Cosmopolitan

У каждого из нас есть свой незримый идеал мужчины, который когда-нибудь встанет на одно колено и произнесет заветное «Ты выйдешь за меня?». Высокий, стройный, с длинными светлыми волосами или же черными короткими, курящий, сексуально сжимающий сигарету в своих зубах, или некурящий, что следит за своим здоровьем, с толстым кошельком, набитым банкнотами с лицом Франклина на них, или же манхэттенский художник, набрасывающий очертания Эмпайр Стейт Билдинг в потрепанном блокноте. Романтик, воспевающий вам оды, прагматик, после десятого свидания подыскивающий квартиру рядом со школой, интроверт, способный впустить в свою жизнь лишь вас и пару человек, или экстраверт, дни и ночи являющийся душой компании. После нескольких лет поисков я забросил это дело – найти идеального мужчину – и начал жить в свое удовольствие. А некоторые дамы и в сорок пять лет не оставляют попыток отыскать "того единственного" и находят его! Стоят ли годы поисков того, что однажды утром вы проснетесь и поймете, что «идеал» оказался совсем не таким, каким вы его себе представляли? Что завтрак утром сам по себе не появляется в постели, вещи не относят себя в химчистку, а долгожданная свадьба так и не будет сыграна, потому что для мужчины, что идеален для вас, можете оказаться совсем не идеальной вы? К сожалению, такое случается сплошь и рядом. - Сегодня мы встречаемся с Филиппом Окландом и его новой девушкой. Я надеюсь, ты не забыл? – лежа на своей двуспальной кровати, застеленной новым египетским бельем кремового цвета, я пробормотал в трубку. - Я даже не знаю его. Зачем я тебе? – Эллиот ответил мне, тяжело дыша. Гилберт был одним из тех людей, что следил за своим здоровьем – каждое утро он вставал в девять утра и выходил на пробежку в Центральном Парке, пару раз возвращаясь домой даже заполучив чей-то телефонный номер в карман спортивных штанов. Но, как видите, эти встречи пока не переросли ни во что серьезное. - Мне нужно поговорить с ним по поводу его новой книги. И увидеть Лолу Фабрикант. Ты знаешь, что она на двадцать семь лет младше него? – я задрал ноги вверх, по очереди сгибая их в коленях. Это было довольно сложно – проводить воскресное утро в постели, не совершая никаких телодвижений. - Тебе поручили вести новую колонку сплетен? Я слышал, это было занятием Райс. - Небольшое журналистское расследование. Так ты идешь? - Мне нужно будет притворяться твоим парнем? - Конечно, - Эллиот простонал в трубку. Но ничего не сказал. – Сегодня в четыре часа. Заедешь за мной, - я бросил трубку, не оставляя ему выбора. Я хотел своими глазами посмотреть на случай с мистером Окландом и мисс Фабрикант. Кажется, два идеальных кусочка паззла вдруг сложились – успешный писатель, владелец огромных апартаментов, сравнимых с номером в Плаза, на Первой Авеню и его красавица без гроша в кармане наконец нашли друг друга. Но я не думал, что это был прошлый случай с дочерью и отцом – Лола имела довольно много ухажеров, но ее взгляд пал именно на Филиппа. Может быть, вот она – та самая настоящая любовь? Лола нашла «мужчину своей мечты», а Филипп – женщину? Но, как это часто бывает, сердце мне твердило совершенно другое: два ньюйоркца, из которых мужчина даже не уступал по красоте женщине, временно живут вместе, имея общие финансы. Почему «временно»? Потому что у таких отношений довольно часто не бывает будущего, ведь красивому мужчине с деньгами очень скоро надоедают женщины с куриными мозгами. Но, как выяснилось, история Лолы Фабрикант была чуточку другой. Потягивая "Космополитен" в «Olive Tree», я сидел рядом с Эллиотом, уже допивающим свой виски, напротив меня, скрестив стройные ножки, расположилась Лола, положив руку на колено Филиппу, видимо, решившему ограничиться лишь грейпфрутовым соком. Следил ли он за своим здоровьем по-настоящему или просто хотел выглядеть моложе по сравнению с молоденькой, и пышущей здоровьем, Лолой? - Как долго вы уже вместе? – Окланд явно не ожидал этого вопроса – после того как