Ревность

«Мне, что ли, одному это нужно? Его вообще не заботит мое состояние, да?» — сокрушался Марк Туан, нервно сглатывая и стараясь не смотреть на обнимающихся ребят. Внешне его ничего не выдавало. Со спокойным лицом он игнорировал происходящее рядом с ним. Но внутри парня царила буря. Шторм, состоящий в основном из негодования, злости и… ревности, хотя Марк никогда не признается в этом. А Джексон тем временем крепко сжимал в объятиях Бэм Бэма, сидящего у него на коленях, зарывался в его по-детски шелковистые волосы, еще не испорченные лаками и гелями для укладок, гладил его ноги и как-то по-особенному смотрел в большие глаза этого малыша. Создавалось впечатление, что для этих парней сейчас ничего не существовало. А все так прекрасно начиналось. Марк сидел на детском диванчике непозволительно близко к Джексону, ощущал на щеке его горячее дыхание. Ребята снимали последний эпизод своего шоу «Real GOT7». Даже во время обсуждения задания все было замечательно. Ладонь Джексона некоторое время гладила бедро Марка. Было чертовски приятно чувствовать это тепло даже через джинсовую ткань. Сразу вспоминались горячие, наполненные страстными поцелуями, прерывистым дыханием, довольным рычанием и сладкой истомой ночи со своим соседом. Конечно, Марку нравилось, как его Джексон дурачится, веселится в этом детском парке. На душе становилось легко даже просто от того, что этот «шалунишка из Гонконга» так счастлив, а улыбка сама появлялась на лице только от вида смеющегося китайца. А ведь у него такой звонкий смех… Но еще во время съемок клипа «Follow me» Марк почувствовал неладное. Джексон слишком много времени проводил с Бэм Бэмом, и это нельзя было не заметить, тем более нельзя было проигнорировать. Сдерживать все, что происходит в душе, и не показывать людям, как тебе плохо, — целое искусство, которое Марку, как ни странно, далось легко. «Ах, как же бесит! Почему он на него так смотрит?» — нервно кусая губы, изводился парень, но в тоже время ярко улыбался, ведь сейчас они снимают шоу. Масла в огонь добавляли и остальные участники. Один его не слушал, постоянно перебивая, другой прикасался и старался схватить его руку, хотя Марку нравились только прикосновения Джексона. «Этот подлец у меня попляшет», — думал Туан, снимая и снова надевая кольца на пальцах, и буквально выдавливал из себя улыбку. «Господи, просто отвалите от меня. Какой еще „упрямый Марк“? Что еще за „МАРКробатика“?» — теребя рукава своего черного джемпера, злился парень. — Дайте мне сказать, — складывая ладони вместе, сказал Марк. «Прекрасно. Я теперь еще и Тыковка-Марк. Все лучше и лучше», — негодовал американец, глубоко вздыхая. Но тут Джексон, как бы подбадривая своего друга-соседа-парня, взял запястье Марка и сцепил их пальцы в замок. После этого незамысловатого движения на душе Туана стало немного легче. Удивительно, как простое действие любимого человека может сделать твою жизнь чуточку светлее. Но Марк и не думал расслабляться, его все равно беспокоила такая близость между Джексоном и Бэм Бэмом. Кое-как дотерпев до конца и еще вдобавок получив какой-то странный поцелуй от Джуниора, Марк глубоко вздохнул и направился к выходу. Обдумывая, что же все-таки произошло в этом детском парке Гуачон, он не заметил, как оказался на улице. Было уже темно. Сильный северный ветер обдал холодом разгоряченное лицо парня и заставил еще плотнее укутаться в толстовку. Ребята сзади опять шумели и дурачились. Микроавтобус уже ждал парней, и Марк первым залез в машину на любимое место у окна. Закрыв глаза и прислонившись к холодному стеклу автомобиля, Туан в который раз вздохнул. Голова нещадно болела, и каждый звук отдавался в голове тяжелым эхом. Но вот, топот и шум оповестили его, что ребята уже близко, и Марк