Потерял менеджера, прошу найти до понедельника

Журналист цедил уже третью чашку кофе, просматривая газету. В стороне лежали, дожидаясь своей очереди, еще парочка. Тацуха рассчитывал самое позднее сегодня вечером сдать материал о Сакуме в редакцию, и заняться чем поинтереснее. С этой целью он и читал сводки некрологов, объявления о благотворительных мероприятиях, запланированных свадьбах и внезапных разводах, что бурлили повсеместно. Вот его знакомый губернатор, например, в эту субботу устраивает званый вечер, в поддержку своей предвыборной кампании. Эх, а ему запрещено даже на противоположной стороне улицы от его дома постоять. То, что информацию он черпал из конкурирующих изданий, Уэсуги ни как не трогало. Выпуск «Голой правды» он уже просмотрел. И мог точно определить, читая между строк, что Норико-сан на этот раз запала на старика, судившего ток-шоу, обзор по которому был в ее кулинарной колонке на этой неделе. А Шиндо Шуичи, похоже, опять не сдался в срок, вместо его статьи в рубрике шоу-бизнеса впечатлением о концерте поп-группы Ask делилась Каоруку Соши. Та еще гадина, но в постели просто богиня, Тацуха знал не понаслышке. В общем, время в засаде Уэсуги проводил с толком, и длительное ожидание его не утомляло. Он был уверен, что не ошибся, объект должен скоро появиться. Это случилось, когда Тацуха читал заметку о намерении Nittle Grasper объявить о вступлении в группу нового вокалиста. И хотя имя Рюичи Сакумы обозреватель разве что жирным капсом не выделил, но похоже легендарным NG было с кого выбирать. Хмыкнув про себя на все эти пиарские уловки, Тацуха потянулся за своей чашкой кофе, и даже вздрогнул, заметив, что за его столиком кто-то сидит. – Откуда ты взялся? – Уэсуги мог поклясться, что еще мгновение назад был в одиночестве. – Привет! Ты же не против? Я всегда сижу за этим столиком, вид из окна очень классный. – Сакума Рюичи, собственной персоной, приветливо улыбался ему, жуя сэндвич. Живой, и все такой же мелкий, как на экране. И ему двадцать два? Бросив взгляд на серое уныние за уличной витриной, Уэсуги в упор уставился на певца. Как удачно все сложилось. – Никогда не отказывался от приятной компании, – вернул журналист улыбку. – Часто здесь бываешь? – Непринужденно спросил Тацуха, включая под столом диктофон. – Ага, я работаю через дорогу, – охотно ответил Сакума. – Акеми готовит очень вкусные сэндвичи. А тебя раньше здесь не видел. Проездом? – Просто люблю выбираться в новые места. Вот, читал где-то положительные отзывы об этой кафешке, решил заглянуть. – Это ты правильно решил, вкусно и по хорошей цене. – Опять согласно закивал певец. Он уже расправился со своим бутербродом и теперь развлекался, строя домик из картошки фри. Уэсуги прям передернуло, никогда не одобрял игр с едой. – А тебя как зовут, кстати? – Тацухиро Йоши, – без запинки представился журналист. – А тебя? – Тацу-кун, значит. А меня можешь называть просто Рю. Тацу, а тебе нравится строить замки из еды?... На пятнадцатой минуте монолога Сакумы Рюичи о том, что из вафель дома получаются более волшебными, а из кукурузных чипсов конструкции очень шаткие, Уэсуги убедился, что знаменитый вокалист полный придурок. В интернете ему так и не удалось найти ни одного ток-шоу с участием Сакумы, на конференциях, в которых он принимал участие, только вопросы по теме. И сейчас с трудом верилось, что этот парень еще не расставшийся с детством, сам писал тексты своих песен. – Эм, Рю, а у тебя перерыв когда заканчивается? – Перерыв? А? Неее, я сегодня не хочу больше работать. Лучше давай построим гараж рядом с моим замком. Ты сможешь поставить туда свой мотоцикл. «Как