В Город пришла весна

В Город пришла весна. Не то чтобы смена времен года в Городе была очень заметна и на что-то влияла, но все же… В Город пришла весна, на немногочисленных деревьях и кустах появилась новая листва, талые воды очистили залив делая его из грязно-серого просто прозрачно-серым. Весенние ветра уносили дым от заводов в сторону, немного очищая воздух Города, делая его каким-то… Хрустящим? Не самое подходящее слово, но другого Эрин не могла подобрать. Весенний воздух будто хрустел на зубах, ломался под пальцами, делал мир вокруг хрустальной сказкой. Чересчур романтично? Да, наверное, но это же весна. Весной даже вору не хочется сидеть дома, пропуская немногочисленные солнечные деньки. Конечно, летом тоже бывает солнце, но из-за жары город начинает вонять так, что вовсе на улице появляться не хочется, и вот это уж точно не романтично. В город пришла весна, выгнав Эрин из ее убежища, проводя в предзакатных сумерках по узким переулкам и по крышам. Сегодняшний день должен быть особенным. У нее сегодня особенно хорошее настроение, новый платок-капюшон, а в потайном кармане – небольшой сувенир с последнего задания. Она унесла кое-какие чертежи из особняка мастера Иствика и заодно прихватила образец нового металла. Гладкая металлическая пластинка почти ничего не весила, но была достаточно прочной, чтобы выдержать прямое попадание стрелы. Можно вшить в одежду напротив сердца и больше не боятся по этому поводу… Правда, стрела в кишках или голове ничем не лучше, но этого Гаррет как-нибудь сумеет избежать. Эрин собиралась встретить Гаррета, когда он будет выходить на ночной промысел. Он никогда не приглашал ее в свое жилье, как и она не звала его на старую мельницу. Они оба слишком ценили личное пространство, чтобы просто врываться друг к другу. Закат сделал крыши Города розоватыми, по ним хотелось скользить тенью, ласково касаясь черепиц подошвами сапог. Просто бежать за алым солнцем, пока не добежишь до самой городской стены. Гаррет все не появлялся, неужто решил сегодня отсидеться дома? Солнце окончательно скрылось за горизонтом, уступая место прохладной городской ночи. Не дело девушке сидеть на холодных камнях, особенно если это делается не с целью лишить какого-нибудь простофилю его ценного имущества. Гаррет все не выходил, и Эрин подумалось, что не будет большой проблемой просто постучать в окно. Если он там, то откроет. Света в Часовой башне тоже было не видно, если Гаррет и там, то предпочитает сидеть в темноте. Интересно, чем может заниматься такой человек как Гаррет в свое свободное время? Сама Эрин любила рисовать и тратила половину доходов в лавке для художников, Гарретт… Он никогда не говорил ей, что ему нравится, чем он увлекается, как проводит свое время на вершине Часовой башни. Любопытство сгубило не только одну кошку, но и многих воров. Но без любопытства не бывает и большой добычи, а информация о личной жизни Гаррета наверное самая большая добыча, что могла попасться Эрин в руки. Зубы Рорка! Если Гаррет решит отомстить ей, придя на старую мельницу, то пожалуйста! Может даже обсмеять ее картины. Эрин осторожно опустилась на подоконник, почти сразу проскальзывая в благословенную, укрывающую темноту. Жилище Гаррета выглядел вполне обычно: немного пыльно, немного запущено, ровно настолько, чтобы случайный посетитель не нашел для себя ничего интересного. Хм.. Говорят Гаррет хранит у себя некоторые безделушки, прихваченные с заданий. Было бы так невежливо найти их и обокрасть вора. Откуда-то снизу послышался шорох и какая-то возня, и Эрин едва удержалась, чтобы не окликнуть Гаррета. Нет уж, пускай это будет проверкой ее сил – подобраться к спящему Гаррету. Возможно, она даже нарисует это, а потом