разомкнул глаза. «Скорее бы в общежитие. Там я с ним поговорю», — высматривая через мутное стекло Джексона, переживал Туан. Ждать долго не пришлось. Парни с шумом, криком и топотом ввалились в автобус. Марк поморщился от внезапной вспышки боли в голове и откинулся на спинку сидения. Через несколько минут все уселись, и машина тронулась с места. Огни ночного города рассекали тонированные стекла автомобиля. Яркие рекламные плакаты, кричащие о распродажах, скидках и новых коллекциях, неприятно резали глаза. Наконец, автобус остановился. Глоток свежего воздуха немного прояснил мысли Марка, и парень собрал в кучу все, что хотел сказать Джексону. Конечно, эти двое хранили в тайне свои отношения. Никто и не думал, что между ними что-то есть. Хорошая конспирация. Но Марк не предполагал, что эта неопределенность (а именно так все и было, потому что они не решили для себя, кем являются друг для друга) сыграет злую шутку в его чувствах. Сегодня он хотел во всем разобраться. Может быть, даже «привязать» к себе Джексона, потому что это состояние души, от которого он медленно, но верно тлел, совершенно не устраивало его. Быстрым шагом участники GOT7 поднялись на свой этаж и зашли в большую гостиную. Марк все также продолжал «смеяться», «улыбаться», чтобы только не вызывать лишних вопросов от парней. — Всем спокойной ночи! — сказал он, махнув рукой, и широко, как только мог в данный момент, улыбнулся. — Марк-хён, ты уже спать? — удивился Бэм Бэм, а Марк, сощурив глаза, пристально посмотрел на его руку, мирно покоящуюся на плече Джексона. — Да, устал немного, нехорошо себя чувствую, — еще раз улыбнулся Марк и пошел в комнату. Бросив сумку на пол, Марк сел на свою кровать, снял кепку и тряхнул головой. Непроглядную темноту внезапно разрезала полоса света. Кто-то приоткрыл дверь. Голова, а потом и все тело Джексона показались в проеме. — А, это ты. Ну, заходи, — прохрипел Марк. — Марк, ты себя плохо чувствуешь? Что с тобой? — с какой-то тревогой в голосе спросил Джексон и сел на свою кровать, которая находилась прямо напротив кровати Марка. Разделял их от силы один шаг. Черные блестящие глаза смотрели на Туана, и сейчас Марк был готов простить все ему, прогнать прочь все переживания, что потрясли его за сегодня, но он держался. Так больше продолжаться не могло. — Что со мной? — повышая голос, удивился Марк, смотря прямо в глаза Джексону. — Это что с тобой, ты мне скажи! Что это были за обнимашки сегодня? — злость и обида превратились в огромный комок, застрявший в горле. В голосе слышалась суровость. — Какие обнимашки? — словно не понимая, почему злится его друг, с неподдельным удивлением сказал Джексон. — Агрх, как же ты бесишь, — секунда, и Марк уже нависает над Джексоном, придавив его своим телом и расставив руки с двух сторон от его плеч. — Зачем ты это делаешь, а? Зачем? — Туан рычит прямо в губы немного напугавшемуся Вану. Марк в гневе оказался очень страшным. Внешне милый, скромный и всегда молчаливый хён превратился в зверя, готового рвать и метать. — Ты хочешь, чтобы я злился, нервничал, ревновал в конце концов, да? Тебе нравится смотреть, как я переживаю по поводу наших отношений? — А что, если да? — слова, словно молния, пробили сердце Марка, и он отстранился, выпрямив спину. Джексон сел и блистательно улыбнулся. Туан не мог поверить в услышанное. — З-з-зачем? — голос Марка дрожал. Осознание приходило мучительно медленно. Единственный вопрос крутился в голове: «За что?». — Меня так-то тоже заботят наши с тобой отношения, — уже серьезным тоном сказал Джексон. — Мне надоело, что ты ничего не говоришь и делаешь вид, что все нормально. Надо же было как-то тебя подтолкнуть. — И вот такой способ ты выбрал? — непозволительно высоким для парня голосом возмутился