Мой наркотик

Со времени ночной встречи Гаара так и не звонил. Работа Какаши теперь шла гораздо легче, и писатель просто упивался собственным сюжетом, который представал перед глазами так ясно, словно Хатаке смотрел фильм. Он писал весь остаток ночи после встречи и, поспав всего несколько часов, снова сел за компьютер. Волна вдохновения поражала. Вместе с тем Какаши не переставал думать о Гааре. Ему было интересно, разобрался ли подросток с домашними проблемами, но позвонить ему не решался. С тех пор как выяснилась правда о юном возрасте, пыл Какаши немного охладел. Он не хотел, чтобы трубку поднял кто-то из родителей Гаары и задал вопрос о том, кто он, Какаши, вообще такой и почему взрослый мужчина звонит их сыну. Поэтому Хатаке тихо надеялся, что Гаара позвонит ему сам. Но звонка все не было. Ожидание подогревало желание встретиться еще раз. Какаши понимал, что ведет себя глупо и чувствовал себя стариком-извращенцем. Все-таки правильнее было бы оставить Гаару в покое. Пусть школьник живет своей обычной жизнью, разбирается со своим «трудным возрастом», ругается с родителями, учится, любит. Любит кого-то своего возраста. Взрослый мужик с периодическим кризисом в творчестве не должен во все это соваться. Но разве «правильно» - это про него? Не было такого ни секунду в его жизни. Вся семья считала его чудаком, который с самого детства все делает через пень-колоду. Закончив высшее, он не пошел работать в офис, а сел дома писать книги - какой ужас. Такой же легкомысленный, как и его отец! Возможно, это и было правдой. Только возможности проверить у Хатаке не было. Увидеться с отцом он не мог. Какаши усмехнулся и решил сделать перерыв в работе, продолжая размышлять о себе и Гааре. Даже если он решит забыть парня, это же не повод, чтобы отказывать себе в удовольствии бывать в любимом чайном доме? Собираясь выйти из дому, Какаши убеждал себя, что отправляется к Мизуки исключительно ради себя. Но, едва войдя в чайный домик, он первым делом спросил персонал о Гааре. Не повезло. Оказалось, что Мизуки решил дать молодому человеку возможность отдохнуть и не отстать от школьной программы. Услышав упоминание о школе, Какаши в очередной раз почувствовал себя педофилом. Потом внутренне приказал себе успокоиться и сесть за один из четырех небольших столиков. Атмосфера домика, как обычно, прогоняла тяжелые мысли. Несмотря на «людность» этого вечера – только один столик оставался свободным – Какаши чувствовал себя вполне уютно. Клиентуру в основном составляли постоянные посетители, очень редко сюда забредали случайные гости. Какаши обменялся приветственными кивками с людьми за другими столиками. Имен друг друга они не знали, но все же чувствовали себя старыми знакомыми. Свет свечей, аромат курений, тишина, прерываемая лишь плеском переливаемого из чайника чая – все это убаюкивало. Никаких ярких пятен обстановки, чтобы не разрушать состояние отрешенности от мира: деревянные черные столы, на полу грубые циновки, однотонные бежевые стены с единственной картиной-иероглифом в качестве украшения. Спокойной и хорошо. Жаль, что Гаары нет. Какаши наблюдал, как к одному из столиков подходит Чоуджуро – второй молодой чайный мастер. Застенчивый парнишка в прямоугольных очках, он пришел в чайный домик немного позднее Гаары и был не так искусен в заваривании чая, но брал своё приветливостью в общении. Чоуджуро был явно простужен. Тому свидетельствовала медицинская повязка на лице и слезящиеся глаза. За ним, сидя за небольшим столиком для персонала, с грустным видом наблюдала молодая женщина в чипао - сегодняшний старший смены, Теруми Мей. - Чоуджуро, иди уже домой, я справлюсь без тебя, - услышал Какаши тихий разговор. - Нет, я вас не оставлю! У вас же температура… Похоже, в городе началась осенняя волна простуд и гриппа, попивая чай с имбирем, подумал Какаши. Мей и Чоуджуро скрылись в дальнем помещении и, казалось, в домике стало еще тише. Со звонком Мей, которая попросила его срочно выйти на работу, Гаара испытал облегчение. Появился хотя бы какой-то повод уехать подальше от дома и переключиться. Войдя в