Danceporn.

Ким Чонин красив собой и безумно сексуален. Он знает это и не упускает ни одной возможности полюбоваться на себя в отражающую поверхность. И без разницы зеркало это, витрина магазина или темный монитор компьютера во время просмотра фильма. Он харизматичен , обаятелен. Он – извечная душа любой компании. В его телефонной книге так много контактов, что он порой не может сообразить, кто зовет его на очередную тусовку. Но, несмотря на то, что Чонин - публичный человек, у него все же есть и личная жизнь, и лучший друг. Он познакомился с Лу Ханем на какой-то очередной вечеринке. Причем, знакомство было малоприятным. Хань по определению - большой шутник и завоеватель женских сердец. Возможно, он не так сексуален как Чонин, но этот парень берет обаянием, улыбкой и красивыми речами. И если Чонина за его некоторую манерную холодность и манящую привлекательность называют Каем, то Лу за большие глаза и чрезмерную милашность кличут Олененком. Собственно, познакомились они как раз при пересечении личных интересов: пытались соблазнить одну и ту же девушку, потом пытались развлекать одних и тех же людей, и оба претендовали на звание души компании. Эти товарищи даже успели подраться в тот вечер. Однако после того, как они полчаса просидели вдвоем на кухне под присмотром одной бутылки виски и двух упаковок замороженных пельменей, парни вышли закадычными друзьями, и даже трезвое утро не смогло их разлучить. Позже выяснилось, что учатся они в одном универе, только на разных специальностях. Так что с некоторых пор друзья-товарищи и в столовую вместе ходят, и на баскетбольной площадке вместе играют. А теперь Кай узнает, что он к тому же учится на одном потоке со сводным братом Ханя. - Сехун? - Привет, Чонин. Заходи. Юноша окидывает удивленным взглядом нескладного однокурсника, который явно только что выполз из постели, и поспешно ныряет в квартиру, пока не досталось от ворчливого младшего. - Что ты там делаешь, а? Какого хрена я постоянно открываю дверь твоим друзьям? - Не ругайся, Се! Все потому, что ты живешь ближе к двери. - На домашний телефон тоже я почему-то отвечаю! - Да ладно тебе, братик. Не дуйся. Хочешь, мы тебя с собой в клуб возьмем? - Больно нужен мне ваш клуб. Ключи не забудь. - Взял. Все, звони, если что. - Вали уже, у меня дела. Лу как-то хитро улыбается и явно хочет еще как-то съязвить, но не решается этого сделать под хмурым взглядом младшего. Он быстро стушевался покидает квартиру, утаскивая с собой и зазевавшегося Чонина. - Пока, Сехун! - Угу, - и дверь закрывается, щелкая замками. На вопрошающий взгляд Кима Лу пожимает плечами, мол: «Ничего особенного. Это мой брат». Каю поначалу как-то плевать на то, что общение с младшим так и осталось на уровне первого разговора. Они пересекаются на совместных лекциях, иногда встречаются в ханевской квартире или столовке, когда братьям нужно что-то друг другу передать. Ключи, например, которые Лу упорно оставляет на полочке в прихожей. Так что разговоры младших сводятся, в основном, к «Привет, Се! – Привет, хён» и редко продолжаются дальше. А вот дружба с Ханем набирает обороты. Заканчивается сессия и вместе с летом приходит куча свободного времени, которое ребята с удовольствием тратят на фильмы, игры в икс-бокс, ночные клубы. Чонин живет с родителями, так что зависают они у Ханя, порой и с ночевками. Но и там Ким не особо часто слышит голос Сехуна, лишь в перебранках с Лу да: «Утра, хён», «Хань дома, хён», «Иди есть, хён», «Выходи из ванной, хён». И это все как-то неожиданно начинает жутко бесить. Ведь он - Ким Чонин, любимец публики, способный разболтать любого интроверта. Лу Хань лишь ржет и говорит, что Се вообще-то болтун еще тот, но с ним ооочень долго надо быть знакомым, чтобы увидеть в таком состоянии. Чонин фырчит, ибо он уже более полугода торчит у Ханя дома чуть ли не каждый день. Чонин ругался с предками очень и очень редко. Зато, если такое случалось, в маленьком мире семьи Ким происходил местный ядерный взрыв. Так вот в одно прекрасное утро Кай появляется на пороге