Бен Бэкхен. 19 лет. 2108 год от Рождества Христова. Эра Святой Войны.
- Бэкхен-и, сходи за хлебом, - зовет миловидная женщина с кухни, ловко нарезая зеленый лук. - Хорошо, тетя Юн, - откликается Бэкхен, выходя из дома. Как только маленький Бэкхен остался без родителей, его приютили их соседи – тетя Юн, дядя Чонхо и их близнецы Ханыль и Хенсу. Первое время Бэкхен убегал обратно в свой дом, наглухо запирался, падал на пол и долго, очень долго плакал. Маленькие близнецы постоянно скреблись в дверь, говоря, что Бэкхен плохой, и не хочет с ними играть, а затем, показав языки деревянному сооружению на ветхих петлях, уходили в свой двор. Бэкхен старался держаться, постоянно говорил себе, что мальчики не плачут. Мечтал вырасти и свергнуть Священников с престола, установить новый закон, а затем изгнать Богов Смерти с Земли. Но он был маленьким слабым мальчишкой, лишенным семьи, и мечты у него были глупые. В 15 лет он начал вести дневник. Он не записывал туда каждый свой прожитый день, как обычно делают люди, он лишь иногда выговаривался, скребя потрепанным карандашом по пожелтевшим страницам небольшой не менее потрепанной тетради. И к слову, если бы он все же захотел описать каждый свой день в этой тетради, боюсь, двадцати восьми страниц ему бы явно не хватило. К 17 годам он, наконец, свыкся со своей новой жизнью и больше никогда не переступал порог своего старого дома. Когда ему исполнилось 18, Солнце поблекло и перестало освещать Новый Сеул. Бэкхен жил в нижнем городе, в покинутых районах, у самых краев границы Сеула, хотя, конечно, мир за пределами купола для их глаз все же был недосягаем, а после ухода солнца тем более. Иногда он поднимал голову и смотрел на город вверху. Высокие небоскребы, верхушками достающие до самого купола. Неоновые вывески, пестрящие собой даже тут, внизу. Нижний город, конечно, не был обделен, но все же жители верхнего города косились на них, а дома были не в лучшей форме. Продуктов завозили не очень много, да и лекарства было сложно достать. Бэкхен часто злился на новое правительство. Не раз говорил, что пойдет в суд разбираться, отстаивать права бедных жителей и добиваться равноправия, но тетя Юн всегда отговаривала его от глупых революционных поступков, крепко обнимала, целовала в лоб и говорила, что жизнь в нижнем городе очень хорошая, если не быть слишком привередливым и зацикленным лишь на плохом пессимистом. Она была из тех, кто видел красоту даже за толстым слоем грязи. Бэкхен вернулся домой быстро. Небольшая буханка хлеба тут же была разрезана и подана к столу. Близнецы резвились, не в силах усидеть на стульях, а дядя Чонхо радостно улыбался, глядя на детей. Бэкхен потер щеку, скрывая небольшую улыбку, и уселся на свое место за столом. Каждый обед они начинали с молитвы, и честно сказать, Бэкхен не очень любил эту одержимость религией. Не то, чтобы молитвы он считал плохим увлечением, просто люди были слишком этому подвержены, считая это обязанностью. Почему бы просто не верить? К тому же Ватикан был тем, что Бэкхен ненавидел. Новое утро началось с громкого воя сирены по всему Сеулу. И каждый житель знал, что это значит. Очередной солдат отправился на фронт. Бэкхен выбежал на улицу, в надежде что-либо увидеть, но у нижнего города обзор был все-таки не слишком хорошим. Сеул трясло, дети в панике разбегались по домам, чтобы поскорее спрятаться, а родители прижимали их к себе, крепко зажимая тем уши. Поскольку очередной солдат был выпущен во внешний мир, значит, что скоро отряд рыцарей Священного Ордена вновь придет за людьми для своей армии. Бэкхен жутко злился, ибо не понимал, куда после отбора ведут новобранцев. Что с ними делают? А вдруг они сразу же умирают? Ватикан никогда не представлял жителям Сеула своих солдат, никто не знал, кто их защищает. По крайней мере, в нижнем городе об этом никогда не шло речи. Сирена все еще не прекращалась. Где-то за пределами купола послышались приглушенные крики, а Ханыль, прижавшись к Бэкхену заплакала, говоря, что Ангелы Смерти сделают всем больно. Хенсу, схватив в руку кочергу, стоявшую у плиты, гордо встал у двери, заявив, что защитит сестренку и не даст рыцарям увести Бэкхена. Бэкхен лишь по-доброму усмехнулся, забрал кочергу у мальчика и усадил того на диван рядом с собой, говоря, что его не заберут. Никого из них не заберут, потому что хвала Богам они уже прошли свой отбор и оказались не годными. Когда город прекратило трясти, домой вбежала заплаканная тетя Юн. Она без сил упала на пол, пытаясь сквозь слезы хоть что-то произнести. Испуганный Бэкхен тут же подбежал к женщине, чему последовали и обеспокоенные близнецы. - Что случилось? – осторожно спросил Бэкхен, заботливо стирая слезы со щек Юн. - Они забирают Чонхо, - заплетающимся языком ответила тетя Юн, утыкаясь носом в плечо Бэкхена. Тот в свою очередь до побелевших костяшек сжал кулаки. - Они же в прошлый раз сказали, что дядя Чонхо им не подходит, - сквозь зубы процедил Бэкхен. - Я не понимаю… Не понимаю… - плакала Юн. – Они говорили что-то о пятидесяти процентах... Бэкхен-а, что происходит?... - Я разберусь, - твердо произнес Бэкхен, оставляя женщину на детей и вставая с пола. Руки у него тряслись и все же выдавали его страх, несмотря на твердую походку, но отказываться от своих слов он не собирался. Тетя Юн тут же выбежала следом, стараясь схватить парня за руку, вновь пытаясь остановить его от глупых поступков и поспешных решений. Но Бэкхен мягко улыбнулся и окликнул того самого мужчину, который в детстве осматривал его сквозь ряд толстых линз. - Возьмите меня вместо Чонхо, - слегка дрожащим голосом произнес он. Вздохнув, мужчина подошел к Бэкхену, вновь осматривая его через множество линз своего монокля. - Мальчик, - хрипло начал он. – Мы ведь в прошлый раз сказали тебе, что ты не подходишь. - Чонхо вы в прошлый раз сказали тоже самое, - стоял на своем Бэкхен. - Замолчи! – крикнул ему в этот момент Чонхо. – Ты не должен ехать вместо меня! – беспокоящимся голосом продолжил он, указывая Юн, чтобы та увела парня домой. Несколько раз рвано вдохнув и что-то прошептав, Бэкхен падает на колени перед мужчиной. - Прошу вас, - начинает он. – Вы ведь из Церкви. Вы должны помогать людям. Прошу вас! – уже на повышенных тонах продолжает он. – У них ведь семья! Дети! А я один, мне нечего терять! Заберите меня! - Парень, ты подходишь всего на 20% - вздыхает мужчина, убирая монокль в карман. - 20? – не понимая, повторяет Бэкхен, но тут же меняется в голосе. – Не важно! Я все же смею вас просить, заменить мной Пак Чонхо. Я буду стараться, куда бы вы меня ни отправили, что бы вы мне ни приказали. Я клянусь! Мужчина тяжело вздыхает и хлопает Бэкхена по голове, а затем взглядом указывает на сидящего в грузовике Чонхо. - Садись в машину, - вновь вздыхает мужчина, обращаясь к Бэкхену. Тот сразу же вскакивает с колен, несколько раз кланяется и направляется к грузовику. Чонхо смотрит на него очень жалостливо и треплет по голове проходя мимо, одними губами шепча слово: «дурак». Пытается возразить и вернуть Бэкхена обратно, но рыцари ясно дают понять, что передумывать второй раз старик с моноклем не собирается. Близнецы кричат Бэкхену, чтобы тот вернулся, а тетя Юн отворачивается, не в силах на это смотреть. Бэкхен видит, как ее плечи дрожат и чувствует, что по собственным щекам текут слезы. Через несколько минут остальные рыцари рассаживаются по своим местам, и Бэкхен, покачиваясь в кузове грузовика, покидает свой дом, как когда-то его покинула его мама. Он видит грустные лица в окнах домов, а кое-где проскальзывает горький плач. Ему страшно, а девочка позади него то и дело шмыгает носом, пытаясь сдержать вырывающиеся наружу слезы. Он