чайный домик через заднюю дверь, он тут же столкнулся с Мей. - Слава Ками! – воскликнула она. - Я приехал, как только смог, - ответил Гаара, поспешно проходя внутрь. – Я только что вытолкала отсюда Чоуджуро. Он еле на ногах держался. Ты сам-то нормально? Выглядишь больным. - Есть немного… - Эти простуды сейчас повсюду, - вздохнула Мей. - Прости, что отрываю тебя от дел, я бы справилась одна, но у меня самой жар… - Все в порядке. – Гаара помотал головой, прерывая извинения. На самом деле ему хотелось сказать Мей спасибо. - Быстрее переодевайся, у нас не до конца выполнен заказ на один из столов. - Перед уходом я сдал форму, - пожал плечами Гаара. - Идем сюда. – Мей положила руки на талию парня, подталкивая его к одному из подсобных помещений. Гаару передернуло, но, к его облегчению это осталось незамеченным. Прикосновение Мей живо напомнило о том, как Орочимару удерживал его за талию. Гааре не хотелось, чтобы Мей дотрагивалась до тех мест, где его касался опекун. Словно она могла об него испачкаться. И, несмотря на то, что перед уходом Гаара, как и всегда, тщательно отскоблил себя в душе, ему все равно чудился исходящий от него запах Орочимару. - Здесь должна быть подходящая форма, поторопись, пожалуйста. – Мей щелкнула выключателем и оставила Гаару наедине с вещами на полках и зажженным светом. Когда в зале показался Гаара, Какаши чуть не выронил пиалу с чаем. Парень пока не замечал его, он подошел к другому столу, а Какаши спросил себя, не сон ли это. Но нет, вот же он: тонкая стройная фигура в традиционной китайской одежде, ярко-красные волосы. Бледная кожа и почти черные круги под глазами… Только сейчас до Какаши дошло, что он списывал их на недосып человека, который много работает, но ведь Гаара – школьник. Он не может много работать. Какаши нахмурился и задумчиво опустил пиалу на стол. Вообще-то даже то, что Гаара приходит в этот чайный дом уже странно. Редкие родители позволят несовершеннолетнему ребенку помимо школы еще и работать. И, конечно, эта работа должна быть неофициальной. Возможно, Мизуки – друг семьи или даже родственник, и он попросил Гаару о помощи? Но разве в этом есть такая острая необходимость? Все это начинало казаться Какаши более чем странным. В один момент он почувствовал какое-то напряжение. Было ощущение, словно у него есть только половина паззла, и это не давало увидеть картину в целом. Он пристально взглянул на Гаару. Парень выглядел совсем изможденным, хотя еще ночью они расставались на хорошей ноте. И что-то подсказывало Какаши, что эта усталость не от недосыпа. Постоянная грусть Гаары, вечные круги под глазами, его настрой, работа… Нет, что-то здесь не так. Возможно, его семья неблагополучна? Родители пьют, и ему приходится работать? Какаши поднял руку вверх в немой просьбе подойти к своему столу. Гаара, наконец, его заметил, и то, что Хатаке увидел в глазах парня, его поразило. Испуг. Вместо того, чтобы подойти к столу Какаши, Гаара наклонился к сидевшей на полу Мей. - Пожалуйста, возьми этот стол, мне нужно выйти на улицу… Выскользнув из чайного домика, Гаара миновал небольшой садик и вышел за границы своей работы. Скрывшись за жилым домом, подросток уселся на одинокую скамейку под невысоким деревом, на котором уже виднелись голые ветки. Землю устилали зелёные и пожелтевшие листья, которые чуть слышно хрустели, когда Гаара наступал на них. Было зябко, а внутри чайной ждали посетители, но Гаара не спешил вернуться. Отвлечься с помощью работы было отличной идеей. К сожалению, он забыл про Какаши. Этот странный мужчина обязательно поинтересуется о его делах, а Гаара и без напоминаний чувствовал себя отвратительно. Вопрос Хатаке добьёт его и разрушит напускное спокойствие, которое так тщательно взращивал в себе Гаара всю минувшую ночь. Им нельзя было пересекаться. «Может, он собирался уходить?» - с надеждой подумал Гаара, достав из кармана мобильный телефон. После нажатия кнопки на дисплее появились фоновые часы. Две минуты прошли как несколько часов. - Гаара-кун, почему ты сбежал? – Голос Какаши заставил парня вздрогнуть. Медленно повернув голову, Гаара