Наглость - второе счастье

      Беззубик, как не уставал отмечать Иккинг, всегда был и будет очень смышленым и воспитанным драконом, который беспрекословно слушался своего верного друга, правда, стоило всегда учитывать то условие, что делал это он исключительно в тех случаях, если сам считал нужным, о чем Карасик привык недоговаривать. Поначалу факт теплых дружеских отношений с драконом будущего вождя только радовал: он не переставал восхищаться каждому новому открытию и интересным особенностям характера не только Беззубика, но и каждой рептилии деревни. Однако чем больше они узнавали друг друга, тем больше сюрпризов приносила их непростая дружба: случаи, когда дракон озорничал, частенько отпечатывались в памяти если не всех викингов деревни, то Иккинга обязательно. Особенно юноше досаждала дурная привычка фурии спать на одной постели. Действительно, почему бы и нет? Почти полтонны живого драконьего веса могли распластаться по деревянной кровати настолько свободно, что бедному викингу хоть стой, хоть падай. С годами подобных выходок Иккинг приноровился спать в любых невероятных позах и положениях, в каких только мог изогнуться, подстраиваясь под оставшуюся свободную площадь лежака, а Беззубик продолжал бессовестно дрыхнуть, подворачивая под себя лапы и хвост и беспрестанно распространяя из пасти аромат прошедшего ужина. Редкими особенно зябкими вечерами Карасик, кажется, даже не был против такой компании.       Все изменилось в один прекрасный день. Астрид Хофферсон, ныне полноценно примкнувшая к клану Карасиков, на правах жены будущего вождя изъявила закономерное желание разделять ложе со своим мужем. Без дракона. Чему, к слову, Беззубик был не слишком рад, а новоиспеченный муж только прозрачно намекал своему лучшему другу, что не стоит боле мешать его семейной жизни. После нескольких бесплодных попыток выпроводить дракона, затея-таки увенчалась успехом (не стоило упоминать о рыбном откупе и дополнительном вылете в неделю, которые теперь Иккинг будет должен своему другу), дверь плотно закрыта, а вымотанные вечерним празднеством молодые уснули.       Среди ночи Астрид очнулась ото сна из-за странной тяжести, сдавившей ее грудную клетку. Поначалу она тихо улыбнулась мыслям о собственничестве ее любимого Иккинга, тепло сопящего ей в шею, и хотела было, погладив, убрать его руку с груди, но остатки сна развеялись в темноте, когда она наткнулась на мягкую чешую лапы дракона. Которая плавно переходила в шею дракона и чуть выше - в морду того же дракона.       Недовольный громогласный вопль дорогой супруги рывком поднял Иккинга на ноги пуще горна викингов, извещающего о нападении. Испуганно озираясь и потирая заспанное щетинистое лицо, Карасик пытался осознать происходящее: девушка верещала с бешенством разъяренного яка, а Беззубик съежился в углу комнаты в одно мгновение, пытаясь слиться с рядом стоящей мебелью. Отголосок хаотично произносимых ругательств проникал в сознание викинга непрерывным потоком, но сонный мозг отбирал только самые изощренные выражения.       Спустя несколько секунд Карасик-таки понял, что любимая женщина обращается вовсе не к Беззубику, с любопытством и осторожностью косящемуся из-за стола, а к нему самому, и прилетевший в него глиняный кувшин был тому достойным подтверждением.       Слегка умерив свой пыл, Астрид замерла и, с силой выпуская из ноздрей горячий воздух, с расстановкой проговорила:       - Если ты не угомонишь Беззубика и не заставишь его спать отдельно, меня от убийства не удержит ни любовь к тебе, ни ваша общая победа над Красной смертью.       Иккинг лишь молча виновато улыбался в ответ и слушал, медленно сокращая расстояние между ними: во-первых, он искренне полагал, что Астрид прекрасна в пылающем гневе, а во-вторых, ругаться с ней - себе дороже. Под слегка удивленным взглядом супруга девушка выпихнула сопротивляющегося дракона за дверь и теперь злобно косилась в сторону самого Иккинга.       - Ничего не хочешь мне сказать?       - Ну будет тебе, Астрид, не злись, - юноша нежно прикоснулся к ее плечу и слегка замялся, подыскивая оправдания для лучшего друга. - Ты же знаешь, что я тебя люблю. Но Беззубик... он всегда любил спать со мной.       Астрид скрестила руки на груди и скептически кивнула в сторону спального ложа.       - А теперь с тобой хочу спать я. Неужто и дети появятся под бдительным присмотром твоего дракона? Я же не привела с собой Громгильду!       - Но Астрид! Я уже шесть лет не могу отучить его залезать ко мне на кровать...       Девушка недовольно фыркнула, приблизилась к Карасику и развернула его в сторону выхода.       - А знаешь, Иккинг, идите вы оба лесом.       Иккинг удивился, но решил не сопротивляться, стараясь понять, что его дражайшая жена решила придумать на этот раз.       - Как скажешь.       - Нет, я серьезно, - бывшая Хофферсон выпроводила Карасика за дверь, рывком захлопнула ее и крикнула вдогонку, точно зная, что супруг ее обязательно услышит:       - Идите-ка поспите в лесу! Или где угодно, но только не здесь!       Иккинг вяло усмехнулся, разведя руками перед лучшим другом, и, зевая, побрел прочь от дома, а Астрид расслабленно откинулась на мягкую подушку и блаженно улыбнулась в надежде доспать оставшиеся предрассветные часы.       Конечно, все у них будет хорошо, только не сразу.