Марк. Негодование и обида росли в геометрической прогрессии. — А как мне еще надо было заставить тебя говорить? Ты все время молчишь. Я уже начал думать, что тебя вообще не заботят мои чувства! — Не заботят? Я извелся весь, пока ты там миловался с Бэм Бэмом. — Я видел, — довольно ухмыльнулся младший. — Ну все, ты нарываешься! — прошипел Марк и снова накинулся на Джексона, садясь сверху и не давая двигаться. — Сегодня ты за все ответишь. — Настала очередь старшего ухмыляться, потому что глаза Джексона расширились от удивления. Напор Марка сильно поразил его. Джексон открыл рот и хотел что-то сказать в свое оправдание, но его заткнули поцелуем. Мягкие, горячие губы целовали его страстно, смело, и младший почувствовал, каково это быть на месте Марка, ведь инициатором в их отношениях всегда был именно Джексон. Простонав в поцелуй от нахлынувшего удовольствия, Марк еще крепче прижался к Джексону, обнимая его за талию. Проворные пальчики уже залезли под красную футболку и исследовали, как будто впервые, сильное тело китайца. Джексон заёрзал под Марком, еще больше возбуждая парня, и запустил руки в мягкие волосы старшего. Туан задирал футболку все выше и выше, не отстраняясь от губ Джексона, все также медленно сминая их. Ван почувствовал легкую боль и слабый привкус крови, а затем и улыбку Марка. Парень прикусил его губу, слегка оттягивая. Слизывая языком кровь, но не отвлекаясь от шикарного тела Джексона, Марк слегка отстранился от пухлых губ младшего и прошептал, опаляя горячим дыханием ухо: — Ready? Джексон закусил губу и ухмыльнулся, вспоминая начало съемок эпизода. Не дожидаясь ответа, Марк резким движением снял с младшего футболку и припал к шее, опускаясь все ниже и ниже, оставляя влажную дорожку. Поднимая взгляд и смотря прямо в глаза обалдевшему китайцу, Туан обхватил губами сосок Джексона и начал его посасывать. Ван закинул голову назад и выдохнул сквозь крепко сжатые зубы. Руки сами потянулись к Марку, хватая за воротник рубашки и расстегивая маленькие пуговицы. Быстро избавившись от своей и чужой одежды, которая мешала и сковывала движения, Марк вновь припал к губам Джексона, углубляя поцелуй. Тем временем рука, до этого бесцельно блуждавшая по телу младшего, опускалась ниже, лаская сильный пресс и очерчивая пальцем каждый кубик. Длинные пальцы обхватили член Джексона. Проведя от головки до основания, Марк услышал первый сдавленный стон в поцелуй и ухмыльнулся. Слегка отстраняясь от сладких губ Джексона, он продолжал двигать рукой в непозволительно медленном ритме, прикоснувшись лбом ко лбу Джексона и глядя в мутные от наслаждения зрачки. Вторая рука гладила сильные бедра, очерчивая замысловатые узоры на загорелой коже. Джексон облизывал губы, шумно выдыхал и повторял постоянно одно и то же — «Ма-а-арк». Тюбик нашёлся довольно быстро, и, вылив себе на руку достаточно смазки, Марк приставил палец ко входу Джексона. Младший же, совсем не ожидая такого развития событий, округлил глаза и ошарашенно уставился на Туана. Но в ответ он получил только довольную улыбку и резкий рывок рукой. Джексон выгнулся в спине и откинул голову назад, громко выдыхая. Сделав несколько плавных и ритмичных движений, Марк почти сразу прибавил второй палец. Джексон морщился, еле сдерживая стоны. Неожиданно пальцы согнулись, и Ван выдохнул, впиваясь ногтями в плечи Марка и притягивая ближе к себе. Эти полуоткрытые губы так и просили поцелуй, который Туан с радостью подарил. Марк устроился поудобнее, слегка приподнимая таз младшего, раздвигая его ноги пошире, и наслаждался видом. Обычно он смотрел на Джексона снизу вверх, сейчас был другой случай. Такого Джексона он видел впервые: растрепанные каштановые волосы, лихорадочно блестящие черные глаза, распухшие губы, часто вздымающаяся