Если ты слышишь

Низко опустив голову, он вышел на порог и нервно вдохнул холодный вечерний воздух. Густые сумерки давили, как солидный заводской пресс. На мутном небе не было видно ни одной звезды. Он медленно обернулся — под ногами захрустела каменная крошка — и уставился в покосившийся дверной проем. Вот дом, который построил Джек, а это пшеница, которая в темном чулане хранится, а это веселая птица-синица... Дом был похож на огромный снимок с мятого газетного листа — кривой, обшарпанный, с полустертым адресом на углу. Маятник в груди громко отсчитывал секунды, во рту поселилась неприятная горечь, как после травяного отвара от кашля. Трясущимися пальцами он вытащил из кармана сигареты. - Какие-то, может быть, полчаса, боже мой, всего полчаса... Первая сигарета полетела в лужу прямо у его левого ботинка, и пришлось достать еще одну. - Твою мать... А это ленивый и толстый пастух, который бранится с коровницей строгою... - Твою мать. Он порылся во внутреннем кармане пиджака и извлек оттуда короткий замусоленный карандаш. Облизнув пересохшие губы, он принялся выцарапывать на боку сигареты остро заточенным грифелем неровные буквы. - Если ты слышишь меня, - он, наконец, щелкнул зажигалкой и жадно, торопливо затянулся. «Вивьен», - красовалась на сигарете кривая надпись. - Прости, пожалуйста, если ты слышишь меня, - голос слушался его так же плохо, как руки. - Если слышишь, пожалуйста, если ты слышишь... Дым рваными клочьями улетал в темное небо.