То, что мое по праву

В чем заключается моя помощь и мое прислуживание? Как найти разницу между дружбой, партнерством, отплачиванием долга и рабством? Я беспрекословно, покорно, без лишних возражений выполняю все, что мне приказывает моя Госпожа. Я не задаю вопросов, не оглашаю сомнений, стоит ли делать те или иные вещи. Я слушаюсь ее, я участвую в процессе совершения злых поступков. И я не противлюсь. Помогаю ли я творить зло? Или это должно называться по-иному? Я орудие? Навряд ли. Я информатор? По-моему, я нечто более. Подчиненный? Но какая степень у моего подчинения – она ближе к сотрудничеству или рабству? Или, я занимаю ту середину, в которой я обязан исполнять приказы, но согласен это делать по своей воле? В таком случае, дело во мне и просто моя натура так прислужлива, что я не могу жить без покровителя, но что если дело в моей Госпоже? Что если она относится ко мне не так, как я могу думать? Она может быть обладательницей моей жизни, имеет право распоряжаться ей как хочет, но что если для нее я являюсь поддержкой? Тем, кто всегда останется с ней, несмотря ни на что? Тем, кто, не взирая на сделку, по которой я становлюсь ее слугой, который сделает все, что она прикажет, останется с ней по своей воле и будет соглашаться с ее поступками не, потому что мне так велено, а потому что я понимаю и поддерживаю ее. В таком случае, я ее правая рука? Нет. Я приспешник моей Госпожи, ее слуга, находящийся перед ней в неоплатном долгу, чья сохраненная ею же жизнь принадлежит не мне. Меня устраивает мое положение. Я не просто смирился с моей участью, я доволен ею. Я согласен быть исполнителем чужих прихотей, и если бы тогда Моя Госпожа не спасла меня, я бы чувствовал ту неопределенность и неудовлетворение от жизни. Я бы так и метался в поисках своего призвания, не зная, для чего я живу и кто я вообще, но сейчас – сейчас я на своем месте, для которого я предназначен. Для которого я создан. Я не знал, почему моя Госпожа готова творить такие ужасные вещи, я не знал, какие у нее были на то причины и поводы и стоят ли они вообще того. Но я продолжал исполнять все приказы и поручения, продолжал держать мою Госпожу в курсе всех новостей, продолжал осведомлять ее о том, что ей требуется и меня устраивает такое положение дел. Я продолжу это делать. Я служу своей хозяйке, она необходима мне даже больше, чем я ей. Она моя повелительница, моя госпожа, моя владычица. А я – всего лишь ее крылья. И так все было пока в моей жизни не появилась она. Все так началось, я и подумать не мог, чем это все в итоге обернется. Моя жизнь не прервалась, не закончилась, когда она появилась в ней. Она не нагрянула внезапно и непредвиденно и не изменила все в одно мгновение. Появившись, она не затронула ничего, все осталось прежним в моей жизни, и так продолжалось до тех пор, когда она стала сначала ее неотъемлемой частью, когда она стала ею. Она делала это в тайне от меня, в то время, как я жил своей жизнью. Я не думал, что живу ею, этой девочкой. Я был в полной уверенности, что моя задача заключается в том, чтобы жить, выполняя приказы, цель которых жить ею, но в итоге – я стал жить ею. Она долго оставалась очередной задачей, очередным поручением, и постепенно я сам перестал замечать, как она заполняет мою жизнь собою. Она переставала быть для меня принудительным указом. Я сам захотел видеть ее, быть с нею, оберегать ее. Она заставила меня хотеть чего-то самому, заставила иметь собственное мнение и собственные желания одним своим существованием. Я мыслил свою жизнь выполнением прихотей моей Госпожи, и я даже не думал, что могу быть способен на привязанность. Привязанность к кому-то еще, помимо моей хозяйки. Это было чем-то неправильным и противоречащим