подарит ему. Эрин проскользнула к лестнице, по пути переступая через едва заметную растяжку. Ее шаги были почти неслышными, ни одна половица даже не скрипнула, только всколыхнулись тени. Она уже преодолела половину лестницы, когда услышала тихий, удовлетворенный выдох. За выдохом последовал смешок и какая-то возня. Он, что.. Он тут с женщиной? Но… Он что, идиот, приводить в тайное убежище шлюху! Почему-то Эрин не сомневалась в том, что подружки у Гаррета не было, но поверить в то, что он привел в свой дом «цветочек», тоже не могла. Осторожно - хотя, можно было не бояться быть услышанной, какофония вздохов перебивала шум ее шагов - она спустилась с лестницы. В дальней части убежища горела единственная свеча, освещающая стоящую под лестницей кровать. Огонек только сильнее сгущал темноту, укрывающую Эрин надежным плащом и давая ей возможность видеть все происходящее на кровати. - Хватит! Эрин едва не подпрыгнула, уверенная, что ее раскрыли. Какой же дурой надо быть, чтобы надеяться подобраться к Гаррету незамеченной. - Серьезно, хватит уже. Клубок одеял на кровати распутался и Гаррет сел прямо, подтягивая колени к груди и глядя в темноту. Эрин показалось, что прямо на нее, хотя он никак не мог увидеть ее в темноте еще и прячущуюся за сундук. А вот Эрин видела его отлично. Никогда еще не видела так отлично… Он и капюшон-то при ней снимал всего пару раз и она никогда не видела его голым по пояс. Гаррет оказался не таким худым, как она думала. Тонкокостный и сухой, Гаррет не был «кожа да кости», его костяк покрывали гладкие мышцы, перекатывающиеся под кожей. Никаких выступающих как у скелета ребер, зато красивые тонкие ключицы. Странно, что биение ее сердца еще не перекрывает шум часового механизма. Неудивительно, что его подружка не хотела выпускать Гаррета из постели. Удивительно, что Эрин до сих пор тут. Нужно уйти и просто все забыть. И никакой этот день не особенный. - Эй, ну иди сюда. Второй голос едва не заставил Эрин закричать «да ты шутишь?!». На плечо Гаррета легла отлично знакомая Эрин рука. Она уже десятки раз видела эти перемотанные бинтами пальцы. Они протягивали ей монеты и забирали у нее предметы, которые еще недавно принадлежали другим людям. Эрин молча наблюдала, как Бассо, толстяк, коротышка и прощелыга, тянет Гаррета на себя, целуя в основание шеи. Неясный свет единственной свечи трепетал, отбрасывая на грудь и шею Гаррета, странные тени, маленькие пятнышки похожие на те, что чужие губы могут оставлять на коже. Ну, Эрин надеялась, что это тени. - Бассо. Мне пора работать. Голос Гаррета звучал привычно насмешливо, но когда он разговаривал с Эрин в нем не было таких… ноток. Можно было сказать, что голос Гаррета звучал игриво, если конечно представить, что он юная девица, а не мастер-вор. - Кому ты врешь? Я твой главный работодатель, Гаррет, и отлично знаю, что твое единственное задание еще может полчасика подождать. - Полчасика? Почему не три минуты, как обычно? - Зараза чернорукая. На этот раз Бассо целует Гаррета в губы, одновременно ероша его короткие темные волосы. - Красивый глаз, Гаррет. Это Бассо произнес совсем тихо, Эрин разобрала, потому что однажды уже слышала из его уст эту фразочку. Видимо, для этих двоих она значит больше, чем простая дружеская шуточка. И судя по всему фразочка действенная, потому что Гаррет сразу обмякает, откидывается на подушку и позволяет Бассо себя целовать. Эрин смотрит, не может оторваться. У Бассо пивной животик, щетина клочками и какая-то царапина на щеке. Его вещи: потрепанные штаны и куртка, котелок, знававший лучшие времена, рубаха в винных пятнах, заставляют Эрин думать о том, что этот барыга не достоин, не может быть достоин Гаррета, который, да попадется