это он узнал про мой байк?» – удивился Уэсуги. – А твой менеджер не будет тебя искать, пока ты здесь со мной развлекаешься? – Менеджер? Разве я Вам про него говорил, мистер журналист? «Черт! Я где-то прокололся?» – О чем ты, Рю? Я обычный офисный работник, пришел выпить кофе. Ты же сам ко мне подсел. – Обычные офисные работники на байках не разъезжают, – передразнил Сакума. Голос его стал насмешливым, а глаза потеряли свое невинное выражение. Перед Тацухой находился совсем другой человек. – У меня выходной. И с чего ты вообще взял, что я приехал сюда на байке? – Сегодня вторник. Ты журналист. Сидишь здесь уже три часа. Я видел твой байк из окна студии. Он появился около одиннадцати. Примерно столько ты Акеми глаза мозолишь, жмот, три жалких чашки кофе только заказал. Мог бы и на обед раскошелиться. Здесь и правда хорошо готовят. На стопке газет, что ты листал, лежат ключи, могу предположить, что не от квартиры. Когда я упомянул мотоцикл, ты посмотрел в окно и отыскал его глазами. Твое полное имя, Тацу-кун, Тацуха Уэсуги, на это имя зарегистрирован байк. А это значит, либо у тебя раздвоение личности, либо тебе есть что скрывать. – А что я... – Жалкий писака? Будь ты просто скучающим белым воротничком, ты бы выбрал более приличные газеты, а не набрал себе стопку бульварной прессы. В самом деле, не в поисках же работы объявления просматривал. – Я могу быть писателем. – Но ты им не являешься, – поцокал языком Сакума. – Ты тот, кому по роду деятельности требовалось скрыть свою настоящую личность, но от компании ты не отказался. Ты выжидал меня. Уэсуги откинулся на спинку стула. Так облажаться, это на него не похоже. Оставалось делать хорошую мину при плохой игре, иначе сам себя уважать перестанет. – А может я все это проделал специально – и мотоцикл, чтоб сразу заметили, и газеты разложил напоказ. Ведь сработало? – И чего ты добился этим? – скептически поднял бровь Сакума. – Ну, пусть не так как планировал, но свое интервью я получил, – пожав плечами, закурил Тацуха. – Могу поспорить, такого Сакуму Рюичи мир еще не знает. Заносчивый умник, который строит на публике просточка-очаровашку. А оказывается, ты плохой парень, Рю, – выдохнул в него дым журналист. – Но это же не правда. Я действительно милый исполнитель популярных песен. Прост как серебряный доллар, весь на виду. А россказни второсортного пройдохи из желтой прессы никого не заинтересуют, какие тому доказательства? Кстати, твой диктофон отключился еще десять минут назад. Прощай, неудачник, и больше не попадайся мне на глаза. – Надвинув на глаза широкополую шляпу, Сакума Рюичи издевательски отсалютовал Уэсуги, и направился к выходу. – Спасибо за сэндвичи, Акеми. В следующий раз обязательно возьму твой фирменный ежевичный пирог. – Для тебя, что угодно, золотце. Девушка за стойкой кокетливо заправила прядь волос за ухо и проводила певца обожающим взглядом до выхода. А после презрительно фыркнула на застывшего за столиком морально уничтоженного журналиста и продолжила протирать стойку. *** Шиндо Шуичи было заметно сразу, его выкрашенная в розовый цвет макушка выделялась над столами ярким пятном. Парень заботливо вырезал постер Сегучи Томы, клавишника из Nittle Grasper, чтоб украсить свое рабочее место. Весь в собственных мыслях он крепил снимок знаменитости, старательно игнорируя недописанную статью о вышедшем из тюрьмы писателе. Страшный тип, убивший своего любовника, был нереально крут, и во время интервью у Шуичи подгибались коленки только от одного взгляда его золотистых глаз. Как бы хотелось и его фото вот так держать в своих руках, а лучше сжимать в руках самого