глубоко вздыхает и закрывает глаза, в надежде заснуть. Ему вновь снятся белые балахоны рыцарей Ордена и красные кресты на их рукавах. Когда Бэкхен открывает глаза, он видит перед собой совсем иной город. Верхний город, как он сразу это понимает. Ничто не выглядит так до хруста в костях красиво посреди разбитого мира, как верхний город, предназначенный для более обеспеченных людей, с красивыми отреставрированными зданиями, с яркими неоновыми вывесками, с небоскребами до самого купола, но даже тут он встречает грустные лица. Поэтому особого впечатления от красот иного Сеула он не получает. Они доезжают до нужного им места через полчаса. Это огромный собор с грозными каменными грифонами у входа, охраняемый отрядом рыцарей. У забора Бэкхен видит несколько жителей верхнего города. Со слезами на глазах они умоляют вернуть им детей. Новобранцев вводят в собор через черный вход на заднем дворе и тут же передают в руки одного из молодых священников. Тот был совсем новичком в делах церкви, судя по его рассеянности и, кажется, слегка волновался, но взяв себя в руки, поприветствовал новоиспеченных солдат. - Добро пожаловать в Святой Орден «Алых Крестов», - улыбается он, но новобранцы сверлят его недовольными взглядами и священник тут же скрывает улыбку. – Меня зовут Ким Джунмен. Понимаю, вы считаете нас монстрами, которые разрушают ваши семьи, - более спокойно произносит он. – Но и вы нас поймите, мы ведь защищаем вас, ваших мам и пап, ваших детей, бабушек и дедушек… - Почему же вы никогда не показывали ваших идеальных солдат? – Бэкхен перебивает парня и выходит вперед, смотря прямо на священника. – Что вы делаете с новобранцами здесь? - Это я вам сейчас и расскажу, - слегка теряется Джунмен. – Прошу за мной. Он разворачивается в сторону одного из коридоров и новенькие будущие солдаты, переглянувшись между собой, следуют за ним. - Наши эм… Идеальные солдаты зарегистрированы, как проект «Святые Воины в Броне», но у нас их просто называют «священниками в броне» или же «бронированными священниками», - улыбается молодой служитель церкви. - Что за глупое название, - фыркает один из новобранцев. - Будьте готовы к тому, что сейчас увидите, - предупреждает священник, подходя к массивной железной двери со множеством затворов. Бэкхен хмыкает и думает, что же такого поразительного могут скрывать церкви Ватикана, но тут же удивленно охает, как только двери перед ними открываются. Пред глазами предстает огромных размеров павильон, заполненный гигантскими роботами высотой в несколько этажей, с крестами на металлических лицах. Люди снуют туда-сюда, выкрикивая какие-то команды, а некоторые из роботов двигаются. У Бэкхена мягко сказать дар речи пропадает от увиденного, и не только у него, а Джунмен с гордым видом за всем наблюдает. - Это Броня Проклятий, - произносит он. – Именно для нее мы и набираем солдат в нашу армию. Ее разработчик Мистер Кинг, - он указывает на того самого странного мужчину с моноклем вдалеке и улыбается. С лестницы, приставленной к ноге одного из роботов, спрыгивает высокий рыжий парнишка и устремляется прямиком к новобранцам. - Привет, - он протягивает руку, поочередно жмет ею ладонь каждого новенького и представляется. – Я Пак Чанель. Я тут механик. Люблю копаться в машинах. Только это не просто машины. Вы не представляете, какое это для меня счастье каждый день приходить сюда на работу, - слова звучат как заученный текст, но легкая улыбка не сходит с уст парня. - Чанель, оставляю их на тебя, - произносит священник, записывая что-то в блокнот и отдавая несколько листов парнишке. Рыжий кивает и хлопает Джунмена по плечу. Тот сразу же выходит из павильона, а двери за ним медленно закрываются. - Для того, чтобы сесть в одну из таких броней, вы должны подходить для нее на 100%, - хмыкает Чанель, пробегая взглядом по переданным ему бумагам. – Бен Бэкхен? - Да? – неуверенно произносит тот. - Что ты тут делаешь, Бэкхен? Ты годен всего на 20%, - фыркает Чанель. – Ты умрешь, как только броню закрепят на твоем теле. - Я… - растерянно пролепетал Бэкхен. – Я буду стараться! Мне нельзя назад… - Твои старания тут не важны, - устало вздыхает Чанель. – Броня должна синхронизировать с твоим разумом. Если же ты со своими двадцатью процентами попробуешь объединиться, то твой мозг этого попросту не выдержит. Броня вживляется в твое тело, это очень болезненный процесс. Многие даже при стопроцентной синхронизации не выдерживают этого. Новобранцы пораженно выдыхают и наперебой начинают ругань, говоря, что это незаконно, что люди могут умереть в одной из этих железяк по прихоти церкви, что это всего лишь глупые эксперименты, и они не намерены тут оставаться, но Чанель повышает голос и приказывает всем замолчать. - Прошу меня простить, - с долькой грусти в грубом голосе говорит он. – Но вы больше не сможете покинуть это место. С этого момента и навсегда вы находитесь под покровительством Ватикана и не имеете права высказывать что-либо против. А теперь следуйте за мной, - бросает он напоследок и идет к одному из роботов. - Почему вы на этот раз пытались забрать человека с пятидесятипроцентной синхронизацией? – возражает Бэкхен, оставаясь на месте. - Это не твое дело, - хмыкает Чанель, так холодно и сурово, будто бы это не он только что улыбался и с радостью пожимал новеньким руки. – Будь добр, прекрати задавать неуместные вопросы и слушайся моих приказов. - Ты всего лишь механик, - в сторону недовольно шепчет Бэкхен, но послушно следует указаниям. - Крис! – громко зовет Чанель, поднимая голову и смотря на раскрытую грудь робота, в которой копошился высокий блондин. - Чего тебе? – недовольно отзывается тот. – Я собираюсь протестировать броню, отстань на время. - Не против, если мы понаблюдаем? У меня тут новобранцы, - отвечает рыжий. Крис усаживается в кресло и внимательным взглядом осматривает новеньких. - Хилые они какие-то, - хмыкает он. – Ладно уж, смотрите, - продолжает он, поудобнее устраиваясь в кресле. - Спасибо, - улыбается Чанель и отводит новеньких подальше. - Активировать Броню № 0619, - приказывает Крис, нажимая несколько раз на наушник на его правом ухе. - Активация Брони № 0619, - раздается на весь павильон. Перед Крисом появляется прозрачный экран, с несколькими диаграммами и таблицами, которые он тут же меняет местами и добавляет что-то свое. - Вес зафиксирован, - снова раздается громкий голос. Блондин кивает и откидывает голову назад, давая шлему обхватить ее. Из-за спины вырывается несколько проводов, которые тут же цепляются в выставленные в бок руки Криса. Тот слегка шикает и вертит головой, чувствуя, как провода проникают под его кожу вплоть до самых вен. Многие новобранцы закрывают глаза, не в силах смотреть, на вздувшиеся вены блондина и покрасневшую кожу, но Бэкхен твердо смотрит вперед. Провода у ног блондина проделывают тоже самое, и Крис слегка вскрикивает, когда несколько проводов подсоединяются под лопатки, а затем и к позвоночнику, проникая к шее. - Соединение стабилизированно. Начинаем синхронизацию, - вещает громкий голос. С прозрачного экрана перед блондином тут же исчезают все показания, таблицы и диаграммы и появляется счетчик, сброшенный на ноль. Он быстро доходит до 53%, а затем слегка замедляется. Все, кто находился в павильоне, затаив дыхание внимательно наблюдали за Крисом, который в свою очередь тяжело дышал. Счетчик медленно дошел до 72%, а затем вернулся к своему первоначальному темпу и вполне быстро дошел до ста процентов. - Синхронизация завершена успешно. Броня № 0619 готова к применению, - раздается на весь павильон и люди вокруг тут же начинают аплодировать. Крис коротко кивает и, нажав пару кнопок на экране, сворачивает