ханевской квартиры с двумя спортивными сумками. Сехун хмурится, разглядывая их, и переводит взгляд на блондина серьезный взгляд. - С 11.00 и до 12.00 ночи, ванная комната – моя! Чонин открывает и закрывает рот подобно рыбе, пока Сех возводит глаза в серый потолок и затаскивает в коридор сумки старшего. - О Сехун! - Да что, О Лу Хань?! - Ты никуда не пойдёшь! - Да почему это тебе можно, а мне нет? - Да потому, что это не одно и то же! - Ну, конечно! Мне хотя бы платят за мои блядопляски! А ты за свои получаешь только бесплатный небезопасный секс в туалете, если свезет! - Ах, ты... Уже на третий день жизни у братьев Ким начинает скучать по дому и думает, как извиниться перед матерью. Ибо Сехун и в самом деле очень даже говорливый. А еще он – любитель препираться и перечить. И пока все перебранки заканчивались криками и хлопаньем дверьми, но сейчас Каю стало действительно не по себе. Сейчас в гостиной эти двое катаются по полу, с попеременной очередностью нанося друг другу удары то кулаками, то подвернувшимися под руку тапками. А Кай не понимает предмета спорf и беспокойно оглядывает сие действие. - Эй-эй-эй, ребят! Это даже квартира не моя, я не хочу быть свидетелем убийства! – Чонин еле растаскивает двух братьев по разным углам. - Бля... Мудак! Куда я теперь пойду с разбитой губой! - Вот и сиди дома! – но Сехуна уже и след простыл, а входная дверь громко хлопнула. – Черт! Не пойму, откуда кровь льется... - Кажется... Он рассек тебе бровь... - Уродец мелкий. Одевайся красиво, Кай. Я звоню Бэкхёну. Надо забрать этого мелкого придурка из клуба, если он напьется в таком состоянии, то такого шума наделает. Кай же продолжает стоять на месте, глупым взглядом пялясь на Лу Ханя, который рыскает в аптечке и одновременно звонит какому-то Бэкхёну. У старшего так же был определенный круг близких друзей, но это имя от него Чонин слышит в первый раз. И пока он пытается сообразить, что вообще происходит, Хань промывает перекисью и заклеивает пластырем царапину от кольца Сехуна и почти кричит на зависшего друга. Обещает рассказать все по дороге и скрывается в своей комнате, горланя оттуда чтобы Ким одевался по сексуальнее, да сделал макияж и гнездо на голове. Бекхён – тоненький красивый юноша, в блестящих и очень вызывающих шмотках. Черные тени на его глазах рождают совсем неоднозначные эмоции. Он постоянно верещит, и Чонин видит страдальческое выражение на лице Лу. Старший включает музыку погромче и вопреки своим обещаниям хмуро глядит на дорогу, не издавая ни слова и радуясь, что Бэк теперь поет песни. В клуб они заходят очень колоритной компанией: Бэк без остановки что-то балаболит и сам смеется своим историям и шуткам, ЛуХань чернее тучи хмурит брови и уверенно шагает к барной стойке, и Чонин, с любопытством озирающийся по сторонам и разглядывающий полуголых мужиков. Пареньков. И юношей в женских шмотках. - Это что?.. То есть мы?.. Э... - Да, это гей-клуб. Сех тут подрабатывал. Танцором. И взялся за старое. - Да ладно тебе. Ничего он не взялся! Просто сегодня очень крутая тусовка. И твоего братишку позвали один разочек на показательное выступление! - Ээ... - Не теряйся так, Каюшка! Вот выпей виски с Лу-гэ! Под алкоголем мы не такие уж и противные. - Ээ... - Слушай, Лу. Где ты его такого взял? А он говорить вообще умеет? А ты... - Бэкхён. Будь другом, замолчи. И узнай, когда выступает Сехун. Перед парнями появляются три бокала с виски и высокий красноволосый бармен приветливо щурится. - Добро пожаловать, ребята! Давненько я тебя не видел, Лу. - Чанни! И только барная стойка мешает Бэкхёну повиснуть на шее у довольно улыбающегося бармена. - И Сех уже отплясался. Шатается тут где-то. Кто это тебе бровь расшиб? Ладно-ладно, я молчу. Чонин кое-как в голове составляет кусочки пазла и решает, что у этого верзилы и Бека какая-то связь. Сехун танцует в гей-клубе, а Хань тут видимо был частым гостем, утаскивающим брата домой. И этот самый Хань опрокидывает в себя спиртное и ждет добавки, хмуро пялясь на небольшую сцену с шестом. - Тогда остаемся