увидел, как мужчина опускается на скамейку рядом с ним. Хатаке обеспокоенно всматривался в его лицо. Можно было подумать, что он пытается прочесть чужие мысли. - Плохо себя чувствую, - тихо ответил Гаара и отвернулся. – Эпидемия гриппа. Наверное, я заразился. Проще всего использовать ответы, которые тебе подсказали. В них почти всегда безоговорочно верят. - Решил свою проблему? «Почему он надо мной издевается?» - в отчаянии подумал Гаара, понимая, что его глупая надежда на тихий уход Хатаке рассыпалась на куски. - Да, всё хорошо. - Как бы он не старался, голос прозвучал слишком грубо и совсем неубедительно. Хмыкнув, Какаши полностью развернулся к подростку. - Расскажи в чём дело. Такой старик, как я, наверняка найдёт парочку неработающих советов. - Какаши улыбнулся. Он подумал, что было бы неплохо снять напряжение дурацкой шуткой. Но Гаара не отреагировал, словно не услышал его. Он сидел и смотрел на свои руки, изредка переводя взгляд на опавшие листья под ногами. - Тебя бьют родители? – в лоб спросил Какаши, решивший добиться ответа прямыми вопросами. Он не любил рубить с плеча, но от такого человека, как Гаара, трудно добиться результата, подходя к проблеме издалека. Такой метод грозил бесконечным монологом и минимумом результатов. - Что? – Гаара вскинул голову и посмотрел на мужчину. Он удивился. Когда ты долго живёшь без родителей, ты забываешь, что они могли бы повлиять на твою жизнь. – Нет, меня никто не бьёт, - Сабаку но помотал головой. - Сильно ругаются, унижают? – перечислял Какаши, следя за реакцией. - Нет, они меня не трогают! – разозлившись, воскликнул Гаара. Он уже привык к своему положению сироты, но лишнее напоминание о родителях отзывалось тупой болью в груди и тоской в душе. – Вы не могли бы… Просто отстаньте! Хватит уже интересоваться как у меня дела! Вы просто клиент, чужой. Я не хочу ничего говорить вам. Неужели не понятно? Какаши не обижался. Он знал, на что шёл, и давно ждал подобной реакции. Но одновременно он понимал: всё не так просто. Гаара был из тех людей, которые до последнего будут держать лицо и вести себя спокойно. Этот срыв ему не свойственен. - Я мог бы поговорить с твоими родителями, - предложил Хатаке. – Мы… Договорить Какаши не успел. Его прервал Гаара: - Нет у меня родителей! Ни матери, ни отца. Они умерли, уже давно. Или вы думаете, что меня мучают покойники? Широко раскрыв глаза, Какаши по-новому взглянул на Гаару и нервно сглотнул. - Извини, я не хотел… - Если не хотели, тогда оставьте меня в покое, - зло бросил Сабаку но, отворачиваясь от писателя. – И не приходите больше в чайную, если ещё остались вопросы. У меня нет ни желания, ни времени отвечать на них. Доверительные отношения так трудно создать и так легко разрушить. Какаши виновато посмотрел на подростка. Если терять больше нечего, почему бы не довести дело до конца? - Ты живёшь в приёмной семье, - вслух размышлял Хатаке. – В приюте тебя не отпустили бы на работу. Значит, дело в опекунах? Это они плохо с тобой обращаются? Гаара снова замкнулся. Он сидел неподвижно, внутренне негодуя, что этот мужчина никак не оставит его в покое. - Ответь пожалуйста, - Какаши тронул его за плечо. Отшатнувшись, Гаара приблизился к краю скамейки и почти свалился с неё, но Хатаке вовремя перехватил его руку. Пока всё это происходило, внимание мужчины кое-что привлекло, и он, не задумываясь, дёрнул в сторону ворот одежды Гаары. Перепугавшись, Сабаку но собирался закричать, но выражение лица Хатаке заставило его передумать. Вдруг его осенило. Какаши смотрел на то место, где Орочимару оставил свой след. Засос, в отличие от запаха, оттереть невозможно. Какаши понимал, что в возрасте Гаары нормально иметь сексуальную связь. Но поведение парня было слишком странным для счастливого обладателя «второй половинки». Поспешно поправив форму, Гаара собирался сбежать обратно в чайный домик, чтобы скрыться в служебном помещении, где Хатаке ни за что его не достанет. Но Какаши снова схватил его руку. - Тебя принуждают к… - он не договорил. Это и не нужно было. Гаара его понял. - Не ваше дело, - уже не так