для меня, я и не знал, что подумать. Хотя, чего лукавить: я совершенно не думал об этом всем в то время. Только сейчас, смотря на все это со стороны, я могу произвести анализ над собой и над тем, кем я являлся до того, тогда и кем я стал сейчас. Хотел бы я просто жить, не заморачиваясь, как прежде, не зная, к чему это может привести. Выполнять чужие приказы, не задумываясь, - разве не это настоящий подарок судьбы. Так жить гораздо проще и легче, мне несказанно повезло. Я был всем доволен, пока не осознал, как образ моей жизни, мои чувства и моя природа, в корне противоречат друг другу. И я даже не заметил, как привязался к ней. К этому нежному, хрупкому созданию. Комочку чистоты и света. В нее нельзя было не влюбиться, нельзя было не улыбнуться, посмотрев на нее, и любого, кто улыбался ей, охватывали такой восторг и счастье, потому что она всегда улыбалась в ответ. Она вообще всегда улыбалась. С поводом и без повода. Меня привлекало это в ней, меня это завораживало. Я жил под крылом у самого мрачного и жестокого существа во всем королевстве, и все те вылазки, во время которых я улетал от тьмы и холода моей хозяйки, я запомнил полностью, каждую, до мельчайших подробностей. Когда я бывал с ней, я забывал о сложностях жизни, о суровой судьбе моей и моей госпожи. Я забывал о горе и печали, о жестокости человека, о всех проблемах, когда смотрел на нее. Она приносила мир и спокойствие в мое сердце одним своим видом. Одной своей улыбкой она могла снять с меня всю грусть и усталость. Я оживал рядом с ней, я жил с ней совершенно иной, новой жизнью. Как я нуждался в этих кратковременных моментах, когда я мог отвлечься и поделать то, что не необходимо, а приятно мне. Нуждался в деле, которое сам захочу выполнять, а не которое меня заставят. Поэтому я так часто навещал ее. Я так сильно был к ней привязан. Я улетал к ней, потому что хотел почувствовать, что могу о ком-то позаботиться. И хоть поначалу я даже не принимал участие в ее жизни, а просто наблюдал и докладывал моей повелительнице, но потом я осознал, насколько сильно жажду принимать участие в ее жизни. Я не мог долго оставаться в роли безучастного наблюдателя, мне было необходимо помочь ей. Необходимо доказать, что я являюсь частью ее жизни, что я не остаюсь в сторонке и как следует приглядываю за ней. Я стал оберегать ее. Осторожно, украдкой. Когда она была совсем маленькой, я делал то, что ее няньки не делали, и мне было приятно знать, что я помог ей улыбнуться. Что я успокоил ее, и она больше не плачет. Не люблю, когда она плачет. Она ведь такая беспомощная. Не может сама о себе позаботиться, и кто тогда это сделает, если не я? Я так беспокоюсь за нее. Волнуюсь, когда я не рядом с ней, когда она далеко. Госпоже не нравится, что я так зачастил к ней с визитами. Она, скорее всего, подозревает, что я вышел за рамки ее приказаний и исполняю уже не ее волю, а свою. Но я не могу ничего с собой поделать. Меня не покидает это гадкое чувство тревоги. Чем сильнее я нуждаюсь в ней, чем сильнее привязываюсь, тем сложнее дается расставание. Тем оно невыносимей. Как только я покидаю мою принцессу, меня самого покидает чувство спокойствия и беззаботности, я начинаю гложить себя мыслями о том, что с ней может произойти. Вдруг с ней что-то случится, а меня нет рядом, и кто тогда поможет ей? Я нуждаюсь в ней, она мне необходима. И что страшно, от чего меня бросает в дрожь, я не могу уверенно сказать, в ком я больше нуждаюсь – в ней или в госпоже? Я был с ней всю ее жизнь. С самого рождения, и я был главным свидетелем того, как она росла. Это происходило прямо у меня на глазах. Помню, как я играл с ней, развлекал, оберегал ее. Ухаживал за ней. Кажется, это было совсем недавно, я