"Моблит, рисуй!"

— Рисуй. Рисуй, черт возьми, - шипела Ханджи, заглядывая спящему Эрвину в лицо. Ловко орудуя карандашом, Моблит то и дело бормотал: — А может не надо? Ему не понравится. Майор? Майор отмахивалась, не пытаясь побороть расплывшуюся во всё лицо улыбку, и восторженно тыкала в командора пальцем, тихонько попискивая: — Боже, какой хорошенький. Рисуй-рисуй, потом такого не увидишь. Он же как маленький титанчик. — Майор, он отдаст меня под трибунал. — Ты исполняешь приказ своего командира. Делай, что велено. И Моблит делал, как обычно подчиняясь даже самому нелепому её приказу, только если его последствия не грозят ей самой. Они явились с отчетом и застали спящего в кабинете Смита. Вымотанный командор вырубился прямо на договорах о поставке продовольствия, смяв копии мужественным подбородком, и сладко похрапывал, устроив гладковыбритую щеку на собственном предплечье. Это хорошо, что Моблит везде таскает с собой свою необъятную папку для рисования и карандаш, решила майор Зоэ, и немедленно отдала приказ как можно скорее запечатлеть на бумаге это редчайшее и умилительное зрелище. Один за другим штрихами на белом листе прорисовывались растрепанная челка, высокий лоб, не нахмуренный в извечных раздумьях, расслабленные пальцы, приоткрытый рот и поблескивающие в солнечном свете ниточки прозрачной слюны. — Я закончил, майор. — Дай глянуть. Ух, как настоящий. Молодец, ты мой герой, с меня бутылка, - рисунок аккуратно лег в плотную папку. – А теперь бегом отсюда. — Хорошо, значит, остановимся на этом варианте. Майк, доработай и отчитайся к концу недели, пожалуйста. В большом командорском кабинете они сидели вчетвером: командир научного подразделения, командир элитного отряда и командир Захариус, плюс сам посвежевший и бодрый командор. — Ханджи, у тебя что-то ещё? — С чего ты взял? – та в ответ вздернула брови, принимая донельзя серьезный вид. — Ты какая-то, - Эрвин повертел в руках перо, - напряженная. — Хм, - Ханджи подперла подбородок сцепленными в замок пальцами, потешно копируя стандартную командорскую позу для размышлений, - знаешь, Эрвин, ты ведь много работаешь и, наверняка, сильно устаешь. Скажи, не высыпаешься? — Застала меня спящим? – усмехнулся Смит. – Спасибо, что не стала будить, я неплохо выспался. Майк и Ривай вопросительно переглянулись. Ханджи продолжила: — Знаешь, я считаю, тебе нужно больше отдыхать, спать в постели, и желательно хотя бы периодически с кем-то её делить. Это полезно и для здоровья, и для нервов. Верно, Майк? Майк с легкой улыбкой кивнул. Ривай бросил на неё быстрый взгляд и сжал губы. — Главное, на подушке, - голос Ханджи понизился до заговорщицкого шепота, - а знаешь, почему? — Чтоб отчеты на роже не отпечатывались, - предположил Ривай. Ханджи рассмеялась: — Потому что подушка лучше слюнку впитывает. И с этими словами протянула Эрвину плотный лист и прикусила кулак, ожидая реакции: — Подарок. Положи на стол и напоминай себе, что нужно отдыхать. Смит взял протянутый лист и воззрился на него с недоумением, мгновенно краснея. Майк вскочил, зашел ему за спину и расхохотался, едва бросил взгляд на качественный, подробный рисунок. — Пресвятые стены! Как давно я этого не видел. А спишь ты всё так же. Прям, хочется за щечки потрепать. — Заткнись! Эрвин рванул листок вниз, переворачивая чистой стороной вверх, пряча рисунок подальше с глаз изумленного Ривая, который даже рот в удивлении приоткрыл. Но капрал справился с собой и выдавил с долей обычного змеиного сарказма: — Возраст дает о себе знать, да? Засыпаешь за работой. Скоро память начнет подводить, речи свои на бумажках начнешь записывать. — Тебя это вообще не касается! Ханджи, зачем ты Моблита в это втянула? Та повисла на плече хохочущего Майка, и только уголки губ недоуменно изогнула: — Ну, сама-то я рисовать не умею. Да Моблит могила, ты не переживай. Никто не узнает, как ты слюнки во сне пускаешь. Майк утирал выступившие слезы: — Сделайте мне копию! Нет, это невообразимо! Ой, я не могу. И даже Ривай отвернулся к окну, прижав к лицу маленькую ладонь, а плечи его подрагивали. Ханджи протерла забрызганные очки. — Это тебе подарок. С любовью и уважением от подчиненных и друзей, - и руку протянула, - дай подпишу. — Иди к черту! Моблит то и дело поднимал руку и неуверенным жестом стирал выступающие капельки пота на висках. Нанаба протянула ему чашку липового чая и поинтересовалась по-дружески обеспокоенно: — Что нервный такой? Колбу с чем-нибудь разбил или в расчетах напортачил? — Рисовал. — И? Плохо, что ли, рисовал? — Хорошо. Но не того, кого надо. Слушай, я знаю, ты этого не любишь, но, пожалуйста, поговори с Майком, может, хоть он вмешается. Нанаба поморщилась: — Говори толком. — Ханджи заставила зарисовывать спящего Эрвина. Мы его в кабинете застали. Капитан едва не захлебнулась чаем: — И что? Ему показала? — Да вот, на совещание пошла. — Подумаешь, - Нанаба легкомысленно пожала плечами, - что такого? Он тоже человек. Посмеются, да и всё. — Что-то мне подсказывает, что командиры не любят, когда подчиненные разглядывают их спящими. Им это не нравится. Нанаба рассмеялась, качая головой: — Ой, не все, не все. Некоторые очень даже не против.