его. - Закрыть броню, - командует он. Броня тут же с громким свойственным машине звуком захлопывается и фиксирует свое положение. - Крис, ты как? – спрашивает диспетчер. – Ничего не болит? - Все нормально, - отвечает блондин. – Слегка руки пощипывает, но это привычно, - смеется он. - Ты как всегда, - усмехается парень. – Давай проверим, как ты можешь двигаться. – Калибровка левой руки. Крис послушно двигает левой рукой робота, затем по приказу проделывает тоже самое с остальными частями механического тела. Пару раз вертит головой и хлопает металлическими ладонями. - Вот так это, в общем, и выглядит, - произносит Чанель, поворачиваясь к новобранцам. – Бэкхен, - он внимательно смотрит на парнишку. – Ты за броню ни в коем случае не сядешь, нам нужны бойцы, а не мертвецы. - Что же мне тогда делать? – теряется Бэкхен. - Отправить назад мы тебя не можем, иначе народ поднимет шум, - тихо шепчет Чанель, а затем громко произносит. – Будешь помощником механика, может какая-то польза от тебя будет. Бэкхен слегка недовольно выдыхает, но против ничего сказать не может, мысленно коря себя за свою никчемность. - Остальные отправляйтесь в лазарет, - командует Чанель, подзывая к себе одного из рыцарей и давая ему указания насчет новеньких. – Нам нужно вас осмотреть и подготовить к будущей синхронизации. Бэкхена подселяют в комнату Чанеля, обеспечивают формой и предметами первой необходимости, так как с собой Бэкхен взять ничего не успел, и выдают расписание работы. Комната Чанеля была совершенно обычной, без лишних вещей, три койки, небольшая книжная полка, шкаф в углу и письменный стол с мигающей настольной лампой. Бэкхен падает на кровать у окна и тут же зарывается лицом в подушку. - Там сплю я, - слышится у двери и Бэкхен тут же подскакивает с места. - Прости, - тараторит он и отходит к кровати напротив. Ему становится жутко стыдно из-за того, что он не дождался хозяина комнаты и тут же занял кровать. И надо же было выбрать именно ту, что принадлежала Чанелю. - Ничего, - хмыкает тот, проходя внутрь и закрывая дверь. - Сколько тебе лет? – решается спросить Бэкхен. - 19, а тебе? – спокойно отвечает Чанель, доставая из-под подушки книгу. - Мне тоже, - воодушевляется Бэкхен. – В каком месяце ты родился? - Эм… В ноябре, - Чанель кладет подушку у стены и принимает полусидячее положение, открывая книгу на нужной ему странице. - А я в мае. Значит, я твой хен, - гордо заявляет Бэкхен. Он всячески пытается разрядить обстановку, думая, что раз уж ему тут придется до конца жизни жить, то надо уж завести хотя бы одного друга. И будет хорошо, если его сосед окажется им. - Не мешай мне, пожалуйста, читать, - просит Чанель. – Хен, - немного подумав, добавляет он. - Хорошо, - тихо бубнит под нос Бэкхен и укладывается на подушки, внимательно вглядываясь в серый потолок. Но он не выдерживает и пяти минут и вновь начинает допрос. - А ты способен на синхронизацию? – спрашивает он. - Да, - коротко отвечает Чанель, не отвлекаясь от книги. - И сколько процентов? – не отстает Бэкхен. - Сто, - все так же коротко отвечает младший. - А ты когда-нибудь синхронизировал? - Нет. - Почему? - Я нужен тут. - Вот как, - тянет Бэкхен и отворачивается к стене. Он немного завидовал Чанелю. Выходит тот просто гений в механике, раз уж его со стопроцентной синхронизацией не выпускают на войну. Парень просто везде преуспел, да даже в гребаном росте. И этому Бэкхен тоже завидовал. Сам же он был не слишком высоким, в школе особыми знаниями не отличался, в механике вообще не смыслил, и уровень его синхронизации всего лишь 20%. Он утопает в мыслях о том, как же он может быть помощником механика, если даже не представляет, как устроены эти роботы и какие отвертки нужны для их починки, если там вообще нужны отвертки, пока Чанель копошится на кровати и ложится на живот, не переставая читать книгу. Бен Бэкхен того никак не интересует. - Пак Чанель, пройдите, пожалуйста, в павильон, - звучит женский голос из радиорубки. – Пак Чанель, пройдите, пожалуйста, в павильон. Младший тут же убирает книгу под подушку и вскакивает на ноги. - Переодевайся в форму и иди за мной, - отдает приказ он Бэкхену и выходит из комнаты. Старший хлопает пару раз глазами, а затем хватает нужную одежду со спинки кровати и принимается переодеваться. Оказалось, что ладонь одного из роботов вышла из строя из-за неудачной синхронизации, и Чанелю пришлось решать проблему. Бэкхен пытался всячески помочь, но все инструменты с громким звуком валились на пол и Чанель осуждающе смотрел на парня, недовольно вздыхая на каждое движение парня. С новобранцами Бэкхен больше не виделся. Он слышал, что их поселили в специальном корпусе на другом конце собора, и они практически каждый день должны будут проходить утомляющие процедуры. Бэкхен с интересом рассматривал каждую броню, их тут стояло около десятка. И, конечно же, этого было мало для победы над Богами Смерти, которых наверняка было тысячи, или даже миллионы. Бэкхен все еще не понимал, почему эта инопланетная раса так себя называла, откуда она прибыла, как они выглядят, и что им сделали люди. Когда они напали на Землю, Бэкхен еще не рождался. Его мама была лишь на шестом месяце беременности, а отца забрали рыцари, когда Ватикан объявил о проекте идеальных солдат. - Мы больше не можем сражаться с помощью этой брони, - как-то раз в один из своих рабочих дней услышал кусок разговора Бэкхен. Маленький седой старик шагал через павильон к двери, охраняемой несколькими солдатами, обсуждая что-то с Мистером Кингом. - Время идет, а мы не растем, - продолжал свои возмущения старик. – Нам нужно что-то новое. Иначе все человечество без остатка будет сломлено. - Но… - растерялся Мистер Кинг. – Мне нечего больше предложить. Это мой самый лучший проект. - Значит, с этого момента вы будете работать с доктором Ганц, - сообщил старик, сверкая улыбкой с парой золотых зубов и скрываясь за охраняемой дверью. - О чем они говорили? – шепотом спрашивает Бэкхен, подходя к Чанелю. – Разве эта броня не достаточно сильна? - Не слушай разговоры, которые никак тебя не касаются, - отвечает младший, зажимая в зубах карандаш. – Броня сильна, просто наш начальник хочет все и сразу. Бэкхен больше не задает ни единого вопроса, но и ответу Чанеля не сильно доверяет. Младший в свою очередь продолжает копошиться в механизмах смертоносной брони и не обращать ни на что внимания. Голос Криса звучит из диспетчерской и раздает всем команды, а Бэкхен задумывается о том, как там тетя Юн с семьей поживает, наблюдая за тем, как в павильон вбегает Джунмен, на ходу роняя несколько бумаг и тут же их поднимая. Ночью Бэкхен в ужасе просыпается от жуткого крика. Чанель ворочаясь на кровати, хрипло кричал, не в силах открыть глаза, и что есть силы бил руками по всему до чего доставал. Бэкхен потерев глаза, тут же спрыгнул с кровати, подбегая к соседу и хватая его за руку. - Чанель, проснись, - просил он сиплым ото сна голосом, пытаясь как-нибудь успокоить парня. – Чанель! – чуть повысил он тон, стараясь перекричать того. Но младший не поддавался, попытался вырвать свою руку, на что Бэкхен в ответ лишь крепче ее сжал, а затем второй рукой прикоснулся ко лбу Чанеля. Тот весь горел, а старший всю ночь мерз и благодаря этому ладони у него были холодные. Через некоторое время Чанель слегка успокоился и перестал ворочаться, изредка только что-то мыча. Бэкхен подсел поближе, поглаживая взмокшие волосы младшего и пытаясь напеть успокаивающую мелодию, что наверняка не очень бы помогло. Вскоре Чанель совсем стих, дыхание восстановилось, а глаза перестали беспорядочно бегать под тонкой кожей век. Старший попытался освободить свою руку, но так как