Mess in our minds

Ты постоянно твердишь, что мы разные. А я не отвечаю, что противоположности притягиваются - это ложь. Я молчу, одним только взглядом и касаниями отвечая тебе. "Я не думаю, что мы настолько разные, Оли", - проносится в голове. И ты понимаешь меня. Вот видишь, мы не разные. Но и не одинаковые. Я не знаю, как ты терпишь меня. Наверное, думаешь, какой я сумасшедший и глупый, как ребенок, только начинающий понимать мир. Ты никогда не хотел знать, что я думаю о тебе. Скорее всего, ты просто знаешь, и, кажется, знал всегда. "Ты мне нравишься, Оли. Безумно сильно нравишься", - вертится на языке каждый раз, когда ты молча смотришь на меня. А я только тупо пялюсь в ответ, неконтролируемо улыбаясь. И я не знаю, как исправить тот бардак, который приносят мысли о тебе. Я бы мог сопротивляться, но все эти ураганы в моей голове кажутся такими настоящими и необходимыми. Может быть, я даже выдумал тебя, чтобы вечно пустующее место в мозгу, отвечающее за нелепую детскую влюбленность, наконец наполнилось содержимым. Ты как недостающий пазл - тот, без которого мозаика остается незаконченной и бессмысленной, как оторванная половина карты с крестиком на ней. Но я могу прикасаться к тебе, я могу чувствовать твою ладонь на своем плече. Настоящий, живой, и рядом. Ты, кажется, занимаешь все 24 часа моего дня. И по ночам, когда ты спишь у себя дома, то приходишь в мои сны. Если подумать, то так и с ума сойти можно. Но я хочу видеть тебя, наслаждаться тобой, обнимать тебя и смеяться вместе с тобой. Мое чуть ли не больное влечение нельзя объяснить. Наверное, я просто потерпел неудачу в сражении между здравым смыслом и подростковой слабостью. Подростки же влюбляются, привязываются к определенным людям, полностью отдаются им. Не важно, как долго я смогу называть тебя своим единственным и неповторимым влечением. Важно только то, что я чувствую сейчас. Мне не обидно от того, что я не могу прикоснуться к твоим губам, как делают другие подростки. И должно ли быть обидно? В конце концов, гораздо больше удовольствия получаешь от беседы, обмена мыслями и идеями, от недосказанности, прячущейся во взгляде, от искренних объятий. Только иногда, в периоды какого-то немыслимого обожания, в уголке разума возникает яркая картинка поцелуя. Но она так и остается на своем месте и быстро забывается. А ты странно улыбаешься, наверняка увидев мои мысли, и ничего не спрашиваешь. Ты просто знаешь. Мы молоды, в наших головах творится собственный мирок с счастливыми и не счастливыми деталями. Временами, очень редко, ты грустишь, считая себя никчемным и ненужным. "Ты нужен мне, Оли. Веришь? Знаю, веришь", - отзываюсь тогда я, крепко обхватывая тебя за плечи. Ты улыбаешься, улыбаешься по-настоящему. И когда я, немного пьяный, наваливаюсь на тебя всем своим весом и бормочу что-то искреннее, но такое непомерно глупое, ты только киваешь в такт моим словам и поддерживаешь меня за пояс. Я не боюсь упасть, я знаю, что не упаду. Ладно, пару раз я очень близко знакомился с асфальтом или травой, но и ты тоже. Мы лежали и громко смеялись над собственным положением, не в силах подумать затуманенным алкоголем разумом и встать. Кажется, что я почти ослеп, и единственный, кого я вижу ясно, - ты. Стоишь передо мной, рассказываешь что-то интересное. А потом внезапно даешь мне легкую пощечину, чтобы я очнулся. "Джош, ты мне нравишься", - выдаешь ты, вгоняя меня в краску. Ты сказал это так спокойно, не боясь последствий. И теперь робко улыбаешься, притворяясь, что не знаешь моего ответа. "А я, кажется, в тебя влюбился", - хрипло проговариваю я, потому что голос внезапно пропал, подумав, что мне обязательно надо выглядеть взволнованным. Но мне как никогда спокойно признаваться. Видимо, так только потому, что почти с самого начала я готов был сказать это тебе. Я вижу и чувствую, как ты держишь в ладонях мое лицо, всматриваешься и ухмыляешься. Я придвигаюсь к тебе, сцепляя пальцы в замок за твоей спиной. И нелепая картинка поцелуя превращается в реальность.