грудь, потрясающее тело, покрытое легкой испариной. От одной мысли, что всё это принадлежит ему, уже можно было кончить. Приставив головку к входу, Марк аккуратно и медленно входит. — О Боги… — выдыхает старший, потому что перед глазами рассыпается сноп искр от нереальной узости Джексона. Младший только лишь еще раз стонет его имя, привыкая к совершенно новым для него ощущениям, и еще больше впивается ногтями в плечи, оставляя красные полумесяцы на коже. Марк наклоняется к губам Джексона и как можно нежнее целует его. Туан разрывается между тем, чтобы жестоко отомстить своему обидчику, вбиваясь быстро и размашисто в это тело, но в тоже время он не хочет ранить своего малыша. Первое время Джексон пытается не обращать внимания на боль, отвлекаясь на пухлые губы Марка, прижимаясь ближе и обхватывая его лицо руками, но после, когда старший находит нужную точку, вся боль и дискомфорт уходят. Остается только неистовое желание увеличить темп, хочется насаживаться еще больше и быстрее, только чтобы вновь поймать это наслаждение и скорее получить разрядку, но Марк выбирает самый садистский способ наказания: он мучительно медленно двигается. Туан входит глубоко до основания и слышит протяжный стон: — Ма-а-а-арк, быстрее, еще… — Нет, — рычит прямо в губы Марк и притягивает одной рукой Джексона к себе за волосы, развязно целуя, а другой обхватывает за талию, касаясь животом возбужденного члена. Ван выгибается в спине и просит о большем, царапает спину, ногами обхватывает Марка и притягивает ближе, но Туан все не сдается. Ему самому уже тяжело держаться и с каждым толчком хочется сорваться, но он продолжает двигаться в садистском размеренном темпе. — Ма-а-а-а-а-арк, пожалуйста… — стонет Джексон, кладя руки на ягодицы старшего, и уже сам двигается навстречу. От такой просьбы у Туана сносит крышу, и он выполняет желание, не в силах больше «мстить». Опираясь руками с двух сторон от плеч Джексона, Марк вбивается в это сильное тело, ловя жаркое дыхание на щеке и оставляя засосы на шее. Темная комната наполняется прерывистым дыханием, пошлыми вздохами и недвусмысленными шлепками. Марк обхватывает член Джексона рукой и начинает двигать ей в одном темпе с движением своих бедер. Джексон теряется в ощущениях, мечется, сгорает под Туаном. Младший кончает первым с протяжным «Ма-а-а-арк» на губах, откидывая голову назад и выгибаясь в спине. Марк припадает к полуоткрытым от экстаза губам и следует за ним после пары резких толчков. Туан нежно целует ключицу, поднимаясь выше, проходится губами по скулам и, наконец, находит губы Джексона. Сладко и даже как-то по-детски Марк целует его, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства. Джексон понимает это и ласково отвечает. Марк чувствует, как младший улыбается в поцелуй, и отстраняется. — Ты такой дурак, Марк, — шепчет Джексон, перебирая волосы старшего. — Почему это? — удивляется парень и смотрит в смеющиеся глаза Вана. — Ты серьезно думал, что у меня что-то есть с этим малышом? С Бэм Бэмом? — после этих слов Марк понимает всю абсурдность своей ревности, но он молчит и отводит взгляд в сторону, не зная, что ответить. — Вот-вот, — усмехается Джексон, — я тебе же много раз говорил, каков мой девиз: «Никогда не бросай то, без чего не можешь жить». — Не делай так больше, ладно? — А если буду? — Ты хочешь повторить это? — хитро улыбаясь, спросил Марк, но ответа он не получил. Джексон потянулся к его губам. От ревности не осталось и следа. Ведь теперь Джексон точно только его. В зале тем временем ребята играли в приставку, совершенно забыв об этой парочке. Один раз только Бэм Бэм хотел отправиться за Джексоном, но Джейби его остановил с какой-то хитрой, непонятной малышу, улыбкой: — Не ходи туда, Бэм~ми. Пока что не ходи.