здесь. Рано или поздно этот мелкий засранец подтянется за пина коладой . Чонин выпивает свой виски, следуя примеру старшего, и вновь мысленно проклинает тот момент, когда они согласились на встречу с Бекки, ибо тот заводит очередную очешуенную историю, периодически хихикая и подмигивая бармену. - Я пойду свежим воздухом подышу, - бросает Чонин и соскальзывает со стула. - Ну, попробуй. И осторожнее, пожалуйста, Чонин. Тот улыбается в ответ на луханевские слова и согласно кивает. Когда Кай оказывается у дверей клуба, понимает, что это значило слово: «попробуй». Клуб словно находится в дымовой завесе, ибо все скучающие на улице курят. Ким недовольно хмурится и уже задумывается над тем, а не прогуляться ли ему чуть подальше вдоль улицы, как чувствует вибрацию телефона в кармане. - Сехун! Мы тебя потеряли! - Воу! Это и правда ты, а я сомневался. Кай оборачивается на голос, звучащий совсем рядом и удивленно хлопает глазами, разглядывая младшего. Его русые волосы взъерошены в растрепанной укладке, что не характерно для младшего от слова совсем. Глаза густо подведены черным карандашом, тон лица выровнен так, что разбитая губа выделяется на нем еще сильнее. На нем какая-то полупрозрачная рубашка с подвернутыми рукавами и расстегнутая напрочь. Так что любой желающий может разглядеть точенное строенное тело юноши, накаченный пресс и проколотый левый сосок. На молочно-белом теле особенно ярко выделяется черный узор татуировок, убегающих вниз, под кожаные неприлично короткие, но чуть свободные шорты. К этим шортами прилагаются подтяжки, усыпанные металлическими клепками, но в настоящее время они не исполняют свою функцию и просто свисают вдоль тонких, но красивых ног. Ног, обтянутых в черные чулки в сетку. Ног, упрятанных в черные туфли с все теми же клепками, на такой высоченной шпильке, что Чонин смотрит на Сеха снизу вверх и думает, что тот выше его сейчас на голову точно. Он медленно опускает-поднимает взгляд несколько раз, останавливая его в итоге на разукрашенном лице младшего. - Я... не думал, что ты... – Кай запинается и ловит ехидную усмешку Сехуна. – Не думал, что ты куришь. Сехун продолжает кривить губы в улыбке и бросает на асфальт тонкий фильтр докуренной сигареты, растаптывая его туфлей. - Мне казалось, что ты скажешь: «Я никогда не думал, что ты можешь одеваться как шлюха», но твои слова тоже засчитаны, - Сехун вздыхает и кутается в свою чудо-рубашку. - А тату? - Это грим. Завтра уже не будет, – оба замолчали, глядя куда-то в сторону и решая для себя что-то в голове. – Как Лухан? - Ты заехал ему чем-то острым по брови. Он говорит кольцом. - О, боги... С ним все в порядке? Я... Черт. Вот ведь, упрямец! - Да, там царапина просто. Он в баре сейчас. Упрямец? Разве не ты?... Сех метнул молнию взглядом в сторону Кая и вновь уставился на вывеску когда-то родного клуба. - Я ему говорил, что завязал. Меня пригласили, как одного из лучших танцоров сюда. Всего на один раз. Сегодня тут крупные гости, и мне хотелось... – Он сжал губы в тонкую линию, тут же морщась от тонкой боли. – Давно вы тут? - Нет. Мы пропустили твое выступление... Я не знал, что ты занимаешься танцами. - Да, брат не любит трепаться об этом. - Я... Мне бы хотелось увидеть. Я тоже танцую. И может, мы могли бы... - Правда, хочешь? – Сех игриво выгибает одну бровь и подходит ближе. – Ты ведь понимаешь, какие танцы я тут танцую? Кай сглатывает. Но с вызовом смотрит в ответ. Если Сехун думает, что сможет испугать его одними словами – то плохо он узнал его за эти полгода дружбы с его братом. - Понимаю. И хочу. Мне это интересно увидеть с хореографической точки зрения. Ты весь такой угловатый и нескладный, и мне как-то не верится, что тебе по силам гибкие танцы. Наверняка ты успешен лишь благодаря своей мордашке, раздвинутым ногам и откровенным костюмом. Два горящих взора и хитрая ухмылка младшего. Он докажет. Он все докажет этому успешному секси-мальчику. Он будет собирать слюни с пола. Ведь вовсе необязательно себя вызывающе вести, чтобы заставить окружающих течь и