Любовь не для всех

— Вы можете нажать на эту кнопку и отправить файлы нужным людям, но в таком случае вся ваша семья, ваши родные и близкие попадут под удар - во всех смыслах этого слова. Однако, вы совершите правильный поступок, мистер Парк. Я сидел за столом, в сотый раз перечитывая надпись на кнопке. "Отправить". Один клик и несколько жизней окажутся в опасности. Из-за меня. Он говорит, что это правильный поступок, и я сразу вспоминаю все, что со мной случилось. Сколько раз меня пытались убить! Господи! Нет, не надо паниковать. Все в порядке. Я в безопасности.., пока что. Один клик и жизнь изменится. Я поднял глаза и посмотрел на мужчину, стоявшего передо мной. Свет падал так, что я не мог разглядеть его лица, но где-то в глубине души я понимал, что этот человек мне знаком. Кажется, именно он сопровождал меня во время моего "путешествия" и говорил, что нужно всегда выражать свою личность, чтобы не сделать что-нибудь плохое. — Я... — долгожданный вопрос застрял в глотке, подобно плохо прожеванному куску мяса. — Я могу вернуться к ним и продолжить работу? — Ну, я думаю, вы сами понимаете, какие последствия для "Маунт-Мессив" будут иметь эти файлы. Странно вообще, что вы желаете вновь побывать там. — Да... Странно. — неловко улыбнувшись, я закрыл ноутбук, в последний раз взглянув на кнопочку "Отправить". — Вы сделали свой выбор, мистер Парк. Надеюсь, мы с вами больше никогда не встретимся. — Да. Не встретимся. Мне завязали глаза и последнее, что я помню, был едкий и противный запах, за которым последовало падение во тьму. Очнулся я у себя дома, рядом с Лизой. После случившегося я видел ее всего один раз, в больнице. Она так изменилась за это время. Будто бы это не я принимал участие в ужасных экспериментах "Меркоф", а она. Большие синяки под глазами, бледная кожа, красные белки глаз. Я осмелился предположить, что она не смыкала глаз с того дня, как я исчез. И все это время плакала. Да, скорее всего. Это не та женщина, к которой я хотел вернуться. Не та, на ком я мечтал жениться. Кстати о женитьбе. Жених. Эдди Глускин. Во сне я вижу его лицо, он зовет меня к себе. И я не перестаю задавать себе вопрос: почему я? Почему он помог именно мне, а не какому-нибудь другому психопату? Ха-ха, психопату... Да. Кажется, я немного тронулся умом и теперь вернусь в эту лечебницу не как работник, а как пациент. Хотя разве раньше было не так?.. После разговора с тем человеком, я два дня ночевал в угнанной у "Маунт-Мессив" машине. Выключил телефон, скрылся в темных подворотнях, свернулся на заднем сидении как бездомный пес, коим я и являлся, в общем-то, и два дня просто спал, давая своему мозгу немного отдыха. Хотя да, странно, что меня никто не искал, даже про машину все забыли. Ну раз забыли, значит все хорошо. Кажется, надо возвращаться домой. Хотя бы на день. С этой мыслью я включил телефон, обнаружил два сообщения от Лизы и, не желая возвращаться, вышел из машины. Хорошо, что с памятью все было нормально. Во всяком случае, мне так хотелось думать. Дело близилось к вечеру, на улицах было не так много людей, что позволило оборванцу вроде меня спокойно дойти до нужного дома, добраться до нужной квартиры. Ключи. Чертовы ключи. Еще до всего этого у меня была привычка оставлять их в машине. Однако сейчас я не был уверен в том, что они все-таки там. Проклиная всех и вся, я позвонил, надеясь, что Лиза дома. Припав ухом к двери, я услышал