рыжий ее очень крепко сжал, все попытки Бэкхена были разрушены. Вздохнув, без сил он положил голову на край кровати и закрыл глаза, тут же засыпая. - Эм… - удивленно протянул с утра Чанель, осматривая свою руку в ладони все еще спящего Бэкхена. – Хен? – позвал он, немного тряхнув руками. - Еще пять минут, - зевая, промямлил старший, пытаясь поудобнее устроиться на импровизированной подушке, но, не рассчитав, он падает на пол, утягивая за собой Чанеля. - Ой, - тянет Бэкхен, открывая глаза. – Прости, - тут же добавляет он, быстро поднимаясь с пола и помогая младшему. – Ты кричал ночью, я старался тебя успокоить. Тебе кошмары снились? - Да, - кивает Чанель, тут же отворачиваясь. – Спасибо, - совсем тихо добавляет он и принимается переодеваться в форму. Бэкхен усаживается на кровать младшего, раздумывая о том, стоит ли ему спрашивать, что снилось Чанелю или же это слишком личное дело. Но не успевает принять решения, так как Чанель поспешно покидает комнату. Бэкхен бродит по собору, поочередно натыкаясь то на врачей, то на солдат, то на рыцарей. Один раз даже наткнулся на Мистера Кинга, который, проходя мимо парня, жалостливо покачал головой. Бэкхен не понял намека и пожал плечами, шагая дальше по коридорам. У дальней двери он заметил ту самую девочку, которая шмыгала носом, сидя позади него, в тот день, когда их забирали. Она была одета в больничные рубашку и штаны и, видимо ждала своей очереди, чтобы пройти в кабинет. Заметив Бэкхена, девочка лучезарно улыбнулась и помахала парню, увидеть его ответ она не успела, так как массивная дверь сбоку от нее открылась, и ее пригласили войти. - Бен Бэкхен-хен, не отлынивай, пожалуйста, от работы и пройди в павильон, - раздает громкий голос по радио и Бэкхен слегка вздрагивает от испуга, но тут же разворачивается, ориентируясь в многочисленных коридорах и направляется, как ему показалось, в сторону павильона с роботами. - Сам меня не позвал, я думал, я там не нужен, - бормотал себе под нос Бэкхен, пиная несуществующие камни под ногами. Не обратив внимания на свой маршрут, он и не понял, куда его занесло. Немного оглядевшись, он думал найти хоть какую-нибудь зацепку, но так и не сообразил, где он на данный момент находится. Длинный не освещенный коридор, и ни у одной двери не было таблички с названием, что еще больше усугубило ситуацию заплутавшего Бэкхена. Он прошел до самого конца, но остановился у угла, заворачивавшего налево. Услышанные им голоса его слегка настораживали, да и не хотелось ему попасться на глаза тому противному старику, одному Богу известно, какое наказание тот может придумать за прогул работы, которой у Бэкхена как таковой нет. Ибо механик из него просто никакой. Голоса утихли, послышались быстрые шаги, удаляющиеся в сторону от Бэкхена, а затем оглушительный крик. Несколько криков. Закрыв глаза, Бэкхен не устоял на ногах и рухнул на пол, зажимая уши ладонями, а затем сразу же вскочил на ноги и что есть силы, помчался подальше от этого места. Это напомнило ему детство, когда при каждом землетрясении люди, в панике крича, умоляли о спасении, пытаясь спасти свои жизни. «Что творится в этом чертовом соборе?», - крутилась единственная мысль в голове Бэкхена. Он бежал сломя голову, заворачивая за многочисленные углы, все еще не отрывая рук от ушей, думая, что его могли заметить и отправить за ним солдат. А из-за вороха непонятный мыслей в голове, забивающих все сознание, он и не заметил, как добежал до знакомого места, снося с ног мимо проходящих людей. Остановился он лишь тогда, когда со всей дури врезался в человека, идущего к нему на встречу. Проехавшись вдвоем по полу, Чанель (а это был именно он) принялся кричать на Бэкхена, а тот в свою очередь слез с многострадальной туши младшего и отполз к стене, все еще прижимая к ушам ладони. - Что случилось? – озадачено спросил Чанель, когда злость подутихла, и он заметил состояние старшего. – Бэкхен? – позвал он, подсаживаясь рядом и беря того за руку. Бэкхен поднял на младшего испуганные глаза, а затем бросился к нему на шею, крепко сжимая в объятиях, чуть ли не душа. - Да что такое? – заволновался Чанель. – Объясни мне. - Там… - заплетающимся голосом все же начал Бэкхен. – Они там… Чанель… - уже дрожащим голосом продолжил он. – Чанель, что же тут происходит? Чанель… Ничего не понимая, младший лишь в ответ обнял Бэкхена и успокаивающе погладил по спине. - Пойдем в комнату? – предложил он. Бэкхен коротко кивнул, и Чанель встав с пола, потянул за собой старшего. После кружки теплого чая, который было немного сложно достать, старший, наконец, успокоился, медленно забывая сломанное детство. Чанель сел на свою кровать, напротив Бэкхена и принялся покорно ждать хоть какого-нибудь слова от старшего. - Я все еще слышу те крики, - громко сглатывая, наконец, произносит Бэкхен. - Какие крики? – не понимает Чанель. - Скажи мне, Чанель, - тараторит Бэкхен, откладывая железную кружку на пол. – От неудачной синхронизации кто-нибудь когда-нибудь умирал? - Нет… - растерянно пролепетал младший. – Мы всегда отключаем синхронизацию до того, как она примет плохой оборот. Людям после приходится проходить курс реабилитации, а затем они становятся либо солдатами, либо рыцарями, либо священниками, либо просто рабочими в соборе. Возвращаться нельзя, ты знаешь. - А сейчас новенькие проходят пробную синхронизацию? – продолжал Бэкхен. - Нет, что ты! – ужаснулся Чанель. – Это их убьет, они только готовятся. - Тогда чьи крики я слышал? – содрогнулся Бэкхен, отодвигаясь к стене и плотно к ней прижимаясь спиной. - Объясни мне, о каких криках ты говоришь? – ничего не понимая, произнес Чанель, вставая со своего места и подсаживаясь к Бэкхену. – Кто кричал? Может, тебе показалось? - Нет, - Бэкхен кинул злобный взгляд на младшего. – Я в здравом рассудке и могу реальность отличить от «показалось». Там, где-то возле больничного крыла что-то происходит, люди там кричат от боли, будто бы с них заживо сдирают кожу. - Не могу поверить… - выдыхает Чанель, даже не зная стоит ли в это верить или нет. Бэкхен соскакивает с кровати и идет к двери, тихонько бросая: «Прогуляюсь до душа», но как только он приоткрывает дверь, то тут же в страхе захлопывает ее. Краем глаза он увидел прочесывающих коридоры солдат, переговаривающихся между собой о парне, который был недавно замечен в запретной секции, но лица, которого разглядеть не успели. Бэкхен задумался о камерах наблюдения, которыми собор был напичкан сверху до низу, и сполз по двери вниз. Ничего не понимающий Чанель, подошел к старшему, думая отодвинуть его от двери и выглянуть из комнаты, дабы разузнать, что за шум поднялся снаружи, но Бэкхен не желал уходить с места, плотно прижавшись спиной к двери. Устало вздохнув, Чанель усаживается рядом. - Я уверен, все не так плохо, как ты думаешь, – отстраненно начинает он, все еще плохо вникая в ситуацию. Бэкхен молчит, хмуря брови и пытаясь что-то сообразить, все еще не в силах выкинуть из головы ужасные крики людей. Шум за дверью смолкает, а шаги неугомонных солдат отдаляются, что немало удивляет Чанеля, ведь если они ищут кого-то, то должны были обыскать комнаты. Бэкхен слегка вздрагивает, когда рука младшего ложится на его плечо, но ничего против не предпринимает. Они сидят у двери до глубокой ночи, пока диспетчер сонным голосом раздает команды в радиорубке. А утром Бэкхен обнаруживает себя заботливо уложенным в постель, укрытым двумя одеялами и видит на столе кружку горячего чая (который так трудно достать). К большому удивлению панику на счет парня в запретной секции поднимать не стали. Бэкхен даже позволил себе подумать о том, что так быстро несся по коридорам, что даже камеры не смогли