писателя, уж он бы не дал повода для ревности. – Мечтаем, Шуичи-кун? – неожиданно за спиной журналиста выросла тень. – Ох, – сердце Шиндо пустилось вскачь, клейкая лента выпала из замерших пальцев. – Уэсуги-сан, ты разве не на задании? – Именно им и занимаюсь. Но мне понадобилась твоя помощь, – рука старшего коллеги опустилась на плечо Шиндо и поползла вниз по его груди. – Извини, но для следственных экспериментов у меня совсем нет времени. У меня встреча через полчаса с автором, о котором я сейчас пишу, – Шуичи крепко уцепился обеими руками в чужую конечность, не давая себя обнять. – Ты все еще помнишь о том, что случилось на корпоративе? Я же объяснял, немного перебрал, да и три месяца жил среди монахов, а там никакого уединения, сам понимаешь, даже в келье не получалось расслабиться. А тут ты, такой хмельной и горячий, и твои волосы стянутые в такой трогательный хвостик... Зачем ты, кстати, подстригся? Да и этот жуткий цвет... Прям глазам больно. – Просто решил сменить имидж. Конечно, это не для того, чтоб стать менее привлекательным для пьяных домогательств, – выдавил из себя Шуичи, ненатурально посмеиваясь. От присутствия Тацухи тело покрылось неприятными мурашками. – Чего ты хотел, Уэсуги-сан? – Кхм... Ты же все еще вертишься в богемных кругах, да? Мне нужна информация о Сакуме Рюичи. Где живет, куда ходит по вечерам. – С ума сошел? Откуда мне такое знать? – Ну постарайся, Шу-чан. Спроси у своего друга Накано, он же гитарист, может и с Сакумой пересекается. Я буду твоим должником, что хочешь для тебя сделаю... только денег в долг не проси, я на мели. Мне очень нужно знать, где эта сволочь будет сегодня вечером. – Разве не твоя работа о нем такое выяснять? – покосился на коллегу Шиндо. В ответ Тацуха притиснулся к нему сильнее. – Ладно, я постараюсь выяснить. Только не дави на Рюичи. Он может испугаться и даже голос потерять от волнения. На самом деле он очень добрый, и боится общаться с прессой. И он всегда отвечает на письма поклонников, и даже рисует забавные рожицы вместо подписи. Он очень милый. – Ну да, это я уже заметил, чертовски милый парень. Ладушки, буду ждать от тебя вестей, скинь мне электронку как что-нибудь разузнаешь. Я пойду, не хочу попадаться на глаза редактору. И да, Шуичи, прости за тот поцелуй. Я и подумать не мог, что буду у тебя первым, – подмигнув, прошептал на ухо парню Тацуха. – А вовсе нет, я... – лепетал покрасневший Шуичи, вслед скрывшемуся брюнету. – Шиндо! Я видел рядом с тобой Уэсуги. Где этот бездельник?! – Сакано-сан, Уэсуги-сан разрабатывает сейчас линию поведения с Рюичи, весь в процессе. – Очень надеюсь, что это к чему-то приведет, – недовольно пробурчал главный редактор. – Хорошо, тогда займемся твоим черновиком, я и так сдвинул сроки сдачи до завтра... Эй, Шиндо! Куда пошел?! – Босс, я как раз опаздываю на встречу с тем писателем. Обещаю, с утра на вашем столе будет написанная статья. Прошу прощения, я ушел! – оперативно собрался и выскользнул из редакции молодой журналист. – Шиндо, стоять! ... Почему меня никто не слушается? Я здесь начальник! Мне что самому наполнять рубрики? *** Уже в шесть вечера Тацуха получил от Шиндо электронное письмо. Малец смог не только разузнать планы Сакумы на ближайшие пару дней, но и раздобыл его домашний адрес. Уэсуги планировал обязательно заглянуть в гости к двуличному засранцу, но сначала нужно было убедиться, что Сакума действительно свалит из дома. Если верить полученной от Шуичи информации, на имя Сакумы в это время был забронирован столик в ресторане «Поющая арфа». Довольно престижное местечко, где от посетителей не требовалось соблюдение дресс-кода, чем