помню каждый миг, проведенный с ней. И каждый момент с ней люблю больше, чем всю мою жизнь до появления ее. К примеру, мне нравится, как она называет меня. Она говорит это от чистого сердца, и мне это жутко приятно. Полтора десятка лет пролетели так быстро. Мне бы хотелось насладиться тем, как эта девочка выросла, как стала девой – как ее наполнила красота и изящество, и она сохранила чистоту и гармонию души, - но я не мог. Чем взрослее становилась она, тем явственнее становился факт, что все закончится совсем скоро. Кульминация проклятия не за горами. Я забыл о ее тяжелом роке, и не вспоминал о нем очень долгое время. А то, что остался год, вообще, было похоже на приговор. Но я не виню свою госпожу, нет. Я узнал ее историю. Я тот немногий, кто знает, и я не виню ее за то, что она сделала когда-то. Я просто не в праве это делать. Я близок к ней, как никто другой, и я могу сказать, что с ней творится. У моей госпожи доброе сердце, но очень нелегкая жизнь и тяжелая судьба, и этого достаточно, чтоб совершить то, что она совершила. В моих глазах она оправдана, и этого достаточно для того, что бы остаться верным ей. Хотя, кого я обманываю, я в любом случае останусь преданным ее. Не мне ведь выбирать, останусь с ней или нет, верно? Я слуга моей хозяйки, ее крылья, часть ее самой. Цена мгновений, проведенных с моей принцессой, повысилась вдвое. Теперь я разделял свою привязанность с моей госпожой. Я рад этому, теперь у нас общие чувства к ней, и тут я уверен – мы разделяем их поровну, а не я присасываюсь к ее отношению. Я не перенимаю к себе ее чувства, у меня могут быть и свои, и в этом случае они совпадают с чувствами моей Госпожи к этой девушке. И я рад этому. Несказанно рад. Настолько, что готов поверить в счастливый исход. В то, что все обойдется, проклятье будет снято или же моя госпожа отменит его, и мы будем счастливы. Я так хочу жить с ней в Волшебном мире. Так хотел бы унести ее из мира людей, и навсегда отгородить ее от него, чтоб его зло и жестокость никогда не настигли ее и не пробрались ей в душу. Она так чиста, так прекрасна. Так волшебна. С такой душой, какая есть у нее, она сама должна быть частью этого мира. Мира, в котором нет зла, как нет зла в ней. Она принадлежит нам. Нам. Но не мне?.. Может ли мне что-то принадлежать? Мне – тому, кто сам является собственностью. Имею ли я право претендовать на нее? Ведь по факту, все моя забота и защита – приказ, который я не мог не выполнить. Только по факту. На самом деле – это было тем, чем я жил, но никто ведь не будет на это смотреть. Я хочу выть от отчаянья. Волком, человеком, кем угодно – тем, в кого меня обратят. Ведь никто не будет смотреть на жалкую прислугу, выполняющую грязные, мелкие поручения, потому что обязан жизнью. Никто не будет брать его в расчет. Ведь у меня нет своих чувств, своего мнения. Ведь я – исполнитель чужой воли, а не своей, и никто не собирается давать мне слово. А я заслужил эту девушку. Заслужил право на ее чувства. Я – часть ее жизни. Но моя собственная жизнь – прислуживание. Я не должен и пытаться обрести независимость. Ни в коем случае. Моя природа в подчинении. В исполнении чужих приказов. И я всегда думал, что только в этом и больше ни в чем. Как сильно я заблуждался. Был настоящим слепцом. Что ж, в какой-то момент всегда нужно открывать глаза. Когда время до дня рождения моей принцессы пошло на дни, отчаянье охватило меня. У Госпожи не получилось снять проклятье. У нее просто не вышло, ее магия оказалась сильнее ее. Рок злобной пиявкой вцепился в эту девушку и не желает отпускать. Ни я, ни моя повелительница не знали, что делать. Терпеть это становилось все более невыносимо с каждой минуты пустых, бесплодных раздумий, но