уловить его лицо. Чанеля нет в комнате, с раннего утра он возится с работой в павильоне, оснащая броню нужной техникой и давая консультацию новобранцам, а Бэкхен тем временем думает, что Чанель странный. Вроде добрый и смешной, но в тоже время заперт за слоем иголок, скрытый тканью суровости, не желающий никого к себе подпускать. И голос его грубый совсем не подходит к миловидной внешности. Бэкхен медленно отпивает не остывший чай из железной кружки, и роется в шкафчике стола, проверяя его на наличие нужных ему книг по механике. Нашлась только одна, совсем потрепанная, и в руках начинающего механика надолго не задержалась. Потому что «ну ее к черту, эту неведомую муть!», как выразился сам Бэкхен. В павильон он приходит к обеду. Обстановка как-то меняется, думает он. Почему-то все поголовно очень напряжены и Бэкхену даже становится не по себе и он думает, что зря сегодня выбрался из комнаты, но работу-то свою все-таки надо делать, даже если существенно ее нет и весь свой рабочий день они просиживает рядом с Чанелем. Младший в свою очередь насвистывает под нос веселую мелодию и пытается разобраться в стопке чертежей. - Привет, хен, - бросает он, замечая подошедшего Бэкхена. - Что читаешь? – спрашивает старший, про себя радуясь, что Чанель не начал расспрашивать его о вчерашнем внезапном инциденте истеричной паники. - Да вот, - небрежно бросает младший. – Выдали чертежи нового образца брони, хотят, чтобы мы это собрали. - А это возможно? – удивляется Бэкхен, наконец, понимая, почему все так напряжены. - Думаю, придется разбирать старую броню и собирать из нее новую, - хмыкает Чанель. – Чай был вкусным? – тут же интересуется он, перелистывая страницу. - Да, спасибо, - слегка теряется старший. - Совсем иная техника сборки, - тянет Чанель. – Все другое. - Сложно? – решается спросить Бэкхен, пытаясь хоть что-то понять в замысловатых чертежах на множестве бумаг. - Есть такое, - усмехается Чанель. – Но я люблю сложности, работа у меня такая. Он тут же вскакивает на ноги и хлопает в ладоши, объявляя о начале работы. Голос Криса в диспетчерской тут же начинает раздавать команды, а Чанель советуется с ним, переговариваясь через небольшие наушники. Бэкхен день за днем наблюдает за кропотливой работой, которую иногда прерывают внезапные землетрясения, и это заставляет Бэкхена очень сильно волноваться за оставленных в нижнем городе тетю Юн и ее семью. Он думает, что они проигрывают Смерти, потому что за все то время, что механики пытались из десятка старой брони создать новую, ни один солдат не вышел на фронт. Это в какой-то степени радовало, ведь никто не погибает, но в то же время никто и не побеждал. В одну из бессонных ночей, Чанель снова кричал, заливаясь холодным потом и оставляя невидимые ожоги на ладошках Бэкхена. Конечно, это все лишь метафора, но Чанель действительно горел и старший про себя ужасался – что же такое снится Чанелю, что полночи он не может успокоиться? Бэкхен засыпает с младшим, устраиваясь на самом краю кровати, крепко обхватив руками плечи Чанеля, не давая тому освободить собственные руки. Он изредка что-то нашептывает и краем уха слышит небольшой шум в павильоне – работу над новой броней не прекращали даже ночью. Старший просыпается утром от громкого голоса по радиорубке, извещающего о дневной смене. Он чувствует в теле дикую усталость, еще не до конца отойдя ото сна, а затем через силу лениво разлепляет глаза. Внимательный взгляд тут уже упирается в него и Бэкхен чуть ли не падает с кровати, пару раз хлопая глазами. - Доброе утро, - шепчет Чанель совершенно непринужденным тоном. – Спасибо, что вновь старался успокоить меня ночью от нахлынувших кошмаров. - Что тебе снится? – тут же задает вопрос Бэкхен, успокаиваясь от мысли о том, что Чанелю совершенно наплевать на то, что старший ночью забрался в его кровать. - День, когда я увидел Богов Смерти, - равно выдыхает Чанель. - Ты видел их? – удивляется Бэкхен. Младший коротко кивает и почесывает нос, а затем сбавляет тон, будто бы их могу прослушивать. - В тот день нас перевозили из деревушки в Сеул, - начал он. – Все было тихо, нас охранял огромный робот, именно в тот момент я влюбился в эти железные создания. Бэкхен улыбнулся краешком губ, а Чанель продолжал. - Нас накрыло огромной тенью, и кто-то пронзительно закричал. Я поднял голову. Их было тысячи, - Чанель повернул голову к потолку. – Они огромные, уродливые, у них металлические крылья и маски на лицах. В тот день я потерял многих близких мне людей… - Мне жаль, - тут же находится Бэкхен, прекрасно понимая Чанеля. Тот в ответ лишь улыбается и меняет болезненную тему о родных вновь на Богов Смерти. - Знаешь, почему солнце скрылось? – спросил он. Бэкхен отрицательно мотнул головой. - Это они накрыли собой купол, - ответил Чанель, от чего Бэкхен ужаснулся, понимая, что пытаясь разглядеть небо, он смотрел прямо в лица врагов человечества. - Они умные твари, Бэкхен, - продолжал младший. – И очень страшные. Старший шумно вздыхает, мысль о постоянно глядящих на них существах с поверхности купола не оставляла его голову и отчасти он понимал, почему правительство об этом не сообщило. Людям стало бы до жути страшно, а страх порождает панику, паника в свою очередь рождает бунт, бунт ведет за собой разрушение, а разрушение захват. - Надеюсь, я не сильно тебя напугал, - усмехается Чанель, замечая на лице Бэкхена испуганную задумчивость. Старший тут же выныривает из потока мыслей и отрицательно вертит головой, вскакивая с кровати и быстро запрыгивая на свою. - Чтоб тебя, Пак Чанель! – взревел на весь собор Крис. – Твоя смена началась полчаса назад! Немедленно тащи свое ленивое тело в павильон, я спать хочу! Бэкхен чуть ли не пополам складывается от нахлынувшего на него смеха, внимательно наблюдая за подскочившим с места Чанелем, и провожает того веселым взглядом, думая, что они вроде как сблизились. Да, и они, черт возьми, действительно сблизились, когда Чанель ночью усаживается на кровать Бэкхена и говорит о том, что нутром чувствует, что сегодня ему снова приснится кошмар. Старший тут же подскакивает к Чанелю, кладет ладонь на лоб рыжего и отмечает, что тот становится горячим и младшего слегка начинает трясти. Всю ночь он сидит рядом с Чанелем, облокотившись о шершавую поверхность стены, и рассказывает о том, какие Ханыль и Хенсу все-таки шумные близнецы. Они засыпают в сидячем положении, плотно прижавшись руками друг к другу и кошмар вот-вот пытающийся начаться в сознании испуганного Чанеля, трусливо отступает и обходит его стороной. Наутро у обоих жутко ноют тела, Чанель совсем не помнит своего сна, а Бэкхен то и дело причитает о рыжих бестиях, которые спать не дают спокойно. Сборка новой брони идет на «Ура!», так как напыщенный старик, устроивший все это, ходит по павильону весьма довольным. Несколько новобранцев бродят между остатками роботов и рассуждают о том, что скоро им предстоит сесть в новенькую броню и пойти крушить Богов Смерти, а Бэкхен вновь вспоминает о злобных тушах, примостившихся на куполе. - Мистер Кинг, признаться, ваш новый проект зарождает в моей пессимистичной душе дольку радости и надежду на победу, - замечает старик, когда Бэкхен вновь улавливает не касающийся его разговор. Просто когда все заняты важными делами, которые они умеют делать, Бэкхену ничего, кроме как слушать не остается. - Спасибо, - отзывается Мистер Кинг. – Доктор Ганц мне в этом очень помогла, - он заходится почти беспрерывным кашлем, а затем поспешно скрывается за дверью кабинета напыщенного старика. Бэкхен думает, что возможно они и правда смогут прогнать незваных гостей с Земли. Или хотя бы дать достойный отпор, более достойный, чем