эксцентричные клиенты и пользовались. Кто-то постоянно эпатировал публику, другие наоборот посещали это заведение, желая обсудить странности знаменитостей. За время существования ресторана, популярность его все росла, и теперь без предварительной записи найти свободный столик не представлялось возможности. Главным условием было соблюдение этикета, нарушение личного пространства других посетителей и скандалы были сродни красной карточки для футболиста. Правда, когда Уэсуги для пробы заявился на порог «Арфы» в одном банном халате, ему вежливо предложили переодеться, придержав для него заказанный столик. А вот Рюичи совершенно комфортно чувствовал себя, обрядившись розовым зайцем. Тацуха заметил этого ненормального сразу, как подошел к стойке администратора. – Чем могу быть Вам полезен? – обратился к нему высокий мужчина в галстуке-бабочке. – У меня назначена встреча с Сакумой Рюичи, – нагло заявил Тацуха, улыбнувшись. – Тацухиро Йоши, ресторанный критик. Меня можно не провожать, я уже вижу моего дорогого друга Рюичи, – кивнул Уэсуги, и уже отошел, но не удержался от вопроса: – Вы пускаете в ресторан посетителей даже в костюме зверей? Серьезно? – Обычно нет, – невозмутимо ответил администратор, – но это же Сакума Рюичи. – Ну да, это сильный аргумент, – криво улыбнулся журналист, направившись к своей цели. – ... и полейте его шоколадным сиропом побольше. Обожаю ореховое мороженное под горячим шоколадом. – Как пожелаете, сэр, – официант почтительно поклонился, записав заказ. – Десерт будет подан через пятнадцать минут. – Угу, я уже жду, – похлопал кроличьей лапой по столу Сакума, приступая к поеданию основного блюда. – Зачем весь этот цирк? – насмешливо спросил Тацуха, плюхаясь напротив человека-зайца. – В костюмчике зайки не жарко? Знаешь, есть более открытый вариант, смотрится просто секси, – выразительно подвигал он бровями. – Не жалуюсь, мистер журналист, – на губах Сакумы продолжала играть легкая улыбка, но голос стал отчужденным. – Разве я не просил меня больше не беспокоить? – Что, правда? А я не понял, думал, мы просто днем попрощались. – Для человека вашей профессии Вы вообще туго соображаете, мистер Уэсуги, – веско заметил Рюичи. Он отложил варежки-лапки и сплетя пальцы рук уставился на своего собеседника. – Чего Вы хотите? – Разве не очевидно? Ответьте на мои вопросы и я оставлю вас раз и навсегда. – Только потому, что не хочу устраивать представление для милых старушек, что внимательно прислушиваются у вас за спиной, я дам вам пять минут. У меня здесь назначена встреча, так что рекомендую поторопиться. – Я только за. Для начала, позвольте полюбопытствовать, для чего Вы вырядились как посмешище? Зачем обрядились зайцем? – Как грубо, многие считают, что так я мило выгляжу. И этот кролик, – выделил Сакума, – сшит специально для меня в подарок от швейного цеха нашей фирмы. Хочешь увидеть Рюичи? Ищи розового кролика. По-моему забавно. – В трезвую голову такое не придет, – покачал головой Тацуха. – Не против, если я закурю? – Против, не курю, считаю, что эта пагубная привычка признак слабости. Я уже говорил, что Вы неудачник? Что до моего ушастого образа – я экстравагантен, на ваше мнение мне плевать. Еще вопросы? – Что Вы можете сказать по поводу намерения NG взять в группу нового вокалиста? – Без комментариев. Приходите на пресс-конференцию, на следующей неделе, если, конечно, Вас к ней допустят, и все узнаете из первых уст. Это все? – Скажите, с кем встречается Сакума Рюичи? У Вас есть девушка? Парень? – сменил тему журналист. – Это личное. – Но вашим фанатам это, пожалуй, будет поинтереснее даже вашей