он полчаса рассказывал нам о книге, что выходит буквально на днях, из его головы напрочь вылетело слово «отношения». - Шесть месяцев, - Лола ответила за него, улыбнувшись. - Счастливых шесть месяцев, - Филипп повернул к ней голову и взял за руку. Я поймал его взгляд, буквально на одну секунду, и увидел в глазах мужчины такую глубокую печаль, что мурашки пошли по коже. Что-то здесь явно было не так, и я должен был узнать, что это. Через час, который тянулся для меня и для моего кавалера целую вечность, я поблагодарил Филиппа за интервью и пожал ему руку. Когда мисс Фабрикант встала из-за стола я наконец смог увидеть, чем являлась причина вселенской печали в глазах мистера Окланда и колечка с бриллиантом, размером с глаз, на пальце его будущей миссис: небольшой животик, который, хоть и был почти не виден из-за фасона платья. Но он был. Так я разгадал еще одну причину, по которой на Манхэттене заключают браки - беременность. Выйдя из ресторана, я выкурил одну сигарету, отпустил Эллиота домой и поблагодарил Бога за возможность заниматься сексом с мужчинами, не боясь «залететь» от них. Пройти несколько кварталов до дома пешком не казалось для меня проблемой – на мне были те самые красные ботинки Manolo Blahnik, выпущенные в далекие времена, когда старый добрый Маноло только начинал свою карьеру. Я нашел их в маленьком бутике на двадцать второй улице и, за ношенные кем-то ботинки, что хоть и сохранились как новые, отдал девятьсот долларов. Я не знаю, как вам, дамы, но мои Manolo Blahnik всегда приносят мне удачу – я надевал их на собеседование в Vogue, в них я встретил Эллиота и купил пиджак в бутике Hugo за сто пятьдесят долларов. В свои права вступила самая настоящая нью-йоркская ночь. По пути я встретил наркоторговца, протягивающего мне шприц, стадо пьяных подростков, несколько бродячих собак и влюбленных парочек, потерявших счет времени. Этой ночью обязано было произойти что-то хорошее, ведь не зря я надел красные ботинки, и «что-то» хорошее ждало меня прямо за углом, сидя на крыльце моего дома. Я встал перед незнакомцем, и тот поднял на меня глаза. - Вы здесь живете? – мужчина спросил чуть хриплым голосом – на улице осень и, долгое время сидя на улице, он явно мог замерзнуть. - Живу. - Я сел рядом, протягивая ему открытую пачку «Мальборо». – Курите? Он кивнул и взял одну сигарету, зажав ее между зубов. Я достал зажигалку из кармана и поджег ее, замечая, как подрагивали ресницы незнакомца в тот момент, когда он сделал первую затяжку. - Я не курил уже несколько лет, - он выпустил изо рта колечко дыма – то, что я никогда не умел делать – и посмотрел на меня. – Почему это приносит такое удовольствие? - Этого даже я не могу сказать, - я зажег свою сигарету. – Хотя, - я затянулся и с наслаждением выдохнул, оставляя паузу витать в воздухе, - мне кажется, это является удовольствием лишь потому, что мы думаем, что всегда можно прекратить. Иллюзия того, что мы управляем своей жизнью. – Я посмотрел на мужчину и заметил его заинтересованный взгляд на себе. – Курт Хаммел, - я протянул ему руку. - Блейн Андерсон. - Он пожал ее, не отпуская чуть дольше положенного. Вообще, насчет курения у меня всегда было две теории. Первая – иллюзия управления жизнью, но была еще и вторая. Почему, не курив несколько месяцев, а то и лет, человек не может отказаться от предложенной ему сигареты? Для людей, таких как Блейн, сигарета является способом вернуться в прошлое и на несколько секунд перечеркнуть все те события, произошедшие за годы относительно здорового образа жизни. На секунду в моей голове возникла идея откладывать деньги, что я трачу на сигареты, и купить себе машину, но при взгляде на костюм Блейна, который сидел на нем идеально и явно был пошит на заказ, эта мысль мигом испарилась из моей головы. Все равно я не буду копить эти деньги, так зачем отказывать себе в удовольствии? - Ты ждешь кого-то? – он снова посмотрел на меня, чуть склонив голову. - Брата, - я сразу начал перебирать в уме