нынешний. Чанель становится более открытым или Бэкхену так лишь кажется. Но младший начинает больше разговаривать и делиться мыслями, а еще он часто засыпает сидя на кровати старшего, в очередной раз рассказывая смешную историю из жизни механиков. Бэкхен узнает, что Чанель любит шоколадное мороженое, но в нынешнее время это небывалая роскошь, ведь даже чай с молоком достать в их мире уже та еще трудность. Чанель любит перечитывать чертежи. Любые. Начиная от чертежа обычной табуретки и заканчивая недавно разработанной новой броней. Чанель обожал что-нибудь мастерить, и он собирал любые детали, попадавшиеся ему на глаза. Бэкхен как-то удостоился чести лицезреть волшебную коробочку с сокровищами Пак Чанеля, до нельзя заполненную болтиками, гайками, смятым металлом и прочими находками. Бэкхену же в ответ нечем было делиться, он пока не успел тут обжиться, чтобы найти у себя странное хобби, а из старого в голову лезли лишь тетрадь с мыслями депрессивного подростка и потрепанный карандаш, но это он оставил дома. Чанель устраивает перестановку и ставит две кровати почти рядышком, разделяя их между собой стулом, называя его теперь тумбочкой. А еще говорит, что если что будет ночью брать Бэкхена за руку, чтобы кошмары его больше не преследовали. Так по-детски доверчиво и наивно, что Бэкхен, наверно, влюбляется. Или ему это всего лишь кажется. Когда Чанель вдруг начинает пропадать, Бэкхен не просто волнуется, он не находит себе места, ожидая младшего после работы. Да-да, совершенно точно, возможно, он, кажется, наверно все-таки влюбился. А объект его внезапной любви вдруг исчезает из поля зрения, заявляясь в комнату лишь иногда, жутко уставшим и не желающим разговаривать. Бэкхен все еще держит руку Чанеля по ночам, когда тому снятся кошмары и засыпает под хриплые крики, не в силах помочь. - Хен, - раздается у двери, от чего Бэкхен даже подскакивает на месте, чуть ли не роняя на пол кофту. - Напугал, - расслабленно выдыхает старший. - Я сегодня рано освободился, - устало улыбается Чанель, проходя в комнату. - Тяжело собирать новую броню? – Бэкхен усаживается на кровать и хлопает по покрывалу ладонью. - Не представляешь, как, - усмехается младший, тут же занимая место рядом с Бэкхеном, явно чувствуя, что за время его отсутствия тот не сильно изменился в общении. – Почти каждый день чертежи меняются, а главнокомандующий требует от нас невозможного, - недовольно фыркает он. – Но мы справляемся. - Я видел, - Бэкхен расплывается в довольной улыбке. – Новая броня выходит… Хм… Более устрашающей, - неуверенно заканчивает он фразу. - Ты говоришь так, будто мы ее дизайном занимаемся, - смеется Чанель. - Но ведь внешний вид тоже изменился! – следом смеется старший. У Бэкхена на сердце становится более спокойно от того, что Чанель более-менее вернулся к прежнему состоянию и не так сильно пропадает, то есть все-таки пропадать продолжает, но бывают дни вроде этого, когда младший возвращается с работы очень рано и проводит оставшееся время за непринужденной болтовней с Бэкхеном. Броня священников действительно меняется внешне, и Бэкхену становится даже жутковато проходить мимо нее, когда он выходит в павильон «поработать», но он думает, что она действительно сильнее прежней, раз тот самый напыщенный старик так ее восхваляет, а рабочие сутками над ней корпят. Новобранцы все больше времени проводят в павильоне роботов, но становятся какими-то хмурыми, что не ускользает от вездесущего взгляда Бэкхена. Та девочка, плачущая в день их отъезда все реже улыбается и машет руками при встрече Бэкхену. Он думает, что они наверняка боятся, ведь им скоро на войну и в отличии от него, которому можно сказать повезло, они идут на верную смерть. Быть способным на синхронизацию всего лишь на 20%, наверно, действительно удача. - Совсем скоро броня будет готова, да? – интересуется Бэкхен, отбрасывая одеяло и усаживаясь на кровать. - Да, - тянет Чанель, выуживая из кармана джинсов маленький пузырек, наполненный красно-белыми капсулами. - Что это? – тут же хмурится старший. - А, - поначалу теряется Чанель, но быстро договаривает. – Мне посоветовали, от кошмаров помогает. У Бэкхена внутри потихоньку селится паника и ему становится не по себе, мало ли что там Чанель решил принять на ночь глядя. Но он ничего не предпринимает, лишь зарывается под одеяло по самые уши и отворачивается от младшего. Через пару минут, когда Чанель тихонько гасит свет и шаркает тапочками в сторону кровати, Бэкхен чувствует, как кровать под ним слегка прогибается, и его осторожно раскутывают из теплого кокона. Он успевает задремать, а потому не поворачивается, когда Чанель тихонько касается его плеча. Но через пару секунд, когда его резко переворачивают на спину, сон как рукой снимает. Бэкхен недоумевающе глядит из-под лохматой челки на хмурого Чанеля, а затем протяжно зевает, медленно закрывая глаза. Младший осторожно берет его за руку и тяжело вздыхает, будто бы хочет что-то сказать. - Слушай, - не выдерживает Бэкхен и вскакивает, принимая сидячее положение, тут же вырывая свою ладонь из руки Чанеля. – Что случилось? Тебя обидел кто-то? Уволили? Броня не получается? Младший несколько раз быстро хлопает глазами, а затем отрицательно вертит головой. Бэкхен фыркает, привычно жалуясь на рыжих бестий, не дающих спать, вытаскивает из-под Чанеля свое одеяло и намеревается камнем упасть на подушку, чтобы заснуть, но его застигают врасплох внезапным поцелуем. Он даже поначалу не понимает, что произошло, продолжая дергать край своего одеяла. Чанель тепло выдыхает, кладет руки поверх ладоней старшего, призывая оставить одеяло в покое и прижимается губами к губам Бэкхена чуть сильнее. Да, наверно, это странно парню целоваться с парнем во время страшнейших дней человечества, забывая о подозрительных таблетках, внезапном пропадании, да и вообще обо всем. Но Бэкхену не хочется ни о чем думать, и одеяло вытаскивать из-под прилипшего к кровати Чанеля уже как-то очень расхотелось. Наутро Бэкхен просыпается в размытом состоянии, все еще чувствуя, как горят его щеки и губы и от нахлынувшего стыда ему хочется зарыться в подушку, но краем глаза он замечает, что Чанель уже ушел, а значит смущаться тут больше некого. Хотя нахлынувшие воспоминания все же не дают сойти краске со щек Бэкхена. Практически весь день он проводит в комнате, изредка выбегая в столовую или душ, старательно избегая встреч с Чанелем, но когда наступает поздняя ночь, а младший все не появляется, в мысли Бэкхена вновь закрадывается паника. Он обшаривает практически все знакомые и доступные ему места собора, по пути замечает почти готовую броню, которую совсем скоро выпустят на поле боя. Видит новобранцев, тестирующих эту самую броню. Он замечает на их лицах испарины пота и видит, как сильно они сжимают зубы от пронизывающей боли, когда провода просачиваются им под кожу. Ему становится жутко и он ловит себя на мысли о том, что в жизни бы не полез в это дело. Он встречает Криса, но на вопросы о Чанеле, тот только недоуменно ведет плечами и говорит, что где-то тут этот лентяй расхаживал, размахивая гаечным ключом. В конце концов, Бэкхен возвращается в комнату и совершенно обессиленный, падает на кровать, тут же засыпая. Утром он видит спящего без задних ног Чанеля на соседней кровати и, наконец, успокаивается. Но страх вновь возвращается, когда уставший Чанель не просыпается к обеду. - Вставай, ленивая задница, - решается произнести Бэкхен, толкая младшего в плечо, но тот даже ухом не ведет. – Вставай, я тебе говорю! – повышает он голос, сильнее толкая Чанеля. Но рыжий даже не шевелится. Бэкхен громко сглатывает и переворачивает Чанеля к себе лицом. Вид у того был, мягко