музыки. Ответьте, пожалуйста. – Если моих фанатов настолько мало волнует моя музыка, я не расстроюсь лишившись их, – сухо обронил Рюичи. Принесли его дымящееся под шоколадом мороженое и певец всецело ушел в процесс поедания лакомства. – Я могу вас процитировать? – Валяйте, если ваша газета готова нести убытки за черный пиар. – Зачем тогда вы это мне говорите? – раздраженно спросил Тацуха. Этот парень бесил его все больше. – Может потому, что не воспринимаю Вас всерьез, Уэсуги? Из какой Вы газеты, кстати? А то ведь не представились. Не вежливо. – «Голая правда». И я хороший журналист, зря сбрасываете меня со счетов. – Обиделись? Не стоит, я просто искренен, – ухмыльнулся Сакума, продолжая издеваться. – Скушайте пироженку, клубничное, просто тает во рту. – Вы очень несдержанны, Сакума-сан. Как вам удается до сих пор дурачить окружающих? – Я не играю, я такой каким меня видят. – А может это заслуга вашего менеджера? Что-то его не видно, кстати. – Вам пора, мистер Уэсуги. Не скажу, что было приятно пообщаться, но обязательно вышлите экземпляр номера с моим интервью, – Сакума снова надел кроличьи варежки и глумливо помахал ему трехпалой лапой. Больше всего Тацуху бесило, что со стороны выглядело так, будто это двуличное отродье мило прощалось со своим знакомым. Понимания же каков Сакума Рюичи на самом деле не прибавилось. *** Было начало десятого, когда Тацуха припарковался возле дома Сакумы. Сверившись с расписанием от Шиндо, Уэсуги знал, что в одиннадцать вечера объект должен быть на богемной тусовке. Куря одну сигарету за другой, Тацуха наблюдал за парадным входом, карауля этого поющего кролика. На улице стемнело, свой мотоцикл журналист оставил на неосвещенном островке дороги, сам был одет в черное, и рассчитывал остаться незамеченным. Без десяти десять запищал домофон и в открывшемся проеме появился Сакума Рюичи. После наряда кролика образ певца был неожиданным. Тацуха оценивающе окинул взглядом обтянутые драными джинсами упругие на вид ягодицы, задержался на подтянутом животе, оставленном на показ заканчивающимся чуть ниже сосков черном топе. Поверх темная рубашка с серебряной вышивкой, застегнутая на одну пуговицу. А волосы? Может кто-то считал, что вихры каштановых волос, торчащие во все стороны придавали внешности роковой сексуальности, а у Тацухи прямо руки чесались взять расческу и поработать над этими космами. Уэсуги предположил, что певец будет ожидать такси или своего менеджера на машине, с которым Тацухе не довелось встретиться, но Сакума в очередной раз удивил его, отправившись на автобусную остановку. Только уверившись, что тот сел в общественный транспорт, Тацуха приступил к проникновению на вражескую территорию. Благодаря домофону и доверчивым соседям певца, попасть внутрь здания оказалось просто, и через пару минут Тацуха принялся вскрывать замок квартиры Рюичи. Здесь пришлось повозиться минут десять, пока внутри скважины не завертелись нужные пружины, отпирая заветную дверь. Тацуха радостно дернул ручку, намереваясь по-быстрому перебрать вещички певца и раствориться в ночи, когда позади него раздался насмешливый голос. – Проникновение со взломом на частную собственность. Вы в конец оборзели, мистер журналист? – Сакума-сан, что, вечеринка не задалась? Подернутая бровь взлетела еще выше, парень схватил горе-взломщика за воротник и молча закинул внутрь своего жилища. Закрыв на защелку дверь, Рюичи спокойно прошел мимо сидевшего на полу журналиста в гостиную, налил себе яблочного сока и кинул пару кубиков льда, молча сел в массивное кресло. Кто он? Этот уверенный в себе двадцати двух летний парень, привыкший командовать и не