меня за руку и провел пальцем по тыльной стороне ладони. Я посмотрела на наши руки и продолжила. – Помню, отец забежал в приемную врача и бросился ко мне. Он обнимал меня очень долго, а я все повторяла: "Где мама? Она жива? Отведите меня к ней!" – но никто мне не отвечал. Доктор вошел в кабинет и позвал моего отца. Они очень долго о чем-то разговаривали. Но одно я услышала отчетливо: мама мертва. Не осознавая, что делаю, я бросилась на врача и начала колотить его по животу с криком: "Вы должны были спасти ее! Должны были вылечить ее! Я вам не верю! Вы лжете!" – отец оттащил меня от молча стоящего доктора и погладил по голове, но я оттолкнула его и бросилась бежать. Я хотела найти ее, посмотреть в ее глаза, услышать ее голос. Но ничего! Лишь пустые белые коридоры, пропитанные запахом лекарств, скорби и страха. После случившегося я зареклась не плакать, но сейчас, от тяжелых воспоминаний, одна скупая слезинка все же сорвалась и скатилась по моей щеке. Заметив это, Эдриан легким движением смахнул ее. – Все это ужасно, но я не хочу, чтобы ты плакала. – Прости, – согласилась я. – Я не должна была всего этого рассказывать, тем более сейчас. – Нет, я рад, что ты поделилась этим со мной. А сейчас улыбнись, – он пошарил в кармане джинсов и достал оттуда жвачку. Я улыбнулась во весь рот, и он протянул ее мне. Его вторая рука, все еще сжимающая мою, излучала тепло, успокаивающее меня. – Становится довольно холодно, – заключил Эдриан, меняя тему, за что я была безумно благодарна, – а ты оделась так легко, – он неодобрительно покачал головой. Я всего лишь пожала плечами, съежившись от внезапно появившегося холодного ветра. Эванс подмигнул мне, быстрым движением стянул с себя свитер, оставшись в одной рубашке, и протянул его мне. Я уставилась на прекрасно сшитое изделие темно-синего цвета, которое так ярко контрастировало с его глазами, и покачала головой. – Это вовсе необязательно. – Я настаиваю. Я вздохнула и с легкой улыбкой на губах натянула свитер поверх футболки. Он был великоват, а по длине пришелся мне как раз чуть выше колен, полностью прикрывая шорты. – Спасибо. Мы просидели еще полтора часа, болтая обо всем на свете. Ну как, болтали? Я рассказывала о своей жизни, увлечениях, а он задавал наводящие вопросы. О себе он рассказал немного. Оказалось, что он любит читать классику и слушает Nirvana, что добавило нам еще больше общих тем. Взглянув на часы, я вскочила со скамьи и закричала: – О, Боже, уже очень поздно, мне нужно возвращаться, пока отец ничего не заподозрил. – Конечно, идем. Дойдя до моего дома, мы остановились возле крыльца. – А ты разве не полезешь в окно? – с надеждой и усмешкой в голосе спросил Эдриан. – Черт, – засмеялась я, – действительно придется, ведь дверь в свою комнату я закрыла изнутри. – Потрясающе! Признаться честно, я весь вечер так надеялся, что ты повторишь свой маневр. Как же повезло! – Ах так? Я покажу тебе настоящую грацию. – Я в предвкушении, – сказал Эдриан и подмигнул мне. Я глубоко вздохнула и поплелась к своему окну. Взглянув вверх, я прикинула свои шансы. Хоть бы не опозориться и не свалиться в эти злополучные кусты! Второго такого полета я не переживу. Я покрепче уцепилась за лиану и нашла опору для ног. – Я в тебя верю, – ободряюще продекламировал Эванс и усмехнулся. – Заткнись. Мне определенно было не до веселья. Подниматься оказалось раза в три сложнее, чем спускаться. Продвигаясь со скоростью черепахи, постоянно оглядываясь в поисках опоры и останавливаясь через каждые две минуты, я все же добралась до своего приоткрытого окна. Вцепившись уставшими руками в подоконник, я применила всю оставшуюся силу, чтобы подтянуться. Закинув ногу в комнату, я запуталась в занавеске и, не удержавшись, грохнулась на пол, да еще с таким стуком, словно весила тонну. Интересно, заметил ли это Эдриан? Вскочив на ноги, я кинулась к окну и покачала головой: Эдриан стоял на том же месте, согнувшись пополам. – Эй, не смей смеяться, – прошипела я. Он выпрямился и поднял руки, защищаясь и параллельно пытаясь справиться с приступами хохота. Как раз в этот момент я услышала шаги и стук в дверь. О, Господи, я разбудила отца! Закусив губу, я первым делом, махнула рукой Эдриану, надеясь, что он поймет, и скрылась за шторой. Быстро стянув с себя одежду и закинув свитер Эванса под кровать, я натянула пижамные штаны и майку и бросилась к двери. На пороге стоял обеспокоенный и сонный отец. – Что случилось, пап? – запыхавшись, спросила я и тут же глубоко вздохнула. – Я слышал стук. – О, ну это я, эм... Просто мне стало душною и я решила открыть окно, – сорвалось с моих губ, – но вот незадача: я не удосужилась включить свет и запуталась в шторах. Вот и все. – Ты в порядке? – папа внимательно меня оглядел. – Да, – быстро спохватилась я. – Все хорошо. – Ну тогда спокойной ночи. Или тебя проводить до кровати, чтобы ты еще раз через что-нибудь не споткнулась? – Не стоит, – засмеялась я. – Спокойной ночи. Прости, что разбудила. Закрыв дверь, я без сил свалилась на кровать, укутавшись в одеяло, и сразу же уснула, решив оставить разного рода мысли на завтра.