громко и смело ответил подросток и слабо дёрнул рукой, за которую его держали. – Отпустите, мне неприятно, когда меня трогают. Всё встало на свои места. Измученный вид, безразличие или, наоборот, затравленный взгляд, отвращение к чужим прикосновениям… ночные вылазки без последствий. Мужчина послушно отпустил руку. Гаара потёр запястье другой рукой и задумался о том, как стыдно, неприятно и больно, когда кто-то узнаёт о таком унизительном положении. - И как долго это продолжается? – тихо спросил Какаши, следя за дрожащими руками подростка. Гаара некоторое время молчал. Но какой смысл скрывать очевидное? - Лет пять или шесть. Не помню, - равнодушно отозвался он. - Так долго? И ты ничего не пытался изменить? – поразился Какаши. – Почему ты не обратился в полицию? Да о чём это я? Пойдём туда сейчас же! Гаара вскинул голову и испуганно уставился на решительно настроенного Хатаке. Если он это сделает, Орочимару всё равно останется в выигрыше. Опекун не раз говорил, что у него много связей. Но самое страшное заключалось в последствиях этого неожиданного порыва. Если Гаара начнёт действовать против Орочимару, старый извращенец возьмётся за Наруто, и тогда вместо жизнерадостного и оптимистичного Узумаки останется бледная тень прошлого. Гаара ни за что не простит себе этого. И не только Наруто ощутит на себе гнев опекуна. Орочимару может достать Какаши и без угрызений совести сломать его жизнь. Хатаке всего лишь пытается помочь, он такого не заслуживает. Не честно с ним так поступать. - Я никуда не пойду. - Гаара потратил все оставшиеся силы, чтобы его голос звучал уверенно и твёрдо. – Меня всё устраивает. - Неубедительно, - отозвался Какаши, вставая со скамейки. - Если мы пойдём в полицию, я скажу, что это вы ко мне приставали. - Гаара тоже встал и, вскинув голову, решительно посмотрел в глаза Хатаке. И снова потрясение. Сейчас, когда длинная чёлка подростка сползла со лба, мужчина смог разглядеть на бледной коже ярко-красную татуировку с иероглифом «любовь». Аккуратная и красивая, она привлекала внимание и отталкивала одновременно. Как настоящая любовь. - Хорошо, - сдался Какаши. Ему очень хотелось обнять Гаару и успокаивающе погладить по голове. Не потому что он был таким же извращенцем, как Орочимару, а потому, что ему было жалко мальчика. Мужчине хотелось успокоить и защитить Гаару, но тот сопротивлялся, а Какаши боялся настаивать. Не хватало ещё ухудшить ситуацию. - Если станет совсем плохо, позвони, и я заберу тебя. Поживёшь в моей квартире. Она небольшая, но места хватит. – Хатаке повернулся спиной к Гааре. – И я больше не верю тебе. Ты знаешь, что любовь есть. Когда мужчина ушёл, Гаара некоторое время смотрел ему вслед. Он много думал о ситуации, но ничего путного в голову не приходило. И он решил продолжить жить как делал это раньше, до появления этого странного мужчины. Дверь оказалась закрытой на засов, а на стук открыли далеко не сразу. Саске недовольно цыкнул. Неприятно, когда тебя не пускают в собственную квартиру. Наруто неловко переминался рядом. Всю дорогу в машине он молчал, и Саске не понимал, было это следствием глубочайшего отчаяния или вселенской злости, но счел наилучшим решением на время оставить Узумаки в покое. Из-за открывшейся двери показался Суйгецу. В руке он держал бутылку с пивом. За ним, тоже с бутылкой в руке, стояла улыбающаяся Карин. Судя по легкому румянцу на щеках, пили эти двое уже некоторое время. - Я не разрешал выпивать у себя дома, - проворчал Саске, проходя в квартиру и задевая не уступившего дорогу Суйгецу плечом. - Конечно, - с довольным видом оскалился Хозуки, - мы ведь и не спрашивали разрешения. - Ребят, обед на столе, - примирительно сказала Карин. - Мы разогрели вчерашний ужин и кое-чего прикупили дополнительно. - Отлично! - радостно воскликнул Наруто. – Я умираю с голоду! Узумаки быстро разулся и чуть ли не бегом отправился в гостиную. Саске проводил его удивленным взглядом. Такая перемена в настроении… Нет, пожалуй, присутствие «сладкой парочки» и правда приносит пользу. - А еще, - начала Карин, когда все собрались за столом, - мы ждали