шаги и вскоре звуки поворачивающегося ключа. Улыбнувшись, нервно и неловко, я зашел в квартиру, закрывая за собой дверь. Лиза снова плакала. Она обняла меня, поцеловала в щеку, но от этого поцелуя стало только хуже. Это было так.., омерзительно. Мне никогда не было так противно находиться рядом со своей женой. Весь вечер мы молчали. Легли спать довольно-таки рано, в десять вечера. Лиза сказала, что у нее завтра много работы, на что я только кивнул. Ночью я слышал, как она плачет. Это из-за меня. Мы стали чужими друг другу. Все изменилось. "Меркоф" меняет не только тех, кто пробыл там достаточно долго, как я заметил. Ибо мне снова снился Глускин. Он пел свою песенку, держал меня за руку и называл "Дорогая". Именно Эдди показал мне выход и сказал, что будет ждать меня, сколько бы времени на это не потребовалось. Кажется, я и сам рвусь вернуться в ту лечебницу. Просто ради одного пациента - ради такого же больного, как я сам. Проснувшись в половине второго дня, я осознал, что квартира пока что в моем распоряжении, как и все то, что есть здесь. Я встал с кровати и заковылял к шкафчику с нижнем бельем. Нога все еще болела от раны, но это не остановило меня перед желанием изучать нижнее белье своей жены. Красные трусики, зеленые, белые, розовые, темно-синие, почти все. На какой же развратнице-шлюхе я женился! Но.. Почему здесь нет комплекта черного белья? Впрочем, какая разница. Если я хочу стать частью жизни Эдди, мне нужно все белое. Белое, белое, больше белого! Маленькие трусики, бюстгальтер с небольшими чашечками.. О, даже чулки есть! Пожалуй, это тоже может пригодиться. Собрав нужные вещи, я заглянул в ванную, приготовившись, кажется, к пытке сезона - я собирался побрить все свои небритые места. Эдди Глускин мог бы мной гордиться, я так думаю. И это как минимум меня забавляет. Бритва скользила по моим ногам, лобку, подмышкам, и, о боже!, груди. Она цеплялась за густую поросль светлых волос, и я с криками ее вытаскивал, чистил пальцами, от чего получал многочисленные царапины, и продолжал свое дело. Закончил я примерно через час. Примерно. Моя грудная клетка жутко чесалась, раздражение было настолько мне отвратительно, что я даже боялся посмотреть в зеркало. Однако опустив глаза, я осознал, что почти вся грудь у меня исцарапана. Разве можно так кому-то понравиться? Будучи абсолютно расстроенным, я нашел какой-то крем для рук и размазал огромный мазок на груди. Эту часть тела сразу обдало холодом, мне стало так хорошо, так хорошо... Я бы так и остался стоять у открытого окна, чувствуя, как ветер обволакивает мое тело и приносит облегчение. Но меня ждали дела. Важные дела. Туфли! Вот о чем я забыл! Туфли-туфли-туфли! Конечно же, мои поиски моментально сузились до шкафа в коридоре, где моя ненаглядная шлюха-жена хранила свою обувь. Вывалив все из шкафа, я принялся искать нужную мне пару. Хотя, вся забавность заключалась в размере моей ноги. Вряд ли можно где-то найти туфли сорок четвертого размера, а? Вот-вот. Однако, я все равно попробовал влезть в белоснежные туфельки Лизы, что, конечно же, не увенчалось огромным успехом. Ну, хотя бы каблуки не сломались. Положив туфли в сумку, я надел куртку, завязал шнурки на ботинках и, даже не подумав о том, чтобы закрыть дверь, побежал прочь из этого дома к украденной машине. Кое-как заведя ее, я поспешил убраться из города, направляясь в сторону злополучной психбольницы "Маунт-Мессив".