визжать от восхищения. Сех хватает старшего за руку и уверенным цокающим шагом ведет к входу в клуб, а потом сквозь толпу. По ступеням куда-то вверх. В темный коридор. В одну из незапертых дверей. - Мин, вычти этот танец из моей зарплаты. Паренек с розовыми волосами, выглянувший из комнаты напротив, приветливо кивает и уходит обратно. Но Чонин не успевает её разглядеть, ибо его поспешно проталкивают в комнату. Юноша на какое-то мгновение оказывается предоставлен самому себе. Он разваливается на кожаном диванчике, озираясь по сторонам. Рядом стоит столик с двумя бокалами и графином с все тем же виски. Кай с пять секунд размышляет на тему: спаивать ли младшего брата Лу Ханя, или потом ему за это прилетит. Решив, что тот сам споится, если захочет, парень наливает спиртное только в один из бокалов и залпом проглатывает содержимое, чувствуя, как внутри растекается тепло. И вообще приглушенный свет, мягкий диван и перенесенный недавно стресс клонят блондина в сон. В голове начинают роиться мысли, а сводятся они к тому, что надо позвонить Лу и сообщить, что его брат нашелся. Надо вообще поставить младшего на место. Как они только оказались тут? И... Из мыслей его вырывает знакомый трек и стройный силуэт младшего, шагающего в центр комнаты уверенной походкой. Он ставит ноги чуть накрест и прилично виляет попой, заставляя Кая усмехнуться и удобнее усесться на своем месте. Сехун замирает спиной к нему и расставив ноги на ширине плеч. Он медленно скользит кистями рук по собственным бедрам, захватывая подтяжки и красивым широким движением надевая их на плечи. Девушка начинает петь вместе с резким полуоборотом Се на единственного в комнате зрителя. Он вылавливает чужой взгляд, тут же гордо уводя его вниз, но задирая подбородок. По телу младшего проходит волна, а большие пальцы дугой оттягивают вперед все те же подтяжки. И уже в самом начале танца Кай видит, насколько обманчиво тело Се. Его движения плавные, мягкие. Он словно кошка выгибается, откидывая назад голову и открывая вид старшему на потрясающе тонкие ключицы. Сехун вышагивает вокруг шеста по центру комнаты, замирая спереди и скользя вниз. Он виртуозно крутит бедрами, уводя голову то вправо, то влево, и позволяет любоваться не только своей гибкостью, но и красотой юного тела, тем как напрягаются мышцы на шее, а полупрозрачная ткань играет силуэтом в полумрачном освещении. Он лишь на секунду разводит ноги, тут же собирает их вместе и с изящным движением руки поднимается вверх. Он встает в какую-то красивую позу за доли секунды цепляется выше за шест и под удивленное «Вау» Чонина и повышенный голос певицы взмывает в воздух. Он кружится по инерции вокруг, подтягиваясь выше на руках, перекрещивая лодыжки и обнимая железный шест ногами. Он отпускает одну руку. И прогибается в спине, продолжая медленно вращаться и опускаться вниз. Руки мягкие, кисти плавные. Грудная клетка уходит в легкое вращение. Ему хватает доли секунды, чтобы уцепиться за шест вновь и теперь уже перенести тяжесть тела на руки, отрывая ноги от железа, обводя ими круг. И вновь черная сетка на шесте. На ненадолго. Лишь чтобы поменять опору. Чтобы уйти головой вниз, каким-то неведомым образом переворачиваясь в пространстве. Кай не отводит восторженного взгляда от стройных ног, разведенных в стороны. Он забывает дышать, когда Се плавно выворачивается, изгибается и вновь делает красивый жест рукой в сторону. Он мягко спускается и осторожно вышагивает вокруг. Замирает. Вскидывает взгляд вместе со словами припева и скользит спиной вниз по шесту, опускаясь на пол, выгибаясь грудью вперед. Сжимаясь. И вновь звучит: «Stop». И вновь этот взгляд. И плавная волна наверх. Кругом возле шеста, продолжая собой музыку, чуть двинуться влево, ненавязчиво снимая каблуки. И Каю, в самом деле, кажется, что это не Сех танцует под музыку: это музыка лепится и звучит вокруг него. С очередным куплетом он хватается повыше за шест, тут же поднимая тело в воздух, практически опрокидывая, но ровно выпрямляя ноги. Правой лодыжкой он цепляется за