вас, чтобы поиграть в «Твистер». - «Твистер». – Учиха приподнял бровь. – Люди, сколько вам лет? - Не думаю, что эту игру можно считать детской, - усмехнулся Суйгецу. – К тому же странно слышать такое от владельца игры. Саске невозмутимо дожевал то, что было во рту, и спокойно ответил: - Извини, не знал, на какой адрес тебе ее отправить. Наруто с силой сжал палочки для еды. Они снова это начинали: воспоминания о том, что жили вместе, что имели общие вещи. Это неимоверно злило и заставляло Наруто ревновать своего учителя. - Я бы забрал игру с собой, - пожал плечами Суйгецу, - но вовремя вспомнил, как дорог тебе тот постельный набор той же тематики, и решил, что ты можешь разозлиться. - Пф! – Саске с улыбкой помотал головой. – Нечем крыть, так начинаешь врать? - Хочешь сказать, ты не помнишь, как… - Я поставлю чайник! – не выдержал Наруто. Отчего-то сильно саднило в горле. Хотелось зажать уши и перестать все это выслушивать. Но побег на кухню мало чем помог. Уже там Наруто слышал учиховски-насмешливое: - Да не буду я с тобой играть в «Твистер». - Признай: ты просто боишься оказаться снизу. - Да, я боюсь оказаться снизу. И сверху тоже. Я вообще боюсь тебя, Хозуки. Ты извращенец. - Зараза! – весело рассмеялся Суйгецу. Стоя у плиты, Узумаки кусал губы. Они флиртуют. Они ведь точно флиртуют. Внутри снова все пылало, и было неприятно. Усугублялось все тем, что Наруто боялся выдать свое волнение, но как раз таки из-за него и не был уверен, что сможет себя контролировать. - Эй, Наруто. – В кухню заглянула Карин. – А ты будешь играть? Саске тогда сделаем ведущим. Узумаки представил себя в тесной близости от Суйгецу и Карин и понял, что не сможет. После произошедшего у Гаары сегодня чувствовать прикосновения других людей было особенно неприятно. Да и настроения играть не было. - Что-то не хочется, - честно признался Наруто. – Извини. - Неважно выглядишь, - заметила Карин. – Ну-ка дай, - девушка подошла ближе и положила руку на лоб Узумаки. – Эй, да у тебя, похоже, жар. Ты как вообще? Похоже, прежде чем забрать теплые вещи, он все-таки успел простудиться. - Все нормально, - отмахнулся Наруто. Карин пожала плечами и вернулась в гостиную. Понимая, что прятаться вечно он не сможет, Узумаки отправился за ней следом. - Наруто заболел, - сообщила Карин. Узумаки наткнулся на внимательный взгляд учителя и, пряча взгляд, проворчал: - Просто простуда, ничего серьезного. Вместо игры в «Твистер» было решено посмотреть фильм. Наруто возблагодарил Ками. Больше никто не разговаривал, не спорил и не флиртовал. Вечер прошел спокойно, что и требовалось Узумаки для восстановления нервной системы. Был момент, когда повлажневшими руками он минут пять крутил в руках мобильник, собираясь позвонить Гааре, но так этого и не сделал. Он не знал, что говорить и что спрашивать. Как дела? Пф. - Завтра с утра я пойду в школу, - сообщил Саске перед сном. – Пора возвращаться на работу. Узнаю, кто меня заменял и сколько материала успели пройти. А ты останешься дома и будешь усиленно лечиться. - Есть, капитан, - язвительно ответил Наруто, но на самом деле на душе было гадко. Уход Саске означал, что он останется наедине с Суйгецу и Карин. Выйти из дома Узумаки не мог. Не хотелось разболеться еще больше. Да и куда ему идти? К тому же за эти дни Наруто настолько привык к присутствию Саске, что теперь чувствовал, что без Учихи становится как-то… пусто. - Ты останешься с Суйгецу и Карин, - вздохнул Учиха. – Справишься с ними? - Конечно, - нахмурился Наруто. – О чем ты? - Хорошо. - Ты куда? – спросил Узумаки, когда вместо того чтобы лечь спать, Саске собрался выйти из спальни. - Пока не хочу спать, - Учиха пожал плечами. – Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Оставшись один, Наруто зябко кутался в плед, краснел и злился. Краснел, потому что понимал, что сейчас утыкается носом в тот самый плед, который сдернул с него Саске, прежде чем подмять под себя, и злился, потому что испугался тогда. А еще потому, что не знал, почему Саске вышел из комнаты: чтобы «не травмировать» его или же потому, что хотел пойти к Суйгецу.