* * *

В целом, путешествие было абсолютно спокойным, даже неинтересным. Когда я обнаружил, что я не могу звонить с телефона, так как сеть банально не ловит, я был безмерно рад - я на верном пути, еще чуть-чуть. Еще с первого прихода сюда я знал, что здесь повсюду стоят глушилки для всякого вида техники. "Меркоф"... Страшные вы люди. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я был у своей цели. Выйдя из машины, я побежал к главному выходу. Он был открыт. Будто кто-то знал, что я приду. С того момента, как я ушел, мало что изменилось. Разве что кое-где решили отмыть кровь. Кто-то мне рассказывал, что так называемый Волрайдер уже давно на свободе, а доктор Вернике действительно мертв. Хотя кто знает, о-о-о, кто знает... Я ходил по первому этажу, осматривал каждую комнатку, но так и не смог вспомнить, где находится комнатушка Глускина. Оставшись в одной из боковых комнаток, я сел у стены, прижал колени к груди и... Сначала я кричал, я помню. У меня еще жутко болело горло после этого. А потом уже начал плакать. Видимо, именно мои крики и всхлипывания привели его ко мне. Жених. Он не изменился, разве что похорошел, как мне показалось. Он звал меня, кричал "Дорогая!". А я боялся выйти к нему. Боялся упустить его. Он сам пришел ко мне. Эдди подошел, опустился на корточки рядом со мной, погладил меня по голове. Я поднял голову, посмотрел на него заплаканными глазами. Мужчина лишь улыбнулся и погладил меня по щеке. — О, дорогая. У тебя же могла потечь тушь, зачем ты плачешь? Не плачь, солнышко. Пойдем со мной. Глускин взял меня за руку, помог подняться на ноги. Я раньше видел его таким только один раз, но тогда все было лишь для того, чтобы я вернулся. А что же сейчас? Неужели он хочет, чтобы я остался с ним? Хоть бы это был не сон. Он закрыл мне глаза рукой и повел к лифту, как я понял. Я точно помню, как скрипнули двери и как Эдди просил подождать секундочку. Как же я рад этой минуте. Он наконец-то может сделать меня... Своим. Мы спустились в то самое место, где он показывал мне "неверных невест". Плохими невестами он называл тех, кто по всяческим признакам не подходили для него. Глускин всегда твердил, что я особенный, во мне есть что-то такое, что нужно ему. А-ах, долгожданные моменты. — Любовь моя, — начал Эдди, ласково обнимая меня и притягивая к себе. — Ты - моя невеста. Моя прекрасная невеста. — я молча кивнул и улыбнулся. — Но, ты знаешь, есть одно маленькое "но"... — Глускин отпустил меня и начал расхаживать вокруг стола с инструментами. — Ты ведь понимаешь, дорогая, о чем я? — Да.., любимый. Я.., готова. — я позволил себе подойти к нему и поцеловать его в щеку. — Я готова на все, лишь бы ты был счастлив. — О, любимая! Дорогая! Мы будем счастливы, мы! Правда ты должна быть готова ко всему. — с этими словами Глускин дал мне смачную пощечину, из-за чего я даже пошатнулся. Видимо, ему это доставило неподдельное удовольствие, - его выдавала улыбка. — Ты можешь сделать из меня женщину прямо сейчас. Я буду твоей невестой, Эдди. Глускин несколько секунд смотрел на меня, после чего впился в мои губы кисло-сладким поцелуем с привкусом крови. Отпрянув, он уложил меня на стол, провел рукой от подбородка до самых гениталий, схватив мой член в руку, сильно сжимая. Я хотел вскрикнуть, но лишь поморщился, прикусив губу. — Ты нравишься мне, Вейлон Парк. После этого вечера ты будешь Вайноной Глускиной. Ты будешь моей невестой. Моей женой. Эдди напоследок поцеловал меня в лоб, после чего крепко привязал мои ноги и руки к столу. Он взял в руки нож, по виду он был больше кухонного раза в два, да и наверное острее. Я запрокинул голову и зажмурился, после чего услышал, как Эдди насвистывает свою песенку. Это почему-то заставило меня успокоиться. Я расслабился и буквально обмяк на столе. — Это будет больно, дорогая. Но ты потерпи. — Глускин провел рукой по моей щеке. — Если хочешь кричать - не держи все в себе. Кричи, сколько захочется. Пусть все знают, что Эдди Глускин нашел свою невесту! С этими словами на мой член обрушился нож. Я закричал что было мочи. Глускин захохотал, после чего еще раз ударил ножом по моим гениталиям. Я кричал и кричал, казалось, что вот-вот я начну кашлять