людей, живущих этажами ниже или выше, пытаясь понять, кто является братом таинственного Блейна Андерсона, который может позволить себе сидеть на ступеньках в дорогом костюме темно-синего цвета. Так и не вспомнив, я кинул взгляд на Блейна, чуть приподняв брови. – Купер. Купер Андерсон, - снова ничего. – Мужчина тридцати с лишним лет, выглядит на двадцать два. Актер. И тут меня осенило. Я вспомнил того самого Купера Андерсона, того самого натурала, того самого брата Блейна, который стирает белье в общей стиральной машине, не утруждаясь надеть майку. Я простонал, а Блейн Андерсон рассмеялся. - Вспомнил? – в его глазах можно было увидеть усмешку. - Твой брат один из самых красивых мужчин на земле, - я знал, это не способ заработать хорошее расположение к себе, но я должен был это сказать. Вместо того, чтобы обидеться, незнакомец – или он уже не был незнакомцем? – кивнул несколько раз в знак согласия. Хотя, разглядев в свете фонаря мужественный подбородок, щетину и пухлые губы, я согласился сам с собой, что Блейн тоже имел частичку фамильного шарма семьи Андерсон. Не всем же суждено ослеплять своей красотой всех в радиусе пяти метров. - Но я думаю, ты бы смог с ним посоревноваться, - и в этот момент я понял, к чему клонит Блейн Андерсон. Но так и не смог узнать, могло ли стать это свиданием моей мечты, потому что из черного лимузина, пошатываясь, вышел Купер, собственной персоной, обнимая за талию двух ангелов Victoria’s Secret, одних из тех, что я запомнил на прошлом показе. Он смешно раскрыл рот, увидев Андерсона, а затем шлепнул девиц по заднице, от чего те вскрикнули и засмеялись. Блейн извинился, встал со ступеньки, на которой сидел, и подошел к Куперу с выражением лица, которое не предвещало ничего хорошего. Я прошмыгнул за дверь, невольно сравнивая себя с Золушкой, убегающей с бала. Только мои ботинки были все еще на мне. Купер жил на несколько этажей выше меня, поэтому я не мог услышать, остались ли ангелы у него на ночь. Решив, что мне наплевать, я снял красные Manolo Blahnik и убрал их в гардеробную, расправил подвернутые белые брюки и повесил их на вешалку вместе с кожаной курткой шоколадного оттенка. И все бы было ничего, но, уже в постели, мне почему-то страстно захотелось вспомнить, а каким был все-таки мой «мужчина моей мечты»? Этой ночью вопрос еще остался без ответа. ★★★ На следующий день, спускаясь по ступенькам и жмурясь от солнца, я выбежал на тротуар в надежде поймать такси. Вытянув одну руку, другой одновременно нацепляя черные Ray Ban на нос, через затемненные стекла я смог разглядеть кремовый Audi, остановившийся рядом со мной. Пассажирская дверь открылась, и я увидел владельца машины, облокотившегося одной ладонью на сиденье, второй сжимая руль. - Не присоединишься ко мне? – им оказался тот самый Блейн Андерсон. Самодовольный, наглый, улыбающийся в тридцать два зуба Андерсон, возомнивший, что любой сразу прыгнет в его R8, только пальцем помани. - Нет, спасибо, - я развернулся и зашагал в сторону Парк Авеню, стараясь не замечать автомобиль, преследующий меня. - Не заставляй меня умолять тебя. - Блейн даже не думал закрывать дверь. - Ты и не будешь. Через пару метров правую дверь твоей Audi благополучно оторвет из-за столкновения вон с тем столбом, а я продолжу свой путь. - Я взглянул на него из-под опущенных очков и пошел дальше, надеясь на то, что на нас еще не начали пялиться люди. Затем я вспомнил, что живу в Нью-Йорке, и понял, что в нашей ситуации пока нечему удивляться. Прислушавшись к моему совету, мистер Андерсон уехал восвояси. Мне даже стало немного грустно – неужели теперь все мужчины на Манхэттене вместо того, чтобы добиваться женщин (ну или не женщин, все это проблемы мужчины, который ведет колонку в женском журнале), теперь опускают руки? Неужели, чтобы найти «мужчину своей мечты», я должен соглашаться на каждое свидание, лишь чтобы не упустить «того самого»? Хотя, подумал я, зачем мне такой «этот самый»? Будучи законопослушным гражданином