сказать, не самый лучший – бледное лицо, темные круги под глазами, впалые скулы. Он и раньше выглядел жутко уставшим, но теперь приглядевшись, Бэкхен заметил, до какой степени его довела беспрерывная работа с броней. Старший соскакивает с кровати и бежит в павильон к Крису, но того не оказывается на месте. Краем глаза он замечает, что возле новой брони больше не толпятся механики, а Мистер Кинг и противный старик, имени которого Бэкхен все еще не узнал, что-то обсуждая довольно улыбались, глядя на новеньких роботов. Кое-кто все еще работал с оборудованием внутри, завершая некоторые настройки, но броня, наверняка, была уже полностью готова. Хмыкнув, Бэкхен помчался в больничный корпус за медсестрой, про себя жалуясь на те самые таблетки от кошмаров. Чанеля увозят в медпункт, так и не разбудив. Бэкхен порывается пойти с врачами, но те оставляют его в комнате, приговаривая, что лишний шум больному не нужен. Разозлившись, Бэкхен пинает стул у кровати, и стоявшая на краю бутылочка с лекарством рассыпает на пол все свое содержимое. Через три дня сообщают о том, что скоро состоится первый выход новой брони в свет, а значит, совсем скоро кто-то из новобранцев станет полноценным солдатом и встретит Богов Смерти. Но Бэкхену было почти наплевать, не наплевать было только из-за представления о том, что люди могут умереть на поле боя, но еще больше его волновало, проснулся ли Чанель. Навещать ему его запретили. Когда на Сеул обрушивается град землетрясений, верх решает, что новая броня отправится на фронт раньше положенного. Бэкхен слышит разговоры бегающих по павильону механиков и волнуется за солдат, которых вот-от отправят на войну. Но почему-то никого из новобранцев не сажают в новую броню. Напыщенный старик распоряжается о каком-то проекте и приказывает новичкам занимать места в старой броне. Те лишь отдают честь и тут же выполняют выданное им указание. Бэкхен помогает закрепить ремни безопасности нескольким новобранцам, а затем отходит подальше. - Выпустим «Дракона»! – раздраженно заявляет старик, размахивая руками. – Чертовы Боги Смерти! Что за громогласное название они себе выбрали… - причитал он. - Но сэр, - молодой парнишка, совсем, как Бэкхен, старался не обронить на пол важные документы, зажатые у него в руках. – «Дракон» еще не готов для выхода. - А «Феникс»? – возмущается старик. – Вот только не надо мне о его состоянии. Он достаточно крепок, чтобы повести броню в бой. - Да, вы правы, «Феникс» готов, но я не думаю, что он сможет его контролировать, - замешкался парень. – Ведь это экспериментальная броня, мы ее еще не тестировали. Лишь только воссоздали на компьютере обстановку… - Достаточно, - старик пафосным жестом указывают парню замолчать, а затем кивает в сторону рыцарей. Бэкхен совершенно ничего не понимая, как в прочем и многие находящиеся в павильоне, внимательно наблюдал за ушедшими рыцарями. Через некоторое время они буквально вволокли какого-то парня в помещение. Он выглядел до жути ужасно, изнеможен, в практически бессознательном состоянии и не в силах самостоятельно идти. Лицо скрывал белый капюшон больничной рубашки и Бэкхен тут же вспомнил жуткие крики в неизвестном коридоре. Его быстро водрузили в одного из новых роботов, выделяющимся ярко красным цветом и подали сигнал к подключению. По павильону прошелся гул негодования и легкого возмущения, которое сдерживал страх перед Ватиканом. А через несколько секунд вырвавшиеся из-за спинки кресла провода тут же подобрались к обессиленному парню. Он даже не шелохнулся, когда провода подобно змеям проникли под его кожу, прямиком к венам. Продолжал все так же неподвижно сидеть, будто бы был без сознания и вообще не знал, что с ним происходит. Но когда светившийся перед ним экран возвестил о начале синхронизации, он дернул рукой, выпрямился, хрустнув костьми, но головы не поднял. На удивление всех присутствующих, синхронизация впервые дошла до ста процентов за такой короткий срок. И когда диспетчер в радиорубке возвестил о конце подготовки и приказал закрывать броню, парень на долю секунды поднял голову и довольно ухмыльнулся. Бэкхен стоял слишком далеко, не успел разглядеть лица, а когда подобрался поближе, броня уже была закрыта. Огромный крест на лице робота возвещал о его принадлежности, но Бэкхену он внушал лишь жуткий страх, нежели защиту, как было обещано. - Проект «Апостол» активирован, - произнесла девушка в радиорубке и алая броня была выпущена из фиксирующих ее цепей. Старик довольно захлопал в ладоши и остальные с долькой боязни последовали его примеру. Броня остальных солдат с громким звуком захлопнулась, и диспетчер отдал приказ отправляться к выходу из города. Бэкхен не стал их провожать, поспешил вернуться в комнату и, воспользовавшись случаем пробраться в медпункт к Чанелю. Но планам было не суждено сбыться, так как город настигло еще одно землетрясение. Очень близкое, будто бы произошедшее в самом городе. И Бэкхен выбежав на улицу, убеждается, что оно и правда произошло в Сеуле. Броня алой расцветки разнесла подземный проход, ведущий к выходу из города, задела взрывом броню остальных солдат и близ стоящие дома. Рассредоточившиеся солдаты пытались усмирить взбесившегося робота, не понимая, за кем стоят разрушения – была ли это неисправная броня или же сидящий в ней пилот, решил позабавиться. Взрывы гремели тут и там, и Бэкхену стало страшно за тетю Юн, дядю Чонхо и шумных близнецов. Он подумал, что там за куполом, наверняка, так же жутко, но эту мысль тут же перебила другая – там гораздо хуже. Он кожей чувствовал, как сидящие на куполе Боги Смерти ухмыляются глядя на то, как люди сами себя убивают. Рыцари старались побыстрее эвакуировать людей в безопасную зону, а Бэкхен стоя у дверей собора, не знал, что делать. В голове появилась улыбка ухмыляющегося парня, и он думал – неужели, уже сидя там, в броне, он думал разрушить этот город? Когда из металлических рук огромного робота вырвались потоки пламени, Бэкхен откинул ненужные мысли в сторону и принялся бежать подальше от рушащегося собора. Пламя в руках робота рождалось из ниоткуда, будто бы он сам его создавал, силой мысли. И это в какой-то степени завораживало, если бы не его разрушительная сила. - Какого черта он творит?! – выкрикивает Бэкхен, хватая за руку одного из рыцарей. - А мне почем знать?! – так же отзывается тот и отталкивает Бэкхена. Алая броня не успокаивается, новобранцы в спешке покидают своих разбитых роботов, в надежде где-нибудь поскорее укрыться, а Бэкхен замечает кровь и несколько мертвых людей в развалинах. Ему становится нехорошо и он громко сглатывает. Ухмылка все никак не уходит у него из головы и становится все более и более знакомой. Парень, сидящий в броне, продолжает в беспорядочном порядке разбрасывать огненные шары, а Бэкхен замирает на месте, пытаясь осмыслить ситуацию. Рыцари оповещают о том, что люди, находившееся тут, эвакуированы, а значит можно пускать в робота убийственные залпы из более сильных оружий, но не нравящийся Бэкхену старик во все горло кричит о том, что алую броню ни в коем случая нельзя трогать. И, к большому сожалению многих, солдаты послушно откладывают оружие в сторону. - Что же мы так просто отдадим ему город? – решается спросить один из солдат, направляясь в сторону старика. – Будьте уверены, вы умрете одним из первых после того, что вы сделали с этим парнишкой, - он указывает в сторону бушующего робота. – Когда он вас найдет, а он найдет вас, он разделается с вами самым жутким способом. Поэтому не мешайте нам делать свое дело и попытаться остановить его, - он толкает старика в сторону и дает команды своим войскам. - Вы знаете это парня? – Бэкхен тут же подбегает