однажды случилось то, что возродило в нас надежду. Принцесса встретила своего принца. Это произошло так неожиданно, мгновенно, так непредвиденно. Я не верил, что это реальность. Мы часами напролет молили о чуде, о подарке судьбы, что уже и отчаялись, как тут прям по заказу является суженный моей принцессы. Он предназначен ей свыше, это настолько очевидно, что даже вызывает сомнение. И я рад. Что бы кто ни думал и не считал, я рад, что он появился. Рад, что он влюбился в нее, а она – в него. Рад, потому что она, возможно, нашла свою истинную любовь, и именно он сможет снять проклятье. Я верю в это, я хочу, чтоб именно так все и было, потому что если надеяться на обратное – на то, что это не он, то уже никто не сможет пробудить мою принцессу. Никто. Она останется лежать, погруженная в мертвый сон и никогда больше не проснется. Я не хочу этого, а значит, я хочу, чтоб этот принц оказался тем самым возлюбленным. Я хочу, чтоб между ними возникли искренние, нежные чувства, потому что только они не дадут моей принцессе утонуть в забвении. Что хотите думайте. Зависти или какой-либо там ревности тут и места нет. Я даже благодарен ему. Он сохранит ей жизнь, подарит ей ее. Я живу двумя сущностями. Привязанностью к этой девушке и служению моей Госпоже. Если одна из них умрет, я опустошусь ровно наполовину, и уже не факт, что та, другая моя часть сможет заполнить меня. Какие-то минуты, я был частично мертв. Я их помню, как помню ее детскую улыбку и заливистый смех. Как помню ее бесконечно голубые глаза. Проживая те минуты, словно жизни, я успел поверить, что никогда больше не увижу их. Смерть растянулась на какие-то три минуты. Это был Ад на земле, ведь Она не проснулась. Часть меня, часть моей никчемной жизни разрушилась, намереваясь цепной реакцией затронуть всего меня. Даже ту связь между мной и моей Госпожой. Целых три минуты. Боже, я никогда не думал, что могу испытать подобный крах за такое короткое время. И возможно, я еще легко отделался и эти три минуты пришлись на шок и отрицание, и только после них меня могли ждать настоящие муки утраты. Какие-то минуты я потерял ее. Навсегда. И ее уже было ничем не спасти, истинной любви к ней не было и никогда не будет. Ведь я не испытывал к ней этого чувства. Я жил ею, но на самом деле, не нуждался в том, чтоб она жила мною в ответ. Я не нуждался в ответных чувствах, не ждал этого. Не ждал, но продолжал беречь ее. Продолжал окружать ее заботой и опекой, но мне не нужно было, чтоб она защищала меня. Глубоко в душе я понимал это. Понимал, насколько я заблуждаюсь. Я думал, то, что я к ней испытываю – нечто новое, неизведанное для меня, что эти чувства, эта привязанность – все в новинку. Но на самом деле – ведь это то же самое услужение. Я слуга, это мое призвание, предназначение. Я могу испытывать только чувства слуги к хозяину, и что бы я не придумывал и не воображал, я буду испытывать только их. К моей принцессе я испытывал некое подобие того, что я испытывал к моей хозяйке. Только несколько другой формы, но суть – абсолютно та же. Это моя природа, меня не изменить. Моя госпожа – она способна это чувствовать. Она больше человек, чем повелитель. Она чувствует к этой девушке любовь. А я не чувствую ее, потому что я больше слуга, чем человек. Я больше слуга, чем кто-либо иной. Меня будут обращать в любые формы – давать мне силу, скорость, речь, но я и тогда останусь слугой. Таков я, и как бы просто не давалось моей госпоже изменить мое тело, внутри я останусь таким же. Преданным, покорным рабом, следующим за своей повелительницей. И не способным на иные чувства, чуждых моей природе. Да, моя госпожа, я навсегда останусь вашим слугой, моя жизнь принадлежит вам. Она ваша. По праву.