она Рорку в зубы, настоящий трикстер решивший побродить по миру в человеческом теле. Но глаза ее не подводят и это не сон, Гаррет позволяет это самому грязному торгашу с пивным брюшком неторопливо себя целовать . - Иди сюда, красавчик. Бассо снова тянет Гаррета на себя, но на этот раз сам откидывается на спину, позволяя мастеру-вору оседлать свои бедра. Эрин бы отвернулась, если бы могла, правда. Или бы нарисовала. Нарисовала Гаррета, вот так, когда он вполоборота к свету, чуть выгибается в спине, оказываясь втянутый живот. Бассо кладет руки ему на талию, придвигая ближе, так что Гаррету приходится опереться руками о его плечи. Из укрытия Эрин отлично видно – хотела бы она не видеть это, правда хотела бы не видеть – что член Бассо, довольно крупный для такого коротышки, упирается Гаррету между ягодиц. И Гаррет заводит руку за спину, самостоятельно направляя в себя темную от прилившей крови головку. Им явно не очень-то удобно в такой позе, живот Бассо мешает Гаррету двигаться, но вор все же приспосабливается. Руки Бассо ложатся ему на ягодицы, мнут и щиплют, Эрин даже не сомневается, что там тоже будут синяки. - Плоскодонка. Бассо поизносит это одновременно нежно и насмешливо, так что Эрин ощущает укол зависти. - Пузан. Гаррет не остается в долгу, но продолжает двигаться на члене Бассо, так легко, будто его тело вообще не сопротивляется. Член Бассо то и дело выскальзывает из него, но Гаррет снова направляет его в себя, двигается с такими звуками, которые напоминают Эрин о Доме Цветов. Гаррет движется в рваном ритме и скоро у него сбивается дыхание. Наклонившись, он снова целует Бассо и откатывается в сторону. - Поработай сам, Бассо, раз меня на работу не пускаешь. - Я и так работаю, Гаррет! Каждый день, пока ты дрыхнешь, и каждую ночь, когда ты шляешься по чужим домам, женушка. - Так благородно с твоей стороны, муженек. - Вот именно, Гаррет. - Где заработанные тяжким трудом деньги, Бассо? - У тебя такой дивный нрав, Гаррет. Эрин наблюдает, как Бассо встает на колени и тянет Гаррета на себя, заставляя опереться на локти и колени. И одновременно они переругиваются, как старая парочка. Зубы Рорка… Теперь Гаррет стоит к Эрин лицом, но голова его опущена, он не может ее видеть, зато ей отлично видны его похожие на крылья лопатки. Гаррет выгибает спину, отчего кожа натягивается на позвонках. Он будто специально позирует перед ней. Нет, не перед ней. Рука Бассо ложится Гаррету на поясницу, оглаживает и чуть царапает ногтями. Бассо пристраивается сзади и от первого же толчка Гаррет вскидывает голову и тихо охает. Теперь он смотрит прямо на Эрин, только взгляд его затуманен, а лицо такое, что понятно – он не здесь сейчас. Гаррет закрывает глаза, замирая на секунду, и когда открывает их снова, взгляд у него осмысленный, он щурится и улыбается от удовольствия. Его механический глаз поблескивает призрачным голубым светом, а взгляд лихорадочно скользит по комнате, хотя находясь в кругу света свечи, он не должен видеть ничего, кроме смыкающейся вокруг тьмы. Когда его взгляд встречается со взглядом Эрин, выражение расслабленного удовольствия слетает с лица Гаррета. Он напряжен и насторожен, его взгляд будто впивается в темноту и Эрин прячется в свое укрытие, пытаясь слиться с темнотой. Гаррет сам учил ее тому, как представлять, что она всего лишь тень в темноте, крупица неотличимая от целого. Гаррет стонет и роняет голову на руки, Эрин надеется, что это не потому, что он ее засек. - Что такое, молчаливый мой? Бассо замирает и начинает успокаивающе гладить Гаррета по бокам, будто дикого зверя. - Больно тебе сделал? - Мне уже звука издать нельзя, Бассо? Голос у Гаррета немного раздраженный, он снова уронил голову на руки и Эрин