Америки я переходил дорогу лишь в положенном для этого месте. Блейн, видимо, таким гражданином себя не считал, поэтому его машина смело остановилась посреди пешеходного перехода, преграждая мне путь. Благо, это было воскресенье, и остальные жители Нью-Йорка еще не собирались покидать свои кровати. Дверь снова открылась, и в этот раз самодовольный мистер Андерсон не стал церемониться: он схватил меня за запястье и затащил в машину, немедленно уезжая прочь. Я, только ради приличия, закрыл дверь и лишь затем начал сверлить его взглядом, все еще не снимая очков. Блейн повернулся ко мне, и лучики солнечного света, отражающиеся от его белоснежных зубов, могли бы ослепить меня, если не Ray Ban на моем носу. - И куда мы едем? – я спросил раздраженно, сложив руки на груди. - В рай, - он выехал на Мэдисон Авеню, вливаясь в поток машин. - С тобой? – я рассмеялся. - Думаешь, я не смогу создать рай для тебя? – слишком серьезно спросил мистер Андерсон. Я думаю, даже слишком серьезно для такой-то темы разговора. - Посмотрим. - Я кинул очки в бардачок, в котором помимо них лежала еще и смазка. И презервативы. Коробочки были не распакованы, и неизвестно по каким причинам, но это принесло мне облегчение. Мы проехали несколько километров ниже по Мэдисон Авеню и остановились возле сомнительного вида прачечной и магазинчика «все по девяносто девять центов». Прямо между ними располагались аптека и «Wimpy’s Hamburger Place» - малюсенькая забегаловка с разноцветными гирляндами на стекле в форме гамбургера и кусочка пиццы. И, если я был прав в своих предположениях, и Блейну не понадобилась вдруг пачка противозачаточных, направлялись мы именно туда. Находясь уже в дверях, мистер Андерсон притянул меня к себе за талию, и мы в обнимку зашли внутрь. - Ты увидишь, что рай — это совсем не то место, что ты себе представляешь. - Он посмотрел на меня, интимно, слишком интимно, и со скрипом отодвинул деревянный стул, призывая меня сесть. Блейн вернулся с двумя тарелками, на которых лежали гамбургеры, картошка фри и томатный соус. Никаких макбургеров, завернутых в бумагу, и сырного соуса в пластиковых баночках – настоящая американская классика, приправленная песнями из топ-40 восьмидесятых годов и мексиканской речью, доносящейся с кухни. И в этот момент я вспомнил наконец «мужчину моей мечты». Тот, кто может рассмешить тебя; тот, кто может притащить бумбокс и исполнить серенаду у твоего окна; тот, кто знает, кто такой Джон Траволта и Мэл Гибсон; тот, кто не боится притащить парня в кафе с табличкой «счет не больше десяти долларов» и выглядеть при этом глупо. Тот, кто не забыл, что в мире все еще существует романтика, а не только брак по залету, деньги, счета, деньги, туфли, деньги, секс, деньги, машины и деньги. Часа, проведенного с мистером Андерсоном в «Wimpy’s», мне хватило на то, чтобы влюбиться в это место: кафешка, чьи стены выкрашены в белый цвет и выложены желтым кафелем, красные занавески и пластиковые стаканчики. Трех часов на то, чтобы пешком дойти до самой сто шестнадцатой улицы и купить пластырь в малюсенькой аптеке на углу, ведь какой удобной не была бы твоя обувь, если она не создана для затяжных свиданий в стиле восьмидесятых, ты определенно натрешь пальцы. Пяти часов на то, чтобы обнаружить себя, сидящим на скамейке с батоном в руках, окруженным стайкой голубей. Пяти часов и тридцати двух минут на то, чтобы обнаружить себя, сидящим на скамейке и обнимающим Блейна за шею, медленно пробуя чужие губы на вкус. Восьми часов на то, чтобы обнаружить себя на ступеньках собственного дома со счастливой улыбкой, что не содрать с лица, и Ray Ban, забытыми в машине «мужчины моей мечты». Может быть, это было слишком скоро, думал я, может, это было слишком самонадеянно и глупо, проговаривал я про себя, вставляя виниловую пластинку в граммофон, может быть, это и не приведет ни к чему хорошему, отмахивался я, доставая пачку «Мальборо» и затягиваясь сигаретой под песни Дина Мартина и треск старой пластинки.