Для служебного пользования

Из стенограммы

допроса органами Федерального Бюро Расследований

главного свидетеля по делу №5639/АМ-6

от 23 марта 2014 года

ДОЗНАВАТЕЛЬ: Кроуфорд, Джек – глава Отдела поведенческого анализа, специальный агент ФБР. СВИДЕТЕЛЬ: Г***, У*** - бывший аналитик Отдела поведенческого анализа ФБР. ГРИФ: секретность 3-ей степени. Только для служебного пользования при расследовании. 12:15 ДОЗНАВАТЕЛЬ: Назови свое имя. Для протокола. СВИДЕТЕЛЬ: У*** Г***. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Повтори за мной слова присяги в следующей форме: «Я, [имя СВИДЕТЕЛЯ], клянусь говорить правду и только правду, обещаю и клянусь говорить все, что мне известно по данному делу, и работать в интересах следствия». (СВИДЕТЕЛЬ повторяет клятву) ДОЗНАВАТЕЛЬ: У***, это будет нелегкий разговор. Поэтому в суде тебе не придется выступать с этими показаниями перед большим скоплением людей. Все материалы, весь наш разговор останется сугубо конфиденциальным, и будет использован лишь при расследовании этого дела и только уполномоченными органами. У меня включен диктофон, вот он, лежит между нами, на основе записи в дальнейшем будет сделана стенограмма за моей и твоей подписью. Возможно, тебе даже не придется появиться в зале суда. СВИДЕТЕЛЬ: Я все понимаю, Джек. И спасибо, что устроил это для меня. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Не для протокола. Я считаю себя виноватым, что втравил тебя во все это. Это был слишком большой риск, и потери… Лектер, как раненый зверь, убегая попытался нанести нам максимальный ущерб. Отомстить. СВИДЕТЕЛЬ: Мне. Он хотел отомстить мне. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Наверное. Но давай по порядку. Перейдем к официальной части. Итак, расскажи, как ты познакомился с Ганнибалом Лектером? СВИДЕТЕЛЬ: Год назад нас познакомил мой начальник. Ты, Джек. У меня случилось… психическое расстройство на почве того, что я застрелил Гаррета Джейкоба Хоббса, маньяка-каннибала, к поимке которого меня подключило ФБР. По совету консультирующего психиатра доктора Аланы Блум мне были рекомендованы сеансы с доктором Лектером. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Расскажи о своих отношениях на этой стадии с Лектером. СВИДЕТЕЛЬ: Изначально это должны были стать отношения «врач-пациент». Должен сказать, Джек, и для протокола в том числе, что раньше я никогда не обращался за подобной помощью, поэтому подобная терапия была мне в новинку. Хотя когда уже на следующее утро после нашего первого сеанса Ганнибал пришел ко мне с завтраком… (усмехается) Я понял, что это уже не совсем психоанализ. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Как бы ты охарактеризовал то отношение Лектера к тебе? СВИДЕТЕЛЬ: Интерес. Он так и сказал. Я тогда не очень понял, подумал, что я интересен как пациент; может, мой случай какой особенный… Я немного несоциальный, ты знаешь… ДОЗНАВАТЕЛЬ: По служебным характеристикам ты назван даже «асоциальным», У***. СВИДЕТЕЛЬ: Может быть. Я плохо схожусь с людьми. И настойчивое внимание психотерапевта поначалу насторожило меня. Но Ганнибал умелый… (ненадолго замолкает, оглядывается, будто в поисках подходящего термина) манипулятор. Он заставил меня расслабиться, почувствовать себя комфортно в его обществе. И уже через относительно небольшой промежуток времени предложил свою дружбу. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Как ты это воспринял? СВИДЕТЕЛЬ: Я уже сказал, что начал подпускать его к себе. И я подумал, почему бы и нет? Тем более с ним дружил ты, с ним дружила Алана… Тогда еще просто дружила. Я не видел поводов для беспокойства, тем более что Ганнибал умело усыплял мою бдительность. Я стал приходить к нему на ужин. ДОЗНАВАТЕЛЬ: То есть уже не только на прием? СВИДЕТЕЛЬ: Нет. Я уже мог приходить к нему просто как… друг. Я сам не заметил, как Ганнибал стал занимать в моей жизни все больше и больше места. Мы были в чем-то схожи: интроверты, поглощенные собственными переживаниями, но в то же время остро ощущавшие других. У нас были общие темы для разговора, а также нас связывала работа. Ганнибал был подключен к расследованию. В том числе, и по делу Потрошителя. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Можешь ли ты сказать, что в определенный момент Лектер стал тебе ближе всех? СВИДЕТЕЛЬ: (пауза) Да. ДОЗНАВАТЕЛЬ: У***, я не осуждаю тебя. Тогда мы еще не знали, с кем имеем дело, и какой властью над человеческим сознанием обладает этот монстр. Но продолжим. Когда Вы стали замечать особый интерес к себе? СВИДЕТЕЛЬ: «Особый»? ДОЗНАВАТЕЛЬ: (откашливается) Романтический? СВИДЕТЕЛЬ: Что ты, Джек! Я тогда и не думал об этом! (нервно смеется) Хотя уже тогда были некоторые… кхм… странности. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Какие? СВИДЕТЕЛЬ: Он сближался со мной. Причем во всех смыслах этого слова. Включая нарушение личных границ. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Что это означает? СВИДЕТЕЛЬ: Личные расспросы. Вне рамок сеансов психотерапии, хочу заметить! И просто приближение… Знаешь, Джек, Ганнибал иногда подходил ко мне слишком близко, делал лишний шаг навстречу, оказываясь со мной носом к носу. Я даже мог ощутить запах сандалового дерева, исходивший от его волос… А еще его глаза так близко… В них будто зажигались и гасли тысячи маленьких красных искр. Так необычно… ДОЗНАВАТЕЛЬ: Был ли романтический интерес с твоей стороны? СВИДЕТЕЛЬ: Нет! ДОЗНАВАТЕЛЬ: Извини, но я должен спросить, был ли у тебя в прошлом опыт подобных отношений с мужчинами? СВИДЕТЕЛЬ: (возмущенно) Черт, нет! Джек, я не гей! Я не… я не знаю, как вообще все так вышло, почему именно я, почему я сейчас сижу здесь… (закрывает лицо руками) ДОЗНАВАТЕЛЬ: Это мы и пытаемся выяснить, У***. Еще раз говорю, никто тебя не винит, тем более после того, как тебя ошибочно посадили за решетку. Давай перейдем к тому, когда ты начал подозревать Лектера. СВИДЕТЕЛЬ: Он заразил меня энцефалитом. До сих пор не понимаю, как, но факт остается. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Почему ты полагаешь, что заразил именно Лектер? СВИДЕТЕЛЬ: Потому что все это было частью плана Ганнибала! Я понял это слишком поздно – он хотел повесить на меня свои преступления, и повесил! Он подкинул… он засунул в меня ухо Эбигейл! ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты вспомнил об этом за решеткой. СВИДЕТЕЛЬ: Я много чего вспомнил! Вспомнил то, что было стерто энцефалитом! Вспомнил, что он делал со мной… ДОЗНАВАТЕЛЬ: Об этом чуть позже. Когда ты заподозрил Лектера? СВИДЕТЕЛЬ: Я до последнего был слеп. Не видел очевидного. Помнишь, как ты допрашивал меня, когда ФБР предъявило мне обвинения? Я сказал тебе, что это не я, но кто-то, кто работает с нами. Кто имеет доступ к делам, к расследованию, к уликам. Кто знал жертв. Кто был близок ко мне и, что главное, знал о моей нестабильности. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты тогда обвинил меня, У***. Я помню. Признаться, это убедило меня в твоей вине. Мне жаль. СВИДЕТЕЛЬ: Все прошлое, Джек. Осознание ко мне пришло слишком поздно. Мы с Ганнибалом отправились в Миннесоту, и лишь там, в доме Хоббсов, картинка сложилась. Пелена спала с глаз. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты бы убил Лектера тогда? СВИДЕТЕЛЬ: Да. Думаю, да. Но даже тогда я не до конца понял его мотивы. Я думал, он просто хотел узнать, что я сделаю, как поступлю… Раскрутить как волчок и посмотреть. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Я выстрелил в тебя тогда. Я защищал, как мне казалось жертву. Но на самом деле запустил цепь ужасных событий… СВИДЕТЕЛЬ: Я простил тебя, Джек. Все мы были слепы в отношении доктора Лектера. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Что ты вспомнил в тюрьме? СВИДЕТЕЛЬ: Ганнибал давал мне психотропные. Что-то, усугубляющее мой энцефалит. Я выпадал из реальности на часы. И в это время он мог делать со мной все, что угодно. Он… развлекался. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты подозревал, что он… кхм… вступал с тобой в связь? СВИДЕТЕЛЬ: Я не подозревал. (молчание) Я это вспомнил. (пауза) ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ладно, а что о его мотивах? Они изменились? СВИДЕТЕЛЬ: Они всегда оставались постоянными. Просто я лишь недавно их понял. Вернее, Ганнибал мне сам сказал. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Поподробнее? СВИДЕТЕЛЬ: Сперва я думал, что я для него просто игрушка. Как все остальные жертвы. Извращенное развлечение спятившего психиатра. Потом, в тюрьме, я поверил, что был для него козлом отпущения, тем, на кого он повесил свои грехи. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Когда ты разочаровался и в этой теории? СВИДЕТЕЛЬ: Когда он же и помог меня оправдать. Он хотел показать власть надо мной, показать, что может распоряжаться моей судьбой. Как тебе известно, Чилтон называл это у него «комплексом Бога». ДОЗНАВАТЕЛЬ: Он убил судью. Этим он оправдал тебя и вновь вывел на сцену «Потрошителя-подражателя». СВИДЕТЕЛЬ: Да. И тогда я начал догадываться о его истинных мотивах. Он вынул у судьи мозг и сердце и сложил их на весы. Он предлагал выбор. Намекал на тот выбор, который сделал сам. Во всех наших поступках мы руководствуемся либо разумом, либо чувствами. С его стороны разумным было бы «добить» меня, сделать меня Потрошителем, а самому уехать далеко отсюда, где возможно продолжать убивать. Но он… он намекнул мне, что не может этого сделать. Что я стал… дорог ему. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Теперь ты знал его слабое место. СВИДЕТЕЛЬ: Да. Теперь я был уверен в его причастности, у меня были личные мотивы для мести, и в моих руках был козырь. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты предложил себя в качестве живой приманки. СВИДЕТЕЛЬ: Я был уверен, что смогу расколоть его. Сделать признание. Достать неопровержимые улики. Я понял, что Ганнибал не просто может, что он хочет открыться мне. Он хотел сделать из меня напарника, спутника в своей преступной жизни. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Да, и из-за этого против нас могут завести служебное расследование. Даже несмотря на то, что вину Ганнибала Лектера официально признали, а его имя было внесено в реестр самых опасных преступников США, находящихся в розыске. СВИДЕТЕЛЬ: Я был уверен в успехе. Я знал, как следовало поступить. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты предложил Лектеру возобновить ваши сеансы? СВИДЕТЕЛЬ: Да. Я пришел к нему, в то же время, что и всегда приходил на прием. Он оставил его за мной, не отдал другим пациентам. Я причесался, аккуратно оделся – я хотел показать, что стал похожим на него. Что понял его. Но до этого был еще один момент… Первый раз я навестил его сразу после выхода из тюрьмы. ДОЗНАВАТЕЛЬ: До того, как предложил возобновить лечение? СВИДЕТЕЛЬ: Да. Я не рассказывал. Я пришел к нему поздним вечером, затаился в доме. И наставил на него пистолет. И я, и он знали, что в этот раз нам не помешают. Я хотел напугать его, заставить признаться. Но он не боится смерти, Джек. Он обернул это против меня. Сказал, что если я убью его, то останусь без ответов: почему я, как Мириам нашла его, что движет Потрошителем, что будет дальше… Он развернул ситуацию в свою пользу, ловко, будто карточный фокус… Только что я держал в руках туза, но вот я лишь с шестеркой… ДОЗНАВАТЕЛЬ: И что ты сделал? СВИДЕТЕЛЬ: Я выстрелил в него. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Выстрелил?! СВИДЕТЕЛЬ: Мой пистолет не был заряжен. Я пришел не убивать его, а лишь напугать, добиться признания. Я не хотел его смерти, никогда не хотел по-настоящему… Смерть – это быстро, а он мучил своих жертв. Я хотел лишить его всего того, что составляло его жизнь. А учитывая его изыски, тюрьма, с ее строгим режимом, отсутствием психотерапевтической практики, книг, возможности готовить и ходить в оперу, стала бы отличным наказанием. Но я все-таки смог немного припугнуть Ганнибала. Я показал ему, что смогу выстрелить ему в лицо. Думаю, он почувствовал это. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но уже на следующий вечер ты пришел к нему. И уже не тайно. СВИДЕТЕЛЬ: Да, я сменил тактику. Ганнибал дал мне понять, что я могу получить доступ к информации. Но не просто так, мне придется выменивать ее. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Как Лектер отнесся к такому твоему «прозрению»? СВИДЕТЕЛЬ: Я дал ему понять, что искренен. Правда за правду, тем более я знал, какую «правду» он от меня ждет. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Какую? СВИДЕТЕЛЬ: (после паузы) Взаимности. ДОЗНАВАТЕЛЬ: И что случилось на вашем первом сеансе новой терапии? СВИДЕТЕЛЬ: Ничего. Лишь были обозначены интересы. Это не было терапией, и «сеансы»… лишь условное название. Он сказал, что «нашей дружбе конец». И улыбнулся. Понял намек. В этот раз задушевными разговорами и сокращением сантиметров между нами при беседе дело не ограничится. Ганнибал… не говорил прямо. Он хотел, чтобы я сам к этому пришел, сам начал. Потому что информация была нужна мне. Я не мог спешить, тем более дело довольно… щепетильное. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Кое-что замечено было при анализе поведения Лектера. После возобновления ваших «сеансов» Потрошитель не убил ни одной жертвы. СВИДЕТЕЛЬ: Сублимация. Я подозревал это, но не знал, что именно мне придется стать защитным клапаном. Ты знаешь, Джек, что каннибализм и убийства во многих случаях связаны с сексуальными проблемами. Еще Фрейд отметил связь между нарастанием сексуального напряжения и всплесками творческой активности. Убийства – это творчество для Потрошителя. А акты каннибализма – это символические половые акты. Участвуют двое, доминирование-подчинение. В медицинской практике это называется «сексуально-мотивированный каннибализм». ДОЗНАВАТЕЛЬ: Алана Блум официально подтвердила связь с Лектером, которая началось до твоего выхода из тюрьмы и продолжалась какое-то время после. Но до твоего выхода из тюрьмы были убийства. Например, человек-сакура - яркий пример творческой сублимации убийцы, кстати. СВИДЕТЕЛЬ: Она нужна была ему для алиби. Но он не получал с ней удовольствия. Если Алана и могла удовлетворить его физически, то морально – нет. Его энергия продолжала клубиться внутри, и когда ее становилось слишком много, он шел убивать. Кто-то должен периодически снимать крышку и выпускать пар, чтобы остановить убийства. ДОЗНАВАТЕЛЬ: У Аланы этого не вышло. Но, судя по всему, вышло у тебя. СВИДЕТЕЛЬ: Он считал меня равным себе. Видел во мне потенциал. В отличие от Аланы, я подходил к нему по всем критериям. ДОЗНАВАТЕЛЬ: И один из главных критериев – способность убить. СВИДЕТЕЛЬ: Да. Это был как главный экзамен. Причем для него важен был не сам факт, а именно потенциал. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Поэтому он не дал тебе убить куратора Питера Бернардона? СВИДЕТЕЛЬ: Думаю, да. Он не был уверен во мне до конца, боялся за мою психику. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но ты убил. СВИДЕТЕЛЬ: Да. Рэнделла Тиэра. Хищника. Я сказал ему, что хочу… что хочу убить плохого человека. Что так чувствую себя лучше. И мой срыв после Хоббса был обусловлен тем же. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Что тебе стыдно за удовольствие от убийства плохих людей? СВИДЕТЕЛЬ: Да. И Хищник стал… своего рода валентинкой от Ганнибала. Он напал на меня со своим самодельным оружием – медвежьими челюстями. На меня, агента ФБР, вооруженного и подготовленного. Исход схватки был предрешен. Ганнибал считал, что так помог мне снять напряжение. Сублимация. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Что ты на это сказал? СВИДЕТЕЛЬ: Что мы квиты. Он подарил мне жертву, я ему – прощение. Я дал ему веру в то, что больше не хочу его убивать. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Это правда? СВИДЕТЕЛЬ: Мне снились сны, что я его убиваю. Снова и снова. Но постепенно они приобретали странный символизм. В этих снах Ганнибал говорил со мной, раскрывал мне глубины моего же подсознания, моих же скрытых желаний. Убийства Ганнибала Лектера в моих снах тоже перестали быть убийствами. Превратились в сублимацию. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Полового акта, как ты выразился? Как ты это понял? СВИДЕТЕЛЬ: По испачканным на утро простыням. (молчание) ДОЗНАВАТЕЛЬ: Что изменилось после этого осознания? СВИДЕТЕЛЬ: Я понял, что готов. Самое ценное – за самую ценную информацию. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Что было самым ценным в вашем… обмене? СВИДЕТЕЛЬ: (с усмешкой) В колледже это называли «добраться до четвертой базы». ДОЗНАВАТЕЛЬ: У***, пожалуйста, для протокола. СВИДЕТЕЛЬ: Секс. ДОЗНАВАТЕЛЬ: (после недолгой паузы) Ты сказал, что это уже было между вами. Когда он вкалывал тебе психотропные препараты. СВИДЕТЕЛЬ: Ему нужно было не это. Он хотел, чтобы все было осознанно. Чтобы я сам захотел. Он понимал смысл поговорки «насильно мил не будешь». Истинной победой для него стало бы лишь мое искреннее желание и согласие. Я же говорил. Ему нужна была взаимность. ДОЗНАВАТЕЛЬ: И когда это произошло? СВИДЕТЕЛЬ: После псевдо-убийства Фредди Лаундс. Я дал ему понять, что стал убийцей. Что разделяю его восторг, его эйфорию… Символический ужин птичками-овсянками, власть над чужой жизнью, его власть надо мной. Моя власть над ним. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты прошел его «экзамен». СВИДЕТЕЛЬ: Да. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Обмен… состоялся? СВИДЕТЕЛЬ: После ужина у нас должен был быть сеанс. «Как символично», - подумал я. Я был готов. Он видел это. Его глаза горели, он не был похож на моего психотерапевта. На друга. На убийцу. Я увидел его с новой стороны. И я… я захотел его. По-настоящему. Впервые я сам поцеловал его. Не под препаратами, не в бессознательном состоянии от энцефалита. Даже вина я выпил мало. И я сделал это не потому, что должен был, а потому, что не мог в этот момент думать ни о чем другом. И мы сделали это. На кушетке в его приемном кабинете. ДОЗНАВАТЕЛЬ: (отстраняется) Тааак… Такие признания можно было не делать. Это вычеркнем из протокола. Но как друг скажу тебе – Лектер основательно запудрил тебе голову. Обмен состоялся? Ты получил признание? СВИДЕТЕЛЬ: Да, он кое-чем поделился. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Чем? СВИДЕТЕЛЬ: Самым ценным, что у него было. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Чем, У***? СВИДЕТЕЛЬ: Ганнибал рассказал про свою сестру Мишу. С ее смертью оказалась связана вся последующая жизнь Ганнибала. Его падение. Или, как он это называет, восхождение. Ее убили и съели какие-то нелюди, когда Ганнибалу было девять лет. Это и сломало его психику. Это самое ценное, что есть у него. Самое дорогое и самое болезненное воспоминание. Это ключ не к его поимке, но к его душе. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Да, такая информация пригодилась бы судебным психиатрам и тем, кто будет заниматься Лектером после его поимки. Но ты говорил, что информация должна была быть связана с тобой? СВИДЕТЕЛЬ: Она связана. Ему нужна была… нет, не дочь, но младшая сестренка, похожая на него, о которой он мог бы заботиться. Со мной. Извращенное представление семьи. И на эту роль идеально подходила Эбигейл. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но он убил ее. СВИДЕТЕЛЬ: (пауза) Да. Но изначально это не входило в его планы. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Мы подошли к самому главному. Почему он сбежал, почему вся операция, длящаяся несколько месяцев столь успешно, провалилась. СВИДЕТЕЛЬ: Имеешь в виду… тот вечер? ДОЗНАВАТЕЛЬ: Да, последний вечер. Когда я едва не лишился жизни, как и Алана Блум. Но если я сейчас здесь и допрашиваю тебя, то доктор Блум лежит в больнице с переломом позвоночника и костей таза. Врачи даже не могут гарантировать, что она когда-нибудь сможет двигаться! СВИДЕТЕЛЬ: Мне жаль, Джек. ДОЗНАВАТЕЛЬ: В тот вечер все мы совершили ошибки. Все, кроме Лектера, и поэтому он сейчас где-то очень далеко от нас. Ты предупредил меня заранее, что Лектер попытается убить меня на кухне. Но знаешь, такое ощущение, что Лектера тоже предупредили. (молчание) ДОЗНАВАТЕЛЬ: Спрошу прямо: ты предупредил Ганнибала Лектера о том, что я иду за ним? СВИДЕТЕЛЬ: Нет. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Напоминаю, что ты под присягой… СВИДЕТЕЛЬ: Нет! (тишина) СВИДЕТЕЛЬ: Прости, Джек. Но он дьявольски умен, и у него хорошо развиты инстинкты хищника. В частности, интуиция. Он знал, что я предам его. За день до того злополучного вечера. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Как ты это понял? СВИДЕТЕЛЬ: Он сказал прямо. Сказал, что я идеально подхожу ему, а он – мне. Ганнибал готовил твое убийство, но тут как будто засомневался. Предложил исчезнуть. Вдвоем. Уйти, не оставляя следов. Лишь записка. Интересно, что бы он в ней написал? Он предложил мне выбор. Намекнул, что знает о моем предательстве. Предложил прощение. Но я был… как заведенная игрушка. Не остановиться. Правда и правосудие. Я думал, что смогу довести дело до конца. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Я до сих пор знаю не все о том вечере. СВИДЕТЕЛЬ: Я приехал вслед за тобой. Но, к сожалению, уже после Аланы. Я нашел ее на крыльце среди осколков, всю в крови… Тогда я подумал, что это сделал Ганнибал. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты разозлился? СВИДЕТЕЛЬ: Д-да. Да. (в голосе явные нотки сомнения) ДОЗНАВАТЕЛЬ: Хм… Но это сделал не он. Это сделала считавшаяся покойной Эбигейл Хоббс. Его новая «младшая сестренка». СВИДЕТЕЛЬ: Я накрыл ее своим пальто, взвел курок и вошел в дом. И там увидел Эбигейл. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ее появление повергло тебя в шок? СВИДЕТЕЛЬ: Да. Я даже сначала подумал, что у меня снова… галлюцинации. Она плакала и тоже была явно не в себе. ДОЗНАВАТЕЛЬ: А Лектер… СВИДЕТЕЛЬ: Стоял за моей спиной. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Почему ты не выстрелил в него? СВИДЕТЕЛЬ: Я… я не смог. Он сказал, что мы должны были уехать вместе, втроем. Эбигейл, ставшая мне как дочь и чью смерть я переживал сильнее всего, должна была стать его подарком мне. За взаимность. За то, что я смог принять его. Смог встать рядом с ним. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но он убил ее. СВИДЕТЕЛЬ: Да… Ведь все было фарсом, а значит, и подарка я не заслужил. Он убил ее у меня на глазах. ДОЗНАВАТЕЛЬ: А когда он ранил тебя? СВИДЕТЕЛЬ: Как раз перед этим. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Он ранил тебя в схватке? СВИДЕТЕЛЬ: (пауза) Нет. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Как тогда? СВИДЕТЕЛЬ: Ганнибал… положил мне руку на шею. Потянул к себе. Такая знакомая ласка, и я будто на секунду забыл, где я, что произошло. Он так нежно смотрел на меня. А потом… потом я почувствовал острую боль в животе – он воткнул в меня нож. Не как я – в спину и метафорически, а лицом к лицу и вполне реально. На мгновение все ушло во тьму от боли… Он хотел показать мне свою боль, то, как я ранил его. В самое сердце. Признаться, я даже удивлен, что он не убил меня. Ведь все было лживой игрой… ДОЗНАВАТЕЛЬ: Наверное, ты на самом деле был ему дорог. СВИДЕТЕЛЬ: Если бы он хотел убить меня, он бы убил. В деле записано «Покушение», но это не было покушением. Он оставил меня в живых намеренно. С этой болью. Чтобы я жил и знал это. Он сказал, что Эбигейл была его сюрпризом. Но я первым «удивил» его, приведя тебя, Джек. «Это место должно было стать нашим, для нас троих», - сказал он, а затем перерезал Эбигейл горло. Я видел как она умирала, умирала во второй раз… Но сейчас я не мог ничем помочь ей, я сам истекал кровью. Я лишь знал, что скорая уже в пути – вызвал еще возле Аланы. Оставалось лишь молиться и ждать. Жаль, что у Эбигейл не было столько времени… ДОЗНАВАТЕЛЬ: А Лектер? СВИДЕТЕЛЬ: Он предложил мне отправиться во Дворец Памяти. Отрешиться от реальности. Издевка… Он убил ее у меня на глазах! Сначала дал, а потом отнял, и я вынужден был переживать ее смерть во второй раз… слишком жестоко… ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ты сказал, что она могла стать для него второй Мишей. Зачем же он убил ее? СВИДЕТЕЛЬ: Чтобы сделать больно мне, я же сказал. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но ведь сестра была самым ценным его воспоминанием. Месть тебе оказалась сильнее желания вернуть сестру? Не значит ли это, что ты в тот момент сам занял место Миши в его сердце? Стал важнее? СВИДЕТЕЛЬ: Миша умерла много лет назад. А я был жив, был рядом с ним. А потом предал. Новая рана болит сильнее, чем старая. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Что он сделал потом? СВИДЕТЕЛЬ: Ушел. Он просто оставил нас с Эбигейл умирать там на полу. Больше я его не видел. (долгое молчание) ДОЗНАВАТЕЛЬ: (со вздохом) Понятно. Что-то еще было после этого? Может быть письма, какие-то послания от Лектера? СВИДЕТЕЛЬ: Нет, ничего. ДОЗНАВАТЕЛЬ: Хорошо. Считаю допрос оконченным. Теперь не для протокола. У***, все, что ты сказал, будет использовано при расследовании. Еще раз говорю, что материалы не попадут в третьи руки. Но вынужден сказать одну вещь: ФБР еще обратится к тебе за помощью, твоя почта будет просматриваться, а звонки - прослушиваться. Извини, но это вынужденная мера. СВИДЕТЕЛЬ: Я понимаю. Я готов и дальше помогать следствию… ДОЗНАВАТЕЛЬ: Нет, У***. Прости, но к расследованию тебя не допустят. Более того, весь ход расследования, результаты и этапы, улики – все будет держаться от тебя в тайне. СВИДЕТЕЛЬ: Но почему?! ДОЗНАВАТЕЛЬ: Я полагаю, что именно ты предупредил Лектера о моем приходе. Ты хотел, чтобы ему удалось ускользнуть. СВИДЕТЕЛЬ: Я не..! ДОЗНАВАТЕЛЬ: Я не обвиняю тебя. Но ты был уже не на нашей стороне. Ты сказал, что накрыл курткой Алану? СВИДЕТЕЛЬ: Пальто. Да. А что… ДОЗНАВАТЕЛЬ: На Алане не было пальто. Его не было ни в доме Лектера, ни в твоем доме. Он его забрал. СВИДЕТЕЛЬ: Но… ДОЗНАВАТЕЛЬ: Он любит тебя. Удивительно, что такое чудовище способно на любовь, но это так. И, как ни прискорбно, его чувства были взаимны. Я не буду винить тебя в этом, потому что эта «болезнь» страшнее любого энцефалита. От любви нет лекарств, У***, даже от такой разрушительной. Я не могу гарантировать, что ты не будешь мешать следствию при поимке Ганнибала Лектера. Даже ты для себя не можешь этого гарантировать. Поэтому я официально отстраняю тебя и вношу запрет на выдачу тебе любой информации по данному делу. Ты не будешь ловить Лектера, но и помочь ему тоже не сможешь. Я лишь надеюсь, что ты сможешь пережить это… Наверное, это действительно страшно, остаться вот так, с разрушенной жизнью и разбитым сердцем, со сломленным сознанием. Допрос окончен. КОНЕЦ ЗАПИСИ 13:47

Материалы собрала

и подготовила

Лаундс Ф.

специально для

TattleCrime.com