кровью, но в самый последний момент, кажется, после удара четвертого я упал во тьму. Когда я проснулся, Глускин был надо мной. Он озабоченно осматривал мое тело, особенно место между ног. Подняв голову, я увидел лишь кровавое месиво и тут же ощутил жуткую боль, которая заставила меня жалобно выть вплоть до того, как Эдди занял мой рот своим вечно кровоточащим языком. Кстати, именно из-за этого маленького ранения он порой шепелявил. — Ты молодец, дорогая. Даже... Ты прекрасна. Может, оденешься для нашей свадьбы? Эдди помог мне подняться на ноги, но я тут же упал. Благо, он подхватил меня и усадил на стол. Я снова получил пощечину, а потом и поцелуй. Кнут и пряник. Я чувствовал свой член, будто он все еще был на месте. Кажется, возбуждение не заставило себя ждать. Глускин это заметил и самодовольно ухмыльнулся. — О, ты моя проказница! Неужели ты хочешь сделать это до свадьбы, дорогая? Глускин поднял меня на руки, подошел к большому креслу - видимо, он его притащил из какой-нибудь комнатки с первого этажа. Мужчина уселся на него и заставил меня сесть сверху. Кровь между ног капала ему на штаны. Я сказал ему об этом, но он лишь усмехнулся, поцеловал мою руку и сказал, что я "умелая невеста, которая отмоет любую грязь с брюк своего женишка". — Я весь твой, моя птичка. Мужчина приподнялся и поцеловал меня, прижимая к себе. Одной рукой я опирался на самого Глускина, чтобы не упасть от недостатка сил, а второй водил по его телу, тщетно пытаясь расстегнуть ширинку брюк. Что самое забавное, я никогда не был гомосексуалистом, даже не думал о том, что так можно... Но этот Эдди, этот Глускин... Он что-то разбудил во мне такое, что я готов был идти за ним, делать все для него. Он возбуждал меня, как мужчину и как женщину. Я хотел как секса с ним ради удовольствия, так секса ради зачатия первенца. В конце концов, Глускин помог мне сам, достав свой агрегат и приказывая сесть на него, насколько мне позволят мои новые половые органы. Движимый желанием, я повиновался, но получил очередную пощечину, а потом и укус. Эдди начал целовать мою шею, как только его член вошел в меня, при этом оставляя засосы и следы от укусов. Он царапал мои голые ягодицы, шлепал по ним, заставлял двигаться быстрее, просил принять его семя... Моя агония длилась не более нескольких минут. Незабываемых минут. Мое лоно было переполнено кровью и семенем Глускина. Я упал на своего любовника-жениха без сил. Эдди лишь обнял меня и шепотом пропел свою песенку. Кажется, я опять в тот момент потерял сознание. Когда очнулся, я уже был одет в нижнее белье Лизы и платье, сшитое самим Глускиным, судя по всему. Мой жених сидел рядом со мной и держал меня за руку. Он был так рад, когда я проснулся. Я видел его таким счастливым только в момент оргазма. — Пришел момент церемонии, дорогая. — он приблизился ко мне, понизив голос до шепота. — Семя крепкое, у нас будет ребенок, птичка моя. Я улыбнулся, встал вместе с ним и прошел до середины комнаты. Кажется, здесь и раньше проводили свадебные церемонии. Или же просто Эдди Глускин так давно готовился к этому моменту. Просторное помещение, посередине которого стоит большой крест и висит чей-то портрет. Возможно, какого-то священника, раз его тут нет. Мы стояли друг напротив друга и улыбались, как последние психи. Хотя мы и были такими. Только психопат позволит другому психопату сменить первому пол и заняться с ним любовью. Так мало того, потом еще и жениться на нем. — Я согласен. — нарушил тишину Глускин. — А ты? — Согласна. Эдди прижал меня к себе и страстно поцеловал, после чего укусил меня за губу, что, видимо, его сильно возбудило. Он заставил меня опуститься на колени, снять с него брюки, взять его длинный инструмент в рот, ласкать его языком. Ах, если бы я только знал, что медовый месяц начнется прямо сейчас! Когда его семя начало стекать по моему подбородку, Эдди поднял меня и слизал все, после чего улыбнулся. Я взял его под руку, как полагается невесте, и вместе мы поднялись на первый этаж. Мы стояли у порога лечебницы "Маунт-Мессив", наблюдая рассвет. Это был самый прекрасный день в моей жизни. Это был день, когда я изменился. Я открыл миру свою личность. Моему миру. Моему Эдди Глускину.