склонный раздавать улыбки всем и каждому. Он уставился на Тацуху с выжиданием, не требуя объяснений, но и не начиная говорить. Тацуха медленно поднялся на ноги, стряхивая с брюк мелкие пылинки, и прошел к дивану, не ожидая приглашения присесть от хозяина. Что ж, раз сувениров собрать не довелось, значит еще поговорим, решил журналист. – Я не буду извиняться, что пытался взломать твою квартиру, – сразу перешел он на «ты». – Не пытался, а натурально раскурочил мне замок. Одним извинением не отделываешься, – не стал придерживаться официоза и певец. – Пф, не выдумывай, это была ювелирная работа, если бы как хороший мальчик ты пришел за полночь, даже не понял бы, что я здесь побывал. – Но тебе не повезло, я вернулся за Кумагоро, и застал тебя ковыряющимся в моей двери. И моего слова достаточно, Тацуха Уэсуги, охотник за сенсациями, журналист средней руки, штатный сотрудник газеты «Голая правда», чтобы засадить тебя на пару суток до выяснения обстоятельств. А еще выплата штрафа, обвинение в сталкерстве. Как тебе подобная перспектива? Тацуха только зубы стиснул. Этот засранец навел о нем справки, да еще и обозвал никчемным журналистом. Так хотелось заехать по наглой физиономии, но еще и рукоприкладство в личное дело занесут. – Чего ты хочешь? – Думаешь, тебе есть что предложить? – отпил из стакана Сакума. Наверное, самому себе он сейчас казался большим боссом, позер. – Иначе, ты бы уже вызвал копов, а не расписывал мое страшное будущее. Я тебе нужен, иначе и без полиции твой цербер меня в порошок бы стер. А ты сам ко мне в кафе подошел, да и в «Поющей арфе» мог со мной не разговаривать. И, если подумать, слишком уж удачно я к тебе в гости зашел. Так кто из нас на кого охотился? – Все верно, я выбрал тебя. Хочу, чтобы ты помог найти моего цербера. – Не понял? – Два дня назад мой менеджер пропал. Ты найдешь Клода – я не превращаю твою жизнь в ад. *** Тацуха вернулся к себе уже под утро. Ему зверски хотелось спать. Но сначала следовало принять горячую ванну, а то езда на мотоцикле в предутренних сумерках его малость выстудила. Да и хотелось опробовать пену для ванны, что спер у Сакумы, не с пустыми же руками было уходить. Пустив воду и сразу вылив содержимое всего пузырька, он пошел раздеваться. И мысленно возвратился к разговору с интриганом. – Твой менеджер пропал два дня назад? – Я именно это и сказал. – И ты думаешь, что я бы мог помочь тебе с его поисками? – Я думаю, ты можешь помочь себе избежать неприятностей, найдя моего менеджера. Я уже сказал, ты подходишь – пронырливый журналист, который не чурается проникать в чужое жилище и может уболтать кого угодно. Очень вовремя ты мне попался. Хотя и пришлось ускорить наше знакомство. Я, знаешь ли, обычно за столики к незнакомцам не сажусь. Не ты первый меня у Акеми караулил. – Хорошо, я тебе нужен, но что мне за это будет? – Я забуду как ты мне досаждал, – пожал плечами Сакума, будто не признался только что, что сам все подстроил. – Этого разве мало? – Мало. Я могу влипнуть в гораздо более крупные неприятности, чем пару дней за решеткой и штраф. У меня свое задание, раз у нас будет общее расследование, то я вправе написать о нем. – Хм... Ладно, только после конференции Nittle Grasper, исчезновение моего менеджера может плохо отразиться на моем имидже, эти ребята могут решить, что я ненадежный, под угрозой будет мой контракт. – До конференции. Статья должна выйти тиражом в следующий понедельник, иначе я теряю работу. И не всякий скандал ведет к краху. Если предоставишь стоящий материал, после выхода статьи NG просто не смогут тебе отказать. – Находишь Клода и бери меня с потрохами, – не стал