высовывается из своего убежища не в силах оторвать взгляда от того, что происходит на кровати. Бассо снова начинает двигаться, так неторопливо, будто у него целая вечность впереди. Вечность, которую он может разделить с Гарретом. Со своего места Эрин видит только, как Бассо улыбается, с нежностью глядя на Гаррета и придерживая его за бедра одной рукой. Второй он гладит Гаррета по спине и ягодицами, царапает короткими ногтями и легонько шлепает. Гаррет только тихо вздыхает, но больше не стонет, наверное привычка сохранять тишину не оставляет его даже в постели. Эрин смотрит на них и чувствует зависть пополам с возбуждением. Не так все должно быть, не должен этот толстый коротышка быть с Гарретом, ласкать и любить его при свете единственной свечи. Две тени должны извиваться на кровати среди водоворота других теней. Так было бы правильнее. - Гаррет… Гаррет… Бассо своего голоса не скрывает, стонет уже вовсю, ускоряя движения и буквально насаживая Гаррета на себя. Кровать поскрипывает в такт их движениям, и даже часовой механизм идет, будто в едином с ними ритме. Бассо останавливается лишь для того, чтобы перевернуть Гаррета на спину. Так Эрин видно гораздо лучше, к тому же, Бассо закинул одну ногу Гаррета себе на плечо, а рукой накрыл его член. Эрин не может отвести взгляд от того, как грубая рука Бассо движется по члену Гаррета и вор выгибается ему навстречу, стараясь прижаться сильнее. - Красивый глаз, Гаррет. Бассо наклоняется, прижимая любовника к кровати своим животом и целует, продолжая что-то шептать. У Гаррета начинает сбиваться дыхание, чего раньше с ним не случалось. Не при Эрин по крайней мере. - Бассо, я сейчас кончу. Гаррет произносит это буднично, будто солонку просит, но Эрин это не обманывает. Она выскальзывает из часовой башни раньше, чем голос из Гаррета сбивается на стон. Подумать только, упустила момент, не увидела как мастер-вор теряет контроль на своим телом. Зубы Рорка, она едва над своим телом контроль не потеряла, вспомнив о растяжке на лестнице в последний момент. Ночь принимает ее в свои любящие объятия, юная весна ложится на щеки вуалью мелких капелек. Эрин предпочла бы дождь и пронизывающий ветер, но разве что-то, когда-то было по ее? *** Они несколько недель не виделись с Гарретом, но при их профессии не получится не сталкиваться. Эрин преследует стража, убегать от них легко, но все же если она не найдет себе убежища это может закончиться нехорошо. Рука Гаррета втаскивает ее в арку, в которой казалось бы и ребенок не укроется. Оказывается, там есть закуток, в котором двое способны спрятаться очень тесно прижавшись друг к другу. Проклятый Город с его проклятой архитектурой! Годы бесконтрольной застройки и страдающие слабоумием градостроители превратили его в настоящий лабиринт. Стража пробегает мимо, но какое-то время они все еще сохраняют неподвижность и молчание. Отстранившись друг от друга, они перемещаются на чей-то балкон, довольно безопасное укрытие, стража не найдет вора, если он не прямо перед ними. Какое-то время они сидят в молчании, Эрин уверена, что Гаррет знает и уверена, что он знает, что она знает, что он.. Зубы Рорка, хорошо, что в темноте не видно румянца. Они обмениваются парочкой фраз, и Эрин наконец-то вручает Гаррету свой подарок, который все это время болтался в сумке в ожидании случая. Металлическая пластинка ложится Гаррету в ладонь, но это уже не что-то особенное, просто жест дружбы, просто «береги себя». В Городе все имеет свою цену. Воровство, убийства, подписи на бумаге… Любовь – от пятнадцати монет за десять минут в грязном переулке, до нескольких сотен за ночь. Доверие? Слишком дорого. Дружба? Кажется, это самая большая ценность, что попадались Эрин в руки.