к солдату, хватая его за плечо, за что бы мог лишиться как минимум ладони, как максимум жизни. - Да, - солдат коротко кивает, продолжая отдавать приказы. – Он эксперимент, а ведь хорошим был мальчишкой, а механик-то какой. Бэкхен чуть ли не падает на землю от услышанного, и в голове проносятся прошлые дни, когда Чанель уставший и обессиленный возвращался в комнату после неизвестных ночных похождений. На Чанеля обрушивается оглушительный поток огня из нескольких оружий, и он с громким шумом падает на колени, пытаясь закрыться. Созданный им огонь мельтешит вокруг, стараясь защитить его, но это мало чем помогает из-за растерянности самого Чанеля, не ожидавшего такой атаки в его сторону. Когда шум созданный выстрелами и взрывами стихает и остается только пыль и эхо вокруг, Бэкхен срывается с места, направляясь в сторону Чанеля. Несколько солдат пытаются его остановить, но он проворно вырывается из цепких рук и продолжает упорно идти к нужной ему броне. Огромный робот стоит на коленях, упершись локтями в землю, и Бэкхен на дрожащих ногах подходит ближе. - Чанель? – тихо зовет он. – Это ты? – хриплым голосом добавляет он, останавливаясь под шеей робота. – Чанель? – громче повторяет он, прикладывая руку к груди ярко красной брони. – Чанель? – вновь произносит он. – Чанель. Робот не подает никаких признаков жизни, не шевелится и даже не пытается атаковать, и Бэкхен без сил опускается на колени. Но броня с шипящим звуком открывается и Чанель падает прямиком на старшего, но тормозит в нескольких сантиметрах от него, сдерживаемый проводами, сцепленными с его телом. - Чанель… - выдыхает Бэкхен, не веря, смотря на парня перед ним. Младший совсем бледный, жмурящийся, хмурит брови, а щека под левым глазом расцарапана. Приглядевшись, Бэкхен видит под незажившими царапинами номер и несколько идущих в ряд полос, а затем ужасается, понимая, что Чанелю дали номер, такой же номер, который прежде давали броне. - Чанель? – произносит он, запуская тонкие дрожащие пальцы в растрепанные рыжие волосы младшего. – Эй, проснись, - тихо зовет он, глядя в закрытые глаза Чанеля. Краем глаза он замечает взбухшие и покрасневшие вены на руках и шее младшего и вновь громко сглатывает, понимая, как это больно, но он боится отсоединить их, думая, что так только навредит Чанелю. - Просыпайся, лентяй, - вновь зовет он, слегка потрепав младшего по голове. Он ловит себя на мысли, что Чанель выглядит распятым, подвешенным на всех этих жутких проводах, не в силах от них освободится, но тут же вертит головой, отгоняя плохие мысли. - Чанель, - еще раз произносит он, и младший, наконец, открывает глаза. Медленно, слегка щурясь и побаиваясь. Ресницы у него дрожат, а из легких вырывается резкий выдох. Бэкхен в страхе замирает и даже боится вдохнуть, когда Чанель полноценно открывает глаза. Они у него исчезнувшие. Не настоящие. Не человеческие. Будто бы горят огнем и смотря прямо, но сквозь Бэкхена. Чанель снова выдыхает и медленно моргает, на этот раз глаза будто бы остывают, принимают металлический вид и водят ужасающим взглядом по лицу старшего. После третьего раза, когда Чанель открывает глаза, Бэкхен видит перед собой прежний карий взгляд жутко усталых глаз. Он позволяет себе облегченно выдохнуть и увереннее зарыться пальцами в лохматых волосах младшего. - Хен, - дрожащими губами пытается улыбнуться Чанель. – Бэкхен-хен. Хен. Хен. Старший смеется и тянется губами ко лбу младшего, оставляя на нем невесомый поцелуй, а затем замечает, как заметно легко ему становится на душе. Но подошедший к ним отряд рыцарей и солдат во главе с теперь еще более ненавистным ему стариком разрушает все на корню. Быстрыми движениями они отсоединяют провода от Чанеля, что для самого Чанеля оказывается не самым приятным делом, а затем отводят его в сторону разбитого собора. - Что вы делаете?! – кричит Бэкхен. - Замолчи, малец, - хмыкает старик. – Я спасаю наш мир. - За счет незаконных экспериментов? – возмущается Бэкхен. – Вы убиваете людей, это все равно, что отдать половину нашего города Богам Смерти! - Но ведь другая половина будет спасена, - ухмыляется старик и разворачивается в сторону собора. Бэкхен злостно рычит и кое-как забирается в кабину «Феникса». Вспомнив ход управления броней, он вызывает голограммное меню и начинает синхронизацию, скрепя зубами, пока провода проникает к его венам. - Оу, - старик, заинтересованный подвигом Бэкхена, разворачивается обратно и скрещивает руки на груди, внимательно наблюдая за его попытками активировать броню. - 50% синхронизации, - сообщает компьютер. – Критическое состояние. Критическое состояние. Сбой в системе. Немедленно прекратить синхронизацию. Немедлен… - Заткнись, - шипит Бэкхен, сворачивая меню, и тут же пронзительно кричит, не в силах перетерпеть боль. - Вылезай оттуда, - командует старик. Бэкхен до выступивших на лбу вен, сжимает кулаки и пытается двинуть рукой брони, что на удивление у него получается, но он тут же с криком сдается, свешивая голову. - Браво! – удивленно произносит старик и хлопает в ладоши. – Всего лишь 50%, а ты смог рукой пошевелить. - Ты еще и не это увидишь, - сквозь зубы произносит Бэкхен, пытаясь взять броню под контроль, но очередная попытка заканчивается провалом и он заливается жутким криком от пронзившей тело боли. - Достаточно, - командует старик и несколько рыцарей отключают броню в панели управления, а Бэкхену вводят снотворное. Бэкхен просыпается в белой палате с жуткой болью во всем теле, ощущение в руках ужасное, будто бы на них висит несколько тонн груза, а то и больше, а голова раскалывается от противной клокочущей в висках боли. Аппарат у его головы, возвещающий об изменениях его организма, надоедливо пищит, давя на нервы, а проводки, ведущие к телу Бэкхена, заставляют запаниковать. Он осторожно озирается по сторонам, замечая, что палата небольшая, абсолютно белая и кроме койки и пищащих машин в ней больше ничего нет. - С возвращением в мир людей, Бен Бэкхен, - громкий голос слегка пугает, поэтому Бэкхен вжимается всем телом в кровать. – Ты чуть не умер. Но мы спасли тебя от твоей попытки синхронизировать с броней. Скажу, что ты порядком меня удивил, повысив уровень своей синхронизации с 20% до 50%, а ведь надо было всего лишь довести Чанеля до смерти, ну, почти до смерти, - голос заливается хриплым смехом и Бэкхен узнает его, от чего тут же хмурится. – Повысить синхронизацию самостоятельно невозможно, - продолжил голос. – Поэтому я взял на себя смелость включить тебя в специальный проект генно-модифицированных солдат – «Апостол», добро пожаловать, «Люцифер». Бэкхен в панике расширяет глаза и бьет ладонью по кушетке, от чего тут же закусывает губу, так как боль в теле дает о себе знать. Старик, которому принадлежал голос, все еще продолжал что-то говорить, а по трубке, ведущей в вену на сгибе руки начала втекать темная жидкость. Пятнадцать лет назад на Земле разразилась такая война, какую не видело еще ни одно поколение человечества. Меня зовут Бен Бэкхен и я «Люцифер». Я состою в специальном проекте Ватикана по защите людей – «Апостол». Это программа по созданию генно-модифицированных солдат, способных на синхронизацию с особой Броней Проклятий. Я эксперимент. Нас таких еще одиннадцать человек и среди них Пак Чанель – «Феникс» – первый испытавший на себе особую броню. Сейчас он спит, находится в подобии комы и пытается прийти в себя. По крайне мере нам так говорят, я надеюсь, это правда. Скажу вам честно, я ненавижу Ватикан, и я отдал бы все лишь бы вернуть свои двадцать процентов синхронизации и рыжего механика Пак Чанеля обратно в сознание.Бен Бэкхен. 20 лет. 2109 год от Рождества Христова. Эра Святой Войны.