упираться певец, и развел руки в щедром жесте. – И когда ты предлагаешь тебя взять, то имеешь в виду...? – решил смутить новоиспеченного партнера Уэсуги. – То даю тебе готовую фантазию на ночь. Мечтай, Уэсуги, это все, что тебе светит, – пренебрежительно фыркнул золотой мальчик. – Встречаемся завтра в два по этому адресу. Сакума протянул лист в форме кроличьей головы с нужными координатами. – Больше не на чем было написать? Что там? – Дом Клода. Не проспи. Прежде чем Тацуха придумал колкость в ответ, его выставили за дверь. – Вот же засранец. *** – Засранец, – повторил Тацуха, располагаясь в своей маленькой ванной, наполненной до краев горячей водой и розовой пеной. Последней было многовато, воздушные комья перелезли через бортик и продолжали пузыриться на полу. А после того как Тацуха залез в воду, еще больше ее взметнулось в воздух и осело на чистом белье и полотенце. И за промокшее белье тоже был в ответе Сакума, у него даже пена для ванны была неправильной, решил журналист. – Значит не твоего уровня, гаденыш? Уверен, что меня можно безнаказанно унижать? Ты, престарелый девственник! По глубокому убеждению Тацухи, если парень не лишился невинности до своих шестнадцати лет, то он просто неудачник. Сам же Уэсуги расстался с ней едва ему исполнилось четырнадцать, соблазнив официантку из любимого детского кафе. Девчонка оказалась не промах, и даже обошлось без слезных прощаний, у той вообще был парень. С довольно увесистыми кулаками. Но Тацуха считал хороший махач еще одним атрибутом мужественности, так что и с его стороны без обид. Что это была за славная ночка! А вот Сакума о сексе наверняка только слышал. Этот ребенок-переросток. Вряд ли такой задавака ходок по борделям, а заведи он себе подружку в тихую, все равно спалился бы, в обществе любой девахи ретивые папарацци уже выведали бы всю историю. Разве что он по мальчикам ходит, там прикрытие понадежнее. Уэсуги расхохотался от собственной догадки. Лежа в полной пузырей в исходящей паром ванне, и попивая холодное пиво, его основательно развезло, и гениальные идеи сыпались как из рога изобилия. А может Сакума со своим менеджером мутит. А что, удобно, и никаких тебе слухов. – Так значит за любовничка переживаем, да? – заплетающимся языком обратился он к фотографии Сакумы. Снимок улыбающегося вокалиста переливался пенными шариками, будто подмигивая и подбивая на глупости. – Издеваться вздумал?! Я тебе счас покажу! Допив одним глотком пиво, Тацуха уселся на бортик ванны и уставившись стеклянным взглядом на фото, принялся надрачивать член. Тацу был пьян и устал за длинный суматошный день, но уже неделю обходился без секса, чему сам удивлялся, он был охвачен злым возбуждением, а еще было жарко. Он плыл в парах лимонника и корицы, исходящих от пены и ему казалось, что Сакума рядом и это запах певца обволакивает таким дурманом. Тацуха кончил минут за пять от манипуляций правой рукой, чуть не грохнувшись в обморок от собственного пьяного оргазма. Мутными глазами он проследил как по глянцевому фото стекают в воду белесые потеки спермы. Большим пальцем журналист размазал пару капель по улыбающемуся лицу певца. Хорошо-о-о. Довольный собственной выходкой Тацуха, пошатываясь, со второй попытки вылез из воды, не обращая внимания на пену нацепил на бедра полотенце и с бутылкой в руках протоптавшись по намокшему белью, вышел в коридор. Вспомнив, что пиво кончилось, оставил пустую тару там, где стоял, и пошлепал в спальню. Кажется, куртку с сигаретами он бросил на кровать. Но когда опустился на свой мягкий матрац, вспомнил как сильно любит свою подушку и уже больше ни о чем не думая, заснул.