шест, повисая вниз головой, красиво откидывая левую ногу и скользя плавно вниз. Медленно опускается. Мягко спускается на пол. И теперь младший без каблуков уже увереннее танцует на полу. Он качает бедрами, выгинается, ведет грудью в полукруг. Играет подтяжками и чуть ли не садится на шпагат. Сех умело раздвигает ноги, дразнится, прячет эти откровения и хитро жмурится. Полупрозрачная ткань скользит по телу, но он ни разу не пробует её снимать – лишь сжимает полы рубашки, игриво прикрывая коротенькие шорты. Чонин тонет в его музыке, в его танце. Он не замечает... А точнее не осознает того факта, что Сех уже давно не вертится возле шеста, он вертится возле его ног, плавно изгибаясь, ломаясь и со сбившимся дыханием шепча на ухо: - Я гибкий, Ким Чонин... И... У тебя на меня встал. И Кай лишь шумно выдыхает, прикрывая глаза и... Никто не знает, что было бы дальше будь у Сехуна на капельку совести поменьше. Он громко смеется и обувает свои туфли. И тут же начинают барабанить в дверь. И на пороге появляется отчаянно злой Лу Хань с пластырем на брови и любопытно выглядывающим Беком откуда-то снизу. Старший суровым тоном оповещает, что вызвал такси и ждет их внизу через пять минут. Этих минут хватает Ханю, чтобы успокоиться и не убить брата. Сехун за это время получает свою зарплату и успевает выкурить полсигареты. Чонин... успевает выхлестать полбутылки виски, поругаться с самим собой и почти потеряться в клубе. Спасибо вездесущему Беку – сдал на руки семейству О. Укладываются все молча. И быстро. Предпочитая поскорее слинять от друг друга. Хотя бы до утра. Чонин тихо выползает на кухню, наслаждаясь тишиной и надеясь, что братья еще спят. Но к величайшему сожалению застает там Сехуна, копающегося в планшете и тихо-мирно попивающего кофе. На нем из одежды только махровое полотенце на бедрах, влажные волосы ровненько лежат на голове, а тело сияет белизной, вопреки вчерашнему образу. Но нельзя не отметить, что Сехун утренний ничуть не хуже Сехуна клубного: сейчас в свете утреннего солнца он выглядит безупречно и безумно красиво с этой его белоснежной кожей и выпирающими острыми косточками. Кай невольно любуется тем, как младший поправляет крупные очки на переносице и хрипло кашляет в кулак. Этот образ даже не портит распухшая губа и налившиеся синяки после вчерашней потасовки. - Доброе утро, хён. Чонин вздрагивает, словно громом пораженный, от низкого голоса Сехуна, который тут же прокашливается вновь и бурчит что-то про проклятые сигареты. - Доброе... - Что-то ты рано, я даже завтрак вам еще не начинал готовить. Чонин морщится при упоминании слова «завтрак» и медленно опускается на табуретку, осторожно кладя голову на руки. Не стоило так сильно запивать свое горе вчера. - Ну ладно, могу вам просто сварить... - Сехун... О боги, как же я устал... Ты почему раздетый? - И тебе доброе утро, гэ. Новоприбывший Хань кидает злой взгляд и медленно направляется к кувшину с водой. - Хватит гэкать, меня тошнит после вчерашней ночи гэканься от Бэкхёна. Младшие тихо хихикают, а Хань теперь смеряет уничтожающим взглядом обоих своих сожителей. - И нечего ржать. Развлекались там, а я слушал этого ненормального полночи... - Мы не развлекались, я доказывал хёну, что очень даже гибкий и умею танцевать. - Хах. И что, доказал? - Даааа, - как-то хитро тянет младший, отпивая из белоснежной кружки горячий напиток. – У него на меня встал. - Сехун! - Сехун! Одновременно вторят старшие, и мелкий гаденько хихикает, наблюдая за едва заметным румянцем Чонина. - Да, что Сехун-то? А я ведь даже не раздевался! - Так, марш с кухни! – Лу хмурится и сочувственно глядит на друга, смущенно прячущего лицо в ладонях. - Ладно, ладно, - как ни в чем ни бывало бросает младший, поднимаясь с диванчика и подхватывая со стола свой планшет. –Кофе будете сами себе варить. - Он оставляет свою кружку на столе и напевая под нос: «Стап! Бифооо ю...» движется в сторону дверного проема, не оборачиваясь, но прекрасно зная, что Кай растекается стыдливой лужицей по столу, пряча свои пылающие щеки.